Переадресация: осталось → остаться
Человек стареет не столько от старости своих лет, сколько от сознания того, что он стар, что время его ушло, что осталось только доживать свой век…
А вы, друзья! Осталось вас немного, —
Мне оттого вы с каждым днем милей…
Какой короткой сделалась дорога,
Которая казалась всех длинней.
Все, кого ты вправду любила,
Живыми останутся для тебя.
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах.
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвым лечь,
Не горько остаться без крова, —
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
Неужели только великие люди не исчезают вовсе? Неужели только им суждено и посмертно оставаться среди живущих? А от обычных, от таких, как все, неужели от них ничего не останется? Жил, зарыли, и как будто не было тебя, как будто не жил под солнцем, под этим вечным синим небом…
Не хорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать с мыслью, что ничего не останется после тебя на свете, — хуже всего.
Если женскому нраву потакать, так от мужчины ничего не останется…
Но жизнь — проезжая дорога,
Неладно, жутко на душе:
Здесь всякой праздной голи много
Остаться хочет в барыше…
Мир останется прежним.
Да. Останется прежним.
Ослепительно снежным.
И сомнительно нежным.
Мир останется лживым.
Мир останется вечным.
Может быть, постижимым,
Но все-таки бесконечным.
Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся. Когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?
Если хочешь ценить человека, то заранее нужно скинуть со счета его самолюбие и тщеславие. Иначе может быть не останется для тебя ни героя, ни подвижника, ни мудреца.
Современность мешает человеку видеть сны. Но стоит ему остаться наедине с собой, и его дневная жизнь пополняется жизнью сна: разноцветная бахрома сновидений волочится за каждым его душевным жестом.
Земля, как и человек, способна видеть сны. Не растревоженная суетой современности, она неторопливо грезит о минувшем, о несбывшемся и о возможном, и сновидения ее достигают зрительной реальности миража.
Но слово останется, слово осталось!
Не к слову, а к сердцу приходит усталость.
Чтобы жизнь имела смысл, нужно делать какое-то огромное, важное дело, следы которого останутся в веках.
Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом
Он только хлопает ушами.
Ведь у людей, умеющих за себя отомстить и вообще за себя постоять, — как это, например, делается? Ведь их как обхватит, положим, чувство мести, так уж ничего больше вол всем их существе на это время и не останется, кроме этого чувства. Такой господин так и прет прямо к цели, как взбесившийся бык, наклонив вниз рога, и только одна стена его останавливает. (Кстати: перед стеной такие господа, то есть непосредственные любители и деятели, искренне пасуют…)
В нас самих школа останется на всю жизнь. Разве можно забыть свою парту, первую прочитанную книгу, первую радость узнавания мира…
Душа моя —
Каменоломня,
Где все разбито на куски.
Карьеры взорваны,
Устои сгорели.
Нечем дорожить.
Осталось самое простое:
Желанье ждать
И жажда жить.
Вам коммунизм, простите,
Не удался.
Был призраком
И призраком остался.
К народу относясь, что к поголовью,
Марксизм «вожди» переписали кровью.
Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.
Мне осталось одна забава:
Пальцы в рот — и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Остался в прошлом я одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.
А Смерть останется за дверью,
Как ночь, загадочно темна.
Гораздо легче стать отцом, чем остаться им.
[Л.Н. Толстой] Многообразный человек, таинственною властью заставляющий нас и плакать, и радоваться, и умиляться — есть истинный, радостно признанный властитель. И что власть его — подобная творческой власти бога — останется навеки, останется даже тогда, когда ни нас, ни наших детей, ни внуков не будет на свете.
Поэзия есть вещь нелегкая. Тут нужен воистину божий дар и вдохновение свыше. Миллионы было поэтов, и даже очень известных, а по проверке временем осталось их на всем белом свете не более двух десятков…
Блажен, кто верит счастью и любви,
Блажен, кто верит небу и пророкам, —
Он долголетен будет на земли
И для сынов останется уроком.
Ежели ты хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется.
Себя не трудно умертвить,
Но, жизнь поняв, остаться жить-
Клянусь, немалое геройство!
Тоска же человека о том, что его забудут, что его съедят черви и что от него самого и его дел не останется и следа (речь о человеке в прошлом), и вопли человека (в настоящем), что он утратил корни и связь с предками, — не есть ли это одно и то же? Не есть ли это растянутая во времени надчеловеческая духовная боль?
У поэзии нет преимущества перед игрой —
Вечный бой — лишь бы только остаться собой.
