Неточные совпадения
Но
с течением времени, по мере ослабления татар, казачество распространялось по всем южным окраинам, в особенности же на низовьях Днепра. Новые пришельцы,
с характером еще
не установившимся, кочевали, уходили подальше в степь и
не признавали над собой никакого правительства. Эти вольные или степные казаки были народ опасный, отчаянный, грабивший все, что ни попадалось под
руку. Они одинаково охотно дрались и
с татарами, и со своим братом — городским казаком.
На
руку это было Строгановым,
не раз благодарили они Бога, что согласились принять Ермака
с его людьми.
—
Не замай, — ударила она его по
руке. — Чего лезешь
с лапами?.. Облапливай московских баб и девок…
От Усы-реки, бывало,
сядем на струга.
Гаркнем песни, подпевают
сами берега…
Свирепеет Волга-матка,
словно ночь черна.
Поднимается горою
за волной волна…
Через борт водой холодной
плещут беляки.
Ветер свищет, Волга стонет,
буря нам
с руки!
Подлетим к расшиве: — Смирно!
Якорь становой!
Лодка, стой! Сарынь на кичку,
бечеву долой!
Не сдадутся — дело плохо,
значит, извини!
И засвищут шибче бури
наши кистени!
Обычно Ермак Тимофеевич ничего
не оставлял себе, но на этот раз он изменил этому обыкновению. Среди собранных
с убитых кочевников колец одно было особенно массивное и, по-тогдашнему, видимо, хорошей работы. Его оставил Ермак себе — надел на мизинец левой
руки: кольцо, бывшее на
руке тщедушного кочевника,
не лезло на другие пальцы богатырской
руки Ермака. Это обстоятельство
не осталось незамеченным и даже возбудило толки.
«А как и впрямь изведется девка-то в разлуке
с милым?.. Что тогда делать-то? Обносков когда еще приедет, и гонец-то, чай, до Москвы
не доехал
с грамоткой… Да нет, пустое… Время терпит. Приедет боярин, красивый да ласковый, все как
рукой снимет, а пока пусть похворает, чай, хворь-то эта
не к смерти… Правду баяла Антиповна, кровь в ней играет, замуж пора… Да
не выдавать же за Ермака?»
Тринадцать лет (
с 1533 года) шло регентство сперва матери государя, великой княгини Елены, а затем боярской думы, пока, наконец, юный Иоанн
не принял в свои
руки бразды правления.
Около двух тысяч народу сгорело живьем. Митрополит Макарий едва
не задохся в дыму в Успенском соборе, откуда он собственными
руками вынес образ Богородицы, написанный святителем Петром. Владыка в сопровождении протопопа Гурия, несшего Кормчую книгу, взошел на Тайницкую башню, охваченную густым дымом. Макария стали спускать
с башни на канате на Москворецкую набережную, но канат оборвался и владыка упал и так ушибся, что едва пришел в себя и был отнесен в Новоспасский монастырь.
Семен Иоаникиевич снял
руку с плеча племянницы, встал
с лавки и быстро вышел. Ксения Яковлена
не удерживала его.
— Кабы вез он в Москву грамотку, то слова
не сказала бы, а то ведь понесло его туда
с пустыми
руками. Вот что обидно… Кажись, кабы умер он,
не так мне было бы больно.
— Може, венец-то это
не княжеский, а брачный, ну, да это все едино… Коли мне суждено обвенчаться
с Ксенией Яковлевной, так, значит, все равно Сибирь будет под
рукой царя-батюшки. Без полной победы над нечистью
не вести мне к алтарю мою лапушку, — добавил со вздохом Ермак Тимофеевич.
Но это был для него положительно день сплошных удач.
Не успел он вернуться в избу, как за ним прибежала посланная из светлицы
с наказом явиться к Ксении Яковлевне. Он
не заставил себя долго ждать и через каких-нибудь четверть часа входил в светлицу
с балалайкой в
руке.
— Скажи ему, что сама вышивала, его дожидаючи, ни одного стежка
не сделано
не моей
рукой… Да скажи еще, что
с нетерпением жду его…
И точно, как ни безнадежно заключение Ивана Павлыча, но нельзя не согласиться, что ездить на теплые воды все-таки удобнее, нежели пропадать пропадом в Петергофском уезде 15. Есть люди, у которых так и в гербах значится: пропадайте вы пропадом — пускай они и пропадают. А нам с Иваном Павлычем это
не с руки. Мы лучше в Эмс поедем да легкие пообчистим, а на зиму опять вернемся в отечество: неужто, мол, петергофские-то еще не пропали?
Досужев. Много надо силы душевной, чтобы с них взяток не брать. Над честным чиновником они сами же смеяться будут; унижать готовы — это им
не с руки. Кремнем надо быть! И храбриться-то, право, не из чего! Тащи с него шубу, да и все тут. Жаль, не могу. Я только беру с них деньги за их невежество да пропиваю. Эх! охота вам было жениться! Выпьемте. Как вас зовут?
— Дело-то óпасно, — немного подумав, молвил Василий Борисыч. — Батюшка родитель был у меня тоже человек торговый, дела большие вел. Был расчетлив и бережлив, опытен и сметлив… А подошел черный день, смешались прибыль с убылью, и пошли беда за бедой. В два года в доме-то стало хоть шаром покати… А мне куда перед ним? Что я супротив его знаю?.. Нет, Патап Максимыч,
не с руки мне торговое дело.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться
с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера,
с тем чтобы отправить его
с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы
не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования.
С пламенем в груди прошу
руки вашей.
Городничий.
Не погуби! Теперь:
не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув
рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я
не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку
не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь?
не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару… Ну, ступай
с богом!
Дай только, боже, чтобы сошло
с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто
не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.