И снова: не каждому представлению соответствует предмет, не каждое фундирует утвердительное [суждение], следовательно, многие фундируют отрицательные
экзистенциальные суждения.
Цель и опора этой модификации прямого смысла могла бы заключаться только в её практической полезности, стало быть в том, чтобы каждое представление могло бы вступать в гипотетические отношения рассмотренной формы; чтобы можно было объёмами, которые допускаются при [условии] предположения таких
экзистенциальных суждений, которые, естественно, не должны быть обязательно сформулированными, оперировать в широкой и чётко ограниченной сфере точно таким же образом, как и объёмами действительными; вместе с тем, чтобы эквивалентность в точности имела формальные свойства отношения равенства, субординация [имела] формальные свойства отношения включения и т. д., таким образом, чтобы, пока не выходят за пределы области гипотетических связей, прекратить любые суждения о существовании или несуществовании соответствующих предметов и объёмов, [чтобы] с высказываниями об объёмах и отношениях объёмов можно было обращаться точно таким же образом, как если бы они были прямыми и безоговорочными; и с этим также связано, например, чтобы наглядные образы из различных сфер могли найти применение в качестве характерных символов и технической поддержки [для] оформления суждений.
Нам не требуется рассматривать, возможно ли это психологически, следовательно, в реальном и каузальном смысле, чтобы к созерцаемому цвету относилось отрицание; очевидна логическая невозможность, очевидно, что отрицательное
экзистенциальное суждение было бы здесь ложным – здесь и, следовательно, в каждом случае настоящей имманентности представляемого: следовательно, в каждом случае вообще, когда противоположный взгляд был бы верным.
Возможно, противоположная сторона согласится с подчёркнутыми здесь тождествами и попытается избежать упрёка в удвоении следующим образом: объекты с обеих сторон фактически те же самые, только предмет, сначала просто представляемый, получает благодаря утвердительному или отрицательному
экзистенциальному суждению печать действительности или недействительности, которая прикрепляет к нему ярлык истинного или ложного предмета.
Действительное существование проявляется только в утвердительном
экзистенциальном суждении и уже предполагает «интенциональное».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: косослой — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Их буквальный смысл (eigentliche Meinung) был бы выражен, соответственно, косвенным образом намечен в предложении: каждое представление имеет объём, представляет один или много предметов, если предположить, что относящееся к нему утвердительное
экзистенциальное суждение является действительно значимым.
Ответ на первый вопрос даётся в так называемом
экзистенциальном суждении, которое констатирует существование предмета.
Таким образом, применение этой процедуры свидетельствует, что при переводе в простое
экзистенциальное суждение языковой символ мифа перестаёт быть символом, превращаясь в обычное нарицательное имя, не имеющее прямого отношения к референту мифа в целом.
Этим праксеологическим моментом и установляется
экзистенциальное суждение.
Принципиальная разница с ивановским мифом в том, что экспериментальные отдельные
экзистенциальные суждения относительно изолированно взятых компонентов мифа полностью разрушают, как мы видели, исходную символическую референцию; возможные же применительно к каждому компоненту этой описательной фразы экзистенциальные суждения никак исходную референцию не нарушают, они лишь как бы выдают её при этом «по частям».
Серьёзная попытка «непредвзятого» познания действительности привела бы только к хаосу «
экзистенциальных суждений» о бесчисленном количестве индивидуальных восприятий.
Вся эта фраза в целом, так же, как и ивановский миф, могла бы стать субъектом «тестирующего на референциальность»
экзистенциального суждения (подобно тому, как пра-миф становится субъектом предикаций в развёрнутых позднейших мифологемах).
Различие между безличным и
экзистенциальным суждениями может лежать лишь в психологическом ударении, но не в логическом смысле.
Полученное в результате проверки экспериментальное
экзистенциальное суждение «движение солнца и других звёзд существует»так же, как и в случае с субъектом суждения, вызывает резкое ощущение полной искаженности исходного символического референта.
И действительно, лингвистическое суждение, которое здесь получается, является одночастным суждением, а именно «
экзистенциальным суждением»: реальный объект X «существует».
Признание это рассматривается в отношении к действительному бытию, и
экзистенциальное суждение оказывается здесь типичной формы суждения вообще.
Смысл
экзистенциальных суждений стал предметом не утихающих дискуссий, поскольку в рамках различных теорий познания смысл экзистенциальных суждений понимается в контексте содержания гносеологических категорий и учений.
Согласно этой идее, всё, что обладает референцирующей силой, должно обладать способностью к трансформации в
экзистенциальное суждение,которое понимается при этом как своего рода неэксплицированная пресуппозиция анализируемой фразы.