Напрямую (как иногда говорят, «тематически») я столкнулся с проблематикой
критики идеологий в конце 60-х гг.
И в то же время
критика идеологии прав человека означает, что нужно предложить другое решение.
Особое место занимает герменевтика в той части философии, которая занята
критикой идеологии как главного средства господства и социальной власти в современном мире.
Поэтому в идеологической войне
критика идеологии противника вторична.
Появление в 1987 году на страницах газет и журналов сочинений, которые несла в себе
критику идеологии марксизма и социализма и того, как она большевиками на практике осуществлялась, явилось подтверждением значимости проводимой политики гласности для оздоровления общества.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ненаправленность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Он сознавал, что эта «формула» держалась исключительно на идеологической предпосылке, в рамках околомарксистской
критики идеологии.
Значит, логика
критиков идеологии не беспочвенна.
Он в своей недавней книге «Критика циничного разума» утверждает, что после внушительной
критики идеологии наступает её смерть.
Критика идеологии позволяла обнаружить тайные, неявные мотивы противника.
Хотя акцент на российских и китайских ссылках на цивилизационную идентичность, рассматриваемую как центральный компонент их легитимирующих дискурсов, не исключает более адекватного использования понятия цивилизации, такой анализ явно смещает фокус в направлении
критики идеологии, а не разработки теории.
Осознанное применение научно обоснованных методов
критики идеологий, разработанных с помощью науки об идеологии (идеологоведения), способно существенно повысить эффективность этой критики.
В советское время в нём публиковались материалы по вопросам истории и теории научного атеизма, методики и практики атеистической пропаганды, литературы и искусства,
критики идеологии христианства, буддизма, ислама.
Судя по тому, что на улице молодых людей с наушниками аудиоплеееров больше, чем в очках, а студентов с карманными компьютерами больше, чем с книгами, традиционная
критика идеологии действительно должна уступить место чему-то новому.
Наряду с критикой мистифицированного сознания, Марксова теория содержит в себе и второй вариант
критики идеологий, имевший большие последствия и наложивший отпечаток на критический стиль марксизма, на его способ ведения полемики: теорию характерных масок.
В нём-то и заключается действительная причина того сенсационного факта, что
критика идеологий исчерпала себя.
Говорить о цинизме – значит сделать попытку войти в старое здание
критики идеологий с нового входа.
Ведь
критика идеологий начинается с удивления тому, насколько оппонент туг на ухо, – с удивления, которое быстро уступает место реалистическому освобождению от иллюзий.
История
критики идеологий – это по большей части история второго, полемического, жеста – история великого ответного удара.
Вернее было бы сказать, что
критика идеологий намерена не просто «наносить удары», а проводить точные операции, как в хирургическом, так и в военном смысле этого слова: заходить противнику во фланг, разоблачать его, вскрывать его намерения.
Поэтому
критика идеологии приобретает черты жестокости; она желает быть – если вообще признает свою жестокость – всего лишь реакцией на жестокость «идеологии».
Но современная
критика идеологии – таков наш тезис – роковым образом отделила себя от мощных смеховых традиций сатирического знания, которые в философском плане уходили корнями в античный кинизм.
В
критике идеологии дело уже не в том, чтобы перетянуть подвергнутого вивисекции противника на свою сторону; интерес представляет его «труп», его критически препарированные идеи, которые отныне хранятся в библиотеках просветителей и по которым без всякого труда можно увидеть, насколько они ложны.
Только так, посредством непрерывного тщеславного самовозвышения, идеологам удаётся как-то «ужиться» с плюрализмом идеологий. De facto
критика идеологии представляет собой попытку выстроить иерархию разоблачающей и разоблачённых теорий; целью войны сознаний оказывается обретение более высокой позиции, то есть синтез притязаний на власть и наилучших познаний.
Поскольку те, кто занимается критикой, без всяких колебаний прибегают и к аргументам против личности, что не принято в академических кругах, университеты осознанно игнорируют ту методу, которую использует
критика идеологий.
Так
критика идеологии приходит к притязанию, сближающему её с герменевтикой, – к притязанию понимать «автора» лучше, чем он понимает себя сам.
Таково объяснение ныне существующей неприязни к
критике идеологий наряду с существованием общего антисхоластического и антиинтеллектуального настроя.
Критика идеологии изображает ложное сознание в первую очередь как больное сознание.
В конечном итоге
критик идеологии начинает смотреть на сознание оппонента так же, как смотрят на больного современные патологи, отличающиеся предельно узкой и высокой специализацией: они могут точно поставить диагноз, выявить, о какого рода болезненном нарушении идёт речь, но совершенно не сведущи в терапии, поскольку она не является областью их специализации.
Ниже я набросаю восемь вариантов просветительской
критики идеологий и иной разоблачающей критики – и представлю их как характерные образцы ведения полемики, получившие повсеместное распространение.
В вопросе о функциях и применении религии заложен созданный
критикой идеологии динамит будущего – ядро, вокруг которого кристаллизуется современный рефлексивный цинизм.
На самом же деле теория обмана представляет собой крупное логическое открытие, подталкивающее
критику идеологий к созданию концепции рефлексивной идеологии.
Отрицательный жизненный пример – это
критика идеологии противника, демонстрация того, как преследование его жизненных целей ведёт к краху, к ущербу в отношении того, что важно для всех людей или хотя бы для какой-то группы.
В растерянности стоит перед ним традиционная
критика идеологий.