Неточные совпадения
Раскольников в бессилии упал
на диван, но уже не мог сомкнуть глаз; он пролежал с полчаса в таком страдании, в таком нестерпимом ощущении безграничного ужаса, какого никогда еще не испытывал. Вдруг яркий свет озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа. Посмотрев
на него внимательно и разглядев, что он не спит, она
поставила свечку
на стол и начала раскладывать принесенное:
хлеб, соль, тарелку, ложку.
Самгин внимательно наблюдал, сидя в углу
на кушетке и пережевывая
хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет себя, как хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее, спросил у Дуняши бумаги и чернил и ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто поднимала и не могла поднять какие-то тяжести.
Поставив локти
на стол, опираясь скулами
на ладони, она спрашивала Судакова...
Чай пили долго, стараясь сократить ожидание. Павел, как всегда, медленно и тщательно размешивал ложкой сахар в стакане, аккуратно посыпал соль
на кусок
хлеба — горбушку, любимую им. Хохол двигал под
столом ногами, — он никогда не мог сразу
поставить свои ноги удобно, — и, глядя, как
на потолке и стене бегает отраженный влагой солнечный луч, рассказывал...
И с этими словами опустилась в кресла. Антон Иваныч схватил со
стола ломоть
хлеба, положил
на тарелку,
поставил солонку и бросился было в дверь.
В девять часов, когда в конторе гасили свет и люди расходились по своим логовищам, он
ставил на стол припасенный штоф с водкой и ломоть черного
хлеба, густо посыпанный солью.
Матвей ждал Дыму, но Дыма с ирландцем долго не шел. Матвей сел у окна, глядя, как по улице снует народ, ползут огромные, как дома, фургоны, летят поезда.
На небе, поднявшись над крышами, показалась звезда. Роза, девушка, дочь Борка, покрыла
стол в соседней комнате белою скатертью и
поставила на нем свечи в чистых подсвечниках и два
хлеба прикрыла белыми полотенцами.
Когда Кирша вошел опять в избу, хозяин
поставил на стол деревянный жбан с брагою и положил каравай
хлеба.
Меня поджидала сестра. Она тайно от отца принесла мне ужин: небольшой кусочек холодной телятины и ломтик
хлеба. У нас в доме часто повторяли: «деньги счет любят», «копейка рубль бережет» и тому подобное, и сестра, подавленная этими пошлостями, старалась только о том, как бы сократить расходы, и оттого питались мы дурно.
Поставив тарелку
на стол, она села
на мою постель и заплакала.
— Ешьте-ка, вот вам дела. Нечего урекаться-то. Его были деньги, его над ними воля. А ты вот наживи свои, да тогда и орудуй ими как вздумаешь, — проговорила кузнечиха,
ставя на стол чугун с горячим картофелем, солонку и
хлеб.
Так, с трудом находя слова, прерывая беседу длительными паузами, они говорили до поры, пока келейник принёс самовар, душистый липовый мёд и тёплый
хлеб, от которого ещё поднимался хмельной парок. Внимательно смотрели, как белобрысый келейник неуклюже возился
на полу, вскрывая крышку ящика. Пётр
поставил на стол банку свежей икры, две бутылки.
— Идиллия, братику, сущая идиллия! — отозвался Мухоедов, не без торжества появляясь
на крыльце с кипевшим самоваром; он
поставил его
на стол, а затем откуда-то из глубины кухни натащил чайной посуды,
хлеба и даже ухитрился слазить в какую-то яму за молоком. — Соловья баснями не кормят, а голод-то не тетка… Пока они там разгуливают, мы успеем заморить червячка.
Бальзаминова идет в кухню и приносит
на двух тарелках
хлеб и колбасу и
ставит на стол.
В столовую подали ужинать.
На большие
столы без скатертей
поставили по нескольку деревянных крашеных и золоченых мисок с жидкою пшенною кашицею; больные уселись
на лавки; им раздали по ломтю черного
хлеба. Ели деревянными ложками человек по восьми из одной миски. Некоторым, пользовавшимся улучшенной пищей, подали отдельно. Наш больной, быстро проглотив свою порцию, принесенную сторожем, который позвал его в его комнату, не удовольствовался этим и пошел в общую столовую.
Отцы мои родные!
