Политика всеобщего
государственного патернализма сегодня экономически невозможна и политически нецелесообразна.
Сложившаяся в первой половине 90-х гг. российская модель переходной экономики имеет ряд характерных черт: мощный государственный сектор, малая доля мелкого и среднего частного предпринимательства, постоянное перераспределение прав собственности, преобладание финансового капитала над промышленным, крайне неравномерный переход к рыночным отношениям в различных отраслях и регионах, высокая криминализация экономической жизни, склонность населения к
государственному патернализму.
Формы
государственного патернализма определяются общим социальным порядком и культурой общества.
Националистический ресентимент поэтому не просто теснейшим образом связан с
государственным патернализмом, а является другим выражением того же типа массового сознания.
Строго говоря, без
государственного патернализма не может существовать никакое общество.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: взлиза — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Государственный патернализм: базовая структура постсоветского массового сознания.
Это тем более важно, учитывая, что производительность труда на многих отечественных предприятиях остаётся крайне низкой, что в массовом сознании ещё сохраняются многовековые пережитки отношения к труду, как к отбытию повинности, отягощённые многолетним господством социалистической «уравниловки» и
государственного патернализма.
Государственный патернализм, легитимационный базис принципиально дефицитарного социалистического социума, в постсоветское время разбавился идеологией «потребительского общества», представляющей собой не более чем продолжение материалистического понимания человека и истории.
Ситуация требует всеобщего
государственного патернализма, который, в свою очередь, связан с демографическим фактором.
Ориентация на индивидуальную ответственность и опору на собственные силы оказались ошибочными – они не были подкреплены соответствующими социокультурными ценностями; опыта самостоятельного решения проблем у подавляющего большинства, десятилетия существовавшего в условиях
государственного патернализма, просто не могло быть.
Воспроизводство лояльности и
государственного патернализма (резидуумов социалистической идеологии и советских практик) носит принудительный характер и никак не связано с вменяемой русским «генетически обусловленной» культурой «верноподданичества» и архетипами крепостного холуйства.
Тем самым
государственный патернализм (в разных его вариантах – от социализма до авторитаризма или тоталитаризма) присваивает права на определение условий ограничения свободы и прав отдельного человека.
Возникающие нетривиальные явления и социальные механизмы организации общества, прежде всего – формирование потребительского общества при архаической системе
государственного патернализма, не могут быть осмыслены или хотя бы фиксированы в массовом сознании.
Важнее, что несомненный отход почти 50 % российских респондентов от традиционных для советского общества поведенческих стереотипов (стремление к
государственному патернализму, жить по традиционным правилам, как все, безынициативность т. п.) сопровождается формированием морали, препятствующей развитию человеческого капитала западного типа.
В результате смешения различных этических, правовых, экономических, социальных и политических формальных и содержательных оснований, отечественная социальная работа впитала в себя традиции частной и общественной благотворительности, религиозно-этические основы православной культуры, ценности нищелюбия и милосердия, традиции и практики
государственного патернализма в организации социальной помощи советского периода, отдельные зарубежные профессионально-этические стандарты и технологические находки, требования рыночной экономики и обязательства социального государства.
Нынешняя деэтатизация ценностных запросов и ориентаций (ослабление идеологии
государственного патернализма в среде самых продвинутых групп населения) в сочетании с сознанием подавленных возможностей политического участия легко сочетает потребительский гедонизм с готовностью уживаться с авторитарным режимом.
Именно они первыми начали разворот в направлении
государственного патернализма.
Начнём наш разговор с важнейшей функции государства – его заботы о народе (
государственный патернализм).
Этот несколько гуманизированный советский вариант
государственного патернализма предполагал наличие «социального государства», обеспечивающего «справедливое распределение национальных доходов», защиту неимущих и социально слабых групп населения.
По сути дела это – разновидность «
государственного патернализма», при котором государство является основным работодателем, определяющим оплату труда, а профсоюз выступает защитником интересов трудового коллектива и распределителем социальных благ и услуг.
Как и в XIX веке, воспроизводятся этатизм,
государственный патернализм, неготовность к реформам и антилиберализм, патриархально-консервативная инерция, социальная апатия «низов» и циничная безответственность «верхов», обусловливающие неспособность к устойчивому развитию, а попытки экономической модернизации каждый раз срываются установкой на сохранение ретроградной политической системы персоналистского правления, сводящего намечающиеся достижения модернизации на нет и возвращающего страну в прежнее состояние непрекращающегося догоняющего развития.
Сама по себе кремлёвская пропаганда не была бы столь результативной, если бы не атмосфера массовой потребительской культуры, которая в условиях размытого
государственного патернализма играла роль катализатора консервативных настроений.
Для теоретиков «раннего» национал-социализма были весьма характерны этатизм (форма общественного устройства, при которой государству принадлежат важнейшие функции) и вытекающий их него высокий уровень
государственного патернализма.
Государственный патернализм охватывает только бедные слои населения, гарантируя и обеспечивая им, по меркам менее развитых стран, довольно приличные условия жизнеобеспечения.
Утверждение, будто
государственный патернализм «политически нецелесообразен», никак не обосновано.
Государственный патернализм предполагает насилие и дополняет его функцию – ценностную дисквалификацию объекта насилия, проекцию на него представлений, отказывающих частному человеку, индивидуальности в ценности и значениях самодостаточности и автономности.
Развитие же индустриальной базы не входит в приоритеты отечественных политиков именно потому, что воспринятая ими идеология
государственного патернализма предполагает, что народ должен «получать» те или иные блага от перераспределяющего их государства, а не создавать или зарабатывать их собственными усилиями.
Ставка на проведение экономических реформ (без глубокого изменения базовых социальных институтов: политической полиции, суда, правоохранительных органов, массового образования и т. п.) натолкнулось на устойчивость воспроизводимых ими массовых представлений и
государственный патернализм ожиданий населения.