В потоке творчества: творческие проекты. Книга пятая

Ирина Михайловна Соловьёва

Новая пятая книга известного российского писателя-публициста Ирины Михайловны Соловьёвой продолжает серию о жизни и творчестве Терентия Травника «В потоке творчества» и знакомит читателей с основными творческими проектами нашего современника. Сегодня большинство из замыслов Терентия в разных направлениях искусства оформились в продуманное авторское кредо и приобрели необходимую для этого значимость.

Совместные литературные проекты

В портфолио издательского бюро «Светец», кроме книг самого Травника, есть немало и его совместных проектов с другими авторами. Это касается и публицистики, и поэзии, и прозы. В этой главе читателя ждут знакомства с некоторыми именами соавторов литературных замыслов, и несмотря на то, что все они разноплановые, но объединяет их вместе — обоюдный талант и литература. Такие книги притягивают своей полифоничностью и нестандартностью, а выигрывает от такого сотрудничества — читатель. Не зря в народе говорят, что «один хорошо, а двое — лучше». Совместные проекты для Терентия — это ещё один штрих к его социальному портрету: общительный Травник не зациклен только на своём творчестве, ему как воздух необходима синергия общения, обмен творческими энергиями с другими талантливыми личностями. Общие дела расширяют рамки творческих границ и обогащают внутренний мир каждого участника новыми идеями и новыми возможностями попробовать свои силы в создании чего-то, что казалось одному не под силу. Таланты людей, соединяясь вместе, дают миру энергетически ёмкий продукт, будь то книга, концерт или художественная выставка.

В природе Терентия есть одно уникальное свойство — умение притягивать к себе талантливых людей, вместе с ними создавая литературные проекты. С некоторыми из них мы познакомимся в этой главе.

Елена Логунова

С Еленой Александровной Логуновой (Беларусь) Терентия связывает многолетнее сотрудничество. В прошлом школьная учительница, она приняла когда-то предложение Терентия стать редактором его публицистики. Увлечённая и любящая своё дело, она с большим энтузиазмом взялась за работу. Время шло, постепенно она взяла на себя и обязанности редактора его поэзии. Были моменты, когда её предложения заменить одно слово на другое или поменять слова местами улучшали текст. Строгая и принципиальная Логунова благоговела перед поэзией Травника, оставаясь стойким и верным помощником и последовательным специалистом в вопросах редактирования, но всё же последнее слово всегда оставляла за автором.

Елена Логунова

С какого-то времени Елена начала записывать свои впечатления от понравившегося после прочтения стихотворения поэта. Таких впечатлений-рассуждений за несколько лет собралось немало, и со временем сформировалась настоящая книга под названием «Живая ткань поэзии Терентия Травника», но Елена не спешит ставить точку в своём «романе о стихах», как она называет это собрание, и нет-нет, да и прибавится в нём новая статья-размышление. Вот одна из них:

По дороге к свету

Попыталась представить картину жизни человечества без того, что называется искусством. И ничего у меня не получилось! Ведь с давних времён и по сей час «нам песня строить и жить помогает». Наверное, не просто помогает, а была и продолжает быть одной из основ жизни человека. С первого его дня и до последнего. Песня, музыка, картина… И они, Художники, Музыканты, Поэты, как и в давние времена, — по-прежнему странники, несмотря на обилие комфортного транспорта. И если писать о тех, что ведут нас к свету с начала времён, то для этого более всего подходит лишь та торжественная разновидность жанра, которая выбрана Терентием Травником — гимн.

