Неточные совпадения
Почтмейстер. Куды воротить! Я,
как нарочно,
приказал смотрителю дать самую лучшую тройку; черт угораздил дать и вперед предписание..
Как бы, я воображаю, все переполошились: «Кто такой, что такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга,
прикажете принять?» Они, пентюхи, и не знают, что такое значит «
прикажете принять».
Частный пристав. Да так,
как вы
приказывали. Квартального Пуговицына я послал с десятскими подчищать тротуар.
Артемий Филиппович. Вот и смотритель здешнего училища… Я не знаю,
как могло начальство поверить ему такую должность: он хуже, чем якобинец, и такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно. Не
прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?
И точно: час без малого
Последыш говорил!
Язык его не слушался:
Старик слюною брызгался,
Шипел! И так расстроился,
Что правый глаз задергало,
А левый вдруг расширился
И — круглый,
как у филина, —
Вертелся колесом.
Права свои дворянские,
Веками освященные,
Заслуги, имя древнее
Помещик поминал,
Царевым гневом, Божиим
Грозил крестьянам, ежели
Взбунтуются они,
И накрепко
приказывал,
Чтоб пустяков не думала,
Не баловалась вотчина,
А слушалась господ!
— Да
как теперь
прикажете:
У нас по положению
Три дня в неделю барские,
С тягла: работник с лошадью,
Подросток или женщина,
Да полстарухи в день,
Господский срок кончается…
— Тако да видят людие! — сказал он, думая попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский тон; но потом, вспомнив, что он все-таки не более
как прохвост, обратился к будочникам и
приказал согнать городских попов...
Бунт кончился; невежество было подавлено, и на место его водворено просвещение. Через полчаса Бородавкин, обремененный добычей, въезжал с триумфом в город, влача за собой множество пленников и заложников. И так
как в числе их оказались некоторые военачальники и другие первых трех классов особы, то он
приказал обращаться с ними ласково (выколов, однако, для верности, глаза), а прочих сослать на каторгу.
К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка
как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир
приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и
приказать чай в большой гостиной,
как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
— Дарья Александровна
приказали доложить, что они уезжают. Пускай делают,
как им, вам то есть, угодно, — сказал он, смеясь только глазами, и, положив руки в карманы и склонив голову на бок, уставился на барина.
— Этот сыр не дурен.
Прикажете? — говорил хозяин. — Неужели ты опять был на гимнастике? — обратился он к Левину, левою рукой ощупывая его мышцу. Левин улыбнулся, напружил руку, и под пальцами Степана Аркадьича,
как круглый сыр, поднялся стальной бугор из-под тонкого сукна сюртука.
— Куда
прикажете? — спросил Петр пред тем,
как садиться на козлы.
Левин очень хорошо знал, что «
как бы не тронулся» значило, что семянной английский овес уже испортили, — опять не сделали того, что он
приказывал.
— Каша а ла рюсс,
прикажете? — сказал Татарин,
как няня над ребенком, нагибаясь над Левиным.
Итак, я начал рассматривать лицо слепого; но что
прикажете прочитать на лице, у которого нет глаз? Долго я глядел на него с невольным сожалением,
как вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам его, и, не знаю отчего, она произвела на меня самое неприятное впечатление. В голове моей родилось подозрение, что этот слепой не так слеп,
как оно кажется; напрасно я старался уверить себя, что бельмы подделать невозможно, да и с
какой целью? Но что делать? я часто склонен к предубеждениям…
— Она за этой дверью; только я сам нынче напрасно хотел ее видеть: сидит в углу, закутавшись в покрывало, не говорит и не смотрит: пуглива,
как дикая серна. Я нанял нашу духанщицу: она знает по-татарски, будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому не будет принадлежать, кроме меня, — прибавил он, ударив кулаком по столу. Я и в этом согласился… Что
прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно должно соглашаться.
Совершенно успокоившись и укрепившись, он с небрежною ловкостью бросился на эластические подушки коляски,
приказал Селифану откинуть кузов назад (к юрисконсульту он ехал с поднятым кузовом и даже застегнутой кожей) и расположился, точь-в-точь
как отставной гусарский полковник или сам Вишнепокромов — ловко подвернувши одну ножку под другую, обратя с приятностью ко встречным лицо, сиявшее из-под шелковой новой шляпы, надвинутой несколько на ухо.
