Эти
образы представлений могут включать в себя как простейшие образы, только что созданные из впечатлений органов восприятия, так и многоуровневые понятия.
Постепенно мы стали понимать то, каким
образом представления аналитика о качествах пациента кристаллизуются в специфическом контексте взаимодействия двух личностных миров.
Эти-то цепочки и меняют коренным
образом представления о событиях, раскрывая нам не только факты, но и стоящие за ними вкусы, мысли, намерения (сейчас говорят: «мотивацию») людей прошлого.
Советская этическая литература при анализе истории нравственности руководствуется главным
образом представлением о пяти последовательно сменяющих друг друга общественно-экономических формациях и соответственно этому выделяет пять качественно различных систем нравственности.
Слова же: услыша мя от горы –сказаны согласно с общепринятым
образом представления.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аминированный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Делом тайноведа было бы скорее признать, что материалистический
образ представления является необходимым сопутствующим явлением великого успеха естествознания в наше время.
Материалистический
образ представления пришёл к тому, что не видит в живом теле ничего иного, кроме сочетания физических веществ и сил, какое встречается и в так называемом безжизненном теле, в минерале.
Каким-то
образом представления о добре и зле перепутываются в наших юных умах с потребностью добиться одобрения других.
Основываясь на гипотезе, выстроенной на основе собственной интроспекции, экспериментатор успешно «объективно» доказывает в интроспективном эксперименте, что задача на различение визуальных
образов представления двух объектов будет решаться быстрее, если объекты различаются в большей степени.
Например, проведено множество экспериментов, чтобы установить бесспорный с точки зрения интроспективной психологии факт наличия в сознании зрительных
образов представления.
Достаточно было просто мысленно попробовать манипулировать визуальными
образами представления предметов, и результат стал бы очевиден сомневающимся.
Что касается собственно факта наличия ментальных образов, как и факта их мысленного вращения, то именно они-то и не регистрировались «объективно», так как это в принципе невозможно, а постулировались в исходных гипотезах экспериментаторов и косвенно выводились ими из того предположения, что и при использовании
образов представления, и при использовании образов восприятия общие закономерности решения задач и характер динамики затрат времени на поиск их решения должны быть сходными.
Это и заставило меня в дальнейших моих психологических работах главное внимание уделять именно
образу представления.
Поменять цвет, размер и сами картинки вашего внутреннего
образа представления о истине.
Основываясь на гипотезе, выстроенной, по-видимому, на основе собственной интроспекции, экспериментатор успешно и «объективно» доказывает в интроспективном эксперименте, что задача на различение визуальных
образов представления двух объектов будет решаться быстрее, если объекты различаются в большей степени.
Кроме образов восприятия, психология рассматривает
образы представления, воспоминания и воображения, которые ещё называют мысленными, или ментальными, образами.
Отдельные
образы представления порой неотличимы от образов воспоминания, и трудно сказать, действительно ли всплывающий в нашем сознании конкретный образ является неким следом пережитого, либо это образ, синтезированный нашим сознанием из многих фрагментов образов воспоминаний.
Как организм не есть сумма его частей, так и модель-репрезентация – не сумма входящего в неё множества
образов представления и воспоминания разной модальности.
Внешним
образом представления эти могут прежде всего различаться так: субъект есть то, о чем нечто высказывается; предикат есть то, что высказывается.
Она была одна из немногих в стране, кто стал разрабатывать тему так называемых
образов представления и обращать внимание на их важнейшую роль во всей структуре психики человека.
На эту точку зрения не следует поэтому смотреть, как на некоторое мнение, как на субъективный, произвольный
образ представления и мышления некоторого неделимого, как на заблуждение умозрения; напротив, последнее на своём пути необходимо перемещается на эту точку зрения, и поскольку оно делает это, система совершенно истинна.
Висящие в воздухе фонари освещали публику, создавая таинственную игру теней, а выше, на фоне темнеющих небес, светились
образы представления.
Из неявленного в явленное они беспрепятственно входят воображением – если в неком образе стать увиденными хотят чистой душой – ведь только чистой души духовной смочь ясно видеть в представлении образ; но если совпадающим расположением призывающее представляющего к представлению никак не может явным стать вестников и человека общение – тогда они чувственный используют глас, и
образ представления гласу по реченной причине подобен.
