Неточные совпадения
Кроме рейстровых козаков, [Рейстровые козаки — казаки, занесенные поляками в списки (реестры) регулярных войск.] считавших обязанностью
являться во время
войны, можно было во всякое время, в случае большой потребности, набрать целые толпы охочекомонных: [Охочекомонные козаки — конные добровольцы.] стоило только есаулам пройти по рынкам и площадям всех сел и местечек и прокричать во весь голос, ставши на телегу: «Эй вы, пивники, броварники!
Это не было строевое собранное войско, его бы никто не увидал; но в случае
войны и общего движенья в восемь дней, не больше, всякий
являлся на коне, во всем своем вооружении, получа один только червонец платы от короля, — и в две недели набиралось такое войско, какого бы не в силах были набрать никакие рекрутские наборы.
Роковым последствием техники, подчиненной лишь собственному закону, порождающему технические мировые
войны,
является непомерное возрастание этатизма.
Мировая
война и
является такой большой мировой волной, девятым валом.
Национализм неразрывно связывает себя с государством, и потому уже он
является источником
войн.
Мы живем в мире, в котором революция
является лишь трансформацией
войны.
Особенно много их появилось в Москве после японской
войны. Это были поставщики на армию, их благодетели — интенданты. Их постепенный рост наблюдали приказчики магазина Елисеева, а в «Эрмитаж» они
явились уже «вась-сиясями».
После
войны 1812 года, как только стали возвращаться в Москву москвичи и начали разыскивать свое разграбленное имущество, генерал-губернатор Растопчин издал приказ, в котором объявил, что «все вещи, откуда бы они взяты ни были,
являются неотъемлемой собственностью того, кто в данный момент ими владеет, и что всякий владелец может их продавать, но только один раз в неделю, в воскресенье, в одном только месте, а именно на площади против Сухаревской башни».
Он понимал, что Стабровский готовился к настоящей и неумолимой
войне с другими винокурами и что в конце концов он должен был выиграть благодаря знанию, предусмотрительности и смелости, не останавливающейся ни перед чем. Ничего подобного раньше не бывало, и купеческие дела велись ощупью, по старинке. Галактион понимал также и то, что винное дело — только ничтожная часть других финансовых операций и что новый банк
является здесь страшною силой, как хорошая паровая машина.
Его гений не знал меры и границ: в Америке на всемирной выставке он защищал интересы русской промышленности, в последнюю испанскую
войну ездил к Дон-Карлосу с какими-то дипломатическими представлениями, в Англии «поднимал русский рубль», в Черногории
являлся борцом за славянское дело, в Китае защищал русские интересы и т. д.
Явилась ненависть, желание досадить, изгадить жизнь, извести; началась несноснейшая из всех
войн —
война придирок, поддразниваний, мелких уколов. Но именно только такая
война и могла сломить Порфирия Владимирыча.
Я говорю, что
война необходима и полезна, так как она
является для человечества одним из условии существования.
«Я считаю
войну роковою необходимостью, которая
является для нас неизбежною ввиду ее тесной связи с человеческой природой и всем мирозданием.
В-6-х, конгресс выразил убеждение, что, так как воинственные предрассудки и предания, которые еще так глубоко коренятся в некоторых народах, так же как и все те воинственные речи, которые произносятся в законодательных собраниях некоторыми вожаками общественного мнения и которыми наполнены органы печати, нередко
являются косвенными причинами
войны, то желательно бы было печатать точные сведения об отношениях народов.
Зарубин и Мясников поехали в город для повестки народу,а незнакомец, оставшись у Кожевникова, объявил ему, что он император Петр III, что слухи о смерти его были ложны, что он, при помощи караульного офицера, ушел в Киев, где скрывался около года; что потом был в Цареграде и тайно находился в русском войске во время последней турецкой
войны; что оттуда
явился он на Дону и был потом схвачен в Царицыне, но вскоре освобожден верными казаками; что в прошлом году находился он на Иргизе и в Яицком городке, где был снова пойман и отвезен в Казань; что часовой, подкупленный за семьсот рублей неизвестным купцом, освободил его снова; что после подъезжал он к Яицкому городку, но, узнав через одну женщину о строгости, с каковою ныне требуются и осматриваются паспорта, воротился на Сызранскую дорогу, по коей скитался несколько времени, пока наконец с Таловинского умета взят Зарубиным и Мясниковым и привезен к Кожевникову.
Впрочем, рассуждая глубже, можно заметить, что это так и должно быть; вне дома, то есть на конюшне и на гумне, Карп Кондратьич вел
войну, был полководцем и наносил врагу наибольшее число ударов; врагами его, разумеется,
являлись непокорные крамольники — лень, несовершенная преданность его интересам, несовершенное посвящение себя четверке гнедых и другие преступления; в зале своей, напротив, Карп Кондратьич находил рыхлые объятия верной супруги и милое чело дочери для поцелуя; он снимал с себя тяжелый панцирь помещичьих забот и становился не то чтобы добрым человеком, а добрым Карпом Кондратьичем.
Следующим этапом колониальной политики Италии
явилась война с Турцией в 1911–1912 годах.
