Неточные совпадения
— О, молчите, молчите! — вскрикнула Соня, всплеснув руками. —
От бога вы
отошли, и вас
бог поразил, дьяволу предал!..
Мой ангел,
бога ради
От двери дальше
отойди.
А так как начальство его было тут же, то тут же и прочел бумагу вслух всем собравшимся, а в ней полное описание всего преступления во всей подробности: «Как изверга себя извергаю из среды людей,
Бог посетил меня, — заключил бумагу, — пострадать хочу!» Тут же вынес и выложил на стол все, чем мнил доказать свое преступление и что четырнадцать лет сохранял: золотые вещи убитой, которые похитил, думая отвлечь
от себя подозрение, медальон и крест ее, снятые с шеи, — в медальоне портрет ее жениха, записную книжку и, наконец, два письма: письмо жениха ее к ней с извещением о скором прибытии и ответ ее на сие письмо, который начала и не дописала, оставила на столе, чтобы завтра
отослать на почту.
Нина Александровна, видя искренние слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже не с лаской: «Ну,
бог с вами, ну, не плачьте, ну,
бог вас простит!» Лебедев был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот вечер не хотел уже и
отходить от Нины Александровны (и во все следующие дни, до самой смерти генерала, он почти с утра до ночи проводил время в их доме).
— А и
бог с ним!.. — отозвался Еспер Иваныч,
отходя от астролябии и садясь на прежнее место. — А ты вот что! — прибавил он Анне Гавриловне, показывая на Павла. — Принеси-ка подарок, который мы приготовили ему.
— Ей-Богу, знамя! посмотри! посмотри! — сказал другой, задыхаясь и
отходя от трубы: — французское на Малаховом.
— Простил — это не то слово, Верочка. Первое время был как бешеный. Если бы тогда увидел их, конечно, убил бы обоих. А потом понемногу
отошло и
отошло, и ничего не осталось, кроме презрения. И хорошо. Избавил
Бог от лишнего пролития крови. И кроме того, избежал я общей участи большинства мужей. Что бы я был такое, если бы не этот мерзкий случай? Вьючный верблюд, позорный потатчик, укрыватель, дойная корова, ширма, какая-то домашняя необходимая вещь… Нет! Все к лучшему, Верочка.
Он ушёл к себе, взял евангелие и долго читал те места, о которых она упоминала, читал и с великим удивлением видел, что действительно Христос проще и понятнее, чем он раньше казался ему, но, в то же время, он ещё дальше
отошёл от жизни, точно между живым
богом и Окуровом выросла скучная, непроходимая пустыня, облечённая туманом.
Такое вмешательство до того бесило дворянина, что он в досаде смешивал карты и, стиснув их в руке, или сидел молча, пока Gigot, потеряв терпение,
отходил от него прочь, или же начинал вдруг креститься и читать «Да воскреснет
бог», отплевываясь
от Gigot, как
от черта.
Мы с моим сожителем Титом
отходили от окна и в ожидании, пока вскипит казенный куб для чая, ложились на постели и говорили в сумерках
бог знает о чем, между тем как в наше окно лилась с полей вечерняя прохлада.
Ну, а что, коли в семье все удастся,
Бог благословит, муж выйдет хороший, любит тебя, лелеет тебя, не
отходит от тебя! хорошо в той семье!
—
Бога ради, не говорите со мною, — прервала шепотом молодая женщина, — на нас смотрят,
отойдите от меня.
Аграфена Платоновна. А нынче так жить-то нельзя. (
Отходит от стола). Как хочешь ты, Иван Ксенофонтыч, обижай меня, а я все-таки всякое добро для вас готова сделать, да и завсегда буду делать, за вашу кротость и сиротство. Мне за это
бог пошлет. (Уходит в свою комнату).
— Вижу, — говорю, — сестрица, и радуюсь, но ведь это что же? Рост
бог дает всем, а теперь, по-моему, главное надобно подумать о воспитании его. Гувернантка
от вас
отошла, учителя тоже никакого нет, не пора ли его пристроить в казенное заведение?
— Да к вашей милости, матушка Марья Петровна, — отвечал он с поклоном, — вечор, матушка, приходил сюда хворый мужик, так вы его
отослать приказали… Ну, слава
богу, сударыня, что отделались мы
от него… такую было беду заварил.
И
отошел от земли
бог Ярило… Понеслися ветры буйные, застилали темными тучами око Ярилино — красное солнышко, нанесли снега белые, ровно в саван окутали в них Мать-Сыру Землю. Все застыло, все заснуло, не спал, не дремал один человек — у него был великий дар отца Ярилы, а с ним и свет и тепло…
Спастись
от ужаса пред небытием можно, лишь
отойдя от головокружительной бездны и обратившись лицом к Солнцу, — источнику всякой полноты, переместив свой бытийный центр из себя за пределы себя, в
Бога.
— Узнавать-то нечего, не стоит того, — ответил Морковников. — Хоша ни попов, ни церкви Божьей они не чуждаются и, как служба в церкви начнется, приходят первыми, а
отойдет — уйдут последними; хоша раза по три или по четыре в году к попу на дух ходят и причастье принимают, а все же ихняя вера не
от Бога.
От врага наваждение, потому что, ежели б ихняя вера была прямая, богоугодная, зачем бы таить ее? Опять же тут и волхвования, и пляска, и верченье, и скаканье. Божеско ли это дело, сам посуди…
Днем для Грохольского Иван Петрович был не менее невыносим. Он, к великому ужасу Грохольского, не
отходил от Лизы. Удил с ней рыбу, рассказывал ей анекдоты, гулял с ней. И даже раз, воспользовавшись простудою Грохольского, он возил ее на своей коляске,
бог знает где, до самой ночи.
Закон и значит, что
Бог отошел от человека.
—
Бог подаст! — резко ответил он и быстро
отошел от нее.
Папа радовался на меня в спорах, его глаза часто весело загорались при каком-нибудь удачном моем возражении или неожиданно для него обнаруженном мною знании. Однако ему, видимо, все страшнее становилось, что, казалось бы, совершенно им убежденный, я все же не
отхожу от темы о
боге, все больше вгрызаюсь в нее.
Ольга и Боб давно прошли «Драму» к завтрашнему экзамену, а мне еще придется посидеть ночь. Дело в том, что Юрик не
отходит от меня ни на шаг, а заниматься при таких условиях не очень-то удобно. Славу
Богу, Боб и Ольга пришли и дали мне возможность почитать.
А
отойти от нее — сохрани
бог!
— Уроки-то? Какие же уроки, когда учиться-то не с кем. Ведь уж больше двух месяцев как
отошла от нас Розалия Павловна, a новую-то, вас, значит, не поторопились пригласить. Вот и избаловались-то на безделье наши попрыгуньи. Да вы не бойтесь, барышня,
Бог не без милости; они y нас не злые — и Павла Александровна и Валерия Александровна, a только с ленцой, конечно, потому
от самой мамашеньки превозвышены очень.
— Жизнь моя? в опасности?.. ради
бога, не
отходи от меня!
Державная чета
отошла к покою, и сон ее был безмятежен: с чистою перед
Богом совестью она предала себя
от глубины души Его неисповедимому промыслу.