Три маленьких секрета

Лиз Карлайл, 2006

Тринадцать лет назад юные Меррик Маклахлан и Мэдлин Джессоп бежали в Гретна-Грин и там обвенчались… Но их настигли родственники новобрачной, которые были против этой свадьбы, и вернули Мэдлин домой. Брак был объявлен недействительным. Невесту выдали за другого, а жених уехал за дальние моря… Но спустя годы Мэдлин овдовела, а Меррик, заработавший себе огромное состояние в дальних странах, внезапно вернулся. Единственной целью его возвращения было вновь воссоединиться с женщиной, которую он так и не смог разлюбить. Однако чувствует ли она то же самое? И готова ли начать все сначала?..

Глава 5

Чужая душа — потемки

Поездка в деловую часть Лондона заняла почти два часа. Карета медленно ползла вперед в плотном потоке экипажей. Мэдлин, чинно положив руки на колени, старалась сохранять терпение. Похоже, пешком она бы добралась быстрее. Надо было нанять маленький юркий экипаж, как это делают в столице. Но покойный отец внушил Мэдлин, что происхождение и богатство накладывают определенную ответственность. Она должна сознавать это и свято блюсти правила этикета, особенно когда наносит визиты.

Мэдлин удивилась, получив утром приглашение от мистера Розенберга. Последние три дня она ломала голову, стоит ли посетить его контору и если да, то как это сделать, чтобы не вызвать у него подозрений. У нее самой подозрений было предостаточно. Но Розенберг перехватил инициативу. Его письмо принес во время завтрака одетый в ливрею посланник. Письмо было исключительно вежливым, почти льстивым. Мэдлин сгорала от любопытства.

Время от времени она вытягивала шею, вглядываясь в череду экипажей, словно пытаясь взглядом раздвинуть поток уличного движения. Она искала указатель «Флит-стрит». Мэдлин никогда не слышала этого названия, поскольку ездила в восточную часть Лондона всего один раз — подписать контракт на покупку дома. За всю свою жизнь Мэдлин провела в столице только три месяца. Это было в юности. Она не выезжала за пределы Мейфэра и совершенно не знала многолюдного города.

Тогда, тринадцать лет назад, ей позволяли посещать только дорогие магазины на Бонд-стрит. Мэдлин всегда очаровывали узкие и кривые улочки. Но отец и тетя Эмма постоянно твердили, что неприлично появляться в менее фешенебельных местах, чем амфитеатр Эстли, и в районах восточнее книжного магазина Хатчарда на Пиккадилли.

В юридической конторе на Треднидл-стрит Мэдлин встретил молодой подобострастный клерк. Усадив ее, он поспешил наверх за хозяином. Мистер Розенберг тепло приветствовал посетительницу и тут же послал за кофе.

Мэдлин задала несколько надуманных вопросов о новом доме, на которые Розенберг ответил с преувеличенной вежливостью.

— Мой служащий все подготовил, — сказал он, когда Мэдлин умолкла, и подвинул к ней толстую пачку кремовой бумаги. — Хотелось бы, чтобы вы сразу с этим ознакомились. Как видите, продавец уже поставил свою подпись. Осталось подписать вам, вот здесь, справа.

Розенберг указал на нижнюю часть последней страницы. Там стояло незнакомое Мэдлин имя.

— А кто этот мистер… мистер Эванз?

— О, это пустая формальность, — махнул рукой Розенберг. — Эванз занимается текущими делами. Он имеет полномочия подписывать документы и договоры.

— Вы хотите сказать, как простой клерк? — свела брови на переносице Мэдлин.

Розенберг рассмеялся.

— Да, но клерк очень высокого ранга, — ответил он. — Ведь речь идет об огромной и чрезвычайно прибыльной компании, деловые интересы которой охватывают весь Лондон.

— Но ведь компания, которая построила мой дом, полностью принадлежит мистеру Маклахлану? — невинно взмахнула ресницами Мэдлин. — Мне именно так говорили.

Розенберг немного смутился.

— Да. Конечно.

Мэдлин это «конечно» было совершенно непонятно, но она улыбнулась самой приятной светской улыбкой.

