Неточные совпадения
— Тем хуже и тем лучше. Найти себе мужа по примеру Казимиры Швернотской, Данки и Ципри-Кипри теперь невозможно, это
уже выдохлось и не действует: из принципа нынче
более никто не женится.
Висленев извинял, хотя в уме своем он
уже кое-что смекал и насчет Горданова, и говорил с ним о своих семейных делах
более по привычке и по неотразимой потребности с кем-нибудь говорить, при неимении под рукой другого лица, удобного для излития в душу его своих скорбей, а между тем истек третий семестр, и явился новый трехтысячный счет…
— Так прошу же тебя, доверши мне твои услуги: съезди еще раз на твоих рысаках к ним, к этим подлецам, пока они не уехали на своих рысаках на пуант любоваться солнцем, и скажи им, что дело не подается ни на шаг, что они могут делать со мной, что им угодно: могут сажать меня в долговую тюрьму, в рабочий дом, словом, куда только могут, но я не припишу на себя
более ни одной лишней копейки долга; я не стану себя застраховывать, потому что не хочу делать мою кончину выгодною для моих злодеев, и
уж наверное (он понизил голос и, весь побагровев, прохрипел)… и
уж наверное никогда не коснуся собственности моей сестры, моей бедной Лары, которой я обещался матери моей быть опорой и от которой сам удалил себя, благодаря… благодаря… окутавшей меня подтасованной разбойничьей шайке…
— Разумеется! Ничего
более и не нужно, как передышку. Кто вам говорит, чтобы вы его выпустили как птицу на волю?
Уж наверно не я стану вам это предлагать, да и он
уже так загонялся, что сам этого не требует, но дайте же ему передохнуть, чтоб он опять вам пригодился. Пусть он станет хоть немножко на ноги, и тогда мы опять его примахнем.
Но о всем этом не время было думать. В Петербурге Горданова ждала ужасная весть: все блага жизни, для которых он жертвовал всем на свете, все эти блага, которых он
уже касался руками, отпрыгнули и умчались в пространство, так что их не было и следа, и гнаться за ними было напрасно. Квартира № 8 сгорела. Пока отбивали железную дверь кладовой, в ней нашли
уже один пепел. Погибло все, и, главное, залогов погибло вдесятеро
более, чем на сумму, в которой они были заложены.
— Я знаю только ваши служебные столкновения с губернатором, с Бодростиным, — начала она после паузы, — и
более не вижу пред вами никаких рожнов, от которых бы надо бежать. Служба без неприятностей никому не обходится, на это
уж надо быть готовым, и честный человек, если он будет себя выдерживать, в конце концов, всегда выиграет; а в вас, я вижу, нет совсем выдержки, цепкости нет!
— Перехвати, с моей стороны препятствий не будет, а
уж сам я тебе не дам
более ни одного гроша, — и Горданов взял шляпу и собирался выйти. — Ну выходи, любезный друг, — сказал он Висленеву, — а то тебя рискованно оставить.
Я же, хотя тоже была против принципов Бодростиной, когда она выходила замуж, но как теперь это все
уже переменилось и все наши, кроме Ванскок, выходят за разных мужей замуж, то я
более против Глафиры Бодростиной ничего не имею, и вы ей это скажите; но писать ей сама не хочу, потому что не знаю ее адреса, и как она на меня зла и знает мою руку, то может не распечатать, а вы как служите, то я пишу вам по роду вашей службы.
Александра Ивановна, слушая эти рассказы, все
более и
более укреплялась во мнении, что она поступила так, как ей следовало поступить, хотя и начинала
уже сожалеть, что нужно же было всему этому случиться у нее и с нею!
После этих слов, которые я поняла во всей их безнатурности и цинизме, со мною произошло нечто странное: они возбудили во мне чувство… неодолимой гадливости, — человек этот точно отпал от моего сердца и
уже более никогда к нему не приближался, хотя тем не менее я бы все-таки пошла за него замуж, потому что я его безмерно жалела.
— Гм! гм! однако у меня теперь
уж слишком большой выбор! — утешался Горданов и расстилал пред собою большой замысел, которому все доселе бывшее должно служить не
более как прелюдией.
Начав ползком, как кот, подкрадываться к цели, Горданов чувствовал
уж теперь в своих когтях хвосты тех птиц, в которых хотел впиться. Теперь
более чем когда-либо окрепло в нем убеждение, что в нашем обществе все прощено и все дозволено бесстыдной наглости и лицемерием прикрытому пороку.