Сами изволили видеть,
как старались, когда пахали и сеяли: по чапорухе водки
приказали подать».
—
Как же, а я
приказал самовар. Я, признаться сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый.
Как же! были с ним однокорытниками!
— Есть у меня, пожалуй, трехмиллионная тетушка, — сказал Хлобуев, — старушка богомольная: на церкви и монастыри дает, но помогать ближнему тугенька. А старушка очень замечательная. Прежних времен тетушка, на которую бы взглянуть стоило. У ней одних канареек сотни четыре. Моськи, и приживалки, и слуги,
каких уж теперь нет. Меньшому из слуг будет лет шестьдесят, хоть она и зовет его: «Эй, малый!» Если гость как-нибудь себя не так поведет, так она за обедом
прикажет обнести его блюдом. И обнесут, право.
В это время, когда экипаж был таким образом остановлен, Селифан и Петрушка, набожно снявши шляпу, рассматривали, кто,
как, в чем и на чем ехал, считая числом, сколько было всех и пеших и ехавших, а барин,
приказавши им не признаваться и не кланяться никому из знакомых лакеев, тоже принялся рассматривать робко сквозь стеклышка, находившиеся в кожаных занавесках: за гробом шли, снявши шляпы, все чиновники.
Фронтон тоже никак не пришелся посреди дома,
как ни бился архитектор, потому что хозяин
приказал одну колонну сбоку выкинуть, и оттого очутилось не четыре колонны,
как было назначено, а только три.
В ту ж минуту
приказываю заложить коляску: кучер Андрюшка спрашивает меня, куда ехать, а я ничего не могу и говорить, гляжу просто ему в глаза,
как дура; я думаю, что он подумал, что я сумасшедшая.
Только два больших тома «Histoire des voyages», [«История путешествий» (фр.).] в красных переплетах, чинно упирались в стену; а потом и пошли, длинные, толстые, большие и маленькие книги, — корочки без книг и книги без корочек; все туда же, бывало, нажмешь и всунешь, когда
прикажут перед рекреацией привести в порядок библиотеку,
как громко называл Карл Иваныч эту полочку.
Видел ли он,
как валится за борт человек,
приказывал ли повернуть на другой галс или, заглушая ветер, звал боцмана?
Я не шучу-с! — проговорил шепотом Порфирий, но на этот раз в лице его уже не было давешнего бабьи-добродушного и испуганного выражения; напротив, теперь он прямо
приказывал, строго, нахмурив брови и
как будто разом нарушая все тайны и двусмысленности.
Борис. Да ни на
каком: «Живи, говорит, у меня, делай, что
прикажут, а жалованья, что положу». То есть через год разочтет,
как ему будет угодно.
Кабанова. Что ж ты стоишь, разве порядку не знаешь?
Приказывай жене-то,
как жить без тебя.
Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть. Побил немножко, да и то маменька
приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она,
как тень
какая, ходит, безответная. Только плачет да тает,
как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Кабанова. Если ты хочешь мать послушать, так ты,
как приедешь туда, сделай так,
как я тебе
приказывала.
Робинзон. Очень семейный… Для меня тихая семейная жизнь выше всего; а неудовольствие
какое или ссора — это Боже сохрани; я люблю и побеседовать, только чтоб разговор умный, учтивый, об искусстве, например… Ну, с благородным человеком, вот
как вы, можно и выпить немножко. Не
прикажете ли?
С бульвара выходит, так кричит городовому: «
Прикажи подавать мой экипаж!» Ну, и подъезжает этот экипаж с музыкой, все винты, все гайки дребезжат на разные голоса, а рессоры-то трепещутся,
как живые.
Что
прикажете? День я кончил так же беспутно,
как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.
— Нет, это мешает, мешает! — воскликнула Евдоксия и
приказала, однако, своей прислужнице распорядиться и насчет завтрака, и насчет шампанского. —
Как вы об этом думаете? — прибавила она, обращаясь к Базарову. — Я уверена, вы разделяете мое мнение.