ГИМН ИСКУССТВУ

Теперь уж давнею зимою

На благодатный звёздный свет

Шли странники, их было трое —

Художник, Музыкант, Поэт…

Выбор… Он стоит перед человеком всегда, особенно если человек одарён яркой способностью творить. Как распорядиться даром? «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать», — сказал однажды Александр Сергеевич Пушкин. И слава Богу, когда это так. Получилось продать рукопись — и будет краюха хлеба, и можно залатать дырявую крышу. Но вот только в наше время на вдохновение все чаще накидывают узду, заранее просчитывая доход… И вспыхивают искусственные звезды, и гаснут, освобождая место следующим, которым тоже суждено вскоре погаснуть…

А странники не печалятся о том, что прохудилась крыша — ведь сквозь неё можно увидеть звёздное небо. Они не горюют, даже если крыши нет. Живут как птицы Божии. А их звезда — настоящая, и потому неугасимая… Даже самая крошечная из них… И дороги человечества немедленно сплошь зарастут чертополохом, если не будут идти по ним к благодатному свету трое — Художник, Музыкант, Поэт. И в этом случае бессильна грамматика. Эти слова — только с большой буквы!

Да, они — живые люди с тонкой ранимой кожей и чутким сердцем, которое не всегда может вынести муки непонимания и насмешки толпы… Они — ангелы, но до поры живут на земле, то и дело падая в придорожную пыль… Падают, но встают — вопреки всему… Просто потому, что есть на земле те, кто полюбил их… Пусть любящих не так уж и много по сравнению с толпой, но они есть повсюду — те, кто их ждёт, зачастую неуютных и строптивых, всем сердцем откликаясь на свет их творений.

Оно есть — вдохновение читателя, зрителя, слушателя… Когда прочитанное, увиденное, услышанное идёт прямо к сердцу. Когда вдруг творение странника перевернёт в нас осознание бытия. И мы с волнением войдём в созданный этим бескорыстным творцом мир. Чтобы уйти другими — лучше, чище, добрее… Но все-таки мы по-прежнему будем падать, предавая своих гениев. Тех, кто никогда не отречётся от нас…

Вот так, от века и до века,

Несут служенья горний свет —

Три ангела? Три человека? —

Художник, Музыкант, Поэт…

Так было. И так — будет!

В 2018 году увидела свет публицистическая книга Терентия Травника под редакцией автора-составителя Елены Логуновой «Записка из зала», в которой собраны различные вопросы к Травнику, задаваемые ему на встречах с читателями, связанные с темами семейного или патриотического воспитания, общественного устройства, отношения между молодостью и старостью; помимо прочего, автор даёт советы и рассуждает на темы духовного и физического здоровья. Многие вопросы Логунова адресовала Травнику, исходя из воспоминаний о своей немалой педагогической практике.

С удовольствием предоставляю слово самой Елене Александровне, более полно раскрывающее её взгляды на сотрудничество с Терентием, его творчество и её отношение к литературному редактированию.

Елена Александровна Логунова:

«АХ ЖИЗНЬ, ТЫ ПТИЦА, ПРОСТО — ПТИЦА…»

Это — строка из стихотворения Терентия Травника, одного из самых любимых. Оно — про каждого из нас и про то, что вслед за птицей нам непременно стоит совершить «…в синь прекрасную полет». И разве не трепещет душа от счастья, расправляя свои крылья? Или когда, провожая взглядом птицу, по травинке ползёт к свету? Счастье — оно многогранно. И не последняя его составляющая — творчество.

Я до сих пор не знаю, почему с детства мой выбор был однозначен: учительница русского языка и литературы. Да мало ли среди детей тех, кто любит читать книжки?.. Впрочем, тому, наверное, способствовала атмосфера семьи, где всегда находилось и время, и место для друзей: и наших с сестрой, и тех, кто приходил в гости к родителям и обязательно с бумажным кульком, наполненным «Белочками», «Мишками на Севере» и прочими сладостями-радостями в красивых обёртках. Помнится, любила играть выбывшими из игры шахматными фигурками, подхватывая их тут же, и, когда завершалась очередная партия, помогала расставлять их на доске. А мама тем временем пекла на кухне пирожки для всей компании. Она, по образованию экономист, была затейницей и рукодельницей. Отец, за два года до моего рождения получивший университетский диплом, закончив философско-экономический факультет, с малых лет любил говорить со мною «за жизнь». А ещё, будучи студентом, он перечитал всю классику, русскую и зарубежную, что, судя по его воспоминаниям, вовсе не исключало радостей студенческого бытия. Книга в нашей семье была не просто книгой, а важной составляющей бытия. И мой отец до конца жизни, к закату ставшей совсем не сладкой, всегда, в любой ситуации, носил галстук и потрёпанный портфельчик с очередным литературным журналом — чаще всего это была «Роман-газета».

