– То есть вы хотите сказать, что мы маги? – от удивления
брови мальчика подскочили вверх, слившись с чёлкой.
Тёмные
брови мальчика сложились домиком.
– Тебе настолько стало скучно, пока меня не было? – поднял
брови мальчик.
– Изящные
брови мальчика сходились на переносице, по мере того как он подыскивал подходящее для сравнения слово.
– Сочувствовать? – вскинул
брови мальчик. – Не понимаю. Сочувствовать кому? Тебе?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: русопёт — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Судя по нахмуренным
бровям мальчика и строгой морщинке над переносицей отца, беседа велась воспитательного характера.
Брови мальчика сдвинулись, улыбка сбежала с губ, бледная кожа пошла пятнами от нанесённой обиды.
– Нет – вы что, и вправду приняли за чистую монету мой приказ? – сурово сдвинул
брови мальчик.
Внезапно
брови мальчика поползли вверх: из-за дерева, в нескольких метрах от него, вышла лошадь.
Брови мальчика взлетели вверх.
Раздался слабый треск, тёмные
брови мальчика слегка дёрнулись, но лицо осталось спокойным, без тени злости или страха.
При этой мысли
брови мальчика ещё сильнее нахмурились, и он отвернулся.
– Но у меня больше нет денег! Отпустите, я заработаю и отдам. –
Брови мальчика умоляюще приподнялись.
– Зачем? – вскидывал вверх тонкие
брови мальчик.
– Какой-какой урок? – приподнял
брови мальчик.
Брови мальчика медленно поползли вверх в недоумении.
– Закрой глаза, – тихо попросил он, продолжая удерживать взгляд на лице послушника, как раз в той точке, что соединяла
брови мальчика, над переносицей.
С прилизанными каштановыми волосами, оттопыренными ушами и маленькой складочкой на лбу от постоянно сведённых
бровей мальчик выглядел гораздо старше своих двенадцати лет.
– Мне двенадцать, – нахмурил
брови мальчик.
Демоница обильно натёрла
бровь мальчика бело-голубой вязкой мазью, спустя пару минут впитавшейся в кожу и воочью живописавшей проступившие под её поверхностью кровеносные сосуды и нервы, каковые нельзя было задеть во время прокола.
От середины лба, где начинались волосы, порез ножом (к счастью, не очень острым) тянулся к кости над левым глазом: рана напоминала неровный полумесяц и заканчивалась рваным, размытым «хвостом», изуродовавшим
бровь мальчика.
– Здесь? –
брови мальчика изумлённо взлетели вверх. – Что им тут делать? Тут же так холодно?
– Ну я тебе, – белые, как снег,
брови мальчика сузились.
Над правой
бровью мальчика была отпущена прядь волос, которая касалась его подбородка.
– Что? – задрал
бровь мальчик, – Ничего же не слышно. Никто же не шепче…
Светлые
брови мальчика свелись ещё сильнее, и макушка снова исчезла, на этот раз окончательно.
Между
бровями мальчика появилась морщинка.
– Неужели твои проводники ещё не посвятили тебя в происходящее? – изогнул
бровь мальчик.
Брови мальчика вдруг зашевелились, а в слегка приподнятых уголках рта проступил игривый намёк.
Брови мальчика сошлись на переносице, и в его не по-детски серьёзном взгляде почему-то полыхала боль.
– Мы что, в какие-то ледяные пещеры собрались? – удивлённо поднял
бровь мальчик.
– Главное – не открывать рот, – сдвинул
брови мальчик, но глаза его смеялись. – А то будешь жевать песок всю следующую неделю.
– На всю жизнь? – удивлённо вскинул
брови мальчик – Это будет сложно!
Брови мальчика поползли вверх и он покосился на сестру. Ага. Вот кто у нас тут главная заводила.
Какая же? – удивлённо поднял
брови мальчик.
– Где атаман? – нахмурил
брови мальчик.
– У меня был выбор? – сдвинул
брови мальчик. – Короче, есть четыре машины. Кто водить умеет? – он оглядел притихших девушек.
Брови мальчик слегка поднялись.
Брови мальчика сошлись на переносице.