Неточные совпадения
Оро́бели наследники:
А ну как перед смертию
Лишит наследства? Мало ли
Лесов, земель у батюшки?
Что денег понакоплено,
Куда пойдет добро?
Гадай! У
князя в Питере
Три
дочери побочные
За генералов выданы,
Не отказал бы им!
Старый
князь, как и все отцы, был особенно щепетилен насчет чести и чистоты своих
дочерей; он был неблагоразумно ревнив к
дочерям, и особенно к Кити, которая была его любимица, и на каждом шагу делал сцены княгине зa то, что она компрометирует
дочь.
— Что? Вот что! — кричал
князь, размахивая руками и тотчас же запахивая свой беличий халат. — То, что в вас нет гордости, достоинства, что вы срамите, губите
дочь этим сватовством, подлым, дурацким!
— Это моя
дочь, — сказал
князь. — Позвольте быть знакомым.
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только
дочь их. Когда
князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
Она, счастливая, довольная после разговора с
дочерью, пришла к
князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена была говорить ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула мужу на то, что ей кажется дело с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его мать. И тут-то, на эти слова,
князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные слова.
— Вот как! — проговорил
князь. — Так и мне собираться? Слушаю-с, — обратился он к жене садясь. — А ты вот что, Катя, — прибавил он к меньшой
дочери, — ты когда-нибудь, в один прекрасный день, проснись и скажи себе: да ведь я совсем здорова и весела, и пойдем с папа опять рано утром по морозцу гулять. А?
Фюрст Щербацкий замт гемалин унд тохтэр, [
Князь Щербацкий с женой и
дочерью,] и по квартире, которую заняли, и по имени, и по знакомым, которых они нашли, тотчас же кристаллизовались в свое определенное и предназначенное им место.
— А! — вскрикнул
князь, увидав московского полковника, стоявшего около, и, поклонившись госпоже Шталь, отошел с
дочерью и с присоединившимся к ним московским полковником.
— Нет, Англичанин выкормил на корабле своего ребенка, — сказал старый
князь, позволяя себе эту вольность разговора при своих
дочерях.
—
Князь Александр Щербацкий, — сказала мадам Шталь, поднимая на него свои небесные глаза, в которых Кити заметила неудовольствие. — Очень рада. Я так полюбила вашу
дочь.
На другой день по своем приезде
князь в своем длинном пальто, со своими русскими морщинами и одутловатыми щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении духа пошел с
дочерью на воды.
Кити называла ему те знакомые и незнакомые лица, которые они встречали. У самого входа в сад они встретили слепую М-mе Berthe с проводницей, и
князь порадовался на умиленное выражение старой Француженки, когда она услыхала голос Кити. Она тотчас с французским излишеством любезности заговорила с ним, хваля его зa то, что у него такая прекрасная
дочь, и в глаза превознося до небес Кити и называя ее сокровищем, перлом и ангелом-утешителем.
— А пословица? — сказал
князь, давно уж прислушиваясь к разговору и блестя своими маленькими насмешливыми глазами, — при
дочерях можно: волос долог….
В это время внизу, в маленьком кабинете
князя, происходила одна из часто повторявшихся между родителями сцен за любимую
дочь.
— Вы, как я слышал, собираетесь вступить в брак с
дочерью моего прихожанина и сына духовного,
князя Щербацкого? — прибавил он с улыбкой. — Прекрасная девица!
Княгиня привыкла к этому еще с первыми
дочерьми, но теперь она чувствовала, что щепетильность
князя имеет больше оснований.
Известие о дружбе Кити с госпожей Шталь и Варенькой и переданные княгиней наблюдения над какой-то переменой, происшедшей в Кити, смутили
князя и возбудили в нем обычное чувство ревности ко всему, что увлекало его
дочь помимо его, и страх, чтобы
дочь не ушла из под его влияния в какие-нибудь недоступные ему области.
Князь приподнял шляпу и отошел с
дочерью.
Раз приезжает сам старый
князь звать нас на свадьбу: он отдавал старшую
дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я, усмехаясь. У меня было свое на уме.
Репетилов, Загорецкий,
Князь и Княгиня с шестью
дочерями, немного погодя Хлёстова спускается с парадной лестницы, Молчалин ведет ее под руку. Лакеи в суетах.
Те же,
Князь Тугоуховский и Княгиня с шестью
дочерьми.
