Неточные совпадения
Открыв ослепленные глаза, Левин сквозь густую завесу дождя, отделившую его теперь от Колка, с ужасом увидал прежде всего странно изменившую свое положение зеленую макушу
знакомого дуба в середине
леса.
— Мне кажется — равнодушно. Впрочем, это не только мое впечатление. Один металлист,
знакомый Любаши, пожалуй, вполне правильно определил настроение, когда еще шли туда: «Идем, сказал, в незнакомый
лес по грибы, может быть, будут грибы, а вернее — нету; ну, ничего, погуляем».
Потом станция, чай, легкая утренняя дрожь, теньеровские картины; там опять живая и разнообразная декорация
лесов, пашен, дальних сел и деревень, пекущее солнце, оводы, недолгий жар и снова станция, обед, приветливые лица да двугривенные; после еще сон, наконец,
знакомый шлагбаум,
знакомая улица,
знакомый дом, а там она, или он, или оно…
Я хотел было напомнить детскую басню о лгуне; но как я солгал первый, то мораль была мне не к лицу. Однако ж пора было вернуться к деревне. Мы шли с час все прямо, и хотя шли в тени
леса, все в белом с ног до головы и легком платье, но было жарко. На обратном пути встретили несколько малайцев, мужчин и женщин. Вдруг до нас донеслись
знакомые голоса. Мы взяли направо в
лес, прямо на голоса, и вышли на широкую поляну.
Вообще весь рейд усеян мелями и рифами. Беда входить на него без хороших карт! а тут одна только карта и есть порядочная — Бичи. Через час катер наш, чуть-чуть задевая килем за каменья обмелевшей при отливе пристани, уперся в глинистый берег. Мы выскочили из шлюпки и очутились — в саду не в саду и не в
лесу, а в каком-то парке, под непроницаемым сводом отчасти
знакомых и отчасти незнакомых деревьев и кустов. Из наших северных знакомцев было тут немного сосен, а то все новое, у нас невиданное.
Мая извивается игриво, песчаные мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас задержим, задержим»;
лес не темный и не мелкий частокол, как на болотах, но заметно покрупнел к реке; стал чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая на
знакомые деревья. Лодка готова, хлеб выпечен, мясо взято — едем. Теперь платить будем прогоны по числу людей, то есть сколько будет гребцов на лодках.
Весело проводил я время в Чаплыгине, и оттого, признаюсь, не без грустного чувства въехал я теперь в слишком
знакомый мне
лес.
В полдень мы были на вершине Сихотэ-Алиня. Здесь я увидел
знакомую картину: гарь — к востоку и замшистый хвойный
лес — к западу. Восточный склон Сихотэ-Алиня крутой, а западный — пологий. Дерсу нашел следы лося и сообщил мне, что сохатый в этих местах встречается только до Ното. Ниже этой границы он не спускается.
И вот, в половине июня (мы, дети, уж собрались в это время в деревню из заведений на каникулы), часу в седьмом вечера, на дороге, ведущей в Москву, показалась из-за
леса знакомая четвероместная коляска, а через несколько минут она была уже у крыльца.
Аграфена тупо смотрела по сторонам и совсем не узнавала дороги, на которой бывала только летом: и
лесу точно меньше, и незнакомые объезды болотами, и
знакомых гор совсем не видать.
В церкви было хорошо, я отдыхал там так же, как в
лесу и поле. Маленькое сердце, уже
знакомое со множеством обид, выпачканное злой грубостью жизни, омывалось в неясных, горячих мечтах.
Города становились меньше и проще, пошли
леса и речки, потянулись поля и плантации кукурузы… И по мере того, как местность изменялась, как в окна врывался вольный ветер полей и
лесов, Матвей подходил к окнам все чаще, все внимательнее присматривался к этой стране, развертывавшей перед ним, торопливо и мимолетно, мирные картины
знакомой лозищанину жизни.
Комаровский стал насвистывать какую-то
знакомую песню. Над
лесом неясно заблестел серпик луны, и
лес стал чернее.
Но прежде чем лодка пристала к берегу, Увару Ивановичу еще раз удалось удивить своих
знакомых: заметив, что в одном месте
леса эхо особенно ясно повторяло каждый звук, он вдруг начал кричать перепелом.
Кирша вскочил на своего Вихря и, повторив еще раз все приказания, пустился полем к
знакомому для нас
лесу, который чернелся в верстах в трех налево от большой дороги.
Обнаковенно, Федьке это не по нутру пришлось, он и полыхнул приказчика ножом, а сам в
лес, да в
лесу и проживал, а по зимам у
знакомых раскольников перебивался.
