Добро должно быть с кулаками

Николай Николаевич Акулов, 2023

Кто сказал, что добрым, брат, быть скучно? Что не выгодно, себе во вред? Добрым быть, не равнодушным, Доброта имеет след! “Добро должно быть сильным” – это продолжение книг про Виктора Носова. Но теперь наш герой вернулся в свой город. И здесь его тоже ждут обыкновенные, земные дела. И он их решает, пользуясь своими новыми возможностями и способностями. И очень надеется, что родной город станет чуточку чище и приветливей для нормальных людей.

= Я — ангел! Честно!!! Не верите?

Почему???? Я, правда, ангел!!!!

Что? Рожки??? Какие рожки???

Ах, эти, это чтобы нимб….

не свалился…=

Глава 1.

— Ну, с Богом! — воскликнул Славик, включая первую передачу.

— Вы в дорогу, какие продукты берёте, или как? — спросил Виктор.

— Или как, — засмеялся Виталик. — Не бери в голову. Маршрут разбит на отрезки. В конце каждого — пункт отдыха. Там и еда, и постель, и даже баня, если хочешь. И пообедать между этими пунктами тоже есть где. Так что, теперь мы берём в дорогу только деньги.

Разговаривая, они выехали на загородную трассу и, повинуясь жезлу ДПСника, прижались к обочине.

— Куда едем, что везём? — подошёл к ним весёлый сержант.

— В Питер, товар, фура опечатана, что там — не знаем, — улыбнулся и Славик, протягивая документы.

— Ну, счастливо, — сержант вернул бумаги и откозырял. — Внимательны будьте, чужих не сажайте, а то вчера опять фуру ограбили на южной трассе.

— Спасибо, — кивнул Славик.

— Ну, прощай, славный Город наш, здравствуй дорога! — Славик вырулил на трассу и прибавил газу.

— Не гони, нам ещё заправиться нужно, забыл? — буркнул Виталик.

— А вон сейчас и заправимся, — Славик включил поворотник и сбросил газ.

— Подзаправились, теперь можно и поспать, — Виталик захлопнул дверь кабины и полез в спальник. — Братик, ты по кочкам не шибко гони, — ткнул он сидящего за рулем Славку.

–Так, укачать же тебя надо, чтоб крепко спал, — засмеялся тот.

— Я тебя как-нибудь укачаю, — пригрозил Виталик, устраиваясь на лежаке.

Машина выехала с автозаправки на трассу. Славка потянулся к приёмнику. Кабину заполнил убаюкивающий голос известного певца:

Ты сидела за пультом, где кнопки разноцветные гаммы играли,

а вокруг тебя вились мужчины, кто — просили, а кто и ругали.

Натали, Натали, Натали, груз мне лишний дай по пути,

ты же — добрая, я тебя знаю, шоколадку тебе обещаю.

Ты смеялась улыбкой Мадонны: «обещания мне все знакомы,

средь водителей нет уж мужчин, хвастунишки, и трёп лишь один».

Натали, Натали, Натали, ты же умная, знаю, смотри!

Среди нас тоже разные есть, один — сволочь, хороших — не счесть!

Ты смотрела мне прямо в глаза, на ресницах дрожала слеза.

— «Я не груз, чтобы просто подбросить, моё сердце любви тоже просит».

Натали, Натали, Натали, ты за глупость меня всё ж прости,

не придал я значенья словам, не серьёзно я всё обещал!

Отвернулась к окну ты тогда, и упала с ресничек слеза.

— «Я наряд вам закрыла вчера, нам машина твоя не нужна».

Натали, Натали, Натали, ты прости меня, зла не держи!

Я, как цыган, люблю лишь дорогу, а на ней, видишь, женщин — то много.

— Ты смотри, какая красная шапочка стоит! — вдруг воскликнул Славка, — подвезем?

Виктор глянул вперед. На обочине тянула руку невысокая худенькая девчушка в джинсах, светлой блузке и красной косынке. Сбросив скорость, Славик прижал машину к обочине. Виктор открыл дверцу.

— Дяденьки, без денег подвезете? — подбежала запыхавшаяся девушка.

— Залезай, племянница! — засмеялся Славик, и Виктор, протянув руку, помог девчушке забраться в кабину.

— Ой, спасибочко вам, — девчушка, пристроив у ног небольшую сумку, сдвинула назад косынку. Пышные каштановые волосы, рассыпавшись по плечам, сразу преобразили худенькое личико девчонки.

— Далеко едешь, красавица? — почему-то смутился Славик.

— Не очень. Верст десять с гаком, как мой дед говорит, — улыбнулась девчушка, оглядывая кабину. — А вы, наверное, в Питер?

— А как догадалась?

— Так туда все большие машины едут, — пожала она плечами.

— Угадала, с нами поедешь?

— Мне нельзя, — сразу как-то погрустнела девушка, — я к маме еду, заболела она. Пришлось даже учебу бросить.

— А учимся, наверное, на учительницу? — Славик окинул взглядом ладную девичью фигуру.

— С чего ты взял? — почему-то смутилась та, — я на доктора учусь.

— Ты, на доктора? — не поверил Славка. — А, ну если на терапевта там или педиатра, другое дело, — он кивнул головой.

— Я на хирурга учусь, — поджала губки девушка.

— На хирурга? — Славик опять оглядел девчушку. — Ну, если на хирурга, то это серьезно, — почему-то кивнул он. — А имя-то у тебя есть, будущая звезда отечественной хирургии?

— Имя есть, — кивнула, улыбнувшись, девчушка, — Маша.

— А что, скромно, но со вкусом, — засмеялся Славка. — Мария, как отца зовут?

— Степан.

— Мария Степановна, — со вкусом произнес Славка, — звучит, однако, — он повертел пальцами правой руки.

— Смеешься? — подозрительно уставилась на парня Маша.

— Ты что, ты что? — Славка сделал испуганное лицо, — кто ж над хирургами смеется? А вдруг, тьфу, тьфу, — он постучал костяшками пальцев себя по лбу, — лет через десять попадешь к тебе случайно на стол. И ты меня узнаешь, и вместо того, чтобы что-то ненужное отрезать, ты возьмешь и что-нибудь ненужное пришьёшь, а? — Славка хитро серьезно посмотрел на Машу.

— Не бойся, — засмеялась девушка, — я не злопамятная. Хотя попасть ты, наверное, мог бы. Земля круглая. Но, теперь уже не попадёшь, — она грустно вздохнула, отвернувшись к окну.

— Неужто, выгнали? — Охнул Славка, — и за что?

— Да не выгнали, — мотнула головой Маша, — я сама ушла. Мать у меня сильно заболела. И, судя по всему, надолго. А ухаживать некому.

— И что ж ты теперь делать будешь? — посмурнел и Славка.

— Ну, у нас есть в селе медпункт, может, туда возьмут. А нет, так на ферму пойду. Там всегда работники нужны.

— Да, с твоей весовой категорией только на ферме и работать, — хмыкнул Славик.

— Так у меня мама такая же худенькая, и всю жизнь на ферме. И ничего, — Маша пожала плечами. — И, если б не сосед — урод, она б и не заболела вовсе.

— А сосед-то, каким боком? — насторожился Славик, — обижал, что ли?

— Да я и не знаю, как это назвать, — нахмурилась Маша, — но после него мать сердцем заболела. — Немного помолчав, она начала свой рассказ. Дом ее стоит предпоследний, а в последнем жили муж с женой и сыном. Сын, звали его Ромой, старше Маши года на четыре. Семья, как семья, ничем особо не выделялась. Родители работали в совхозе, Рома учился. Лет в пятнадцать Рома чем-то переболел. И с тех пор он стал как-то сторониться местной ребятни. Но зато завел дружбу с друзьями нашими малыми. Мы даже смеялись немного над ним. У соседей целый двор был вечно чужих кошек и собак. Потом они стали куда-то все пропадать. Зато соседи развели кроликов, курей. Все бы ничего, но четыре года назад странным образом умирает отец Ромы.

— Это как — странным образом? — не понял Славка.

— Ну, он, по словам жены, зачем-то полез в старый погреб, оступился и сломал себе шею. Отца похоронили, тут Рома как раз школу закончил. Учиться никуда дальше не поехал, остался в совхозе. И вот мать моя стала замечать, что у соседей что-то творится непонятное. Рома год кое-как поработал, потом бросил. Сидит дома, ничего не делает. Ладно бы, по хозяйству чем занялся, а то и этого нет. Двор постепенно приходил в запустенье. Живность, что отец держал, испарилась. Зато, Рома из худенького пацана превратился в упитанного розовощекого мужичка.

— Первый парень на деревне? — хмыкнул Славик.

–Первый — не первый, но вот что интересно, на танцы в клуб он не ходил, и с девчатами не дружил.

— А чем же он тогда занимался? — удивился Слава, — не работал, и по хозяйству не шуршал, с девчатами не гулял. Что, спал да ел, что мама принесет?

— Где-то приблизительно так, — кивнула Маша. — Но, занятие у него всё же было, — она вздохнула. — Он, он мучил животных.

— Это как? — не понял Слава.

— Мы и сами это не сразу поняли. Но, после болезни у парня что-то сдвинулось в голове. Ему нравилось мучить животных. В старом погребе он устроил себе что-то, типа, капища. Мучил там кошек, собак, и балдел от этого. И, видно, отец — это дело засек. Может, трупы животных в овраге нашел, может, что услышал, но вот полез он в погреб и слетел с лестницы. После смерти отца Рома уже и в погреб не лазил. Стал своими экзекуциями заниматься прямо в сарае. Благо, тот стоял на задворках, и из него ничего слышно не было.

— А мать, мать его, что, ничего не знала тоже? — удивился Слава.

— Мать знала. С какого времени, не знаю. Но знаю, сначала пыталась как-то вразумить сына, даже к батюшке его водила в церковь, в соседнюю деревню, но не довела. Рома сбежал.

— Значит, в нём сатана поселился? — кивнул головой Слава, — я читал про такое. Точно — сатана, раз он в церковь не пошел.

— Наверное, ты прав, — согласилась Маша, — но, что могла сделать простая деревенская тётка. А так как перед сельчанами ей всё-таки было стыдно, она всё и скрывала. А тут летом в лесу находят двух местных старух грибниц. Сначала одну, через неделю другую.

— И что с ними? — заерзал на сиденье Славик.

— Они были привязаны к дереву и порезаны ножом, как будто их кто пытал. Село забурлило. Стали вспоминать, что до этого находили в лесу также привязанных к дереву собак и кошек, и тоже резаных. Моя мать первая заподозрила Рому и видно стала к нему присматриваться. Она и мне часто с почты звонила. Последний раз сказала, что разговаривала с матерью Ромы. Та долго отнекивалась, плакала, а потом умоляла никому не говорить, обещала отвезти Рому к врачам.

— Как же, поедет он тебе, — хмыкнул Слава, — такие люди себя больными никогда не признают.

— Ты прав, — вздохнула Маша. — Вчера мне подружка позвонила, я половины, правда, не поняла, она так тараторила. Но, подумав, дорисовала картину сама. К маме моей зачем-то пришла её мать. Они сидели на крыльце и вдруг услышали дикий вопль от соседского дома. Сильно испугались. Моя мама заподозрила неладное, и они, взяв в руки кочергу и ухват, пошли туда. По словам подружки, войдя, увидели лежащую без памяти соседку в углу горницы у икон, а посреди корчащегося Рому. В одной руке у него был нож, в другой — веревка. Этим ножом он изрезал все вокруг и себя, в том числе. Матери моей стало дурно. Подружка её еле успела вывести на улицу. Вызвали милицию и скорую. Пока скорая ехала, Рома истек кровью. А мать его очнулась, с ней всё в порядке.

— Ну, теперь-то она милиции, наверное, всё рассказала? — поморщился Славка.

— Подружка говорит, что ничего не сказала. Твердила, что ничего не знает.

— Ну да, её понять можно, — задумчиво молвил Славка, — матери все такие. А то, что сын уродом стал, кто виноват, разберись тут?

Некоторое время ехали молча. Каждый думал о своем.

— А если ты мать в город с собой возьмешь, то учиться дальше сможешь? — спросил Виктор.

— Не получится, — покачала головой Маша, — одна я жила в общежитии. С матерью надо будет снимать квартиру. Это деньги. Ещё питаться на что-то надо.