Соответственно, для нас неважно, где находится причина, вызвавшая появление в нашем сознании репрезентации – психического феномена: вовне (как в случае образа восприятия) или внутри (как в случае
образа представления или даже истинной галлюцинации).
Самым характерным примером субъективного выступает
образ представления, тогда как единственным примером объективного – образ восприятия.
Из этого авторы делают вывод о том, что
образы представления функционально эквивалентны перцептивным образам.
Можно только повторить, что нет никакого смысла замещать смутными и аморфными терминами «перцептивные символы», «интерпретация сенсорных данных» или чем-то вроде «перцептивно-семантических фреймов» (как это постоянно происходит в когнитивизме) то, что мы реально переживаем в своём сознании, пусть и в виде не всегда ясных
образов представления и воспоминания.
Вместо понятий мысленные, ментальныеили психические образы, распространённых в современной зарубежной психологии, в российской психологии обычно используют понятия
образы представления и воспоминания.
Если образ восприятия, возникающий при фиксированном в течение даже достаточно продолжительного времени на объекте восприятия взгляде, субъективно кажется единичным и устойчивым, то возникающие в нашем сознании в течение нескольких секунд
образы представления даже одного и того же объекта отчётливо распадаются в процессе интроспекции на множество последовательно возникающих очень кратковременных, мимолётных образов.
Эта очень важная особенность
образов представления «привязана» к вербальному мышлению.
Эти наблюдения демонстрируют зависимость
образа представления от имеющегося у испытуемого знания об особенностях трансформации реального образа восприятия в результате изменения, например, условий восприятия, а также от установки испытуемого.
Нередко у наших
образов представления отсутствуют важнейшие детали. Несмотря на это, мы легко узнаем в этом своём смутном образе конкретный предмет. Почему?
Именно наличие резкой субъективно регистрируемой феноменологической разницы между образами восприятия и
образами представления расщепляет для нас мир на физический и психический.
Действительно, можно сказать, что
образы представления явно менее реальны, чем образы восприятия, точнее, реальны как-то иначе и располагаются в ином психическом пространстве.
Образы воспоминания в отличие от
образов представления сгруппированы в устойчивые последовательные ряды, репрезентирующие связанные друг с другом события, пережитые нами в прошлом, или те, которые могли быть нами тогда же пережиты.
Образы воспоминания могут в известных пределах дополняться и видоизменяться под влиянием
образов представления и даже вербальных знаний.
Главная эволюционная роль
образов представления и воспоминания состоит, видимо, в том, что они готовят человека к возможным в данной ситуации изменениям реальности.
Некоторые
образы представления трудноотличимы от образов воспоминания.
Хотя из того, что
образ представления можно рассматривать в качестве иконы образа восприятия, вовсе не следует, что сам образ восприятия – тоже икона, но уже объекта.
Что касается
образов представления и воспоминания, то это – иконические знаки, но лишь по отношению к соответствующим образам восприятия, а не по отношению к репрезентируемым ими объектам.
Какой будет представляемая мною за окном на фонаре птица – внешней, как она мне видится «умственным взором», или внутренней, так как это мой ментальный
образ представления?
Мне, наоборот, представляется, что, скорее, наш образ восприятия физического объекта некорректируем нами субъективно, в отличие от легко корректируемого
образа представления этого же объекта.
Все перечисленные выше способности или качества присущи не только образам восприятия и ощущениям, но и всем образам вообще, хотя и в меньшей степени, в том числе
образам представления и воспоминания.
Тем не менее он вынужден писать о «репрезентациях, основанных на восприятии» (с. 111 и далее), имея в виду фактически то, что я называю
образами представления, но так и не использует понятие образ восприятия,даже просто понятия перцептыили восприятия.
Между тем от признания факта наличия
образов представления, или ментальных образов, которые автор обсуждает, до признания образов восприятия – даже не шаг, а полшага…
Может, как принято считать, в виде
образа представления или образа воспоминания вещи?
На деле это, конечно, не один, а множество мгновенных
образов представления и воспоминания куба, которые калейдоскопически сменяют друг друга, формируя тем не менее некий единый объект.
Итоговые
образы представления, входящие в модель-репрезентацию, конституируют соответствующий предмет так, что невидимые обычно для глаза задние и даже внутренние его части «видны» нам столь же хорошо, как и непрозрачные передние поверхности, и как бы сквозь них.
Мне думается, что здесь нам следует обсуждать особые
образы представления, интегрирующие множество разных образов воспоминания и представления объекта.