— Да, да, ты можешь делать все, что тебе угодно, но это тебе не поможет; я дал тебе слово добиться ответа, кто и что может тебе помешать быть моею женою, и я этого добьюсь.
Более: я это проник и почти
уже всего добился; твое смущение мне сказало кто…
«Прошу вас, Лариса Платоновна, не думать, что я бежал из ваших палестин, оскорбленный вашим обращением к Подозерову. Спешу успокоить вас, что я вас никогда не любил, и после того, что было, вы
уже ни на что
более мне не нужны и не интересны для моей любознательности».
Квартал
уже более получаса тому назад простучал и прогремел свою утреннюю тревогу, и под окнами Hôtel de Maroc
уже закурилась жаровня жарильщицы каштанов, когда в одном из окон бельэтажа зашевелилась густая занавеска, и Глафира Васильевна, стуча деревянными каблучками изящных туфель, потянула шнуры оконной шторы и, взяв с камина небольшой, старинной работы, ящичек из сердолика с янтарем и бирюзой, снова легла в свою постель.
Так и с нами: помните бывало мы от скуки, шутя себе, выкрикиваем: „шпион, шпион!“ и все думали, что это ничего, а между тем вышло, что мы этою легкомысленностию наделали себе ужасный вред, и нынче, когда таковые вправду из нашего лагеря размножились, Мы
уже настоящего шпиона обличить не можем, ибо всякий подумает, что это не
более как по-старому: со злости и понапрасну.
Дожив до такого возраста, в котором любовь
уже начинает повиноваться разуму, и притом преследуя цели совсем не любовные и имея пред глазами столь жалкого соблазнителя, как Висленев, Глафира небрегла словами любви и стала в известном смысле plus royaliste que le roi. [
более роялист, чем сам король (франи.).]
— Ну
уж я вам не могу отвечать, как это сделать, и от кого это зависит, и сколько он еще может прожить, — небрежно молвила Глафира, и с тех пор не сказала Висленеву
более ни одного положительного слова, а только, по его выражению, все «упорно стояла на браке».
— Ваше смущение и тревога могут гораздо
более вам вредить, чем все на свете, потому что оно выдаст вас на первом же шагу. Оставьте это и будьте веселы, — посоветовала Бодростина, но Висленев отвечал, что он первого шага отнюдь не боится, ибо первый шаг для него
уже достаточно обезопасен, но зато следующие шаги, следующие дни и минуты… вот что его сокрушало!
Картины с композицией,
более обширною, при которой
уже невозможна такая отделка подробностей, к какой мы привыкли, многим стали казаться оскорблением искусства, а между тем развивающаяся общественная жизнь новейшей поры, со всею ее правдой и ложью, мимо воли романиста, начала ставить его в необходимость отказаться от выделки чешуек селедки и отражения окна в глазу человека.
Обратный путь
уже не был так оживлен, потому что Евангел точно что-то почуял и молчал под стать Ларе, а ямщик пробовал было завести раза два песню, но обрывал ее ударами кнута по шее лошади и тоже умолкал. Так они и приехали, но не вместе, потому что Евангел встал на повороте к своему жилью, а Лариса вбежала во двор и еще
более удивилась: окна ее флигеля были темны.
Более ничего не могла обездоленная своею неудачей Александра Ивановна выпытать о том, где находится Лариса. На прощанье она сделала последнюю попытку: скрепя сердце, она, во имя бога, просила Глафиру серьезно допросить об этом Горданова; но та ответила, что она его
уже наводила на этот разговор, но что он уклоняется от ответа.
— Вы верно позабыли, что ваш муж теперь
уже не имеет
более средств ни ссылать, ни высылать.
— Нет, я
уже два года кряду терпел и
более мне надоело терпеть приходить в роли сумасшедшего.
— Все равно, мне все равно: я
уж сам себе надоел: я не хочу
более слыть сумасшедшим.
— Конечно, мне
уже более нечего терять.
— Ну,
уж сделайте ваше одолжение, — перебил майор, — никогда не пробуйте надо мною двух штук: не совращайте меня в христианскую веру, потому что я через это против нее больше ожесточаюсь, и не уговаривайте меня вина не пить, потому что я после таких увещаний должен вдвое пить, — это
уж у меня такое правило. И притом же мне теперь совсем не до того: пить или не пить, и жить или не жить. Меня теперь занимают дела гораздо
более серьезные: я приехал сюда «по пенсионскому вопросу».