— То есть, всё дело, лишь, в деньгах? — прищурился Виктор.

— Не просто — в деньгах, — усмехнулась девушка, — а в приличных деньгах.

— Запиши мне свой адрес, — Виктор протянул блокнот, — телефон у тебя есть?

— Для меня — это роскошь, — усмехнулась Маша и, помедлив, написала деревенский адрес.

— Зачем тебе? — с интересом поглядев на Виктора, Маша вернула блокнот.

— Хочу, если, когда случится, попасть в умелые руки настоящего специалиста. Ты же сама сказала, что Земля круглая. — Достав из спальника свой рюкзак, Виктор вынул из него все деньги, оставив себе одну пачку. — Вот возьми и возвращайся учиться. Из Питера я еще пришлю. — Вырвав из блокнота листок, он написал свой телефон. — Проблемы будут, звони.

— Ты, случайно, не граф Монте-Кристо? — улыбнулась Маша, пряча деньги в сумку.

— Я — Робин Гуд, — шепнул Виктор девушке на ушко.

— Ух, ты, здорово. А зовут тебя как?

— Мама с папой — Виктором. Друзья — тоже.

— Хорошее имя — кивнула Маша, — надёжное.

За непринужденной болтовней время пролетело быстро. И когда Маша показала на указатель, ребята немного огорчились. Жаль было расставаться с такой замечательной девушкой, к тому же Машей.

— А село твое, почему Кокошкино называют? — остановившись на повороте, спросил Славка.

— А в старину, бабка мне рассказывала, у нас лучше всех кокошники шили. Их даже в сам Новгород Великий на продажу вывозили, — улыбнулась, прощаясь, девушка.

— А что такое кокошник? — когда отъехали, Славка посмотрел на Виктора.

— Ну, это такой головной убор для женщин, — Виктор показал руками.

— Красивый, наверное?

— Красивый, — согласился Виктор, — сейчас таких не делают.

— А зря, я вон, как к бабке приду, как в музее побываю. У ней — подушки расшиты, пододеяльник расшит. Рушники все — в птицах цветных. А половики — на полу, ковер в подметки не годится.

— Раньше этим женщины зимой и занимались. Сейчас жизнь другая, вкусы другие.

— Сейчас — безвкусица, а не вкусы, — хмыкнул Славик. — Стандартизация, — произнес он слово по слогам. — Раньше у каждого мужика своя резьба на окнах была, и не только. Дом был лицом хозяина. А в многоэтажке у всех лица одинаковые, пустые. Потому мужики и пьянствуют. Им самовыразиться негде. Показать, что ты за мужик, не на чем.

— С этим я согласен. — И они завели разговор о сегодняшних ценностях бытия.

Жили раньше мужики, каждый в своей хате.

Нынче в доме все живут, как в одной палате.

Свой наличник в хате был и крыльцо резное.

В доме лишь подъезд один и полотно дверное.

Вечерами мужики по хозяйству бдели,

В городе же делать что? Все в пивной сидели.

В деревнях здоровы были, так как некогда болеть.

В городе от лени чахнешь, коль у телевизора сидеть.

На ужин ребята остановились в придорожном кафе"Фиалка".

— А что, много нападений было? — спросил Виктор, когда официантка, расставив заказ, отошла.

— За лето известно о десяти, — буркнул Славик, надкусывая хлеб.

— С нашей базы две машины тоже разграбили, — добавил Виталик.

— И что, никаких следов? — удивился Виктор.

— Фуры потом находят, где-нибудь в овраге, а экипаж они на месте расстреливают, сразу.

— У них какая-то система есть, или они хватают, что попадётся?

— Мы думали над этим, — кивнул Виталий. — Понимаешь, на первый взгляд — системы никакой нет. Но берут они только богатые фуры. И главное, фуры все с разных баз и грузились на разных складах.

— Одно время грешили на ДПС-ников. Дороги у нас только три, легче наблюдателей поставить. Но ДПС-ники не знают, какой везётся груз, если фура опечатана. В накладной пишется только номер груза. А они брали именно опечатанные, дорогие грузы. Где тут система?

— Действительно, — хмыкнул Виктор, — системой не пахнет. — А кладовщик, или ещё кто на складах мог быть наводчиком?

— Теоретически мог, конечно. Но тогда получается, что у банды на всех складах наводчик сидит.

— Ну, почему бы и нет. Правда, вычислить при сегодняшней связи по телефону его практически не реально. Но при известном терпении возможно.

— Слушай, Слав, по-моему, вон тот опель стоял на выезде? — кивнул вдруг Виталик на въехавшую на стоянку машину. — Вы только не дёргайтесь, парни.

Виктор краем глаза посмотрел на машину. Внутри сидели три парня, кроме водителя. Один из них, выйдя, лениво потянулся и направился к бару. Взяв четыре порции мороженого, вернулся обратно. Газанув, опель покинул стоянку.

— Как-то это не естественно, — хмыкнул Виталик. — Приехали четыре, вышел один.

— Действительно, подозрительно, — кивнул брат.

— Что делаем? — допил чай Виталик.

— Едем дальше, что мы делаем? Карабины только достанем, и всё. До ночной стоянки чуть-чуть осталось.

Ребята вернулись в машину и, приготовив карабины, вырулили на трассу. Через час впереди на обочине они увидели машину и рядом с ней девушку с поднятой рукой.

— Ну, вот и начинаются интересности, — сидящий пассажиром Славик снял предохранитель с карабина. — Что делаем? — он закрутил головой.

— Думаешь, подстава? — Виктор тоже стал вглядываться в зелёную стену густого леса.

— Сто пудов, — согласился Виталик.

— Тогда останови за девушкой метров через сто и сидите в кабине, а я проверю, — предложил Виктор.

— А если стрелять начнут?

— Вы тоже стреляйте, — улыбнулся мальчик. — Но, думаю, до стрельбы дело не дойдёт. — Он выставил в окно левую руку и сжал наполовину пальцы.

Как только машина остановилась, Виктор выпрыгнул и посмотрел на лес впереди. Направив левую руку туда, он опять сжал пальцы. Перейдя на противоположную сторону дороги, он направился к молодой женщине, которую принял за девушку, ведя по опушке леса полу сжатым кулаком. Женщина спокойно стояла возле машины, глядя на приближающего мальчика.

— Что у вас случилось? — перешёл через дорогу к ней Виктор. Та почему-то молчала, глядя расширенными глазами на приближающегося Виктора.

— Понятно, — хмыкнул мальчик. — Она — не при делах, просто исполняет роль приманки, хотя, сама — жертва. — Кого они у вас захватили? — Виктор остановился перед женщиной.

— Мужа с детьми, — ответила та мёртвыми губами.

— Где сидят?

— Сзади меня, в лесу.

— Я проверю, — хмыкнул мальчик. — Интересно, а почему она не вырубилась? Или луч над ней прошёл, или её эмоциональное состояние не дало?

Перепрыгнув кювет, Виктор углубился в лес. Далеко ходить не пришлось. Под еловыми ветками на опушке, уткнувшись носами в стволы автоматов, лежали три парня. Чуть далее, у сосны сидел мужчина с двумя детьми. Виктор наклонился над детьми. Они были живы. Дышал и мужчина.

— Ну, слава Богу, — с облегчением вздохнул мальчик. Подняв детей на руки, он понёс их к машине. Женщина так и стояла у машины живой статуей.

— Дверь откройте, — позвал её мальчик, перепрыгнув кювет обратно.

— Чего? — резко обернулась женщина и вскрикнула, увидев детей.

— Живы они, живы, не пугайтесь, просто без сознания, — улыбнулся Виктор. — Вы дверь откройте, я их на сиденье посажу.

— Да, да, сейчас, — отмерев, женщина перебежала на сторону Виктора и открыла дверь автомобиля, помогая посадить детей.

— У вас нашатырь есть? Дайте им понюхать.

— В аптечке должен быть, — засуетилась женщина.

Виктор вернулся в лес и, развязав, принёс мужчину. Его он посадил на переднее сиденье. От фуры с карабинами в руках спешили братья.

— Что тут случилось? — подошёл первым Славик.

— Взяли в заложники детей, её использовали как приманку, — усмехнулся Виктор.

— А где бандиты?

— Там лежат, — махнул Виктор на лес.

Братья направились за Виктором в лес.

— Ну, я что говорил, — ткнул пальцем Виталик, — вот этот мороженое брал в кафе.

— Точно, — присмотрелся Слава.

— Ну, и что будем с ними делать? — почесал затылок Виталик, — ментам сдадим, или как?

— Боюсь, от ментов они откупятся, — хмыкнул Виктор.

— С ними надо тоже, что они с ребятами делали, — зло сплюнул Славик, — У Серёги двое малолеток осталось.

— Ладно, парни, я вон там, — Виктор кивнул назад, — помню, мы линию электропередач проезжали, давайте их туда. Привяжем к конструкции, издали видно будет.

Парни согласно кивнули и, схватив одного, поволокли. Виктор, повернув браслет на Крест, поволок остальных двоих. Сняв с бандитов их же брючные ремни, привязали за ноги к первой перекладине.

— Ладно, вы теперь идите к машине, смотрите, чтобы последний на опеле не появился незамеченным, а я их допрошу и кончу, — предложил мальчик.

Братья согласились и пошли, оглядываясь, к фуре. Виктор сунул нашатырь под нос первому. Тот, очнувшись, заорал от страха.

— Что, страшно, упырь, а как людей убивал, не боялся? — Виктор за волосы поднял голову бандита. — Рассказывай, а то так и оставлю висеть.

— Я ничего не знаю, вы что творите?

— Ага, память отшибло, — Виктор обшарил карманы висевшего. Кроме ножа, там ничего не было.

— Хороший ножичек, — он провёл концом лезвия по левой руке парня. Кровь тонкой струйкой побежала в траву. — Острый.

— Ты что, сволочь, делаешь?! — завопил бандит, — вызови милицию.

— Сейчас, разогнался, милицию тебе, — Виктор провёл полосу по другой руке. — После того, как всё расскажешь.

— Ничего я не знаю, ааааа, помогите!!!! — надрывался бандит.

— Крови, значит, не боишься, — ухмыльнулся мальчик, — а так, — и он начал ломать пальцы левой руки. Бандит захлебнулся воплями от боли.

— Не надо, я всё скажу.

— Говори, — Виктор отпустил руку бандита.

— Это Максуд всё придумал, — глотая окончания слов, и давясь слюной, бандит рассказал о деятельности своей банды.

— Всё, больше ничего не знаю, отвяжи.

— А мы сейчас проверим, всё ли ты сказал, — Виктор привёл в чувство второго бандита. Когда он испуганно задёргался, поняв, что висит вниз головой, Виктор, взяв его за волосы, показал напарника.

— Сразу будешь говорить или сделать тебе тоже самое?

— Я ничего не знаю, аааа!!! — завопил бандит.

— Значит, тоже самое, — и он начал ломать парню пальцы.

— Не надо, я всё скажу, не надо! — стал извиваться бандит.

— Ну, так я тебе это и предложил, — хмыкнул мальчик, — а ты, типа, ломаешься. Уговаривай тебя. Начинай.

Этот бандит подтвердил уже слышанное Виктором от первого, назвав лишь дополнительно адрес скупщика, краденного с фур. Записав и это, Виктор"разбудил"третьего. Тот, увидав своих товарищей, ломаться не стал и повторил их рассказы, назвав лишь продажного милиционера, который предупреждал банду о готовящихся засадах и облавах.

— Ну что, всё рассказали, или что-то напомнить надо? — оглядел мальчик бандитов, поигрывая ножиком. Он обшарил остальных, но нашёл лишь телефон.

— А вот интересно, а документы ваши где?

— В машине, — признался последний.

— А оружие вы, где взяли?

— Мы в самом начале пост ДПС на дороге убили. Это их, — добавил второй.

— Мндааа, ребятки, на вас и пробы-то ставить негде. — Ладно, Бог рассудит, — Виктор повернул браслет на Рожок и сжал пальцы левой руки.

Срезав с бандитов одежду, Виктор исполосовал ножом их тела. Затем, обернув ладони кусками ткани, изувечил автоматы и повесил им их на шею.

— Вот, где-то так, — оглядел он свою работу и зашагал к ожидавшим его братьям.

— Ну, что там с семьёй? — посмотрел мальчик на сидящего с закрытыми глазами мужчину.

