– Мне страшно нравится, как в своей странной, нередко экспериментальной
философской прозе он привлекает наше внимание к тяжёлому положению зачастую презираемых людей – бедных моряков или эксплуатируемых подростков.
Очевидно, у автора накопилось к тому времени много размышлений и воспоминаний, связанных с этими стихами, которые он пожелал выразить
философской прозой.
Жанр афористической прозы позволил удачно сочетать рассмотрение серьёзных проблем с парадоксальностью, нарочитостью, юмором, что сделало
философскую прозу приемлемой для широкого читателя и помогло писателю сформировать впоследствии оригинальный авторский стиль.
И я обрела при этом (что было совсем не просто) драгоценный опыт редактирования
философской прозы.
Иной раз мне кажется, что он мог бы высказать свои мысли – несомненно глубокие, философские, отмеченные осмыслением трагической истории своей родины и своего народа – прекрасной
философской прозой, но…
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: присборенный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Это тем более удивительно на фоне общепризнанного факта, что «Люйши чуньцю» есть первое произведение
философской прозы, о котором известно, что оно было составлено по определённому плану коллективом авторов и, таким образом, является крупным шагом на пути к авторскому философскому произведению, что не могло не повлиять на его художественную форму.
В итоге у меня получилось около тридцати книг
философской прозы, афоризмов и стихов.
Все они, включая самых строгих и серьёзных, на деле страдали приверженностью к романтизму, а не к серьёзной
философской прозе жизни.
Или такое: «А почему среди номинантов не представлены все течения вплоть до постмодернизма или там
философской прозы?» Нет, ребята.
Это раздвоение повествовательного фокуса в сочетании с фрагментарностью и замедленным ритмом описательного, предельно внимательного к деталям, текста – «именно они, эти мелкие подробности, и являются главным» – заставляет читать «Катю китайскую» не столько как биографическое повествование, сколько как модернистскую
философскую прозу, наподобие прустовской.
Поэтому книга состоит не только из лирических стихов, поэм, пронизанных пафосом за судьбу страны, но ещё
философской прозы, социально-экономической публицистики.
Но при более глубоком внимании «Коронованный пустотой» будет не просто
философской прозой, а станет «открывающейся дверью в мир сознания».
Приветливая диагностика бытия в духе
философской прозы.
Кто-то, возможно, удивится разнообразию и обилию
философской прозы в книге, «которая распыляет мысли» (Сенека, I в. н. э.).
– Писатель величайшего таланта; в своей странной, нередко экспериментальной
философской прозе он привлекает наше внимание к тяжёлому положению зачастую презираемых людей – бедных моряков или эксплуатируемых подростков.
Философская проза жизни героев книги наводит нас на размышления. Характеры людей переносятся на характер страны и в целом на мир.