Пришло время, и я, завершив обучение на филологическом факультете пединститута, пришла в школу не только с новеньким дипломом, но и с таким вот настроем: не давать повода для обвинений в формализме (всегда нашего брата тюкали за это) — то есть не забить стихи и прозу, изучаемые в школе, посредством «разбора и анализа», что имело обычный результат: те творения, которые «проходили» в школе, для многих навсегда оставались нелюбимыми. При этом я обожала теорию литературы. Скорее всего потому, что в нашем институте её блистательно преподавал ныне покойный, а тогда ещё молодой, Евгений Алексеевич Костюхин: он читал свои лекции так, что в начале каждой мы, студенты, дружно открывали рот и не закрывали его, пока не отзвучат последние его слова. Суха теория, мой друг… Но при желании все-таки может и получиться не задушить ею, теорией, зелёное древо жизни. Сейчас, в свои солидные 65 лет, я уверена, что это может получиться, если теорию вплетать в живой поток слов, и непременно с любовью… А в годы своей учительской деятельности я просто старалась, чтобы мои ученики полюбили те произведения, которые мы — нет, не проходим, а читаем вместе. И образы с метафорами, как и хореи с дактилями этому совсем не мешали, помогая приоткрывать, и непременно с любопытством, крышку шкатулочки, хранившей тайны художественного творчества.

А ещё я писала сценарии школьных праздников, искренне считая себя недостаточно талантливой для того, чтобы стать писателем. В моей жизни имели место быть и поэтические потуги. Но они завершились ещё на втором курсе института, когда я поняла, что строки, заполнившие толстую тетрадку, интересны лишь одному человеку на земле — мне самой…

Помню своё изумление, когда, в начале девяностых, в мои руки попал так не похожий на произведения советской «литры» дамский романчик, потом ещё один, второй, третий… «Да это же так просто, — подумалось мне, — я смогу и лучше!» И я стала перечитывать, нет, не эти простенькие романчики, а давно любимые произведения с целью познать, как это сделано. Важную истину я поняла, перечитывая «Джен Эйр» Эмилии Бронте. Как и в юности, оторваться не могла, пока не перелистнула последнюю страницу. Время от времени я находила ляпы перевода и думала о том, почему они не нарушают очарования текста, размышляла, откуда же взялось при таком незамысловатом сюжете то удивительное притяжение, когда читаешь и не можешь оторваться. Осознание пришло в один момент: искренность писательницы и её любовь к созданным воображением персонажам — тому причина. С тех пор я не сомневаюсь в том, что искренность и любовь — основа настоящего творчества. А стили, образные средства и прочие приёмы — это очень важно, но не первостепенно. Потому и может не задеть душу написанное хорошим стилем и по всем правилам.

И вот пришёл момент, когда я решила, что замыслам пора на белый лист. Кое-что написала… Получалось, возможно, лучше, чем в дамских романчиках, но не настолько хорошо, как бы мне этого хотелось. Настряпала и с десяток рассказов, отправила в периодические издания. Их печатали, но денег не платили. Тогда, лет двадцать назад, для меня это было важно. Затем был многолетний творческий простой… Образно говоря, я скисла: меня то и дело хлестали волны жизни — холодные и суровые. Но Богу было угодно, чтобы я вернулась к творчеству.