План состоял в том, чтобы вдруг, без всяких подходов и наговоров, разом объявить все
князю, испугать его, потрясти его, указать, что его неминуемо ожидает сумасшедший дом, и когда он упрется, придет в негодование, станет не верить, то показать ему письмо
дочери: «дескать, уж было раз намерение объявить сумасшедшим; так теперь, чтоб помешать браку, и подавно может быть».
— Да ведь несчастному
князю Николаю Ивановичу почти и некуда спастись теперь от всей этой интриги или, лучше сказать, от родной своей
дочери, кроме как на вашу квартиру, то есть на квартиру друга; ведь вправе же он считать вас по крайней мере хоть другом!..
Правда, и сын и
дочь витали в самом высшем кругу, чрез Фанариотовых и старого
князя Сокольского (бывшего друга Версилова).
Распорядился же старый
князь в отсутствие своей
дочери, вдовы-генеральши, которая наверно бы ему не позволила этого шагу.
Я тотчас же пошлю к
князю В—му и к Борису Михайловичу Пелищеву, его друзьям с детства; оба — почтенные влиятельные в свете лица, и, я знаю это, они уже два года назад с негодованием отнеслись к некоторым поступкам его безжалостной и жадной
дочери.
О вероятном прибытии
дочери мой
князь еще не знал ничего и предполагал ее возвращение из Москвы разве через неделю. Я же узнал накануне совершенно случайно: проговорилась при мне моей матери Татьяна Павловна, получившая от генеральши письмо. Они хоть и шептались и говорили отдаленными выражениями, но я догадался. Разумеется, не подслушивал: просто не мог не слушать, когда увидел, что вдруг, при известии о приезде этой женщины, так взволновалась мать. Версилова дома не было.
Но вот что, однако же, мне известно как достовернейший факт: за несколько лишь дней до смерти старик, призвав
дочь и друзей своих, Пелищева и
князя В—го, велел Катерине Николаевне, в возможном случае близкой кончины его, непременно выделить из этого капитала Анне Андреевне шестьдесят тысяч рублей.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены
князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова,
дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
Во-вторых, составил довольно приблизительное понятие о значении этих лиц (старого
князя, ее, Бьоринга, Анны Андреевны и даже Версилова); третье: узнал, что я оскорблен и грожусь отмстить, и, наконец, четвертое, главнейшее: узнал, что существует такой документ, таинственный и спрятанный, такое письмо, которое если показать полусумасшедшему старику
князю, то он, прочтя его и узнав, что собственная
дочь считает его сумасшедшим и уже «советовалась с юристами» о том, как бы его засадить, — или сойдет с ума окончательно, или прогонит ее из дому и лишит наследства, или женится на одной mademoiselle Версиловой, на которой уже хочет жениться и чего ему не позволяют.
— Ей кажется, что всем интересно видеть ее детей, — сказала мать, улыбаясь на милую бестактность
дочери. —
Князю совсем неинтересно.
Сановник поддержал свое достоинство как нельзя лучше: покачивая головой назад, будто кланяясь, он выговорил несколько одобрительных слов, из которых каждое начиналось буквою а,произнесенною протяжно и в нос; с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду
князя Козельского и подал разоренному штатскому генералу с заводом и
дочерью указательный палец левой руки.
Два дня спустя после сего посещения Кирила Петрович отправился с
дочерью в гости к
князю Верейскому.
Он не подозревал, например, что Епанчины, имея в предположении такой важный шаг, как решение судьбы их
дочери, и не посмели бы не показать его,
князя Льва Николаевича, старичку сановнику, признанному покровителю их семейства.
По глазам
дочерей и
князя Щ. он тотчас же догадался, что в доме гроза.
По их толкованию, молодой человек, хорошей фамилии,
князь, почти богатый, дурачок, но демократ и помешавшийся на современном нигилизме, обнаруженном господином Тургеневым, почти не умеющий говорить по-русски, влюбился в
дочь генерала Епанчина и достиг того, что его приняли в доме как жениха.
И мать, и
дочери, все тотчас же бросились к Нине Александровне, за ними сам отец семейства, Иван Федорович, только что явившийся домой; за ними же поплелся и
князь Лев Николаевич, несмотря на изгнание и жесткие слова; но, по распоряжению Варвары Ардалионовны, его и там не пустили к Аглае.
Одним словом, много было бы чего рассказать, но Лизавета Прокофьевна, ее
дочери и даже
князь Щ. были до того уже поражены всем этим «террором», что даже боялись и упоминать об иных вещах в разговоре с Евгением Павловичем, хотя и знали, что он и без них хорошо знает историю последних увлечений Аглаи Ивановны.