— Мистер Розенберг, вы ответите мне на последний вопрос?

— Постараюсь.

Мэдлин решила притвориться простодушной и выяснить то, что ей не терпелось узнать.

— Признаюсь, меня одолевает любопытство, — сказала она. — Как мистер Маклахлан начал свой успешный бизнес?

— Я не понял ваш вопрос, леди Бессетт, — нахмурился Розенберг.

— Одни наследуют семейный бизнес, — продолжала Мэдлин, — у других уходит на создание собственного дела два или три десятилетия. А мистер Маклахлан стремительно обогатился. Не могу не удивляться, как столь молодой человек быстро достиг такого успеха.

Мистер Розенберг вежливо кивнул:

— Да, мистер Маклахлан очень молод, а его… как бы это сказать… честолюбие не вызывает сомнений. Думаю, я понял ваш вопрос, леди Бессетт. Мистер Маклахлан начал так же скромно, как и многие другие. Он взял ссуду у родственника.

— Ссуду? — недоверчивым эхом повторила Мэдлин. — Он так это называет?

Снова вежливый кивок.

— Мистер Маклахлан этого не скрывает и не запрещает говорить об этом, — продолжал юрист. — Бабушка по материнской линии финансировала его первые опыты. Отсюда и название фирмы.

— Название?

— «Макгрегор», — сказал Розенберг. — «Макгрегор и К°».

— Он назвал свое дело в честь бабушки?

Розенберг странно посмотрел на нее.

— Вы настроены скептически, леди Бессетт, — заметил он. — У вас есть причины не верить мне?

Мэдлин быстро покачала головой:

— Нет. — Она схватила со стола бумаги. — Я просто любопытствую.

Откинувшись на спинку кресла, мистер Розенберг сложил руки на солидном брюшке.

— Приятно было познакомиться с вами, леди Бессетт, — сказал он. — Я уверен, новый дом вам понравится. Позвольте заранее поздравить вас, если наши пути больше не пересекутся.

Мэдлин ничего не поняла.

— Я уверена, что понравится, — согласилась она, грациозно поднимаясь. — Но слова хороши, когда их подтверждают делом. Я сразу же пришлю вам банковский чек.

— Чек? — удивился Розенберг.

Мэдлин опустила глаза на бумаги.

— Ведь это мой экземпляр договора? И теперь мне нужно в течение двух недель оплатить счет и получить право на собственность?

Розенберг медленно покачал головой.

— Нет, — спокойно сказал он. — Нет, леди Бессетт. То, что вы держите в руках, и есть право на собственность.

— Но… но я заплатила вам только аванс, десять процентов, — возразила Мэдлин.

— Эту сумму уже перевели обратно в ваш банк, — сказал Розенберг. — Этим документом мистер Маклахлан передает вам полное право на недвижимость без всяких условий.

Мэдлин рухнула в кресло. Голова у нее пошла кругом.

— Он… он… что он сделал?

Розенберга такой поворот событий смущал не меньше, чем Мэдлин.

— Мистер Маклахлан сказал, что по некоторым обстоятельствам ему неудобно брать от вас деньги, — попытался объяснить юрист. — Он сказал… сказал, что вы поймете… что у вас есть какие-то отношения или что-то в этом роде.

— Что он сказал? — едва сдерживаясь, спросила Мэдлин. — Да он сумасшедший!

Розенберг немного отодвинулся.

— Так вы не родственники?

Гнев пламенем охватил Мэдлин.

— Ни в коей мере! — воскликнула она, бросив документ на стол. — Я… Да я едва знаю этого человека! Он не мог думать… не мог же он поверить… О господи! Что он выдумал?

— Не могу сказать, мэм, — развел руками Розенберг. — Я ничего не знаю об этом деле. Я всего лишь исполняю указания. Если проблема действительно существует, вам нужно обсуждать ее с самим мистером Маклахланом.

— Вы правы! — резко сказала Мэдлин и схватила со стола документ. — Я так и сделаю.