— Мужик ехать не сможет, сто пудов, — махнул рукой Славик.

— Там, — показал вперёд Виталик, — через пару километров есть дорожная гостиница. Давайте им туда доехать поможем. Всё равно, скоро стемнеет. Куда они в таком состоянии?

— Ну, тогда вы езжайте первыми, а я сяду за руль и поведу их машину, — предложил Виктор. — Как будет гостиница, свернёте к ней. Вы же там тоже собирались ночевать, как я понимаю?

— Ну да, — кивнул Виталик.

— Тогда поехали, — Виктор подошёл к машине с семьёй, а братья направились к своей.

— Простите, не знаю, как вас зовут, — мальчик наклонился к окну автомобиля.

— Алексей, — открыл глаза мужчина.

— Алексей, там впереди есть мотель. Давайте, я довезу вас туда. Вы переночуете, а утром с новыми силами поедете дальше, а то скоро стемнеет уже.

— Спасибо вам большое. Я, действительно, не в состоянии сейчас вести машину.

— Ну, вот и хорошо, — Виктор сел за руль и оглянулся на заднее сиденье, — поехали?

— Да, да, пожалуйста, — кивнула женщина, прижимая к себе детей.

Действительно, через несколько минут шедшая впереди фура, мигнув, свернула на автостоянку. На её противоположном конце светилась яркими огнями вывеска дорожного мотеля.

— Ну, вот и приехали, — Виктор свернул за фурой и подъехал к мотелю. — У меня к вам просьба, — он заглушил мотор и оглядел семью. — Никому не рассказывайте, что вы были участниками этой страшной истории. Бандитов мы уже наказали, они больше не смогут никого обижать, а вас затаскают по милиции, замучают допросами, а то ещё, не дай Бог, и начнут обвинять в причастности к расправе над бандитами. Вы понимаете, о чём я говорю?

— Да, конечно, — кивнул Алексей, — мы никому не расскажем об этом. И спасибо вам большое за нас.

Виктор помог пострадавшим дойти до мотеля и вернулся к ожидавшим его у машины братьям.

— Слушай, Вить, по моему, вон тот опель — бандитский, — ткнул Виталик пальцем в стоящую на краю площадки машину.

— Но водилы-то там нет, — присмотревшись, доложил Славик.

— Наверное, в кафе сидит, ждёт сигнала? — усмехнулся Виктор. И тут у него в кармане зазвонил телефон.

— Опа, — вынул телефон мальчик, — ты прав. Увидел, небось, заложников.

— Да! — поднёс к уху трубку Виктор.

— Димон, вы что, заложников отпустили? — зашипела трубка.

— Угу, — ответил мальчик.

— На фига, они же сдадут нас! — завопила трубка.

— Точно, он здесь, вон бежит, — Славик показал на спешащего от здания парня.

— Не сдадут, не ссы, — засмеялся Виктор и направился к бандитскому опелю.

— Я сейчас, — кивнул он братьям.

— Что-то ты слишком уверенным стал, Димон, — бандит открыл дверцу машины и сел за руль, — где фура?

— Налево посмотри, — Виктор поравнялся с опелем и, повернув браслет на Рожок, поднял левую руку.

— Вы что, её не остановили? — разглядел бандит стоящую на площадке фуру.

— Как видишь, — Виктор положил левую руку на открытое окно опеля и, нагнувшись, показал телефон. — Ещё вопросы будут?

— Чего надо? — посмотрел на него не понявший ситуации бандит.

— Привет тебе от подельников передать, — улыбнулся мальчик.

— Чего? — тот, наконец, услышал и увидел телефон напарника.

Несколько секунд бандит соображал, потом его рука дёрнулась к ключу зажигания, и Виктор чуть сжал пальцы. Бандит непроизвольно схватился за голову.

— Руки на руль и не дёргайся, — разжал пальцы мальчик.

— Всё, всё, сижу, — бандит положил руки на руль, — чего надо?

— Рассказывай, как стал бандитом, — Виктор сел сзади парня.

— Что с пацанами? — повернул голову к мальчику парень.

— Отдыхают в лесу, — хмыкнул Виктор. — Вот всё расскажешь, поедешь к ним. И советую не врать. Твои пацаны многое мне пропели. Если что не совпадёт, сделаю больно.

— Не знаю, что тебе пели пацаны, но я лишь водила, сам видишь, — стукнул по рулю бандит.

— Ну, как скажешь, вылезай, некогда мне с тобой лялякать, утром вставать рано.

Зло не должно сильней добра быть. Иначе жизни всей конец.

Зло должно прятаться, таиться иль маскироваться, наконец.

Когда же зло выходит с тени, не пряча мерзкое мурло,

Тогда вам срочно нужен факел, чтоб в эту тень не унесло.

С вылезшим бандитом Виктор направился к лесу. На краю площадки им встретился парень, выбирающий из урны накопившийся за день мусор. Увидев бандита, он застыл. Проходя мимо, бандит плюнул ему под ноги: — всё-таки, не сгорел, ублюдок? — и нехорошо засмеялся. Отведя бандита подальше в лес, Виктор сжал пальцы левой руки. Затем обыскал упавшего. Забрав ключи и документы, вернулся на площадку. Парень у урны так и стоял, задумчиво глядя на приближающегося мальчика.

— За что это он тебя сжечь хотел? — остановился возле парня Виктор.

— Он с дружками хутор мой спалил, и думал, что я тоже сгорел. А я выбрался через погреб, — буркнул парень. — Ты куда его отправил?

— Туда, где он больше не сможет ни жечь, ни убивать, — усмехнулся мальчик. — У тебя лопата найдётся? А то, если его здесь найдут, у хозяина будут проблемы.

— А всё сделаю, не волнуйся, — кивнул парень.

— Договорились, — Виктор направился к фуре.

— Что ты так долго? — выпрыгнул Виталик из кабины, увидев мальчика, — спать в машине будем или в мотеле?

— А раньше вы как делали?

— По-разному, — пожал плечами парень, — в зависимости от ценности груза.

— Тогда, давайте я в машине, покараулю, а вы идите в мотель, — предложил Виктор.

— А не забоишься? — засмеялся Виталик.

— Забоюсь, вас позову, — усмехнулся мальчик.

— Есть, что будешь? — Вылез из кабины и Славик.

— Нет, не буду.

— Тогда залезай в спальник, закрывай двери и спи. Мы утром придём, разбудим, — помахал рукой Славик.

Братья направились к мотелю, а Виктор, сев в кабину, стал смотреть в ту сторону, откуда должен был появиться странный парень-уборщик, и он вскоре появился с лопатой в руках. Выйдя на площадку, огляделся. Виктор моргнул фарами. Парень направился к фуре.

— Садись, — мальчик открыл дверь и подвинулся на сиденье.

Парень, прислонив лопату к колесу, забрался в кабину.

— С ним ещё трое было, ты в курсе? — посмотрел он на Виктора.

— Они все уже там, — кивнул мальчик. — А ты их откуда знаешь?

— Я на Дедовом хуторе жил, неподалёку отсюда. Эти с месяц назад возле хутора машину перегружали. Видно, подумали, что хутор пустой. Может, всё и обошлось бы, но выскочила наша собака и залаяла. Они подбежали к дому. Я не успел в лес убежать, заперся внутри. Они стали ломиться, в окно полезли. А у меня ружьё было. Я и жахнул пару раз. Тогда они подожгли дом. Хорошо, что Бабушка с моими младшими сёстрами в лесу была. Они за ягодами ходили. В общем, я выбрался через погреб. Там у нас ход тайный был. Хутор сгорел, эти подождали, перегрузили машину и уехали. Я номера из леса не разглядел. А то бы в милицию сказал, — парень сокрушённо покачал головой.

— Бабушка с сестрами, где теперь?

— Да, все здесь, на кухне помогают. Работаем при мотеле за еду и крышу.

— Хорошая, однако, перспектива, — хмыкнул Виктор. — У вас что, родственников нет?

— Да, кому нужны лишние рты по сегодняшнему времени, — вздохнул парень.

— Ладно, прорвёмся, — улыбнулся мальчик. — Ты машину водишь?

— Вожу, у меня и права есть. Я документы все забрал, когда убегал.

— Отлично, пошли, — ребята спрыгнули на землю и направились к опелю.

— На такой сможешь? — Виктор открыл дверцу.

Парень сел за руль и, осмотревшись, кивнул: — смогу.

— Тогда, вот тебе на неё документы, поедешь с утра в Город. Был там?

— Нет, — мотнул головой парень.

— Ладно, тебя встретят на посту ДПС при въезде, я позвоню. — Он достал телефон.

— Дим, встретьте утром с Василием Ивановичем на Северном посту опель, номер, — Виктор прочитал номера машины, — в нём будет парень, зовут… Тебя как зовут?

— Сергей Морозов.

— Сергей Морозов, его бабушка и две сестры. Заберите их в Озёрное, они погорельцы.

— Вить, ты опять во что-то вляпался? — встревожился брат. — Лучше б, на поезде поехал.

— Да всё нормально, успокойся, просто одни уроды на наш груз покушались. Больше уже ни на что не покушаются.

— А что за погорельцы тогда?

— Чисто случайно встретились. Сергей расскажет тебе. Ладно, звони Чапаеву, договаривайся. — Виктор отключился.

— Ну, вот и всё. Иди, спи, а с утречка по холодку и поедете. Только ты никому ни слова. Даже твоему хозяину. Скажешь, родственники к себе позвали. Сестрам, мол, учиться дальше надо. Договорились?

— Договорились, — улыбнулся Сергей. — Спасибо тебе. Самого-то, как зовут?

— Друзья зовут Виктором, враги — Робин Гудом, — засмеялся мальчик. — Так что, если на тебя кто ещё наедет, скажи, мол, пожалуюсь Робин Гуду.

Виктор хлопнул парня по плечу: — Ну, я пошёл спать, нам выезжать рано.

Виктор запер дверцы кабины и завалился в спальник. Покрутившись, устраиваясь, он достал из-под бока книжку. В темноте едва рассмотрел на обложке бородатого мужика с копьём в руке.

— Про охотников что ли? — Виктор зевнул. Усталость тянула к подушке, и он, сунув туда и книжку, лег на неё и заснул.

Сон.

— Матвей, тати! — вдруг кто-то заорал над ухом, — от леса заходят, что делать?

— Бейте их, бейте! — заорал другой голос, и постель Виктора тряхнуло.

Открыв глаза, он сел. Вокруг было темно. Протерев глаза, завертел головой. В ночи что-то происходило. Слышались крики, ругань, что-то трещало, ломаясь. Ощупав вокруг руками, Виктор понял, что находится не в кабине машины, а на обычной деревенской телеге. Под ним было сено, а сверху прикрывал упавший к ногам чей-то зипун. Глаза уже чуть привыкли к темноте, и он стал различать мельтешащие вокруг фигуры людей. В ночи шла яростная схватка. Звенело железо.

— Опять куда-то черти занесли, — поморщился мальчик и, проверив браслет, повёл вокруг полусогнутыми пальцами. В наступившей тишине был лишь слышен треск горевшего неподалёку факела. Факел лежал в траве, грозя вот-вот погаснуть. Виктор поспешил его поднять и посветить вокруг. Тут и там валялись сцепившиеся в драке люди.

— Ну, и кто тут, кто? — буркнул он, пытаясь определить, чью сторону занимать в данной ситуации. Походив меж валяющихся, он так и не понял, как их различать. Одеждой никто сильно не выделялся, возрастом и вооружением тоже. Вздохнув, Виктор принялся вязать всех подряд.

— Утром разберёмся, — буркнул он, бросая в общую кучу последнего найденного мужика. Оглядев остановившийся обоз, направился к телеге, в которой спал и, забравшись на неё, задумался.

— Судя по одежде и речи, я всё-таки на Руси. По оружию, век где-то пятнадцатый, шестнадцатый. Местность пока не узнаю. Я ехал, получается, с обозом, — Виктор пощупал лежащий рядом мешок. — Зерно какое-то вроде. Ладно, не покупаю. И на обоз напали. Напали, надо полагать, разбойники, кричал же кто-то, тати. Осталось выяснить, что за обоз, и кто тати? Утро вечер развеет, — хмыкнул мальчик и прилёг, укрывшись обратно зипуном.