Сенечка начал к каждому слову прибавлять слово-ерс, а это означало, что он уж закипает. Право вести
войну казалось ему до такой степени неоспоримым, а определение неблагонадежности посредством неблагонадежности же до такой степени ясным, что в моих безобидных возражениях он уже усматривал чуть не намеренное противодействие. И может быть, и действительно рассердился бы на меня, если б не вспомнил, что сегодня утром ему"удалось". Воспоминание это
явилось как раз кстати, чтоб выручить меня.
Ее пленял наряд суровый
Племен, возросших на
войне,
И часто в сей одежде новой
Волшебница
являлась мне...
При первом взгляде на его вздернутый кверху нос, черные густые усы и живые, исполненные ума и веселости глаза Рославлев узнал в нем, несмотря на странный полуказачий и полукрестьянской наряд, старинного своего знакомца, который в мирное время — певец любви, вина и славы — обворожал друзей своей любезностию и добродушием; а в военное, как ангел-истребитель,
являлся с своими крылатыми полками, как молния, губил и исчезал среди врагов, изумленных его отвагою; но и посреди беспрерывных тревог
войны, подобно древнему скальду, он не оставлял своей златострунной цевницы...
Война шведская отвлекла Петра от мыслей законодательства и просвещения, указав ему поприще, более близкое к его постоянным занятиям и стремлениям. Проявления его мысли и характера в этой
войне мы постараемся проследить, когда
явится продолжение труда г. Устрялова, ожидаемое нами с нетерпением.
Некоторое время Якову казалось, что в общем всё идёт хорошо,
война притиснула людей, все стали задумчивее, тише. Но он привык испытывать неприятности, предчувствовал, что не все они кончились для него, и смутно ждал новых. Ждать пришлось не очень долго, в городе снова
явился Нестеренко под руку с высокой дамой, похожей на Веру Попову; встретив на улице Якова, он, ещё издали, посмотрел сквозь него, а подойдя, поздоровавшись, спросил...
Дело рижской дороги приостановлено было
войною; но как только мир был заключен, немедленно
явилось на лондонской бирже объявление об акциях рижско-динабургской железной дороги.
И, как только кончилась
война, мы и принялись за дело: тысячи народа хлынули за границу, внешняя торговля усилилась с понижением тарифа, иностранцы
явились к нам строить железные дороги, от нас поехали молодые люди в иностранные университеты, в литературе
явились целые периодические издания, посвященные переводам замечательнейших иностранных произведений, в университетах предполагаются курсы общей литературы, английского и французского судопроизводства и пр.
Так
являются во время Петра книга «О причинах, какие имел он к начатию
войны со шведами», «Правда воли монаршей о наследовании престола», множество регламентов, специальных книг по части инженерной, артиллерийской, морской и пр., наконец, «Ведомости», в которых в первый раз русские увидали всенародное объявление событий военных и политических.
Народ и граждане! Да властвует Иоанн в Новегороде, как он в Москве властвует! Или — внимайте, его последнему слову — или храброе воинство, готовое сокрушить татар, в грозном ополчении
явится прежде глазам вашим, да усмирит мятежников!.. Мир или
война? Ответствуйте!»
Некогда робкая, боязливая, уединенная, с смелою твердостию председает теперь в совете старейшин,
является на лобном месте среди народа многочисленного, велит умолкнуть тысячам, говорит на вече, волнует народ, как море, требует
войны и кровопролития — та, которую прежде одно имя их ужасало!..
Смуты и
войны XVII века в корень расшатали народное хозяйство; неизбежным последствием
явилось множество людей, задолжавших в казну и частным людям.
Больше того, религия, которую хотят целиком свести к морали, в целостности своей находится выше морали и потому свободна от нее: мораль существует для человека в известных пределах, как закон, но человек должен быть способен подниматься и над моралью [Одним из наиболее ярких примеров преодоления морали
является война, поэтому так трудно морально принять и оправдать
войну, и остается только религиозное ее оправдание.
Для гуманистического мировоззрения, победно утвердившегося в «новое время»,
война эта поистине
явилась духовной катастрофой, неожиданной и опустошительной.
И вот Эсхил пишет свою трагедию «Персы». Действие происходит в Персии. Хор персидских старцев ждет известий о результатах
войны; Атосса — мать Ксеркса и вдова Дария — рассказывает свой зловещий сон.
Является вестник и сообщает о разгроме персидского флота. Слезы, вопли, стенания. Атосса вызывает тень покойного своего мужа, царя Дария. Тень предсказывает гибель сухопутных персидских сил и объявляет, что персы несут кару за гордость, за то, что пренебрегли наличным счастием в погоне за далеким.
Шведский король Густав III, нарушив конституцию, сделался в 1772 году самовластным государем и горел нетерпением загладить полтавское поражение Карла XII. Он грозил России
войной, и с часу на час ожидали, что последует разрыв и шведские войска
явятся в Финляндии.
Болезнью национализма страдают все народы, и она
является эмоциональным источником
войн.
— Вот, Виктор Сергеевич, — сказал дядя с тем юмористическим выражением на лице, которое у него всегда
является при гостях, — сей молодой человек, не желая спасать от холеры нас, уезжает на
войну с холерными запятыми в ваш Слесарск.