Женская природа все та же осталась; какая была, такая и есть.
Сколько тебе ума дано, столько и останется.
Эти строки (о вступлении к поэме"Медный всадник") — не только вершины поэзии. В них не только точность, душевная ясность и тишина. В них еще все волшебство русской речи. Если бы можно было представить, что исчезла бы русская поэзия, что исчез бы самый русский язык, а остались от него только эти несколько строк, то и тогда богатство и певучая сила нашего языка были бы ясны каждому. Потому что в этих стихах Пушкина собраны, как в магическом кристалле, все необыкновенные качества нашей речи.
Человек — это прежде всего память, народ — память в двойне, и само человечество — тоже, в конце концов, лишь память; лиши его памяти, и останется аморфная, безликая масса, и любой проходимец может вылепить из нее все что угодно…
<Словарь Академии Российской> останется вечным памятником просвещенного труда наследников Ломоносова, строгих и верных опекунов языка отечественного.
Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
Живешь-то всего ничего, пошто бы ладом не прожить, не подумать, какая об тебе останется память. А память, она все помнит, <…> ни одной крупинки не обронит.
Сладкое и тревожное обмирание по вечерам пред красотой и жутью подступающей ночи, когда уж и не понимаешь, где ты и что ты, когда чудится исподволь, что ты бесшумно и плавно скользишь над землей, едва пошевеливая крыльями и правя открывшимся тебе благословенным путем, чутко внимая всему, что проплывает внизу; эта возникшая неизвестно откуда тихая глубокая боль, что ты и не знал себя до теперешней минуты, не знал, что ты — не только то, что ты носишь в себе, но и то, не всегда замечаемое, что вокруг тебя, и потерять его иной раз пострашней, чем потерять руку или ногу, — вот это все запомнится надолго и останется в душе незакатным светом и радостью. Быть может, лишь это одно и вечно, лишь оно, передаваемое, как дух святой, от человека к человеку, от отцов к детям и от детей к внукам, смущая и оберегая их, направляя и очищая, и вынесет когда-нибудь к чему-то, ради чего жили поколения людей.
Минуты счастия промчались
И вечно, вечно не придут,
Печали, горести остались
И вечно, вечно не пройдут.
Народ умен — да жить хочет. У больших народов такой закон: все пережить и остаться!
Ведь после нас
Останется Россия,
А это значит,
Что бессмертны мы!
Я полагаю, что и мой уход,
Назначенный на завтра иль на старость,
Живых друзей участье призовет —
И я один со смертью не останусь.
Гуманизм — это то единственное, что, наверно, осталось от ушедших в небытие народов и цивилизаций, — книги, народные сказания, мрамор изваяний, архитектурные пропорции.
Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело.
Как только дело решается насилием, насилие не может прекратиться… При решении дела насилием, победа всегда останется не за лучшими людьми, а за более эгоистичными, хитрыми, бессовестными и жестокими.
У нас есть результаты мыслей величайших мыслителей, выделившихся в продолжение тысячелетий из миллиардов и миллиардов людей, и эти результаты мышления этих великих людей просеяны через решето и сито времени. Отброшено все посредственное, осталось одно самобытное, глубокое, нужное…
Какая светлая мужественная радость, какое невыразимое сердечное чувство благодарности, какой прилив сил необоримо охватывает душу человека, когда он встретит друга, чье слово, чья верность, чье мужество и преданность остались неизменными.
Язык всегда останется основным материалом произведения.
Пройдут годы и десятилетия. Время сотрет из памяти поколений подробности смертельной схватки, в которой в конце первой половины двадцатого столетия советский народ отстоял не только свободу и независимость своей Родины, но и будущее мировой цивилизации. Не останется в живых участников этого великого сражения…
Но будущие историки и писатели еще долго, очень долго будут возвращаться исследовательским взглядом своим к Великой Отечественной войне советского народа, споря, утверждая, опровергая, задаваясь десятками вопросов.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов
ОСТА́ТЬСЯ, оста́нусь, оста́нешься; сов. (несов. оставаться). 1. Продолжить свое пребывание, нахождение где-л.
Все значения слова «остаться»– Хотите остаться здесь ещё на день или поедем дальше? – спросил папа.
Обитатели этих уединённых земель – те, что ещё остались жить здесь – полагают, что на свете найдётся немного мест, которые были бы красивее этих склонов, зарослей и мрачных морских берегов.
Перед ними в космосе плыли не корабли, а груды металла, закрадывались сомнения, что кто-то в таких кораблях мог остаться жив.