Вот тебе случай писать политический памфлет, и даже его напечатать, ибо правительство действует или намерено действовать в смысле
европейского просвещения.
Смесь
европейского просвещения с татарской дикостью придавала этому городу своеобразный характер.
Неприязнь к французам ставит под сомнение благотворность
европейского просвещения как такового.
На тучной почве крепостного права привольно, как дубы, вырастали эти роды, корнями незримо коренясь в народной жизни и питаясь её соками, вершиной достигая
европейского просвещения, по крайней мере в лучших семьях. <…> Это важнейший факт в биографии славянофилов.
Его бледное и худое лицо, на котором были ещё заметны остатки прежней красоты, исполнено было благородства, без всякой примеси этой смешной боярской спеси, которая и в старину, и в нынешний век, и, вероятно, в будущие времена всегда останется верным признаком или грубого невежества, или природной глупости, слегка прикрытой
европейским просвещением.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: агитпробег — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Известна длительность воздействия гуманистических и демократических идеалов
европейского просвещения, истоки которых берут начало в античной культуре.
На протяжении всего XIX века ревностные сторонники
европейского просвещения обвиняли церковь в «мракобесии», «защите кнута», «диком невежестве», «обскурантизме».
Но и сюда проникло
европейское просвещение с блудом своим, а о казённых крестьянах и говорить нечего.
Согласно идеям
европейского просвещения образование и усвоение достижений предшествующих культур должно было идти как теоретически, так и путём непосредственного знакомства с их памятниками и, в первую очередь, с памятниками античных культур.
Здесь наблюдается явный отход от традиций
европейского просвещения, которое, как мы знаем, признало евреев французами, немцами и англичанами «иудейского вероисповедания».
Для историка-философа, защищающего классический принцип “делания” истории только героями, то есть лицами, одарёнными титаническими свойствами, это время, когда могучая воля царя, казалось, решительно двинула косневший в невежестве народ на путь
европейского просвещения, представляет великолепный аргумент в пользу его теории.
Она была более утончённой и высокой стадией
европейского просвещения, мнящего себя мировым.
Россия выходила на стезю
европейского просвещения.
– Нам нужны прежде всего языки, – говорили богатые беи, – нам нужен турецкий язык, которого мы не знаем: это язык правительства, девлета; нам нужен греческий язык: это язык здешних жителей; нам нужен французский: это язык
европейского просвещения…
Он задумывает журнал, который послужил бы проводником истинного
европейского просвещения.
Наш автор начал с чрезвычайно выгодной оценки классического влияния и доказывал, что истинное усвоение классического образования более всего остального способно сделать заимствование
европейского просвещения плодотворным.
Правительству предстояло бороться за новые поколения русской образованной молодёжи, и противостояли им в этой борьбе те представители «меньшинства», для которых вышеназванные постулаты
европейского просвещения стали определяющими.
Несмотря на то, царь, умевший ценить
европейское просвещение, прельстился оным.
Нет сомнения, что изобретение паровых машин есть следствие
европейского просвещения, что оно благодетельно для рода человеческого вообще и для будущих успехов промышленности.
Многовековой холодный анализ разрушил все те основы, на которых стояло
европейское просвещение от самого начала своего развития, так что собственные его коренные начала, из которых оно выросло, сделались для него посторонними, чужими, противоречащими его последним результатам, между тем как прямою собственностию его оказался этот самый разрушивший его корни анализ, этот самодвижущийся нож разума, этот отвлечённый силлогизм, не признающий ничего, кроме себя и личного опыта, этот самовластвующий рассудок – или как вернее назвать эту логическую деятельность, отрешённую от всех других познавательных сил человека, кроме самых грубых, самых первых чувственных данных, и на них одних созидающую свои воздушные диалектические построения?
Скорее наоборот,
европейское просвещение дворянства влекло за собой смягчение нравов, формировало общественное порицание классовой бесчеловечности, порождало сомнения в правомерности угнетения человека человеком, создавало, образно говоря, радищевых и фонвизиных, новиковых и декабристов, герценов и огаревых, а вовсе не белосельских и салтычих.
Слава богу, червивый плод
европейского просвещения ещё не был подан к столу здешних жителей.
Дворяне весь XVIII век осознавались европейцами на официальном уровне и всё чаще считали самих себя европейцами, судьба которых – руководить диким народом и нести свет в дикий народ, чахнущий вдали от источников
европейского просвещения.
Под руководством достойных настоятельниц и сестёр они вырастают там не в мраке невежества, а в лучах
европейского просвещения и престола св.
Славянофилы и были первыми русскими европейцами, европейцами в более глубоком смысле слова, чем русские люди XVIII века, принявшие лишь костюм, лишь внешность
европейского просвещения.
Можно ли, спрашиваю я вас, удивляться тому, что все эти гордые носители
европейского просвещения не в силах возжечь священный огонь в этих юных, всегда до крайности чутких сердцах, тем более в нежном и чувствительном сердце чистого отрока, привыкшего к тишине, бою часов и звукам гавота?
Всё это означает ни меньше ни больше как переход от единого пространства прогресса, завещанного идеологиями
европейского просвещения, к раздвоённому, качественно разнородному пространству, в котором предстоит обитать антропологическим типам, неравным по своему достоинству.
Так двигался прогресс
европейского просвещения, и до сих пор он так движется в отношении всяких там дикарей.
А раньше я, уже в молодости ставший классиком
европейского просвещения, говорил, что смешно утверждать случайность в какой-либо гипотезе.
Это не мешало ему оставаться поклонником
европейского просвещения, общественного прогресса, безграмотность и рабство вызывали в нём отвращение и ярость.
Ведь это что? Ведь это дальше и идти-то некуда. Полное
европейское просвещение и культура…
Так, политический идеализм, возникший в результате развития идей
европейского просвещения, то есть универсальности европейских ценностей свободы и индивидуализма, ставил своей целью разработку… «механизмов, которые, при встраивании в международную систему, способствовали бы предотвращению развязывания будущих войн».
Но и сюда проникло
европейское просвещение с блудом своим…
Это означало необходимость последовательного отказа от идей
европейского просвещения, противоречащих православию.