Он переносил свой,
как он выражался, плен довольно терпеливо, только уж очень возился с туалетом и все
приказывал курить одеколоном.
— Вы рассуждаете так,
как будто история, мачеха ваша,
приказала вам: «Ваня, сделай революцию!» А вы мачехе не верите, революции вам не хочется, и, сделав кислое личико, вы читаете мне из корана Эдуарда Бернштейна, подтверждая его Рихтером и Ле-Боном, — не надо делать революцию!
— Отец мой несчастливо в карты играл, и когда, бывало, проиграется,
приказывает маме разбавлять молоко водой, — у нас было две коровы. Мама продавала молоко, она была честная, ее все любили, верили ей. Если б ты знал,
как она мучилась, плакала, когда ей приходилось молоко разбавлять. Ну, вот, и мне тоже стыдно, когда я плохо пою, — понял?
— Из Брянска попал в Тулу. Там есть серьезные ребята. А ну-ко, думаю, зайду к Толстому? Зашел. Поспорили о евангельских мечах. Толстой сражался тем тупым мечом, который Христос
приказал сунуть в ножны. А я — тем, о котором было сказано: «не мир, но меч», но против этого меча Толстой оказался неуязвим,
как воздух. По отношению к логике он весьма своенравен. Ну, не понравились мы друг другу.
— Я там немножко поссорился, чтоб рассеять скуку, — ответил Тагильский небрежно, толкнул ногою дверь ресторана и строго
приказал лакею найти его перчатки, книгу. В ресторане он стал
как будто трезвее и за столиком, пред бутылкой удельного вина стал рассказывать вполголоса, с явным удовольствием...
Место Анфимьевны заняла тощая плоскогрудая женщина неопределенного возраста; молчаливая,
как тюремный надзиратель, она двигалась деревянно, неприятно смотрела прямо в лицо, — глаза у нее мутновато-стеклянные; когда Варвара
приказывала ей что-нибудь, она, с явным усилием размыкая тонкие, всегда плотно сжатые губы, отвечала двумя словами...
«Здесь собрались представители тех, которые стояли на коленях, тех, кого расстреливали, и те, кто
приказывает расстреливать. Люди, в массе, так же бездарны и безвольны,
как этот их царь. Люди только тогда становятся силой, творящей историю, когда во главе их становится какой-нибудь смельчак, бывший поручик Наполеон Бонапарте. Да, — “так было, так будет”».
Самгин, крепко стиснув зубы, сидел за столом, ожидая, когда пьяные уйдут, а
как только они, рыча,
как два пса, исчезли, позвонил Агафье и
приказал...
— Ну, идемте смотреть город, — скорее
приказала, чем предложила она. Клим счел невежливым отказаться и часа три ходил с нею в тумане, по скользким панелям, смазанным какой-то особенно противной грязью, не похожей на жирную грязь провинции. Марина быстро и твердо,
как солдат, отбивала шаг, в походке ее была та же неудержимость,
как в словах, но простодушие ее несколько подкупало Клима.
— Н-да, чудим, — сказал Стратонов, глядя в лицо Варвары,
как на циферблат часов. — Представь меня, Максим, —
приказал он, подняв над головой бобровую шапку и как-то глупо, точно угрожая, заявил Варваре: — Я знаком с вашим мужем.
В номере гостиницы, покрикивая так же громко,
как на вокзале, Алина
приказывала старику лакею...
— Приходите скорей, — сказала она странным тоном,
как бы
приказывая.
Красавина. Нешто я, матушка, не понимаю? У меня совесть-то чище золота, одно слово — хрусталь, да что ж ты
прикажешь делать, коли такие оказии выходят? Ты рассуди,
какая мне радость, что всякое дело все врозь да врозь. Первое дело — хлопоты даром пропадают, а второе дело — всему нашему званию мараль. А просто сказать: «Знать, не судьба!» Вот и все тут. Ну да уж я вам за всю свою провинность теперь заслужу.
Красавина. Уж это не твое дело. Будут. Только уж ты из-под моей власти ни на шаг. Что
прикажу, то и делай!
Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе нечего взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей выгорит, да и денег-то впятеро против тех.