* * *

«Темноволосый мальчик снова здесь», — заметил Меррик. На этот раз он сидел на каменной бровке колодца. Несколько месяцев назад здесь по указанию Меррика снесли старый коттедж и коровник, чтобы освободить площадку для строительства новых домов. Но колодец Меррик велел оставить. Каменщикам нужна вода, чтобы месить раствор.

Мальчик появился тут неделю назад. Засунув руки в карманы пальто, он плелся по тропинке к реке, то и дело поддевая камешки носком ботинка. Котлован у подножия холма привлек его внимание, и он слишком близко подошел к краю.

Меррик послал одного из плотников, старого седого Хортона, сказать мальчишке, чтобы убирался. Строительство — вещь опасная и этим часто привлекает детей и скучающих молодых дам.

Но мальчишка не послушался. Пригревало солнышко. Меррик, сбросив сюртук и закатав рукава рубашки, увлекся работой. Заметив незваного гостя, он с раздражением задумался, что делать. После предупреждения мальчик держался поодаль. Правду сказать, там, где он сейчас сидел, для него было мало риска. Но он приходил на стройку не реже Меррика и молча смотрел издали.

«Наверное, нужно самому прогнать юнца», — подумал Меррик. Вдруг мальчик, откинув голову, что-то поднес к глазам. Солнце ярко блеснуло на предмете, который он держал в руках.

Заинтригованный, Меррик вышел на дорогу. Любопытство толкало его вперед к старому колодцу, прятавшемуся в зарослях сорняков. Подойдя ближе, Меррик увидел в руках мальчика дамский театральный бинокль. На лице мальчишки было восторженное выражение. Что-то в кровельных работах так увлекло его, что он, казалось, не заметил появления Меррика.

— Эта высокая конструкция называется подъемный механизм, — тихо сказал Меррик.

Мальчик сразу же опустил бинокль.

— Здравствуйте, — сказал он и слез с колодца. — Я только смотрю. Честное слово. Я близко не подхожу.

— Я это заметил, — сказал Меррик.

Он совершенно забыл, что собирался прогнать мальчишку. Заложив руки за спину, Меррик разглядывал мальчика. Высокий и стройный, он казался почти юношей, но мягкая округлость лица выдавала детский возраст. Пожалуй, мальчику не больше двенадцати, а может быть, и того меньше. Меррик не разбирался в детях. У Эсме, жены Аласдэра, была двухлетняя сестра Сорча, решительная особа, норовившая укусить любого. Меррик всячески ее избегал.

Этот мальчик совсем не походил на вздорную двухлетнюю девчонку. Меррика он… почти заинтересовал. Его зеленые глаза смотрели не по годам серьезно, напоминая Меррику самого себя в таком возрасте.

— Подъемник — это система блоков, — пояснил Меррик, указав на конструкцию. — А этот вращающийся механизм — лебедка. Видишь, вон там? Она помогает нам поднимать шифер на крышу. Ты когда-нибудь видел это вблизи?

Мальчик покачал головой:

— Только на рисунках. Греческие храмы строили с помощью системы блоков. Папа говорил, что так поднимали колонны портиков, другим способом этого невозможно сделать.

— Твой папа совершенно прав, — сказал Меррик. Он заметил на каменной ограде колодца маленький альбом. — А что у тебя там? Рисунки? Надеюсь, ты не украл мои строительные секреты?

В глазах мальчика вспыхнула тревога.

— Н-нет, сэр, — ответил он. — Я кое-что зарисовал, но красть не собирался.

— Ну-ну, я пошутил, — сказал Меррик. — Но подозреваю, дружище, что ты у кого-то стащил этот театральный бинокль.

Залившись краской, мальчик опустил голову.

— И кому же он принадлежит? — поинтересовался Меррик.

— Моей… моей маме, — промямлил мальчик, не отрывая глаз от пыльных ботинок. — Но я его не стащил, а просто взял на время.

Вот оно что. Проблемы с мамашей Меррика не интересовали, чтобы сменить тему, он взял альбом.

— Можно мне посмотреть?

— Н-нет, сэр, — резко вскинул голову мальчик. — Не надо. Там нет ничего интересного, правда. Так, наброски.