Второй раз его разбудили голоса. Прислушавшись, Виктор усмехнулся. Говорили связанные. Повернув браслет на Луну, он сел и потянулся. Связанные им ночью ругались. Одни грозили другим, злобно скаля зубы. Немного послушав ругань, Виктор поморщился.

— Ничего не понятно, кто есть, кто? — соскочив с телеги, он отошёл с дороги в кусты и там повернул браслет на Солнце.

Насвистывая весёлую мелодию с беззаботным видом, Виктор раздвинул кусты и вышел на дорогу. Увидев стоящих с понурыми головами коней и нагруженные телеги, остановился и озадаченно повертел головой. Наткнувшись взглядом на кучу связанных мужиков, сторожась приблизился к ним и стал оглядывать.

— Мужики, это что с вами? — изобразил простачка мальчик.

— Ну, что смотришь, развяжи меня, — первым дёрнулся к мальчику заросший бородой мужик лет сорока в добротном кафтане. — Я тебе денег дам.

— Дядя, а ты кто? — сдвинул брови Виктор, разглядывая мужика.

— Купец я, купец, не видишь? А это мой обоз. Вон стоит.

— А почему ты тогда связан, если ты купец? Чем провинился?

— Ничем я не провинился, — купец еле сдерживал свою злость, — разбойники ночью напали и связали. Ну, ты долго думать будешь? Развязывай скорей.

— Разбойники? — Виктор почесал затылок. — Напали и оставили в живых, и обоз не разграбили, чудно как-то, — он усмехнулся. — Ты не врёшь, дядя?

— Да мы сами ничего не поймём, паря, — встрял лежащий рядом с купцом мужик с багровым шрамом по левой щеке. — Нас ночью кто-то всех связал. И купцовских, и моих. Видишь?

— А ты кто, дядя? — Виктор перевёл взгляд на меченного. — Тоже купец?

— Нет, — скривился мужик, — я — атаман этой ватаги, — он кивнул головой назад, — был, — мужик опустил глаза. — Так что ты решай скорей, на чьей ты стороне. А то рук уже не чуем.

— Странные у вас тут дела творятся, мужики? — Виктор покачал головой. — Даже не знаю, что и делать. Если вас сейчас развязать, вы ж опять драться, наверное, будете? Да?

— Да не будем, не будем! — заорал атаман. — Слово даю, уведу ватагу отсель.

— А ты, купец, как? — Виктор посмотрел на сверкающего глазами чернобородого.

— Да пусть катится, не трону я его, — сплюнул купец. — В другой раз попадётся. Дорога одна.

— А ты, атаман, чего разбойничаешь-то? По призванию, или как?

— Какое призвание, — скривился атаман, — разорился, вот и пошёл с кистенём на дорогу. Жрать что-то надо было?

— С голоду значит? — прищурился Виктор. — А если вот купец тебе даст припас и оружие, пойдёшь новые земли осваивать для царя?

— Это за Камень что ли? — нахмурился атаман. — Так места там гиблые, говорят.

— Ну, не такие и гиблые, — усмехнулся Виктор, — люди и там живут. Так как?

— А купец даст припас-то? — атаман ткнул ногой купца в голень. — А?

— Если за Камень пойдёшь, чего ж не дать? — прищурился купец. — Места, я слышал, там богатые. За год можно любой припас окупить мехами и костью моржовой.

— Ну, вот и договорились, — Виктор достал нож и разрезал путы на атамане и купце. — Чего тут друг другу жизнь портить, лучше делу государеву послужить.

— Эй, люди беглые, пойдём за Камень? — встав оглянулся атаман на своих товарищей.

— Это дело обсудить сначала надо, — послышался рассудительный голос, — это тебе не к Маньке на сеновал сходить, — кругом засмеялись. Нож Виктора пошёл гулять по рукам. Распутывали всех и все. Через полчаса у обочины уже горели костры. Висели котелки и обозные доставали крупу и сало. У костров шёл разговор о походе. Вспоминали, кто, что слышал о тех краях. Рассказывали друг другу кто страшилки, кто наоборот хвалил несметные богатства и сокровища. Купец с атаманом подошли к вернувшемуся на свою телегу Виктору.

— Так ты кто, парень? — нахмурил лоб купец. — Ты в обозе с нами был?

— Ну да, спал вон, — Виктор кивнул на примятое сено. — Драка ваша разбудила.

— Так ты, может, видел, кто нас связал? — усмехнулся атаман.

— Я и связал, чтоб спать не мешали, — пожал плечами Виктор. — Больно вы шумели.

— Ты? — воскликнули одновременно купец и атаман и переглянулись. — А как?

— Молча, — поморщился мальчик. — Колдун я, считайте, если вас такой вариант устраивает? Могу людей усыплять. Убить тоже могу. Показать?

— Не надо, мы верим, — мужики, выставив ладони, попятились. — А ты откуда?

— Оттуда, — Виктор махнул рукой в ту сторону, откуда ехал обоз.

— Из Нижнего, что ли?

— Из Верхнего, вам какая разница?

— Да нам всё равно, — смущённые мужики пожали плечами. — А почему ты нас не убил? — помявшись, спросил атаман.

— А зачем? Я без толку людей не бью. Вы мне понадобились, вот и связал, чтоб остыли.

— Так ты ищешь людей для своего похода? — хлопнул себя по лбу купец.

— Не только. Я хочу, чтобы люди делом занимались, а не дурью. И если ложили головы, то с пользой, а не в грабежах на дороге.

— Так, а про Камень ты серьёзно или так, для красного словца?

— Ну, чего ж для словца? Договоритесь, провожу, — Виктор пожал плечами.

— Ты с нами пойдёшь? — купец и атаман переглянулись.

— Я же сказал, провожу, — кивнул Виктор.

— Ну что, купец, как сговариваться будем? — атаман повернулся к бородатому.

— По совести и будем, — прищурился тот, — я сам с тобой пойду, атаман. Дела мои тут что-то не очень последнее время идут, вот и попытаю счастья.

— Ну, тогда другое дело, — заулыбался атаман. — Я подбираю людей, ты обеспечиваешь корм и оружие, идёт? — атаман протянул ладонь.

— А договорились, — купец сжал её в своей. — Колдун судьёй будет, если что.

От костров потянуло вареной кашей и вскоре их позвали завтракать. Позавтракав, дальше тронулись все вместе. Виктор шёл возле своей телеги. На него с любопытством поглядывали, но подходить, не подходили. Может, боялись, а может, ещё чего? Слух, что всех повязал он один уже прошёл по обозу. А в этом веке люди ещё верили в силу ведунов и волхвов.

Через три дня прибыли в большой город на реке. Здесь намечалась ярмарка, и купец привёз на неё свой товар. Виктор вместе со всеми устроился на постоялом дворе. Днём бродил по городу, рассматривал дома и людей. Посидел на речном откосе. В небольшой заводи было устроено что — то типа речного порта. У деревянного причала стояли баржи, струги, большие и малые лодки. Суетился народ, выгружая из них привезенный товар и загружая закупленный.

Атаман, едва прибыли, пошушукался с Виктором и куда-то исчез вместе со своими людьми.

На второй вечер купец пригласил Виктора вниз, в корчму. В пустом зале за длинным столом сидели бородатые, пожилые и молодые мужики. Стол был уставлен кувшинами с вином и закусками, но никто не пил и не ел, кого-то ждали. Купец подвёл мальчика к торцу стола, поднял руку. Разговор за столом смолк, все повернули головы к ним.

— Господа торговые люди, вот тот волхв, о котором я вам говорил. Он уверял меня, что предложенное им предприятие окупится с лихвой за один год.

— А где порука? Мы ему отдадим свой товар, он пропадёт с ним, а мы с чем останемся? — прилетел с конца стола голос.

— Уж больно он молод, — послышался другой насмешливый.

— У самого, что есть за душой? Чужим распоряжаться ума много не надо.

— Господа, господа, давайте конкретно о деле, — поднял опять руки купец. — Кто желает войти в компанию, подымайте руку. Кто не желает, Бог судья, силой заставлять не будем.

— Ферапонт, ты на чувства не дави, — в середине стола поднялся могучий старик. — Здесь все люди серьёзные, пацанов нет, и вопросы говорят правильные. Твой волхв действительно на вид больно молод. И за душой, как мы понимаем, у него нет ни гроша. Так что, сомнения некоторых тут понятны. Пусть растолкует, как он собирается нам барыши принести?

— Волхв скажи купечеству своё слово, — Ферапонт посмотрел на Виктора. — Они будут вкладываться. Имеют право знать.

— Ладно, не суетись, Ферапонт, — Виктор улыбнулся купцу и кивнул на свободный край скамьи, — присядь, я скажу. — Оглядев уставившиеся на него бородатые физиономии, усмехнулся.

— Не зря Пётр Первый начинал свои реформы с отрезания бород. Глядя на эти заросшие рожи, за меч хочется взяться. Ишь, клопы сытые, хозяева жизни. Принеси им барыш на блюдечке, да ещё и с гарантией. Они, видите ли, рисковать не хотят. Ну ладно, ещё посмотрим, как вы запоёте.

— Ферапонт, дружище, ты собрал тут всех купцов с ярмарки? — Виктор посмотрел на присевшего с краю купца. Тот кивнул.

— Всех, кто приехал на ярмарку.

— И зря. Мы только время потеряем, и настроение себе испортим. Ты посмотри на эти физиономии, Ферапонт, — Виктор, вытянув ладонь обвёл стол. — Они сидят тут и кочевряжатся. Мол, если мы и дадим тебе товар, то кто гарантирует нам его возврат, да ещё и с барышом? Ты слышал этот вопрос? А он у них главный. Больше они ничего не могут думать.

— А как же ты хотел, волхв? — выкрикнули с конца стола. — За просто так товар тебе отдать?

— А с чего вы, господа купцы, взяли, что я ещё возьму ваш товар? Ааа? Вы, наверное, решили, что кроме вас его взять больше и не у кого, да?

— Весь товар в наших руках, захотим и полушки не получишь, — стукнул кулаком по столу третий с краю мужик, зло сверкнув глазами.

— Да и не надо, — мальчик пожал плечами. — Всё, что надо для похода, у меня уже есть. На днях подойдут люди, и по первому морозу тронемся.

— Да… — попытался что-то сказать Ферапонт, приподнимаясь, но Виктор, положив ему на плечо руку, придавил. И купец, проглотив слова, плюхнулся на лавку.

— Так что, господа, извините за беспокойство, обойдусь и без вас, — Виктор развёл руками. — Это Ферапонт виноват, хотел добро вам сделать, да не угадал вот. Приятного аппетита, — помахав кистью, Виктор развернулся и стал подниматься по лестнице на второй этаж к своей комнате. В зале повисла гробовая тишина. Спиной он чувствовал сверлящие взгляды опешивших купцов.

Вернувшись в номер, Виктор сел у окна и стал глядеть на появившуюся луну, раздумывая как теперь организовать подготовку задуманного похода. В дверь стукнули, и вошёл Ферапонт.

— Прости волхв, но ты не прав, — развёл он руками с порога. — Ты обидел всех и сильно. Где ты возьмёшь теперь провиант? А оружие где?

— Ферапонт, если ты тоже испугался и хочешь отвалить, я не буду держать, не бойся, — улыбнулся мальчик, поворачиваясь к купцу. — Но с этой минуты я сам займусь подготовкой похода. А что касается твоих купцов, то завтра половина из них, как минимум, прибежит сама и будет проситься в компанию. Но тогда уже я буду выбирать, кого брать, а кого нет, понял?

— Конечно, ты наколдуешь, — скривился Ферапонт и устало опустился на лавку.

— Ни одного словечка, Ферапонт, — Виктор покачал головой, — это зависть поможет, а жадность добьёт к утру. Вот увидишь.

— Зависть? А причём тут зависть? Чему завидовать?

— Как чему, Ферапонт? Через год, мы завалим эту ярмарку мехами и костью. Ты сам говорил, что на сегодня это самый дорогой товар. Но мы не будем его продавать тут. Мы повезём его в Европу и вернёмся оттуда с бочками золота. А золото всегда вызывает зависть. Или я не прав, Ферапонт?

— Это золото надо ещё привести, — скривил губы купец.

— Ладно, смотрю, ты совсем скис, иди, занимайся своими делами и не забивай больше голову моими. Я сам всё сделаю. Спокойной ночи, — Виктор показал купцу на дверь.