Ах, батюшки! Бежать хоть приодеться,
Да хлеба-соли взять,
на стол поставить.
За батюшкой послать — служить молебен.
День Орловых начинался так: часов в шесть утра Матрёна просыпалась, умывалась и
ставила самовар, не раз искалеченный в пылу драк и весь покрытый заплатами из олова. Пока кипел самовар, она убирала комнату, ходила в лавочку, потом будила мужа; он вставал, умывался, а самовар уже стоял
на столе, шипя и курлыкая. Садились пить чай с белым
хлебом, которого съедали вдвоём фунт.
Она с такою силой
поставила на стол самовар, точно хотела бросить его. Лицо у нее было не по летам старое, изможденное, землистого цвета;
на щеках сквозь кору мелких, частых морщин горел нездоровый кирпичный румянец, а глаза неестественно сильно блестели. С таким же сердитым видом она швырнула
на стол чашки, блюдечки и каравай
хлеба.
— Есть и рубаха, высохла, я её
на печи посушила, — говорит дочь, бросая ему серый комок тряпья, и озабоченно
ставит на стол маленький жестяной самовар, кружки, кладёт
хлеб, быстрая и бесшумная. Я снимаю сапоги, полные грязи и воды, смотрю
на мужика — крепкий, лицо круглое, густо обросло рыжеватыми волосами, глаза голубые, серьёзные и добрые, а голову всё время держит набок.
И в тот же день во всяком дому появляются новые серпы и новые косы. Летошных нет,
на придачу булыне пошли. А по осени «масляно рыло» возьмет свое. Деньгами гроша не получит, зато льном да пряжей туго-натуго нагрузит воза, да еще в каждой деревне его отцом-благодетелем назовут, да не то что хлеб-соль — пшенники, лапшенники, пшенницы, лапшенницы
на стол ему
поставят… Появятся и оладьи, и пряженцы, и курочка с насести, и косушка вина ради почести булыни и знакомства с ним напередки́.
Вошла Аграфена Петровна с папушником, покрыла стоявший в красном углу
стол скатертью,
поставила на нем принесенную Патапом Максимычем икону, затеплила свечку, положила возле иконы
хлеб и покрыла его полотенцем.
Введя гостя в келью, Фуркасов накрыл
стол скатерткой,
поставил на нее деревянную чашку с медом, горшок молока да белый ровно снег папушник. Затем стал просить гостя преломить
хлеб и, чем Господь послал, потрапезовать.
Тотчас женщины
поставили на стол закопченный чайник, стаканы из толстого стекла, белые блюдца и купленный
хлеб.
— Если пожелаете кофе, я
поставила в духовку. Нарочно затопила плиту с шести часов, чтобы тепленький выпили. Картошку тоже сварила, бабушка… Захотите кушать — не ждите меня!
Хлеб на столе под тарелкой. До свиданья, бабушка! Господь с вами!
Гориславская. Да… (Садится
на стул в изнеможении.) Мне надо отдохнуть, чтоб собраться с силами. (
Ставит узелок
на стол.) Я помешала вам… вы ужинали. Боже! один черствый
хлеб!
Великий князь, принимая от каждого боярина хлеб-соль, давал в знак милости своей целовать свою руку [Великий князь Иоанн III первый ввел в обыкновение целование монаршей руки.] и
ставил дары перед собою
на стол.
В это время Марья Семеновна внесла
на подносе графин с водкой и две рюмки, холодную вареную говядину, нарезанную мелкими кусочками,
на одной тарелке, черный
хлеб на другой, и все это
поставила на стол перед собеседниками.
Великий князь, принимая от каждого боярина хлеб-соль, давал в знак милости своей целовать руку [Великий князь Иоанн III первый ввел обыкновение целование монаршей руки.] и
ставил дары перед собою
на стол.
Когда они проснулись, был уже вечер.
На столе, покрытом скатертью с красною оторочкой, горела сальная свеча. Девочка, проворная, как белка,
ставила на него огромные ломти черного
хлеба и огромную деревянную солоницу с узорочною резьбой. Хозяйки не видать было. Котенок играл бумажкой, которую
на нитке спускала с полатей трехлетняя девочка. Из-под белых волос ее, расправленных гребешком, словно волны молодого барашка, и свесившихся вместе с головой, можно было только видеть два голубые плутоватые глазка.