Однажды, измученная и растерянная, я побежала в храм. Именно побежала. И сразу же поняла: не уйду. Думаю, что те, кто пришёл в церковь в зрелом возрасте, хорошо знают, как это бывает. Всё, включая собственную личность, преображается. И появляется потребность что-то делать во славу Божию. Что именно, я не знала. Ответ сам собой нашёлся в интернете: то и дело попадались на его просторах искренние, не бесталанные, но не особо грамотные стихи. И всё получилось по принципу «увяз коготок»… Но птичка не пропала — просто она стала другой. И вот уже лет семь я приглаживаю «непричёсанные пёрышки», что порой топорщатся, нарушая гармонию поэтической мысли. И мне это нравится. Я очень быстро поняла, что редактор не должен использовать дипломатические трюки: расхваливать написанное по причине «не огорчить автора» и быть при этом сверхделикатным. Хотя бы потому, чтобы одобрение всегда была искренним, не говоря уже о том, что не стоит вводить начинающего поэта в заблуждение. И со мною рядом уже не один год те, кто рос вместе со мною как поэт, а я тем временем — как редактор.

Встреча с творчеством Терентия Травника, как это и бывает обычно на страницах интернета, произошла, коли судить по меркам житейским, случайно. Но если глянуть на Небо и почувствовать Бога, — то, конечно же, вспомнишь: в жизни не бывает ничего случайного.

Это было и трудно, и сложно — работать с произведениями автора состоявшегося, известного, багаж знаний которого по сравнению с моим куда весомей. Но мой, очень скромный, содержал одну весьма ценную вещичку: стилистическое чутьё, приправленное врождённой и профессионально отточенной в советской школе грамотностью.

Меня, редактора-самоучку, Терентий рискнул сразу бросить в «воду»: доверил книгу с глубоким философским содержанием. Это был период невероятно трудной, но при этом безмерно интересной работы. Натерпелся от меня автор: я просто бомбардировала его вопросами… Терентий — человек деликатный, и полагаю, он знал, что делал: со временем, благодаря предельно вдумчивому чтению его книг (иначе при редактировании нельзя), моё мировоззрение стало более обширным и откорректированным. И я обрела при этом (что было совсем не просто) драгоценный опыт редактирования философской прозы.

Но были ещё у него стихи, которые я просто читала. И вот однажды, и это можно охарактеризовать только словом «вдруг», возник порыв: написать о стихотворении. Точкой отсчёта стало стихотворение Терентия Травника «Белых колоколен корабли». С него всё и началось. Не постесняюсь сказать: писать о стихах прозой — чрезвычайно сложно. Хотя бы уже потому, что большая часть «разборов и анализов» поэтических творений, простите, ужасно скучна… Так, по крайней мере, мне видится. И потому сама собой нарисовалась установка: не теоретизировать. Мне хотелось писать о том, что я чувствовала, читая стихотворение. И о том, какие мысли появлялись у меня после того, как я его прочитала. И каждое слово стихотворения обретало для меня и вкус, и цвет. И когда моих творений, каждое из которых было посвящено одному-единственному стихотворению, стало довольно много, я поняла, что это — роман о стихах… Почему роман? Да ещё и о стихах? Потому что в этой подборке эссе (так определил жанр моих творений один из друзей Терентия) нет того, что называется литературоведением. Да, это очень важно — исследовать творение, обозначить его тему, средства и приёмы, применённые автором. Но у меня все было по-другому… Я вошла в страну под названием «Поэзия Терентия Травника» и довольно долго путешествовала по её просторам, и сопровождало меня вдохновение! Впрочем, и до сего времени я частенько заглядываю в эту страну… Кстати, хочу сказать: Терентий ни разу не высказал не то что замечания, но даже какого-либо предложения относительно моих впечатлений о его стихах. С его стороны исходила только благодарность. Не сомневаюсь, что порой мой взгляд на его стихотворения не совпадал с его собственным, но он всегда оставлял за мною право читателя: видеть, как видится.

Так и появилась в моей жизни птица счастья — творчество! Оно вовсе не перечеркнуло простые радости бытия, наоборот, они стали более тёплыми. Проблемы, сложности и переживания — они никуда не делись, но я учусь у Терентия умению ценить жизнь во всех её проявлениях:

И ничего не повторится…

Ах, жизнь, ты птица, просто — птица.

Журавль в небе иль синица?

Какая разница — лети!

