Западная историография активно занимается вопросами манипуляций сознанием в масс-медиа.        
     
            
        Именно здесь происходит разграничение во взглядах между советской и 
западной историографиями, т. е. становление двух противоположных метадискурсивных историографических практик.        
    
        Мнение, широко распространённое в 
западной историографии и отчасти проникающее в русскую историографию.        
    
        Изучая и сопоставляя источники, автор пришёл к совершенно иным выводам, по сравнению с теми, какие выдвигались и часто до сих пор выдвигаются отечественной и 
западной историографией.        
    
        Значительное внимание в 
западной историографии уделялось партизанскому движению на оккупированной советской территории.        
    
    
    
        
             Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
            Карту слов. Я отлично
            умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
            Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
            Карту слов. Я отлично
            умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
        
        
            
                    
                    
                        Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
                     
                    
                        Вопрос: деконструктивист — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?                    
 
         
     
                                
        Правда, наметилась другая тревожная тенденция: восприятие 
западной историографии как истины в последней инстанции и неоправданный пиетет по отношению к ней.        
    
        По сравнению с научными результатами, уже полученными 
западной историографией, новизна такого подхода выглядела весьма относительной: с середины XX в. там практиковались исследования исторического сознания более широких слоёв интеллектуальной элиты, а не только его отражения в одних лишь текстах историографических источников.        
    
        Теперь он уже не вызывал активного отторжения как нечто «апокрифическое», выбивающееся из стройного ряда категорий и понятий науки, доступное лишь тем немногим «эрудитам», которые были знакомы с последними достижениями 
западной историографии и явно тяготились догматизированными анахронизмами, а то и откровенной провинциальностью историографии отечественной.        
    
        Эта книга видится нам важной как часть исторического восприятия эпохи в 
западной историографии.        
    
        Поскольку одежда и вооружение ахеменидских войск достаточно хорошо освещены в 
западной историографии, то это в определённой степени избавляет меня от освящения данных сюжетов.        
    
        Правда, подобные тезисы, заимствованные из 
западной историографии, следовало бы доказать.        
    
        Традиционная 
западная историография, сформировавшаяся в эпоху расцвета национальных государств, не придавала особой важности истории степных народов, поскольку кочевые племена не были организованы как государства.        
    
        Зарубежная 
западная историография в плане освоения первоисточников по теме исследования всегда была вторичной по отношению к отечественной.        
    
        Естественно, 
западная историография по теме значительно богаче отечественной.        
    
        Да потому, что 
западная историография создала свою картину античного мира, куда эти факты не вписываются.        
    
        Он с завидным упорством пытался научить меня принципам 
западной историографии.        
    
        Начиная с 70-х годов в 
западной историографии появляются работы затрагивающие вопрос о морально-психологическом состоянии солдат вермахта в годы войны.        
    
        Тем не менее 
западная историография интересна неангажированностью и стремлением к объективности в освещении темы, некоторыми оценками и подходами.        
    
        Ещё в 1940—1950-х гг. XX в. представителями 
западной историографии были предприняты попытки собрать и издать все касающиеся деятельности собора латинские и греческие источники.        
    
        Стремление к инструментальному, статистическому измерению национальных проблем в советском военном строительстве принципиально отличает 
западную историографию от большинства аналогичных отечественных работ.        
    
        Эта точка зрения постепенно стала почти общепринятой в 
западной историографии.        
    
        Между тем, в первое послевоенное десятилетие не вышло почти ни одной заметной работы, специально посвящённой критическому анализу 
западной историографии, ни один труд немецких историков не был рассмотрен или прорецензирован.        
    
        По её мнению, в 
западной историографии не проводилось критического анализа заявлений кронштадтцев.        
    
        Параллельно советской и современной отечественной бурно развивалась и продолжает развиваться 
западная историография.        
    
        И надо сказать, что не только в этом труде, но и в 
западной историографии в целом.        
    
        Ещё недавно господствовавшее социальное направление в 
западной историографии отступило на второй план, дав дорогу её другому набирающему силу направлению – «культурной истории».        
    
        Нам кажется, что наши узбекские и таджикские коллеги правы, когда говорят в таких случаях, о европоцентристской концепции 
западной историографии.        
    
        Такой «самобытный» подход вполне созвучен идеям 
западной историографии.        
    
        Этот стереотип в первой четверти XX века в основном был преодолён и в 
западной историографии, но касалось это далеко не всех сфер жизни византийцев.        
    
        До появления «новых левых» историков в 
западной историографии (включая советологию) доминировала политическая история.        
    
        Однако в формулировке главных тезисов он опирался на 
западную историографию, а не на русскую.        
    
        Однако советология в силу своего специфического положения оказалась (как и сам объект её изучения) в ситуации догоняющего развития: запоздалый переход к социальной истории совпал здесь с нисходящей фазой интереса к ней в 
западной историографии.        
    
        Профессиональное общение между советскими и британскими архитекторами изучено мало, хотя сама тема международных связей советской архитектуры хорошо представлена в отечественной и 
западной историографии.        
    
        Но есть и другие традиции, прямо противоположные 
западной историографии, где господствуют иные временные связи, иная память и иная историчность.        
    
        Книгу характеризует слабая источниковая база: автор не использовал архивные документы, опираясь лишь на материалы, взятые из советской, польской, чехословацкой, венгерской, а также 
западной историографии.        
    
        Требования освобождения политзаключённых из соцпартий, допуска эсеров, меньшевиков и анархистов к выборам в эмигрантской и 
западной историографии будут трактоваться исключительно как бескорыстное желание вернуться к идеалам революции.        
    
        Тем, что мы имеем сейчас, мы обязаны им (хотя 
западная историография не любит признавать этого).        
    
        Особенностью работы является освещение только послевоенного периода в 
западной историографии вопроса.        
    
        Обращение к истории советского детства 1930–1940-х гг. в 
западной историографии разворачивается в контексте интереса к оформлению советской идеологической системы в 1930-х гг., социальному статусу несовершеннолетних, государственной социальной политике, советской идеологической интерпретации феномена детства.        
    
        Эта терминология всегда использовалась и продолжает использоваться сегодня при описании советского существования и советского субъекта в 
западной историографии, политических и социальных науках, прессе и массовой культуре.        
    
        Мы рассмотрели значение таких компонентов административной системы, как институты и бюрократия, изучение которых представлено соответственно двумя направлениями современной 
западной историографии реформ государственного строя.        
    
        Следует отметить, что в 
западной историографии марксистскому подходу к анализу глубинных причин реформ уголовного правосудия уделяется несколько меньше внимания: критически воспринимая марксистские тезисы, трактуют эту теорию как одну из многообразных вариаций социологического направления в криминологии.        
    
        Наравне с попытками охарактеризовать основные принципы функционирования патрон-клиентских сетей в 
западной историографии получила распространение социологическая теория, ставящая в центр внимания принцип доверия.        
    
        Попутно отметим, что в современной 
западной историографии вопросы военной логистики (или логистики на войне) получили не в пример большее освещение и могут считаться отдельным направлением военно-исторической науки, давно и плодотворно разрабатываемым.        
    
        Иные мнения, существовавшие в 
западной историографии, клеймились как «идеализация» и «фальсификация» политики колониальных держав.        
    
        Понятно, что в рамках сжатой по срокам кандидатской диссертации сама проблематика работы ограничивалась не только кругом доступных, как правило, опубликованных источников, но и уровнем разработанности тематики в современной 
западной историографии.