Кряхтя и хмурясь, Ферапонт покинул комнату, тихо прикрыв дверь. Едва он исчез, Виктор встал, и на цыпочках подбежав к двери, приложил ухо, чуть её приоткрыв.

— Что он сказал, Ферапонт? — услышал он тотчас шёпот. — Отказывается?

— Отказывается, — подтвердил купец. — Сказал, что справится сам. Просить не будет.

— Что-то он задумал? — проворчал собеседник Ферапонта. — Надо бы последить.

— Хочешь, следи, — усмехнулся Ферапонт. — Интересно мне будет, как это у тебя получится только?

— А чего не получится? Получится. У меня есть тройка пронырливых парней. Утром и приставлю.

— Ну, ну, приставь. Смотри, чтобы твои проныры не представились первыми.

По коридору затопали, удаляясь, шаги и Виктор улыбнулся.

— Не всё так плохо, господа купцы, очень даже не всё.

Повернув браслет на Луну, Виктор выскользнул за дверь. В обеденном зале за столом сидели пятеро. Почти не тронутая еда и ополовиненные кувшины с вином говорили о серьёзном разговоре. Виктор приостановился послушать.

— А мне не кажется, что волхв этот — мошенник, — стукнул по столу кулаком вдруг один. — Глаза у него не такие.

— Какие не такие? — ехидно спросил второй.

— Честные, вот какие, — опять стукнул кулаком первый.

— Честные? — передразнил второй. — Вот с честными глазами и есть самые отпетые мошенники. Он будет честно на тебя глядеть и разденет до исподнего. Понял, Гаврила?

— Этот, не разденет, Серафим, — покачал головой мужик. — Этот скорей убьёт, но не разденет.

— Это тебе тоже глаза сказали? — съехидничал Серафим.

— Глаза, — кивнул Гаврила. — Именно глаза, и я ему верю.

— Побежишь утром в компанию вступать? — хихикнул Серафим.

— А ты не побежишь? — прищурив глаза, Гаврила уставился на мужика. — Сам готов уже бежать.

— Я побегу, — кивнул Серафим. — Я с самого начала не против был. Это всё Моисей смуту разводит. А сам ведь тоже прибежит, вот увидишь.

— Ну, вот и вся купеческая дружба, — усмехнулся Виктор и тихо вышел на улицу. Вечерняя прохлада заставила поёжиться.

Стараясь не попасть в какую-нибудь канаву, Виктор направился к дому губернатора края. Его он разведал днём. В крайнем окне первого этажа громадного дома горел свет. Виктор подёргал колокольчик. За дверью кто-то заворчал, и она открылась. На пороге с фонарём стоял могучий, бородатый старик в накинутом на плечи зипуне.

— Ночь на дворе, кого нелёгкая принесла? — поднял он фонарь над головой, вглядываясь в посетителя. — Если к его благородию, так спят они уже.

— А свет у кого горит? — улыбнулся Виктор. — У домового?

— Ну, тебе какая разница, у кого? — старик разглядел, наконец, мальчика, — что пришёл, студент? Денег просить будешь или протекции?

— Я сам могу тебе, дед, денег дать, — Виктор шагнул вперёд, невольно заставляя старика попятиться. — Сколько хочешь? — он вытянул ладонь, на которой блеснули золотые монеты, — хватит или ещё?

— Свят, свят, — стал креститься старик, отступая. — По ночам только нехрести с золотом ходят, или продавшие чертям душу. Ты — кто?

— Я — волхв, старик, — засмеялся мальчик, — сам любого чёрта за пояс заткну. Веди к хозяину, дело у меня до него. Да не бойся, с добром я, с добром. Пока хозяин твой мне ничего плохого не сделал.

— Волхв, откуда у нас волхвы? Они ещё при моём дедушке все исчезли, — бормоча себе под нос, старик повёл Виктора вглубь дома, светя фонарём. Вот он остановился у двери и постучал.

— Ваше благородие, Илья Матвеевич? — громко позвал он.

— Что тебе не спится, Макар? — дверь распахнулась. На пороге в домашнем халате китайского шёлка стоял крупный статный мужчина, лет пятидесяти. — Кого ты мне привёл? — разглядел он возле старика мальчика. — Студент? Я днём принимаю, пусть и приходит.

— Это не студент, ваш благородие, — замялся старик.

— А кто же тогда? — нахмурился мужчина.

— Волхв, ваш благородие, — дёрнул рукой старик, — говорит, настоящий.

— Волхв? — брови мужчины поползли вверх, — откуда у нас волхвы?

— Илья Матвеевич, что ж мы так на пороге и будем разбираться, что, да откуда? — шагнул к двери Виктор. — Может, пригласите в кабинет всё-таки?

— Ну, если вы волхв, то входите, — оглядев внимательно мальчика, отступил в сторону хозяин дома. — Прошу, — он махнул рукой. — Макар, будь добр, чаю нам сообрази с гостем, — посмотрел он на мявшегося в дверях старика.

— Это я мигом, ваше благородие, — обрадовался старик и закивал головой, — мигом я.

— Ну и принесёшь тогда, — кивнул ему мужчина и, закрыв дверь, повернулся к гостю. — Прошу, присаживайтесь, — он показал рукой на стулья у стола. — Выпить не предлагаю, думаю вам это не надо, — хозяин прошёл к своему стулу и, помедлив, присел. Виктор расположился на другом.

— Чем обязан вашему визиту? — мужчина внимательно смотрел на мальчика.

— Илья Матвеевич, как вы думаете, государь будет против, если к государству прирастут новые земли, и оттуда потечёт в казну доход?

— Я думаю, он не будет против? — усмехнулся, помедлив губернатор. — А земли вы не за Камнем собрались приращивать?

— Ну, насколько мне известно, до уральского хребта земли уже подконтрольны престолу российскому? Или нет ещё?

— Вам правильно известно, — кивнул мужчина и сложил в стопу лежащие перед ним бумаги. — Те земли платят по возможности налог. Конечно, не такой, как бы хотелось. Народу там мало.

— А за камнем народу больше, но народ тот под чужой опекой пока. Так?

— Да, там ещё остатки ордынских ханов властвуют, — кивнул мужчина и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди. — Если я правильно вас понимаю, вы и есть тот самый волхв, что второй день будоражит местных купцов. Так?

— Уже доложили? — усмехнулся Виктор.

— Начальник полиции у нас на своём месте, — кивнул губернатор.

— Ну, тут не моя инициатива, — улыбнулся Виктор. — Это мой попутчик, купец Ферапонт хотел подтянуть, так сказать, местные денежные мешки к проекту.

— И как, подтянулись?

— Пятьдесят на пятьдесят, — пожал плечами мальчик.

— А вы ожидали лучшего? — фыркнул губернатор. — Наш купец осторожен очень и жадён в большинстве. Ему сегодня бы сорвать копейку. А что будет завтра, то Бог подскажет. Не умеют они перспективы видеть. Не все конечно, но большинство. Вот Строгановы, те — молодцы. Подминают под себя потихоньку земли перед хребтом. А там, глядишь, и за него перепрыгнут. С перспективой работают, Строгановы, молодцы. А остальные, — поморщившись, мужчина махнул рукой, — так, рвачи. Ни себе, ни делу.

— Тогда поддержите вы меня, Илья Матвеевич, — улыбнулся Виктор. — Выгорит дело, вы в почёте у государя. Да и казну свою пополните.

— А если не выгорит? — губернатор прищурился.

— Так всё равно в выигрыше, — пожал плечами мальчик.

— И в каком, именно? — хмыкнул мужчина.

— Я ж от вас разбойников всех уведу. На дорогах безобразий меньше будет. Народ к тому же на вас обижаться не будет.

— Так уж и всех? — хмыкнул губернатор.

— Ну, почти всех. Свято место пусто не бывает. Скоро другие появятся.

— Вот именно, появятся, — поморщился губернатор. — А почему появляются, знаете?

— Догадываюсь, — поскучнел лицом Виктор. — И проблема эта не сиюминутная.

— Ладно, я не против вашего проекта. Но чем я вам могу, так сказать, поспособствовать? Денег больших у меня нет, если только оружием? Оружия немного могу выделить.

— А людьми поможете?

— Людьми? Но вы же сами сказали, что набираете ватагу из разбойников? Или я неправильно понял? Каких людей вы от меня хотите?

— Да хотя бы тех, кто не нужен в городе. Наверняка, есть такие?

— Если поискать, наверное, найдутся, — губернатор задумался. — Это я утром с полицией посоветуюсь. Из тюрьмы возьмёте?

— Возьму. Я всех возьму, — кивнул Виктор. — И подскажите, где мне поискать оружие и продовольствие? Ещё нужны будут лошади и лодки.

— Если вы намерены двигаться на лошадях, зачем вам лодки?

— В тех краях рек много, пригодятся, — улыбнулся мальчик.

— Насчёт лошадей, можно у калмыков местных попытать. Они пригоняют нам лошадей иногда. У них как раз такие, что для похода и годятся. А так, ещё есть под городом конезавод господина Бурцева. Можете к нему наведаться. Но на многое не рассчитывайте. Он пятый год всего, как открыл свой завод. Ещё не развернулся по-настоящему.

— А как его отыскать, подскажете?

— Да ямщика любого спросите, он отвезёт. Тут рядом.

— Спасибо. А по оружию что скажете?

— Вёрстах в пятидесяти у нас полк гусар стоит, попытайте у них. Может, и найдут что? Ещё у господина Майера спросите. Он делает у себя кое-что. А больше и не у кого.

— Спасибо, понял. И последний вопрос. У вас карт тех краёв случайно нет?

— Карт? — мужчина задумался. — Я посмотрю утром в нашем архиве. Вы денька через два загляните. Может, что и отыщется.

— Тогда не буду вас больше утомлять, Илья Матвеевич, — Виктор поднялся, — спокойной ночи, — кивнув, он направился к двери.

— Погодите, я Макара позову, — губернатор позвонил в колокольчик. — А то у нас там темно. Вы, как соберётесь, зайдите попрощаться, — встал и губернатор. — Я тут со своей стороны попробую что-нибудь для вас сделать. Если получится, сообщу.

В дверях появился с фонарём и подносом с чаем Макар.

— Вот чаёк-с, ваше благородие, — ступил старик через порог.

— Спасибо, Макар, но юноша уже уходит, — улыбнулся губернатор. — Долго ты возился.

— Чего ж это долго? — обиделся старик. — Пока вода закипела. Сразу и заварил.

— Ладно, проводи гостя, уже поздно.

— А как же чай, что, не будете пить?

— Поставь чай на стол, — кивнул терпеливо губернатор, — и проводи гостя.

— Проводить, так проводить, — пробурчал старик и, поставив поднос на стол, вышел в коридор, светя под ноги фонарём. Виктор последовал за ним.

— Ну, решил свои вопросы, волхв?

— Да я познакомиться больше приходил, — улыбнулся Виктор. — А вопросы? Вопросы мы и сами решим. — На крыльце мальчик посмотрел на луну. — Спокойной ночи, Макар.

— И тебе хорошо заснуть, волхв, — кивнул старик и, закрыв за мальчиком двери, побрёл к себе, бурча что-то под нос.

Первым, кого увидел Виктор утром, спустившись завтракать, был атаман. Он сидел за столом у двери и явно тяготился обществом за соседними столами. А там стучали ложками купцы и их прислуга, спеша побыстрее поесть и пойти на ярмарку. Увидев мальчика, атаман, привстав, махнул ему рукой, и, когда Виктор присел к столу, наклонившись, весело подмигнул.

— Волхв, я виделся с пятью атаманами. Они все согласны идти за Камень.

— И много набирается людей? — кивнул мальчик. Подбежавший слуга уже ставил перед ним миску с кашей и кружку с молоком.

— Если всех, то триста уже набирается. Можно ещё поискать, — поспешил атаман, заметив недовольную гримасу мальчика. — Сколько ещё надо?

— Хотя бы тысячу для начала.

— Тысячу? — атаман почесал затылок. — Я пошлю к Новгороду людей. Там тоже шайки есть. Можно на Дон ещё заслать весточку. Оттуда хлопцы тоже подтянутся, я уверен.

— Засылай, — кивнул Виктор. — К зиме надо собрать как можно больше. Теперь второе. От купцов большой помощи ждать не придётся. Кочевряжатся, боятся товар потерять.