— Ни-ни-ни! Типун, типун… — ужасно испугался вдруг Лебедев и, бросаясь к спавшему на руках
дочери ребенку, несколько раз с испуганным видом перекрестил его. — Господи, сохрани, господи, предохрани! Это собственный мой грудной ребенок,
дочь Любовь, — обратился он к
князю, — и рождена в законнейшем браке от новопреставленной Елены, жены моей, умершей в родах. А эта пигалица есть
дочь моя Вера, в трауре… А этот, этот, о, этот…
Птицын объяснил, обращаясь преимущественно к Ивану Федоровичу, что у
князя пять месяцев тому назад умерла тетка, которой он никогда не знал лично, родная и старшая сестра матери
князя,
дочь московского купца третьей гильдии, Папушина, умершего в бедности и в банкротстве.
— И правда, — резко решила генеральша, — говори, только потише и не увлекайся. Разжалобил ты меня…
Князь! Ты не стоил бы, чтоб я у тебя чай пила, да уж так и быть, остаюсь, хотя ни у кого не прошу прощенья! Ни у кого! Вздор!.. Впрочем, если я тебя разбранила,
князь, то прости, если, впрочем, хочешь. Я, впрочем, никого не задерживаю, — обратилась она вдруг с видом необыкновенного гнева к мужу и
дочерям, как будто они-то и были в чем-то ужасно пред ней виноваты, — я и одна домой сумею дойти…
Но прошло с месяц по отъезде
князя, и генеральша Епанчина получила от старухи княгини Белоконской, уехавшей недели две пред тем в Москву к своей старшей замужней
дочери, письмо, и письмо это произвело на нее видимое действие.
— Вы имеете свою квартиру, в Павловске, у… У
дочери вашей… — проговорил
князь, не зная что сказать. Он вспомнил, что ведь генерал пришел за советом по чрезвычайному делу, от которого зависит судьба его.
Застав свидание и слыша странные слова
дочери, Лизавета Прокофьевна была ужасно испугана, по многим причинам; но приведя теперь с собой
князя, струсила, что начала дело: «Почему ж Аглая не могла бы встретиться и разговориться с
князем в парке, даже, наконец, если б это было и наперед условленное у них свидание?»
— Но своего, своего! — лепетал он
князю, — на собственное иждивение, чтобы прославить и поздравить, и угощение будет, закуска, и об этом
дочь хлопочет; но,
князь, если бы вы знали, какая тема в ходу. Помните у Гамлета: «Быть или не быть?» Современная тема-с, современная! Вопросы и ответы… И господин Терентьев в высшей степени… спать не хочет! А шампанского он только глотнул, глотнул, не повредит… Приближьтесь,
князь, и решите! Все вас ждали, все только и ждали вашего счастливого ума…
Князь, разумеется, в состоянии был оценить и оценил всю степень участия к нему генеральши и ее
дочерей и, конечно, сообщил им искренно, что и сам он сегодня же, еще до посещения их, намерен был непременно явиться к ним, несмотря ни на болезнь свою, ни на поздний час.
— Вас удержала Аглая Ивановна; ведь я не ошибаюсь? Это ведь ваша
дочь Аглая Ивановна? Она так хороша, что я давеча с первого взгляда угадал ее, хоть и никогда не видал. Дайте мне хоть на красавицу-то в последний раз в жизни посмотреть, — какою-то неловкою, кривою улыбкой улыбнулся Ипполит, — вот и
князь тут, и супруг ваш, и вся компания. Отчего вы мне отказываете в последнем желании?
Но те же самые предосторожности, как относительно
князя, Лебедев стал соблюдать и относительно своего семейства с самого переезда на дачу: под предлогом, чтобы не беспокоить
князя, он не пускал к нему никого, топал ногами, бросался и гонялся за своими
дочерьми, не исключая и Веры с ребенком, при первом подозрении, что они идут на террасу, где находился
князь, несмотря на все просьбы
князя не отгонять никого.
— Он хорошо говорит, — заметила генеральша, обращаясь к
дочерям и продолжая кивать головой вслед за каждым словом
князя, — я даже не ожидала. Стало быть, все пустяки и неправда; по обыкновению. Кушайте,
князь, и рассказывайте: где вы родились, где воспитывались? Я хочу все знать; вы чрезвычайно меня интересуете.