Открытое указание национальности человека в документе повседневного пользования создавало возможности для дискриминации по отношению к гражданам разных национальностей, как скрытой, основанной на личных этнических предубеждениях какого-либо должностного лица (от милиционера до администратора в гостинице), так и открытой, например по отношению к народам, подвергшимся депортации (насильственному переселению) в 1930–1940‐х годах, к евреям в период политики
государственного антисемитизма 1938–1953 годов, к китайцам в условиях ухудшения советско-китайских отношений в 1960–1970‐х годах, а также во многих других случаях.
Таким путём
государственный антисемитизм становится автономным – в форме разнообразных шансов для улучшения бытовых условий всех, кто не евреи.
Фридберг, как и многие другие исследователи, рассматривает еврейскую литературу прежде всего в контексте
государственного антисемитизма.
Существовал
государственный антисемитизм со сколько-то-процентной нормой для евреев при поступлении в основные вузы.
– Ну, продолжать тебе, жертва
государственного антисемитизма.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аденозин — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Наиболее отвратительные акции
государственного антисемитизма тогда только начинались.
Думаю, моему мудрому и чуткому отцу, только-только проехавшему по странам, пережившим ужас холокоста, интуиция подсказывала реальную возможность
государственного антисемитизма и дома, на родине.
На смену
государственному антисемитизму пришёл бытовой.
И только лишь из проявления
государственного антисемитизма.
По счастью, cледование традициям советского
государственного антисемитизма стало уже маргинальным явлением.
И не стоит твердить – хотя бы самому себе, – что бежали мы из-за сурового
государственного антисемитизма, особенно, мол, ярко вспыхнувшего во времена перестройки…
Все знали, что кампанией советского
государственного антисемитизма руководит компартия, но всем полагалось делать вид, что этого нет и быть не может.
Но разве в стране
государственного антисемитизма такие попытки могли иметь шанс на успех?
Следуя скоростным темпам послевоенной сталинской пятилетки, начал стремительно набирать силу и свирепый
государственный антисемитизм, который надёжно подпирался традиционным бытовым юдофобством.
– Вот видишь, – говорю я псевдоиранке, – как перестройка началась, даже за границу выпускают,
государственный антисемитизм слабеет.
Значительное же снижение уровня
государственного антисемитизма, о котором я писал в начале заметок, это непреложный факт.
Меня гнало из страны даже не унижение, как еврея, как человека второго сорта, хотя я испытал на себе все последствия
государственного антисемитизма.
После войны набирала обороты политика
государственного антисемитизма.
Но он продолжал быть всем недовольным, говорил, что не может реализовать себя в стране, где существует политика
государственного антисемитизма.
Сказанное не означает, что бытовому, а, в некоторых странах, и
государственному антисемитизму приходит конец.