— Вот кровососы, — атаман стукнул кулаком по столу. — Может пощупать тогда их?

— Пощупаем, но не сейчас. Ты к ногайцам можешь кого послать? Нам кони нужны будут.

— Так тем тоже надо платить, — скривился атаман.

— А они что берут?

— Зерно берут, крупу, материю разную тоже берут.

— Натурой значить? — Виктор задумался. — Это разрешимо, будет им материя и крупа. Посылай человека и договаривайся. Сколько они дадут лошадей, и что хотят за них? Рассчитывай на пару тысяч. Половина должна быть вьючными.

— Понял, сегодня и пошлю. Ещё что?

— Ещё, нам надо уже ставить за городом свой лагерь. Чтобы люди привыкали, обживались, знакомились. И всех прибывающих определять сразу в лагерь.

— А где лагерь ставить?

— Ты ел? — Виктор отодвинул пустую миску и допил молоко.

— Ну да, уже, — кивнул атаман.

— Тогда поехали на берег, посмотрим, где лагерь поставить.

На улице они поймали извозчика, и тот повёз их на берег. Остановившись на взгорке, Виктор огляделся. Внимание его привлёк другой берег реки. Широкая пойма заканчивалась высоким откосом, на котором стояла небольшая деревушка. Напротив, деревни у воды валялись на боку несколько лодок, и качался баркас.

— Вон, смотри, — Виктор вытянул руку. — Деревню видишь? Вот там и ставим лагерь.

— А почему там? — атаман покрутил головой, — на этом берегу тоже места хватает.

— Сам догадаешься, или подсказать? — Виктор разглядывал берег у себя под ногами. На пристани всё также суетились купеческие люди. Кое-где стояли и сами купцы, наблюдая за их работой. Вот один грузчик, нёсший на плечах мешок, вдруг споткнулся и грохнулся почти у ног купца. Тот что-то заорал, махая руками и стал бить упавшего ногами. Бедняга, харкая кровью, едва смог отползти от рассвирепевшего хозяина.

— Вон того купца видишь? — Виктор ткнул пальцем в сторону пристани.

— Это который грузчика сейчас бил? — дёрнул щекой атаман. — Знаю я его, ещё та сволочь. Клоп, а не человек. Слуг за людей не считает. Обращается, как со скотиной.

— Откуда он?

— С низов Итиля, зовут, слышал, Хасраил.

— Богатый у него караван здесь?

— А вот эти десять барж, все его, — атаман кивнул на причал. — Он их тут покупает и по течению сплавляет вниз. Там продает, наверное.

— Отсюда что берёт?

— Точно не скажу, но, наверное, соль, пеньку, мёд, воск. Ну, и меха конечно. У него тут скупщики всю зиму его работают. Скупают у всех и всё. Так что, как видишь, баржи не пустые.

— Узнай, когда он отходит, и перехватим его караван, — прищурился Виктор. — Не нравится он мне.

— Вот это уже другое дело, — потёр ладони атаман, — узнаю. А перехватить лучше всего можно за этим поворотом, — атаман махнул рукой на реку. — Там изгиб крутой, баржи сносит к тому берегу близко. Очень удобно.

— Значит, посади там засаду с верёвками с крюками. Там и возьмём караван. Заодно и баржи пригодятся. Подумай, куда их потом можно будет отогнать?

— А за поворотом протока есть широкая. Туда и отгоним.

— Пошли и протоку проверим, чтобы сюрпризов не было.

— Так стан всё-таки в деревне ставим? — скривился атаман.

— В деревне, в деревне. Не надо жителей будоражить нашими разбойничками. А то дураков, сам знаешь, хватает. Ещё подымут город с древьём на нас. Что делать тогда прикажешь?

— Если так, тогда другое дело, — покивал головой атаман. — Хлопцы будут недовольны.

— А ты объясни им, что почём. А балбесам по башке настучи. Мало будет, я добавлю. И местных чтобы не обижали. Церемониться не стану. Река рядом. Рыб отправлю кормить. Понял?

— Да я понял, понял, — насупился атаман. — Втемяшить бы это остальным.

— Я на днях подъеду туда, втемяшу, — пообещал Виктор. — А сейчас найди мне пяток толковых парней. Помогать мне будут.

— Пяток найду, не проблема, — обрадовался атаман. — Мне тоже с тобой быть?

— Ты занимайся лагерем. Людей собирай. На-ка вот, на пропитание, — Виктор кинул атаману тяжёлый кошель, позаимствованный им вчера на ярмарке у зазевавшегося купца. — Амуницию готовь. Сено пусть заготавливают пока. Рыбу ловят и сушат в дорогу.

— Ух ты, золото, — атаман заглянул в кошель, и глаза радостно заблестели. — Это дело.

— И кстати, — Виктор резко остановился и развернулся к атаману. — Предупреждай сразу всех, у нас сухой закон. Увижу пьяного или узнаю, кто пьянствовал, тоже утоплю. Начальников это касается в первую очередь. Усёк?

— Что, совсем не пить? — растерялся атаман. — А как же…?

— Совсем, ты плохо расслышал? Мне не нужны балбесы, да ещё и пьяные. Мы дело, атаман, серьёзное затеваем. С пьяной головой такие дела не делаются. Учти.

— Мдаа, я-то понимаю, но братва? — атаман поморщился.

— А братве я ещё сам поясню, — кивнул мальчик. — Ладно, иди, занимайся. Пришли мне помощников. Сразу на конях. И мне коня.

— Далеко собрался, волхв? — нахмурился атаман.

— Хочу навестить местный конезавод. Может, он конями тоже поделится?

— А мне можно с тобой?

— Атаман, у тебя дел выше головы, я сам справлюсь, не переживай. Гони помощников. Я к пристани спущусь, посмотрю. Пусть меня тут дожидаются.

— Я мигом, — атаман запрыгнул в пролётку и хлопнул кучера по плечу, — гони в город, дядя.

Виктор повернул браслет на Луну и зашагал к пристани. Работа там кипела. Слышались крики, ругань. К стоящему на краю пристани Хасраилу подошёл невысокий, худой мужичок с бледным лицом. Украдкой оглядевшись, он протянул купцу приличный свёрток.

— Товар в Новгороде хорошо разошёлся Хасраил, — радостно сообщил мужик, — вези ещё.

— Я знал, что он понравится, — расплылся в улыбке купец. — Можно даже ещё цену поднять теперь, когда первую партию распробовали. Пойдём, у меня осталось немного, заберёшь сейчас. Зимой больше привезу. — Купец спрыгнул на крайнюю баржу и скрылся в трюме, велев мужику ждать наверху. Виктор юркнул следом.

— Я знал, что это им понравится, — бормотал купец, пробираясь средь уложенных тюков в корму баржи. — Они мне золотом будут за него платить и ещё просить. Я стану хозяином через три года всего этого края. Хасраил умеет терпеть и ждать. Три года я подожду. Зато потом, — купец оборвал свои мечтания. И, нагнувшись, вытащил из-под деревянного топчана большой кожаный мешок. Принесённый свёрток он сунул под топчан в другой мешок. Закинув кожаный на плечо, направился к выходу.

— И что тут у нас? — Виктор выудил из-под топчана мешок и, развязав, пошарил рукой. — Ага, то, что надо. — В мешке оказались монеты. Проверив, нет ли ещё денег, Виктор тоже направился к выходу, прихватив с собой мешок с монетами.

Хасраил уже прощался на пристани с худым. Тот с мешком на плече направился прочь от пристани. Виктор поспешил его догнать, так как мужик свернул к стоящим у обочины пролёткам.

Забравшись в одну, худой велел ехать в город и назвал какую-то корчму.

— Некогда мне с тобой раскатывать, уважаемый, — хмыкнул Виктор и ткнул мужика в точку на шее. Тот откинулся на спинку сиденья и закатил глаза. Взяв его мешок, Виктор спрыгнул на землю. — Блин, прогулялся, — потряс он двумя мешками и развернулся обратно к косогору. Шесть лошадей и пять парней лихого вида его уже ждали. Лошади были привязаны к поваленному дереву, а парни стояли на косогоре и смотрели на пристань.

— Ну, и долго вы там глазеть собираетесь? — сев на лошадь и примостив свои мешки, спросил Виктор. Парни оглянулись и, переглянувшись, побежали к своим лошадям.

— А мы и не видели, когда ты поднялся, волхв, — виновато пожал плечами один, видно старший.

— Как зовут? — посмотрел на него Виктор.

— Кузьма, — растянул рот в улыбке парень.

— Будешь старшим, Кузьма. А пока на вот, держи, — Виктор протянул ему мешок с монетами. — Отвечаешь головой.

— Это что? — Кузьма протянул руку и небрежно перехватил мешок и едва удержал его. Мешок оказался тяжёлым. Увидев это, остальные засмеялись.

— Это — наша казна, Кузьма, — Виктор сделал лицо сердитым и зыркнул на парней строгим взглядом. Те подавились смехом и стали суетливо подбирать поводья. — Остальным охранять Кузьму, ну и мешок заодно.

— А Кузьму, чтобы не сбежал? — хихикнул опять один.

— Я тебе сбегу, — Кузьма погрозил смеющемуся кулаком и стал привязывать мешок к луке.

— А у тебя тоже казна, волхв? — спросил другой парнишка.

— Что у меня, я ещё не смотрел, — Виктор отъехал от обрыва и развязал свой мешок. Сунув руку, вытащил на свет горсть какого-то светло-коричневого порошка.

— Это что, мука ржаная, что ли? — вытянув шею, заглянул стоящий рядом парнишка.

— Да нет, паря, это будет покруче муки, — Виктор перетёр на пальцах порошок. — Так вот, значит, что ты возить сюда задумал, Хасраил? Опиум. Интересно, откуда? Ну ладно, разберёмся.

Завязав мешок обратно, Виктор протянул его любопытному.

— Беречь и не открывать. И, не дай Бог, кто из вас проболтается, что его видел? — он погрозил парням кулаком. — Собственный язык съедите через задницу. Поняли?

— Поняли, поняли, — переглянулись парни. — Не дураки.

— Вот и договорились. А теперь, кто знает, где конезавод?

— Я знаю, — вскинул руку один.

— Тогда веди, Сусанин, — кивнул мальчик.

— Меня Васькой зовут, — буркнул парнишка, пришпоривая коня.

— Тоже не плохо, — улыбнулся Виктор, направляя своего следом.

Конезавод князя Бурцева располагался на краю живописной долины. Окаймлённая невысокими холмами, она была защищена от ветра, прогревалась солнцем и имела свой водопой в виде пробегающей по краю долины небольшой, но чистой речки. Долина была огорожена загородкой из слег, и кони свободно перемещались по ней из конца в конец. У въезда в долину на холме стоял большой дом князя. Скотный двор и загоны для лошадей располагались метрах в трёхстах к северу. Возле дома был разбит небольшой сад или сквер, издали Виктор не разглядел. В беседке на краю сада играли дети, судя по одежде, не только князя.

— Князь, по-моему, вон там, — Василий ткнул пальцем в сторону загонов.

— С чего решил? — вгляделся в ту сторону Виктор. — Там несколько мужиков.

— А он всегда в белой шляпе ходит, — усмехнулся Василий. — Я его и тот раз по шляпе запомнил.

— По шляпе, говоришь? — Виктор спрыгнул с коня и привязал его к столбу загороди. — Ты со мной пойдёшь, остальные тут ждите, — велел он и, пригнувшись, пролез под слегу.

Идти пришлось мимо дома. В окно вдруг выглянула симпатичная девчушка и, увидев их, помахала рукой. Виктор, улыбнувшись, поклонился. Девчушка, смутившись, исчезла.

Парней заметили. Стоявшие у загона мужчины теперь смотрели на них. Виктор шагов за пять поприветствовал всех и остановил свой взгляд на том, кто был в шляпе.

— Апполон Валерьянович? — чуть поклонившись, спросил он.

— Ну, я, чем обязан? — буркнул мужчина.

— Мне вас рекомендовал Илья Матвеевич. Уделите несколько минут?

— Несколько уделю, — кивнул Бурцев, — говорите.

— Мне нужны лошади. Сколько можете продать?

— Смотря для чего? — мужчина прищурился.

— Я собираюсь идти походом за Камень. Лошади нужны разные, для людей и для груза.