Проплутав с полчаса в
лесу, я повстречался с летучим отрядом нашего общего
знакомого, который, вероятно, не ожидает увидеть тебя в этом наряде; впрочем, и то сказать, мы все трое в маскарадных платьях: хорош и он!
И теперь, в смутном сквозь грезу видении обнаженного поля, в волнистости озаренных холмов, вблизи таких простых и ясных, а дальше к горизонту смыкавшихся в вечную неразгаданность дали, в млечной синеве поджидающего
леса, — ему почудились
знакомые теперь и властные черты.
У всех были свои важные причины; но авторитет Кокошкина, как хозяина, более
знакомого с местностью, получил перевес; мы подошли и привязались обоими концами лодки к самому длинному острову, более других заросшему
лесом.
— С нами, мол, крестная сила. Где же пашня моя? Заблудился, что ли? Так нет: место
знакомое и прикол стоит… А пашни моей нет, и на взлобочке трава оказывается зеленая… Не иначе, думаю, колдовство. Нашаманили, проклятая порода. Потому — шаманы у них, сам знаешь, язвительные живут, сила у дьяволов большая. Навешает сбрую свою, огонь в юрте погасит, как вдарит в бубен, пойдет бесноваться да кликать, тут к нему нечисть эта из-за
лесу и слетается.
Все было по-прежнему, только разве
лес несколько отступил от частокола, оставив пни и обнажив кочковатое болото, да частокол еще более потемнел, да караулка еще более покосилась. И бродяга отвел глаза от
знакомого здания. Да, все здесь в порядке… здания сгибаются от старости, как и люди, старые окна глядят так же тускло, как и старые очи… Он знал это и прежде.
«Хорошо дома!» — думал Назаров в тишине и мире вечера, окидывая широким взглядом землю, на десятки вёрст вокруг
знакомую ему. Она вставала в памяти его круглая, как блюдо, полно и богато отягощённая
лесами, деревнями, сёлами, омытая десятками речек и ручьёв, — приятная, ласковая земля. В самом пупе её стоит его, Фаддея Назарова, мельница, старая, но лучшая в округе, мирно, в почёте проходит налаженная им крепкая, хозяйственная жизнь. И есть кому передать накопленное добро — умные руки примут его…
Лес в темноте стал похож на горы, всё
знакомое казалось новым, влажное дыхание земли было душисто и ласково.
Идти домой, в Сердюковку, им поздно и далеко: они заночуют сегодня в казенном
лесу, у
знакомого лесника — Степана.
Присмотревшись, видим в углу троих — словно волостной суд там заседает: солидно распространил по нарам длинное своё тело Кузин, развесил бороду, сидя на корточках обок с ним, Данило Косяков, человек, нам не обещанный и, кроме как по имени, никому не
знакомый — всего с месяц назад явился он неведомо откуда сторожить скорняковский
лес.
Родные русские картины!
Заснул, и видел я во сне
Знакомый дом,
леса, долины,
И братья сказывали мне,
Что сон их уносил с чужбины
К забытой, милой стороне.
Летишь мечтой к отчизне дальной,
И на душе светлей, теплей…
Желая расположить мое сочинение по всем квинтиллиановским правилам, с соблюдением законов хрии, я, обдумывая его, пошел по дороге, шел, шел и, не замечая того, очутился в
лесу; так как я взошел в него без внимания, то и не удивительно, что потерял дорогу, искал, искал и еще более терялся в
лесу; вдруг слышу
знакомый лай Левкиной собаки; я пошел в ту сторону, откуда он раздавался, и вскоре был встречен Шариком; шагах в пятнадцати от него, под большим деревом, спал Левка.
— Теперь
лес с каждым годом дорожает на двадцать процентов, — говорила она покупателям и
знакомым. — Помилуйте, прежде мы торговали местным
лесом, теперь же Васичка должен каждый год ездить за
лесом в Могилевскую губернию. А какой тариф! — говорила она, в ужасе закрывая обе щеки руками. — Какой тариф!
Что же молчит мой озлобленный ум?..
Сладок мне
леса знакомого шум...
— Научи ты меня Христа ради, земляк, как мне отселева до постоялого двора добраться? В городу отродясь не бывал, ничего-то не знаю, никого-то
знакомых нет — очутился ровно в
лесу незнаемом, — умолял Алексей дядю Елистрата.
