Важнейшие компоненты
европейской идентичности выросли из контактов с обществами и народами на востоке.
Причина непреходящей актуальности одной и той же фигуры мысли состоит в том, что те или иные интерпретации именно средневековой истории предоставляют как конкретный материал, так и теоретическую аргументацию для конструирования современных (XIX–XXI вв.)
европейских идентичностей и политических сообществ.
Как видим, немалые усилия и средства направлялись на формирование общей исторической памяти и связанной с ней новой
европейской идентичности, проецируемой в будущее.
Тем не менее, в исследования последних нескольких лет культуралистская платформа активно сочетается со структуралистской, что привело к повышению репрезентативности исследований и позволило подойти к вопросу программируемого формирования
европейской идентичности более комплексно.
При этом следует считаться с историчностью феномена «
европейская идентичность», чтобы анализировать особенности взаимодействия российской ментальности и европейской идентичности.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: китаяночка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
После вдохновляющих всплесков не всегда столь динамично и зримо для культурной аудитории шло осознание
европейской идентичности в искусстве и литературе XIX века, нередко перебиваясь сосредоточенностью на внутренних сцеплениях в границах какой-то одной страны.
Европейская идентичность формировалась, прежде всего, за счёт восточного «Другого», образ которого был, как правило, негативным.
Другим таким элементом
европейской идентичности является примат права во взаимоотношениях личности, общества и государства.
Подобная символическая реконструкция политических ожиданий, на первый взгляд, может привести к оформлению структур национальной,
европейской идентичности, как это прослеживается в некоторых сегментах постсоциалистического пространства.
Она ориентирована на личность и предполагает, что
европейская идентичность формируется в контексте взаимодействия человека с другими европейцами.
Единственной проблемой здесь явилось то, насколько «аксиоматичной» была
европейская идентичность древних греков.
Так, например, существование
европейской идентичности (или идентичностей) в принципе возможно, а «евросоюзовской» идентичности, предполагающей лояльность к наднациональным политическим институциям, – нет.
Транснационализм также служит формированию новой
европейской идентичности.
По сути, антихристианский характер европейского общества и политики лидеров крупнейших европейских стран приводит к политическому поражению и вытеснению христианской церкви другими конфессиями, прежде всего исламом, а также к потере
европейской идентичности.
Он предположил, что мир состоит из двух полушарий, – и, назвав континент в честь итальянца (это название в ходу и по сей день), даровал ему
европейскую идентичность.
Главное, что делает концепт голодомора, – убирает понятие морали из основы современной
европейской идентичности.
Таким образом в рамках структуралистской платформы речь идёт о формировании
европейской идентичности «снизу» и одновременно по многим каналам.
Вместе с тем христианство сыграло субстанциональную роль в строительстве европейского бытия и
европейской идентичности путём его превращения в единственное сверхмировоззрение, которое определило характер разума, совести, морали и ценностей, тем самым определив методы и исход анализа и оценки любого явления.
Также показательно, что не всегда возможно разделить европеизацию и глобализацию, которые имеют одинаковый принцип действия, что несколько девальвирует ценность европеизации в формировании именно
европейской идентичности.
Статистика показывает, что большинство европейцев идентифицируют себя, прежде всего, по национальному признаку, а
европейская идентичность, если и присутствует, то является в большинстве случаев вторичной и слабо актуализирована.
Количество лиц, заявляющих о наличии у них космополитичной
европейской идентичности, не превышает 3% респондентов.
Можно предположить, что направление этого перераспределения будет зависеть от уровня развития «
европейской идентичности», которое в свою очередь тесно связано с концепцией «европейского гражданства».
Так, например, существование
европейской идентичности (или идентичностей) возможно, а «евросоюзовской» идентичности, предполагающей лояльность к наднациональным политическим институциям, – нет.
Его цель: выявление в учебниках по истории и географии дискурсивных форм, позволяющих формировать «новую гибкую современную
европейскую идентичность».
Можно выбирать:
европейскую идентичность и русскую идентичность.
Разумеется, ассоциация не осталась в стороне и от «интеграционных» проектов, целью которых было «формирование
европейской идентичности, основанной на общих ценностях, истории и культурном разнообразии».