— На Камень? — брови мужчины поползли вверх. — Что это вас сударь туда несёт? Аль бежите от кого? Или жизнь здесь наскучила?

— Считайте последнее, — улыбнулся Виктор. — Пресно стало.

— Пресно говорите? — Бурцев задумчиво пожевал губами. — А знаете, я вас даже понимаю, — вдруг улыбнулся он. — Вот скинуть бы мне годков двадцать, ей Богу с вами б пошёл. А сейчас уже не могу, годы не те, — Бурцев, скривив губы, покачал головой. — А лошадей я вам дам. Немного, правда. Но, сколько смогу, дам. Свирид, — он развернулся к стоящим поодаль конюхам. — Иди сюда, Свирид, — махнул он рукой.

— Что надо, Апполон Валерьянович? — подбежал мужик лет тридцати.

— Свирид, посмотри-ка, голубчик, сколько мы можем дать лошадей господину? — Бурцев вопросительно взглянул на Виктора.

— Вохв я, просто волхв, — улыбнулся тот.

— Господину волхву, — кивнул князь. — Смотри только, чтобы больных не было там.

— Так мы и так уже выбрали всех, кого можно, для господина Дроднева, — пожал плечами конюх.

— Он послезавтра забрать обещался.

— Господин Дроднев, надеюсь, нас простит, — махнул рукой князь. — Ему кони не к спеху. Весной следующей мы ему новый табун организуем. А вот эти парни до весны ждать не могут. Я правильно понимаю?

— Правильно, — улыбнулся Виктор. — Мы забираем сейчас и всех. Цену назовите.

— Свирид, сколько там твой табун стоит? — князь опять повернулся к конюху.

— Сговаривались с Дродневым по рублю серебром, — развёл руками конюх.

— Золотом возьмёте? — кивнул Виктор.

— Возьмём, чего ж не взять, — прищурился князь, — оно что, уже при вас?

— Василий, неси, — обернувшись к помощнику, велел Виктор.

— Вот это я понимаю, человек дела делать приехал, — хлопнул в ладоши князь. — Не то, что твой Дроднев, Свирид. То подождите, то мне надо посоветоваться. Табун вы сами погоните или помочь? — князь заметно повеселел.

— Если не трудно, пусть ваши люди перегонят табун на ту сторону в деревню, что напротив пристани. Смогут?

— Смогут, а чего не смочь. И кони у нас приучены через реку плавать. На ту сторону на пастбища гоняем. Там травы полно. И никому не мешаем. Волки, правда, приходят иногда. Вы своих предупредите. А то порежут заразы коняк. Жалко будет.

Василий вернулся с мешком и сел с конюхом отсчитывать нужную сумму. Конюх ссыпал монеты себе в подол. Закончив подсчёт, он встал и показал князю. Тот удовлетворительно кивнул.

— Это за перегон, — Виктор зацепил, не глядя, горсть и кинул сверху. — Значит, договорились?

— К вечеру перегоним, — кивнул князь.

— Спасибо, мы поедем тогда, — Виктор поклонился.

— Чайку не желаете, так сказать, за сделку? — князь протянул руку в сторону своего дома.

— С удовольствием, но в другой раз. Извините, сейчас дел невпроворот, — виновато развёл руками Виктор. — Вот вернёмся, я обязательно к вам загляну. Обещаю.

— Будем ждать, юноша, будем ждать, — покачал князь задумчиво головой, провожая удаляющиеся фигуры парней. — Эх, молодость. Всё спешим, боимся не успеть. Хотя, может так и надо?

— Свирид, чёрт, бородатый, ты где? — князь тряхнул головой и обернулся к стоящему рядом конюху. — Отнеси деньги барыне, пусть приберёт. И займись табуном. Тебе его ещё перегнать надо. Куда, ты понял?

— Да знаю я эту деревню. У нас с неё Трофим хромой, — кивнул Свирид.

— Вот и хорошо, Трофима и возьми, чтобы не заблудились.

Вернувшись к своим лошадям, Виктор и Василий забрались в сёдла, и все тронулись обратно в город. Кузьма привязал к луке остатки монет.

— Ещё на два табуна хватит, — похлопал он по мешку.

— Остальные деньги атаману отдашь. Пусть кожи закупит. Сбрую готовить.

— Нам надо ещё успеть на той стороне загон сделать, — встрял другой помощник. — А то коней пригонят, и куда девать?

— Вот и давай скачи к атаману и говори ему это, — посмотрел на него Виктор. — Кони вечером уже будут, смотри.

Гикнув, парнишка ускакал. Остальные продолжали ехать спокойно. Виктор думал, что дальше.

У пристани их ждал атаман. Рядом стоял гонец Виктора.

— Я отправил в деревню всех своих, — сообщил атаман. — Коней встретят. Загородку поставят.

— Там деньги ещё остались, — Виктор кивнул на Кузьму, — на упряжь должно хватить.

— Я пошлю закупить, что надо, — кивнул атаман. — И это? — он приблизился вплотную к лошади мальчика. — Хасраил похоже вот-вот отправится. Что-то он больно заторопился.

— Заторопился, говоришь? — Виктор глянул в сторону барж купца. — Нам ещё лучше. Ты людей послал на поворот?

— Как поговорили, сразу и послал, — кивнул атаман.

— Это хорошо. Тогда забирай наших лошадей и мешки. Во втором — не деньги, можешь не смотреть. Что это, я потом тебе расскажу. Парней, я забираю. Всё, мы пошли, — Виктор заметил, что с барж Хасраила стали убирать трапы. Сопровождающие баржи разбредались по её бортам, беря в руки шесты и вёсла.

— Бегом парни, — Виктор торопливо направился к концу причала. Парни спешили за ним.

Метрах в пятнадцати от первой баржи, Виктор остановился и подозвал к себе парней.

— Значит так, — он взял за руку Кузьму. — Берите друг друга вот так за руки, и тихо идём и заходим на первую баржу. Нас никто не видит, поняли? Главное, идём тихо. На барже я открою люк, и вы пока спрячетесь в трюме. Будете сидеть там тихо. На повороте я позову. Не трусьте, нас никто не видит, — словно гипнотизируя, произнёс Виктор и повернул браслет на Луну.

— Ой! — вскрикнул Василий. — Я тоже никого не вижу.

— Тихо, чёрт полосатый, — зашипел Виктор и потянул Кузьму за руку к сходням первой баржи. — Под ноги смотрите, олухи. Не дай Бог, кто споткнётся и расцепит руки.

Надо отдать должное парням, хоть они и испугались сильно, это Виктор почувствовал по задрожавшей руке Кузьмы, но шли тихо, и никто не споткнулся. Открыв люк, Виктор затолкал помощников в трюм, а сам остался на палубе. Забравшись на гору сложенных там мешков, он стал наблюдать за отплытием. Вот проверили надёжность связки барж между собой. Вот взошёл на палубу сам Хасраил. С барж доложили о готовности к отплытию. Выслушав, Хасраил махнул зажатым в руке красным платком и вытер вспотевший лоб. Первая баржа стала отодвигаться от причала, подталкиваемая шестами и вёслами слуг.

— Пошла, пошла, родимая! — закричал главный кормщик и, повернувшись на восток, перекрестился. Хасраил, увидев это, сплюнул в воду. Виктор усмехнулся. Спрыгнув с мешков, он подошёл к купцу и вытащил незаметно у того из-за пояса увесистый кошель.

Баржи постепенно отчалили от берега, выстраиваясь в вереницу. Хасраил, оглядев караван, что-то пробормотал себе под нос и уселся в стоящее на носу баржи кресло. Виктор, подойдя к нему, ткнул пальцем в нужную точку. Взобравшись снова на мешки, стал вглядываться в речное русло.

— Ну, и где этот поворот, интересно? — он оглянулся назад и прищурился. Пристань почти скрылась за береговым бугром. — Похоже, мы уже поворачиваем, что ли?

Баржи продолжали плыть ровно по центру реки, но вот их стало сносить к левому берегу. И впереди Виктор разглядел новый поворот. Убедившись, что река действительно поворачивает, он направился к трюмному люку и открыл его. Стоящие по бортам гребцы были так увлечены делом, что ничего не заметили.

— Вылезайте, — позвал мальчик помощников, — кажется, поворот.

— Ну да, вон коса, — махнул рукой вперёд вылезший Кузьма. — Нам что делать?

— Сейчас они все прилягут, а вы хватайте вёсла и гребите к берегу, — велел Виктор и поднял левую руку. Хасраиловские работники стали один за другим падать молча на палубу. Парни по кивку Виктора бросились к освободившимся вёслам. Через пять минут было уже ясно, что баржи течение выбросит на берег. Со следовавших за первой послышались будто предупреждающие крики, но Виктор махнул по ним левой рукой, и они смолкли.

На берег выскочили с верёвками люди атамана. В баржи полетели кошки. Вскоре всё было кончено. Баржи качались у берега, люди атамана проверяли груз и связывали работников Хасраила. Связали крепко и его самого.

— Куда пленных? — к Виктору подбежал Кузьма.

— Хасраила можете сразу утопить, — мальчик махнул рукой на реку, — а слуг спросите, когда очнутся, может с нами кто пожелает идти? А пока на берег стащите, пусть отдыхают.

— А с грузом что? — подошёл Василий. — Съедобного ничего нет, кроме запаса для дороги.

— Груз надо как-то продать, сможете?

— Попробуем, — почесал затылок Василий.

— Тогда пусть гонят баржи, куда атаман говорил и груз распродают. А мы с вами в город. Лодку одну снимите.

Через полчаса Виктор со своей пятёркой плыл к городу. Перехваченные баржи люди атамана повели прятать в свою затонь.

— А с тобой, волхв, интересней даже, чем с атаманом, — сообщил радостный Василий. — Ты так дела все быстро делаешь, что мы только удивляемся. Правда, братва?

— Это точно, — кивнул Кузьма. — Такой караван мы б сами никогда не взяли.

— То ли ещё будет, — усмехнулся мальчик, глядя на приближающуюся пристань. — Вы с краюшку причальте. Вон за теми кустиками. Не надо показываться лишний раз на глаза народу, — Виктор ткнул пальцем в берег и, едва лодка въехала на песок, первым выпрыгнул на траву.

— Я лодку привяжу тут, может ещё пригодится, — шепнул почему-то Кузьма.

— Привяжи, привяжи, — пробормотал Виктор и направился кустами на взгорок, минуя пристань.

С бугра он опять оглядел залив.

— Может ещё караван возьмём, волхв? — остановился рядом Кузьма.

— Разведайте, есть ли подходящий? — кивнул Виктор. — Нам нужны продукты. Крупа, фураж.

— Такие тут вряд ли будут, — покачал головой Василий. — Такие в другом месте искать надо.

— Вот и ищите, — кивнул Виктор. — И ещё, — он оглядел парней. — В городе должны быть ростовщики и менялы. Найдите мне их.

— Деньги заберём? — потёр ладони Василий.

— Деньги, деньги. Сколько надо времени на это?

— Да к утру узнаем? — парни переглянулись.

— Тогда — вперёд. Утром ждёте меня на площади у церкви.

Простившись с помощниками, Виктор до вечера гулял по ярмарке и городу. Некоторые купцы, что были вчера приглашены Ферапонтом на совещание, завидев Виктора отворачивались и бросали потом вслед злые взгляды. Другие, наоборот, улыбались, приглашали зайти. Но таких было меньшинство. Раздосадованный мальчик в качестве отместки даже освободил особо желчных купцов от части их денег, прорезав в кошелях дырки, чтобы подумали на местных воришек, во множестве шныряющих по ярмарке. Присмотрелся он к тем, кто продавал зерно и крупу. Спросил цены. Зерно в основном было с низов реки, и продавали его приезжие.

— Если сейчас их всех обчистить, могут испугаться и на следующий год не привезти, — размышлял Виктор, обходя зерновые ряды. — Но и нам надо как-то запастись зерном?

— Ай, больно, пусти! — вдруг раздался звонкий вопль и, вздрогнув, Виктор оглянулся.

Здоровый мужик, схватив пацана лет десяти за ухо, радостно гоготал, выворачивая это ухо.

— Попался, голодранец? Я покажу тебе, как воровать чужое зерно.

Рядом с Виктором охнула какая-то женщина и забормотала проклятия.

