— Но меня в нем одно удивляет, — продолжал Аггей Никитич, — он,
ехав со мной сюда, рассказал мне, что есть дружеские кружки каких-то скачущих, прыгающих, и я думаю, что он сам был в этом кружке.
Неточные совпадения
— Дайте его мне!.. Я тоже
еду в Москву… Хотите, и вы поедемте
со мной?.. Я вас и сестру вашу свезу в Москву.
— Ах, непременно зайдите
со мною! — сказала та, чувствуя если не страх, то нечто вроде этого при мысли, что она без позволения от адмиральши
поехала к ней в Москву; но Егор Егорыч, конечно, лучше ее растолкует Юлии Матвеевне, почему это и как случилось.
— Да, вероятно, из господ дворян ко мне никто и не
поедет; словом, все это сводится к тому, что если вы меня искренно любите, то должны осчастливить вашим супружеством
со мной, — тогда я сразу делаюсь иным человеком: я уже не проходимец, не выскочка, я муж ваш и зять покойного Петра Григорьича…
— Да ты ей напиши, что жив, здоров и не проигрался, и отправь ей это с своим кучером, а
со мной
поедем к Феодосию Гаврилычу.
Василий Иваныч, впрочем, в самом деле был занят; он в ту же ночь собрал всех своих поумней и поплутоватей целовальников и велел им
со всей их накопленной выручкой
ехать в разные местности России, где, по его расчету, был хлеб недорог, и закупить его весь, целиком, под задатки и контракты.
Догадавшись, что это было радение, Егор Егорыч поспешил уйти
со двора Екатерины Филипповны и
поехал домой.
— И вы
со мной
поедете! Это необходимо! — объяснил Егор Егорыч.
— Ура, виват! — воскликнул доктор и протянул руку к не убранному еще
со стола графину с водкой, налил из него порядочную рюмку и выпил ее. — Но ведь, Егор Егорыч, мне надобно сейчас же
ехать к Аггею Никитичу для нравственной поддержки, — присовокупил он.
— Что за вздор!
Со мной Антип Ильич
поедет. А вы сберегите мою супругу! — отнесся он в заключение к Терхову.
Между тем Рамзаев, хоть Екатерина Петровна находилась в открыто враждебных отношениях
со своим супругом, а его благодетелем, тем не менее счел себя обязанным
ехать в Синьково и пригласить ее на свои балы. Таковое приглашение он адресовал и камер-юнкеру, с которым его познакомила Екатерина Петровна, немножко приврав и довольно внушительно произнеся...
— Отчего ж ей не пожелать? Напротив, — возразил откупщик, — она вам будет обязана, потому что, вместо того, чтобы скучать одной в возке, она
поедет с компаньонкой. А вам не угодно ли будет
со мной
ехать в крытых санях? — обратился он к Аггею Никитичу.
Но камергера это не остановило, он стал рассыпаться пред Миропой Дмитриевной в любезностях, как только встречался с нею, особенно если это было с глазу на глаз, приискивал для номеров ее постояльцев, сам напрашивался исполнять небольшие поручения Миропы Дмитриевны по разным присутственным местам; наконец в один вечер упросил ее
ехать с ним в театр, в кресла, которые были им взяты рядом, во втором ряду, а в первом ряду, как очень хорошо видела Миропа Дмитриевна, сидели все князья и генералы, с которыми камергер
со всеми был знаком.
Неточные совпадения
— потому что, случится,
поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает
со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
— Никогда не спрашивал себя, Анна Аркадьевна, жалко или не жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он показал на боковой карман, — и теперь я богатый человек; а нынче
поеду в клуб и, может быть, выйду нищим. Ведь кто
со мной садится — тоже хочет оставить меня без рубашки, а я его. Ну, и мы боремся, и в этом-то удовольствие.
Он понял, что она
ехала в Ергушово
со станции железной дороги.
Он быстро вскочил. «Нет, это так нельзя! — сказал он себе с отчаянием. — Пойду к ней, спрошу, скажу последний раз: мы свободны, и не лучше ли остановиться? Всё лучше, чем вечное несчастие, позор, неверность!!» С отчаянием в сердце и
со злобой на всех людей, на себя, на нее он вышел из гостиницы и
поехал к ней.
Напившись чаю у того самого богатого мужика-хозяина, у которого останавливался Левин в свою поездку к Свияжскому, и побеседовав с бабами о детях и
со стариком о графе Вронском, которого тот очень хвалил, Дарья Александровна в 10 часов
поехала дальше.