Меррик, улыбнувшись, открыл альбом. С изумлением он медленно переворачивал страницы. Это были не детские забавы, которые он ожидал увидеть, а хорошо проработанные архитектурные эскизы и наброски фасадов. У молодых архитекторов, работающих в его фирме, порой выходило хуже, признал Меррик. Некоторые рисунки по-настоящему хороши. Был тут весьма похожий портрет Ридли. Главный каменщик ловко подбросил кирпич. Можно было разглядеть узловатые пальцы Ридли, шероховатые края кирпича и даже раствор, готовый свалиться с мастерка.

На другом рисунке Меррик увидел себя — широко расставив ноги, он балансировал на высокой балке. Меррик хорошо помнил тот день. Три или четыре дня назад он вскарабкался на крышу, где устанавливали стропила. Он сделал это только для того, чтобы рабочие поняли, что он способен подняться наверх — по крайней мере в сухую погоду, когда нога не беспокоит его, — и проверить их работу. О его недомоганиях никто не догадывался. Меррик хотел, чтобы все знали, что от него не укроется самая малейшая погрешность даже на высоте семидесяти футов над землей.

На рисунке Меррик жестом указывал плотнику на соединение стропил. Его лицо было изображено в профиль, взгляд холоден и суров. Меррик тогда не заметил мальчика и надеялся, что тот не слышал его весьма колоритных высказываний и указаний.

На последней странице альбома была изображена поднимающаяся по холму улица. Некоторые дома и крыши отличались от реальных. Мальчик внес в типовые дома разнообразие: крыша с коньком на одном, причудливые фронтоны на другом, французская мансарда на третьем.

— Как я вижу, мои крыши тебе не нравятся, — сказал Меррик, пряча улыбку.

Мальчик поднял одно плечо.

— Если бы строил я, то сделал бы так, — ответил он. — Мне бы не хотелось, чтобы дома были совершенно одинаковыми.

— Но эта одинаковость дает хорошую экономию, — объяснил Меррик. — Это позволяет нам разумно использовать дорогую землю и закупать материалы большими партиями. Цена много значит даже для богатых людей.

— Правда? — Мальчик, казалось, удивился.

— Да, и если ты собираешься стать архитектором, то, пожалуйста, помни об этом. Выпускники университетов зачастую витают в облаках.

Мальчик рассмеялся, и на мгновение серьезное выражение исчезло с его лица.

— Как тебя зовут? — спросил Меррик.

— Джефф, — ответил мальчик. — Джеффри Арчард.

— А я мистер Маклахлан, — подал ему руку Меррик.

— Вы строите что-нибудь, кроме домов? — снова став серьезным, посмотрел на него мальчик.

Меррик поднял брови.

— Моя компания строит дороги и кладет тротуары, — сказал он. — Я занимаюсь производством медных труб, а недавно завладел кирпичным заводом. Я могу продолжить, но ты ведь не это имел в виду?

Мальчик покачал головой:

— Нет, я хотел сказать, вы строите что-нибудь другое? Церкви, банки или… или, может быть, дворцы?

Меррик улыбнулся.

— Нет, ни одного дворца я не построил, — признался он. — Но когда я был молодым, то проектировал ратуши и множество красивых домов в провинции. Некоторые из них были большие, как дворцы.

Лицо мальчика вдруг побледнело. Казалось, он уже ничего не слышал. Живые зеленые глаза померкли, взгляд стал пустым. Меррик испугался, что у него эпилептический припадок.

— Джеффри! — Он легонько тронул мальчика за плечо. — Что случилось, Джеффри?

Проглотив ком в горле, мальчик поднял глаза. Странные чувства отразились на его лице. Страх? Вина?

— Подъемник, сэр, — хрипло сказал он. — Канат… Один блок… Он… падает.

— Что? — Меррик присел и смотрел мальчику в глаза. — Джеффри, что ты хочешь сказать?

Мальчик прошмыгнул мимо него и подбежал к краю, не отрывая глаз от стройки.

— Падает! — повторил он. — Люди… Скажите людям, чтобы они сейчас же отошли!

