Идея
правового плюрализма становится популярной и среди казахстанских исследователей.
Сторонники
правового плюрализма утверждают, что государство – это не единственный источник нормативности.
Другие исследователи фокусируются на юрисдикционных ограничениях колониального
правового плюрализма.
Здесь оно также было вынуждено организовать режим
правового плюрализма.
Неразрешенное противоречие между одновременным стремлением к унификации и фрагментации породило сложные формы
правового плюрализма.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: чучелко — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Во-вторых, любой случай
правового плюрализма может быть интерпретирован по-разному.
Ученые-юристы утверждают, что
правовой плюрализм является нормой даже в современных либеральных демократиях.
Задача, таким образом, состоит в том, чтобы найти специфику каждого случая
правового плюрализма.
Отчасти причиной такой множественности был институционализированный
правовой плюрализм.
В многонациональных регионах
правовой плюрализм был ещё более разнообразным.
Новые окружные суды придерживались николаевской системы
правового плюрализма, а юрисдикция исламских судей осталась практически неизменной.
Историки империализма и колониализма обычно описывали
правовой плюрализм в терминах «многоярусных» правовых порядков, в которых важность «государственного права», расположенного на самой вершине, неуклонно возрастала.
Таким образом, обычное право и формальные юридические нормы, «революционная законность» и традиции формировали живописную и контрастную палитру
правового плюрализма.
Правоведы напоминают нам, что «законодательство о равенстве не всегда представляет собой целостный свод правовых норм, но как пример
правового плюрализма законодательство о равенстве является более или менее последовательным, иногда амбивалентным и даже порой противоречивым».
Кроме того, в этой главе обсуждается возникший на значительной территории империи
правовой плюрализм – развивающаяся, регулируемая государством сеть судов, а также сельские, религиозные, «обычные» и другие правовые формы.
Выделяя триаду исламского (адат), обычного и государственного права, исследования, посвящённые изучению мусульманского опыта, значительно расширили рамки анализа
правового плюрализма в колониальном контексте.
Сохранение
правового плюрализма можно объяснить тем, что империя оставалась в затруднительном положении: ей так и не удалось примирить необходимость модернизации и учёт позиции меньшинств, необходимость повышения административной эффективности и усиление единства, а также необходимость поощрения иерархий, различий и господство над её бесправным населением.
Второй подход, в противоположность первому, базируется на идее
правового плюрализма в широком смысле – научной школы, утверждающей, что «государственное право – не единственный источник признанного общественного порядка».
Таким образом, в данной работе очерчивается постепенная и в то же время неравномерная и неполная правовая унификация, протекавшая в условиях разнообразных динамичных и территориально специфических форм
правового плюрализма.