А ходил еще в ту пору по Манефиной обители конюх Дементий. Выпустив лошадей в
лес на ночное, проходил он в свою работницкую избу ближним путем — через обитель мимо часовни. Идет возле высокой паперти, слышит под нею страстный шепот и чьи-то млеющие речи… Остановился Дементий и облизнулся… Один голос
знакомым ему показался. Прислушался конюх, плюнул и тихими, неслышными шагами пошел в свое место.
— А нам-то, по-твоему, без пения быть? — с жаром возразила Таисея. — Без Варвары на клиросе как запоют?.. Кто в
лес, кто по дрова?.. Сама знаешь, сколь было соблазна, когда хворала она… А я-то для вас и гроша, должно быть, не стою?.. А кем обитель вся держится?.. У кого на вас есть
знакомые благодетели?.. Через кого кормы, и доходы, и запасы?.. Слава Богу, тридцать годов игуменствую — голодные при мне не сидели… Не меня ль уж к Самоквасовым-то в читалки послать? — с усмешкой она примолвила.
Хранитель милых чувств и прошлых наслаждений,
О ты, певцу дубрав давно
знакомый гений,
Воспоминание, рисуй передо мной
Волшебные места, где я живу душой,
Леса, где я любил, где чувство развивалось,
Где с первой юностью младенчество сливалось
И где, взлелеянный природой и мечтой,
Я знал поэзию, веселость и покой…
Невольно в такие минуты вспоминается берег и дразнит какой-то особенной прелестью теплых уютных комнат, где ничто не привязано и ничто не качается и где можно ходить, не заботясь о равновесии, видами полей и
лесов и вообще разнообразием впечатлений. Вспоминается и далекая родина, родные и близкие, приятели и
знакомые, и так хочется увидать их.
Милый, милый
лес,
знакомые избушки, темный погост с крестами, высокая колоколенка — вот что захватило и поглотило сейчас все существо девочки Дуни.
Нестерпимо потянуло ее назад, в деревню… Коричневый дом с его садом казались бедной девочке каким-то заколдованным местом, чужим и печальным, откуда нет и не будет возврата ей, Дуне. Мучительно забилось сердечко… Повлекло на волю… В бедную родную избенку, на кладбище к дорогим могилкам, в
знакомый милый
лес, к коту Игнатке, в ее уютный уголок, на теплую лежанку… Дуня и не заметила, как слезинки одна за другою скатывались по ее захолодевшему личику, как губы помимо воли девочки шептали что-то…
Отвязать лошадь, вскочить в седло и дать сразу полный аллюр коню было для Игоря делом одной минуты. Быстроногий венгерец понес его с места бешеным галопом по старой, уже
знакомой дороге, ведущей к русским позициям среди редкого болотистого
леса.
Вот он, наконец,
лес, таинственный и молчаливый. Слава Всевышнему! Сейчас она в нем. Неприятель отстал, наконец; должно быть, побоялся засады, остановился и совещается прежде, чем въехать в
лес. Зато там, впереди, за стволами деревьев, мелькают
знакомые фигуры в одеждах защитного цвета… Вон и землянки и окопы… Наконец-то! Благодарение Господу! Всевышний помог ей благополучно добраться до них…
Он более не сомневался. Эта женщина, голос которой так поразил его тогда, при встрече в
лесу,
знакомыми нотами, которая каждую ночь странствует около высокого дома и которую люди принимают за привидение, была… Мария Толстых.
В нескольких верстах от местечка Тимковичи (Слуцкого уезда), по предложению одного из довудцев, хорошо
знакомого с тамошнею местностью, назначен отдых в густом
лесу.
Иннокентий Антипович тихо вышел из дома и
знакомой ему дорогой отправился в
лес.
«Хорошо бы теперь погулять в
лесу», — подумал он снисходительно и ласково и вдруг ощутил с необыкновенной ясностью
знакомый с детства, приятный, сырой запах
леса, почувствовал под ногами траву и землю, даже как будто заметил низенький гриб под темной старою листвою.
И с твердой верою в Зевеса
Он в глубину вступает
леса;
Идет заглохшею тропой…
И зрит убийц перед собой.
Готов сразиться он с врагами;
Но час судьбы его приспел:
Знакомый с лирными струнами,
Напрячь он лука не умел.
И с этой минуты он почти перестал смотреть на землю: она ушла вниз и далеко, со своими зелеными
лесами,
знакомыми с детства, низкорослою травою и цветами, со всей своей радостью и робкой, ненадежной земной любовью: и ее трудно понять, и ее трудно, даже невозможно, вспомнить — крепок и ясен жгучий воздух высот, равнодушен к земному.