Этими строками Терентия Травника я и завершаю свой рассказ о себе, о творчестве и сотворчестве. Слава Богу за всё!

Дарья Ханеданьян

Знакомство Дарьи с Терентием Травником произошло, когда она принимала участие в конкурсе на право иллюстрировать его книги. Очарованный неординарными работами молодой художницы, Терентий сходу предлагает ей издать совместный альбом-книгу с необычными женскими портретами, созданными Дашей, с явно выраженной испанской ноткой во внешности и определённой эмоцией, запечатлённой в каждом лице, в сопровождении их своими афоризмами. Изюминкой книги является представление афоризмов Травника на нескольких европейских языках: английском, испанском и французском. Над переводами работали: сама Дарья, Патрик Джексон и филолог-переводчик, англиковед Юлия Шувалова. Так в начале 2019 года появилась книга-альбом «Штрихи к портретам» Терентия Травника и Дарьи Ханеданьян, а в конце года — книга философской прозы Терентия Травника «Homopolysemos» с обложкой и иллюстрациями, выполненными Ханеданьян. В данный момент полным ходом идёт работа над книгой стихов Терентия Травника «Лекарь» с иллюстрациями Дарьи.

Несколько слов о художнице и её семье: Дарья родилась в творческой семье. Когда ей исполнился год родители развелись, а мама вышла замуж за иностранца. В 1998 году новая семья переехала жить в Испанию в г. Марбелья, где Дарья поступает учиться в международную школу Aloha College. Там она знакомится с Кейт Джексон, которая не только становится её первым учителем рисования, но и открывает для неё дверь в увлекательный мир живописи и искусства.

Незаурядные художественные способности стали проявляться у Дарьи рано. Уже в апреле 2001 года её работы были впервые представлены на Фестивале юных талантов в Монако, а в августе того же года состоялась первая персональная выставка в г. Марбелья в Оперном Доме. С 2002 года коллекции Дашиных картин выставляются в различных галереях и выставочных залах Европы. В 2004 году художница принимает участие в конкурсе Bookworld Espana, где её работа над обложкой книги «Всадник без головы» была признана лучшей. В 2004—2005 годах Дарья с большим успехом представлет свою школу на различных детских творческих фестивалях… В 2006 году она на какое-то время переезжает в Великобританию, где помимо занятий живописью, учится на дизайнера, участвует в творческих проектах, в том числе, в съёмках художественного фильма с библейским сюжетом, где в кадрах часто фигурируют картины, написанные Ханеданьян. В 2013 и 2018 годах жизнь приводит Дарью в кинематограф «авторского кино», где Даша принимает самое непосредственное участие в съёмочном процессе: была ассистентом, вторым режиссёром, вела фотоотчёт. Но главное: она в одиночку полностью нарисовала всю раскадровку каждого из фильмов. Участие в съёмках зародило в Дарье мечту: стать в будущем театральным художником-постановщиком и оформителем¹⁰.

Даша Ханеданьян со знаменитым дедом

Грайром Грайровичем Ханеданьян.

Сейчас Дарья живёт в России, занимается живописью и кроме участия в проектах Терентия Травника, по приглашению своего знаменитого дедушки — Грайра Грайровича Ханеданьян¹¹, готовится к совместной художественной выставке с ним в Галерее Современного искусства в Санкт-Петербурге, которая планируется на сентябрь 2020 года.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

10

По материалам вступительной статьи Ирины Темировой «Апельсиновое солнце Андалусии» из книги Терентия Травника и Дарьи Ханеданьян «Штрихи к портретам». М.: Изд-во Светец. 2019.

11

Грайр Грайрович Ханеданьян (1939) — советский и российский оперный певец (тенор), композитор и художник. Народный артист Узбекской ССР (1974). Народный артист Украины. Народный артист Северной Осетии-Алании. В настоящее время работает в Мариинском театре, в Академии молодых певцов при Мариинском театре и является профессором Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова на кафедре вокала. Автор нескольких опер, балета, романсов, симфонических произведений. Занимается живописью с 1960 года.