Догнав мальчика, Меррик схватил его за плечи и повернул лицом к себе.

— Джеффри, что ты говоришь? Откуда ты знаешь?

Брови мальчика сошлись на переносице.

— Я… я видел это в бинокль! — крикнул он. — Я забыл. Забыл сказать. Пожалуйста! Пожалуйста!!! Прикажите им уйти!

Меррик больше не раздумывал. Он бросился через дорогу, на ходу отдавая приказ прорабу:

— Келли, быстро в сторону! Очистить площадку! Мигом!

Келли посмотрел на Меррика как на безумного, но он привык слепо подчиняться хозяину. Оттолкнув рабочего от подъемника, прораб приказал всем отойти. Через мгновение на стройплощадке словно ад разверзся. Скрежет цепей и металла разрезал воздух, потом послышался треск. Контейнер с шифером на высоте пятьдесят футов дернулся раз, другой и рухнул вниз, задев край крыши. Шифер, медные водосливы, обрывки канатов и цепей, куски карниза и балки смертоносным градом сыпались вниз, словно земля содрогнулась от землетрясения.

У Меррика сердце готово было выскочить из груди. Он подбежал к Келли.

— Боже милостивый! — прошептал прораб, крестясь дрожащей рукой.

Меррик сжал его плечо.

— Все живы?

Келли быстро взглянул на кучку сгрудившихся людей.

— Да, все. — В его голосе сквозило облегчение. — Господи! Что случилось?

— Что-то испортилось в механизме, — сказал Меррик, кивнув в сторону свободного участка. — Мальчик увидел это в театральный бинокль.

Келли беспомощно смотрел на него.

— Значит, мальчишка? — тронул Меррика за плечо старый плотник Хортон. — А мы думали, мистер Маклахлан, что вы велели его прогнать! — Он то ли хрипло рассмеялся, то ли зашелся в чахоточном кашле, Меррик никогда не мог этого определить.

Наверху с белыми как мел лицами застыли кровельщики. У подъемника собрались рабочие. Сняв шапки, они смотрели на кучу щебня так, словно под ней лежал один из их товарищей. Но никто не пострадал. И за это надо благодарить мальчика.

Меррик пошел обратно к старому колодцу, но мальчик уже ушел.

Один из мужчин, копавших соседний котлован, поднял голову.

— Вон он, сэр, — сказал рабочий. — Побелел как полотно и быстро пошел к деревне.

— Вижу, — ответил Меррик. — Спасибо.

И все-таки он пошел к старому колодцу. Несколько минут он просто стоял там, глядя в его глубину и задумчиво потирая переносицу. Да, он благодарен мальчику. Но почему мальчишка так долго молчал? Судя по его панике, он понимал значение того, что заметил.

Со вздохом Меррик повернулся, собираясь уйти, но носок его сапога уперся во что-то твердое. Среди листьев щавеля лежал театральный бинокль. Поддавшись порыву, Меррик наклонился и поднял его. «Бинокль дорогой», — решил он, покачивая его на руке. Ради интереса он поднес его к глазам и повернулся к стройке. Он разглядывал толпу, узнавая каждого из рабочих. Но увидеть с такого расстояния перетершийся канат на подъемнике… Нет, это невозможно.

Меррик опустил бинокль. «У мальчишки отличное зрение», — неохотно признал он. На него самого в тридцать пять лет временами нападал, как ему казалось, недуг, свойственный пожилому возрасту, и Меррик купил себе очки.

Вернувшись на место происшествия, он велел Уолтерзу опустить подъемник и осмотреть его. Меррик прекрасно знал, кому поручить дело. Трое мужчин уже разбирали обломки шифера, проверяя, что из них можно использовать. Наверху болталась доска карниза. Скорее всего до наступления темноты ее заменят.

«Больше здесь нечего делать», — решил Меррик. Это был опасный сигнал, но теперь пора двигаться дальше. Им с Эванзом предстоит встреча с дельцом из Гринвича, занимающимся земельными участками. Время и морской прилив — не говоря уже о бизнесе — никого не ждут.