Нужно сказать, что большая часть авторов не рефлексирует различие
исследовательских перспектив, воспринимая секторальный вариант как единственно возможный.
Кроме того, объединение работ российских, среднеазиатских и западных исследователей под одной обложкой в некотором роде создаёт триангуляцию
исследовательских перспектив.
Тезис 2. Существуют конкурирующие
исследовательские перспективы изучения формального и неформального порядка: секторальная и институциональная.
Какая величественная
исследовательская перспектива!
Таким образом, критика советской действительности в писаниях молотовского журналиста должна быть рассмотрена в иных
исследовательских перспективах и прежде всего как способ формирования личной субъектности в преодолении «ролевого» принципа социальной организации, в формировании собственного «Я» наперекор мнениям «почтенных учреждений», как их именовал наш герой, профанируя сталинский язык.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: боярышница — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Неоинституционализм – одна из наиболее популярных
исследовательских перспектив в области исследований образования (Education Studies).
Тут нам в самом деле открываются огромные
исследовательские перспективы, которые мы и обсудим.
Одной из таких областей, конечно же, является социология социологии, правда, пока ещё не слишком продвинувшаяся в своих исследованиях, но тем не менее открывающая широкие
исследовательские перспективы.
Изменение
исследовательской перспективы, вызванное успехами школ речевых актов и Begriffsgeschichte, способствовало переключению внимания исследователей идеологий на изучение того, каким образом категории класса, свободы, солидарности, равенства и др. представлены в ключевых политических дискурсах.
Такое видение
исследовательской перспективы не оставляет места для унифицированной концепции идеологии и истории как телеологии, здесь предполагается взгляд на идеологию как на исследовательское поле, где соседствуют разные смыслы.
Первый раздел включает публикации участников работы по проекту «Историческая эпистемология: теоретические основания и
исследовательские перспективы» и отражает не окончательные результаты, но те темы и проблемы, которые оказались в фокусе внимания на втором этапе реализации проекта.
Для меня предпочтительна именно эта точка зрения на миф, эта
исследовательская перспектива.
Вместе с тем он включает
исследовательские перспективы, принятые в исторической науке, праве, экономике.
Мы стремимся к интеграции нескольких
исследовательских перспектив, начиная от социобиологии и социальной психологии и заканчивая анализом солидарностей в кризисном социуме.
Это небольшое, на первый взгляд, уточнение, отнюдь не исключающее возможность исследования случаев сознательного или не вполне сознательного искажения и манипулирования высказываемыми убеждениями и прочими доксатическими состояниями, позволяет вернуть социологии знания независимую
исследовательскую перспективу и почти утерянный предмет.
С нашей точки зрения, именно благодаря ему расходящиеся в истолковании реальности философские и дисциплинарные подходы, личностные и цеховые предпочтения (формирующие стереоскопию трансдисциплинарных исследований) могут быть удержаны в условных «рамках» единой
исследовательской перспективы.
Главным из этих компонентов как с точки зрения их исторических функций, так и в плане
исследовательских перспектив можно, видимо, считать «агиографию», т.е. корпус литературных текстов, посвящённых святым – их прижизненным и посмертным деяниям.
Идентификация отдельных схожих феноменов как реализации одного «мема» происходит всегда только в исторической
исследовательской перспективе, т. е. ex post.
Подчёркнутое внимание к контексту, во многом продиктованное развитием теории речевых актов и Begriffsgeschichte, привело к формированию
исследовательской перспективы, в рамках которой идеология представляется сочленённой с происходящими историческими событиями.
За это время уже сформировалась определённая
исследовательская перспектива, методологические основы изучения приходов, построенные на принципах невмешательства и максимального раскрытия точек зрения участников событий и процессов.
В этом процессе я увидела для себя новую
исследовательскую перспективу.
Сама же
исследовательская перспектива стала возможной в результате глубинного личностного контакта, переживания исследовательской ситуации в условиях естественной для респондента среды, при погружении исследователя в повседневную жизнь приходов.
Итак, в соответствии с теоретической схематикой, положенной в основу
исследовательской перспективы в данной работе, процессы индивидуализации являются неотъемлемым компонентом общего движения социально-исторической трансформации обществ модерна к их современному состоянию.
Следовательно, даже наиболее очевидный объект социологического сравнения – национальные государства – «ускользает» от чёткого определения и предстаёт в многообразии
исследовательских перспектив.
Как они отреагируют, если их посылки и
исследовательские перспективы будут разоблачены как порождение фальшивого универсализма?
Утверждается, что благодаря общности по настроению «расходящиеся в истолковании реальности философские и дисциплинарные подходы, личностные и цеховые предпочтения… могут быть удержаны в условных „рамках“ единой
исследовательской перспективы».
Следовательно, образуется
исследовательская перспектива: некрополь является ценным историческим источником и поэтому требуется изучение источников по его истории.
Однако в каждом случае речь идёт о принципиально различных
исследовательских перспективах.
Аналогичным образом, после проведения этого историографического обзора в качестве заключения будет упомянута серия
исследовательских перспектив, которые могут служить в качестве матрицы для будущих исследований, которые будут разработаны в рамках проекта.
За эти годы уже сформировалась определённая
исследовательская перспектива, методологические основы изучения приходов на принципах невмешательства при не просто принятии, но максимальном раскрытии точки зрения участников событий и процессов, самих социальных акторов, учёте не только социального, но и личностного измерения церковной жизни.