Но вот
явились русские и вместе с нашими воинами покорили Кавказ. Прекратились набеги, скрылись враги, и обессиленная
войною страна вздохнула свободно…
С Рикуром я долго водил знакомство и, сколько помню, посетил его и после
войны и Коммуны. В моем романе"Солидные добродетели"(где впервые в нашей беллетристике
является картина Парижа в конце 60-х годов) у меня есть фигура профессора декламации в таком типе, каким был Рикур. Точно такого преподавателя я потом не встречал нигде: ни во Франции, ни в других странах, ни у нас.
Я хорошо знал брата, и сумасшествие его не
явилось для меня неожиданностью: страстная мечта о работе, сквозившая еще в его письмах с
войны, составлявшая содержание всей его жизни по возвращении, неминуемо должна была столкнуться с бессилием его утомленного, измученного мозга и вызвать катастрофу.
— Поэт
является голосом парода, и его задача — в том, чтобы в каждый момент отображать этот его голос. Я категорически утверждаю, — говорил он, — что в первые месяцы
войны глаза народа с восторгом и надеждою были обращены на Николая, и для того момента я был совершенно прав, воспевая ему дифирамбы. А что будто бы царь прислал мне за эти стихи золотое перо, то это неправда, — прибавил он.
Если хотите, то эта
война действительно
является для японцев борьбой за существование, но в другом смысле.
Еще до конфедератской
войны один возвратившийся из заграничного путешествия офицер привез из Парижа башмаки с красными каблуками и
явился в них на бал, где был и Александр Васильевич. Последний не отходил от него и все любовался башмаками.
Да простят мне дорогие читатели то небольшое историческое отступление от нити рассказа, необходимое для того, чтобы определить настроение русского царя и народа после несчастного окончания
войны и невыгодного мира с Польшею, заключенного с потерею многих областей. Взамен этих областей, к понятной радости царя и народа,
явилось целое Царство сибирское, завоеванное Ермаком Тимофеевичем, подвигнутым на это славное дело ожиданием царского прощения и любовью к Ксении Яковлевне Строгановой!
Русские войска
явились в Германию уже во время
войны за австрийское наследство. Испуганный Фридрих поспешил заключить мир с Марией-Терезией до столкновения с ними. Когда, несколько лет спустя, Фридрих начал новую Семилетнюю
войну с Австрией и против него вооружилась почти вся Европа, за исключением Англии, Елизавета Петровна стала во главе союзников. Она говорила, что «продаст половину своего платья и бриллианты» для уничтожения своего заклятого врага.
Мы до сих пор, выражаясь языком Суворова, «заманиваем» японцев, и хотя бои под Тюренченом и Вафангоу окончились для нас значительными потерями, но ничего не изменили в заранее определённом плане компании, плане, где всё происшедшее
являлось лишь прелюдией
войны, а сама «
война» должна начаться вскоре, но ещё, действительно, не начиналась.
В то время, когда раненые и больные офицеры уже обжились в Харбине, и их воспоминания относятся к более ранним, всесторонне и много раз описанным эпизодам
войны, командированные
являются со свежими новостями, находятся под их свежим впечатление и довольные сравнительным, так долго неиспытанным при бивачной жизни, харбинским комфортом, делаются общительнее и разговорчивее.
Начиная готовиться к
войне, Фридрих-Вильгельм обратился за помощью к другу своему императору Александру, и когда тот, отвечая ему, «что не только союзник пребудет верен своему союзнику, но и друг
явится в числе многочисленной и отличной армии на помощь своему другу», король объявил Наполеону
войну.
Несмотря на такое ненормальное положение главы государства, несмотря на такую беспримерную в истории изолированность царя от «земли», царь этот еще не слабел в делах
войн и внешней политики и еще продолжал
являться с блеском и величием в отношении к другим державам.
Как только была объявлена
война, он на свой счёт помчался на Дальний Восток и
явился в Ляоян, не имея никого знакомых, ни малейших связей среди военного начальства.
Предметом толков и пересудов
явилась другая смерть, отвлекшая общественное внимание даже от театра
войны. Это была смерть князя Сергея Сергеевича Лугового. Обстоятельства жизни молодого человека придали этой смерти таинственную окраску. В Петербурге знали, что он был в числе самых горячих поклонников княжны Людмилы Васильевны Полторацкой. Поразившую его болезнь, почти на другой день после смерти княжны, приписали, конечно, удару, нанесенному этой смертью сердцу влюбленного.
Мы убеждены, что и настоящее отступление русской армии будет занесено на страницы мировой военной истории, как пример выдающейся тактики в колониальной
войне, каковой несомненно
является для России
война с Японией на полях Маньчжурии.
Много воды утекло за эти долгие годы. Россия под скипетром «благословенного» Александра, пресыщенная бранною славою, быстрыми шагами шла по пути законодательного, административного и экономического процветания. «Свод законов Российской Империи»
является бессмертным памятником этой эпохи подъема государственного духа, явившегося как бы последствием подъема народного духа, выразившегося в
войне 1812 года.