— Я не воровал твоё зерно, отпусти, — орал пацан. — Я только собирал обронённое.

— Эй, купец, отпусти пацана, — Виктор, вернувшись к лавке, положил руку на плечо мужика. Того скосило, и от неожиданности он выпустил ухо пацана. Пацан упал в пыль и, перекатившись, отбежал в сторону, осторожно трогая распухшее ухо.

— Ты кто такой? — развернулся купец лицом к мальчику. — Я поймал воришку и имею право его наказать, понял? Иди отсюда по добру, по здорову, — он пренебрежительно махнул рукой. — Надоели уже эти оборванцы. Работать надо, а не воровать.

— Вот именно, — усмехнулся Виктор и не стал развивать дальше спора. Кивнув пацану, он отошёл в сторону, за другой ряд.

— Спасибо тебе, дяденька, — пацан появился перед ним как из-под земли. — Чуть ухо гад мне не оторвал. И все за какую-то горсть просыпанного зерна.

— А ты чего собираешь тут. Что, родителей нет?

— Мать одна, — опустил голову пацан. — Отец ушёл прошлой осенью вот с таким, — мальчик кивнул в сторону обидчика, — так и не вернулся больше. Я слышал, эти наших мужиков у себя продают, как рабов.

— А чего ж они тогда с ними ходят? — удивился Виктор.

— Надеются на удачу, — мальчик пожал плечами. — Они тут хорошие деньги обещают. Вот и идут.

— Понятно. И много среди купцов таких?

— Есть, — кивнул мальчик. — Я только знаю пятерых. Кто с ними уходил в прошлых годах, не вернулись.

— Покажешь мне их?

— А тебе зачем?

— Наказать хочу, — пожал плечами Виктор.

— Ты? — пацан недоверчиво оглядел мальчика, — а один справишься?

— Хочешь проверить?

— Хочу, — глаза пацана загорелись мстительным огнём. — Давай вот этого и накажи первым, — он кивнул на недавнего обидчика.

— Хорошо, где он остановился? Где весь его товар?

— Пошли, покажу.

Через десять минут пацан остановился у высокого забора и кивнул на калитку.

— Вот тут. Сюда он весь товар с барж свозит. Отсюда и продаёт. Что остаётся, здесь хранит. На зиму или сам остаётся, или у него ещё помощник есть, злее его, дядька.

Словно подтверждая слова пацана, за забором забрехала собака. Послышался мужской голос, успокаивающий собаку. Виктор схватил пацана за руку и, оттащив к соседнему забору, прижался к доскам. Лязгнул засов, калитка приоткрылась. Выглянул мужик и внимательно осмотрел улицу.

— Сейчас нас увидит, — дёрнулся пацан, — бежим.

— Стой смирно, не увидит, — Виктор прижал пацана крепко к себе.

Повертев головой, мужик закрыл калитку, но открыл ворота. Скрипя колёсами, на улицу выехала телега, доверху нагруженная мешками.

— На базар сейчас повезёт, — прошептал пацан. — Это вот и есть помощник купца.

— В доме ещё кто есть, не знаешь?

— Не знаю.

Выведя на улицу лошадь с телегой, мужик закрыл ворота и, взяв вожжи, погнал телегу по улице в сторону ярмарки.

— Постой-ка на углу, — кивнул Виктор пацану в сторону удаляющейся телеги. — Если хозяева будут возвращаться, подразнишь собаку.

— А ты пойдёшь туда? — вскинул испуганные глаза пацан.

— Надо же нам знать, с чем дело имеем, — кивнул мальчик и, подтолкнув пацана к перекрёстку, провёл левой рукой по двору купца.

Едва пацан отбежал, Виктор повернул браслет на Луну и, подпрыгнув, уцепился за край забора. Подтянувшись, он перебросил тело внутрь двора и, спрыгнув, огляделся. Собака лежала у своей будки в углу. Неподалёку лежал скорчившись какой-то мужик. Рядом валялась метла. Метрах в пятнадцати от забора стоял каменный дом с закрытыми ставнями, справа притулился большой сарай или амбар с широкими воротами. Двор перед домом устилал булыжник.

Подёргав закрытую дверь дома, Виктор перешёл к амбару, но и тот был заперт. В маленькое окошко, почти под крышей, он ничего не рассмотрел.

— Мдаа, без взлома никак, — поморщился мальчик. — А ломать пока нельзя. Придётся прийти, когда хозяева будут дома. Но, судя по размеру, замка, — Виктор подёргал висевший на двери амбара громадный железный замок, — тут что-то, да есть.

Вернувшись на улицу, Виктор направился к перекрёстку. Пацан таился на углу под кустом сирени. Увидев мальчика, обрадованно вылез навстречу.

— Ну что, разведал? — был первый вопрос.

— Разведал, — Виктор потрепал пацана по вихрам. — Будем наказывать. Ты других мне татей покажи. Сколько их там у тебя?

— Пятерых я знаю сам, — заулыбался пацан.

Остаток дня Виктор с пацаном посвятили посещению дворов, где жили подозреваемые в пропаже сплавщиков купцы. Запомнив их, Виктор отправил пацана домой, подарив три золотые монеты. Увидев деньги, пацан несколько минут хватал воздух ртом, потом, горячо поблагодарив, убежал, пообещав утром найти его на ярмарке.

А Виктор вернулся на пристань и с облегчением вздохнул, застав там атамана, переправляющего на другой берег людей и какие-то грузы.

— Атаман, есть возможность добыть зерна, — с ходу сообщил мальчик. — Нужны подводы для вывозки. Ну, и сразу, чтобы переправлять туда, — он ткнул пальцем за реку.

— Прямо сейчас? — напрягся мужик.

— Нет. Давай с утра. Не будем пугать жителей ночными делами, мы ж не разбойники? — улыбнулся мальчик. — Утром спокойненько перевезём всё, что найдём, не вызывая подозрений.

— Хорошо, — кивнул атаман, — к утру я приготовлю подводы и баркасы. Тебя где искать?

— Я сам сюда приду с утра. Искать не надо.

Простившись с атаманом, Виктор направился обратно в город. По пути зашёл перекусить в трактир. Плотно поев, не спеша двинулся к дому обидчика пацана, решив начать с него. У ворот нагнал остановившуюся нагруженную мешками телегу. Сам хозяин сидел в ней, а ворота открывал бородатый помощник.

— Это как я вовремя, — усмехнулся Виктор, входя во двор вслед за телегой.

Хозяин, кряхтя, слез и стал открывать двери амбара. Откуда-то из-за дома появились два здоровых парня и, молча, принялись переносить мешки с телеги в амбар. Заглянув в амбар, Виктор присвистнул. Запасы мешков внушали уважение.

З акончив переносить мешки, парни закрыли двери и увели за амбар лошадь, оставив телегу на месте. Хозяин, кряхтя и что-то бормоча под нос, навесил замок и, закрыв его, повернулся к дому. Следом протопал ожидавший у телеги помощник. Так как хозяин сам открыл двери дома, Виктор сделал вывод, что в доме никого нет. И это было хорошо. Осталось узнать, куда пошли с лошадью грузчики. Тем временем хозяин и помощник прошли в дом. Хозяин скинул с себя верхнюю одёжку и, оставшись в одной рубахе, сел за стол. Помощник уже поставил на стол графин с тёмно-красной жидкостью и два стакана. Сев, хозяин кивнул помощнику, и тот разлил жидкость по стаканам. Выпив, хозяин уставился в стол, словно чего-то ждал. Минут через пять, скрипнув, открылась дверь, и в комнату вошла дородная женщина с большим лукошком. Поставив его на скамью, женщина оглядела стол и, сняв с лукошка рушник, принялась выставлять на стол кушанья. Были тут жареная курица, варёная крупными кусками репа, посыпанная какой-то зеленью, две глиняные миски гречневой каши с кружком масла в середине и приличный кусок какой-то рыбы без головы. Через две минуты стол был уставлен закусками. Крякнув, хозяин кивнул, и помощник тотчас наполнил стаканы. Выпив, мужики приступили к еде. Женщина, оглядев стол, ушла, оставив лукошко на лавке.

— Значит, кушанье готовится где-то в другом месте, — хмыкнул Виктор, отламывая ножку у курицы. Пока мужики насыщались, он осмотрел дом. Две спальни, кабинет, судя по конторке, и столовая. Одна комната стояла пустая. — Скромно, однако, скромно. И куда же мы богатство деваем, интересно? На основную родину, небось, перегоняем? — покачал Виктор головой. — Это называется — вывоз капитала за рубеж. И нам совсем не нравится. Придётся исправлять.

Наевшись, мужики перешли в кабинет. Сыто рыгая, хозяин сел в кресло, а помощник притулился за конторкой. В руках хозяина появилась большая, амбарная, как говорят, тетрадь. Он стал называть помощнику цифры, и тот записывал их в другую такую же тетрадь.

Оставив мужиков заниматься бухгалтерией, Виктор вышел из дома и на углу чуть не столкнулся с возвращающийся женщиной. Та видно шла забирать посуду. Пропустив её мимо, Виктор пошёл по хорошо протоптанной тропе и вскоре остановился у другого дома, отстоящего от хозяйского метров двадцать. Здесь горел свет в двух окнах, и слышались голоса. Толкнув дверь, Виктор вошёл. В большой комнате, по-видимому, столовой, за длинным столом сидели шестеро и ужинали. Их ужин был скромнее, но не беднее. Вместо вина, на столе стоял жбан кваса. Виктор узнал двоих грузчиков и дворника. Поглощая еду, мужики спорили о каком-то Ермиле, что принёс днём на продажу полутораметровую щуку.

— Брешет он, что на затоне поймал, — горячился дворник. — Я там, надысь, сам был с деверем, нет там щук. В другом месте он её поймал, зуб даю.

— Ну, а где тогда? — благодушно усмехался один из грузчиков. — Где?

— В Чувелихином пруду, небось, поймал. Там вот я сам видел таких щук.

— Ну, а зачем ему тогда брехать, — пожал плечами второй грузчик.

— Да затем, что пруды те губернаторские, — засмеялся сидевший с краю, судя по одежде, конюх. — И там нам запрещено ловить. Ясно?

— Может, и не брешет? — покачал головой грузчик, подразнивая дворника.

Спор разгорелся по новой. Усмехнувшись, Виктор пошёл осматривать дом. Был он побольше хозяйского. Несколько маленьких комнат, клетушек, служили спальнями обитателям дома. На большой кухне возились три среднего возраста женщины и две молодайки. Детей Виктор не заметил. Может их не было, а может, находились в другом месте.

Покинув дом, Виктор огляделся. Рядом высилось ещё какое-то строение. Подойдя ближе, он почувствовал запах навоза и услышал всхрап лошади.

— Ага, конюшня тут. Ну, всё ясно.

Дождавшись, когда женщина вернётся, Виктор “усыпил” всю челядь и, связав, разнёс по клетушкам, положив на топчаны. Погасив в печи огонь, направился к хозяйскому дому. Хозяин с помощником всё ещё что-то считали. “Усыпив” их и связав, Виктор забрал ключи от амбара и дома. Найденные деньги сложил в мешок и оставил у порога.

Покинув двор, он запер ворота и направился к следующему помеченному купцу. К утру шесть дворов были подготовлены к “приватизации”. Заночевав в последнем, утром Виктор был на пристани. Атаман с подводами уже ждал.

— Поехали, — махнул рукой мальчик и запрыгнул на первую подводу. Подъехав ко двору купца, он отпер ворота и амбар и велел забирать всё зерно. Атаман вопросительно уставился на Виктора.

— Выгребай, — усмехнулся тот, — за всё заплачено. — Кровью и потом, — добавил про себя.

С последней телегой были увезены со двора и хозяин с казной, и помощник с тетрадями. Весь день люди атамана возили к пристани мешки из указанных мальчиком дворов. Лишь к утру следующего дня эти мешки были переправлены на другой берег. К удивлению Виктора, а ещё большему атамана, никто не проявил внимания к их перевозкам. Наверное, потому, что рядом происходила такая же суета. Вечером Виктора отыскал Кузьма и, отведя в сторону, зашептал.

— Слушай, волхв, тут караван большой прибыл из низов. Зерно привёз. Но здесь они его разгружать не собираются. Пойдут дальше, к волоку. Там перейдут в другую реку и на Москву или Псков. Из Пскова и до Литвы рукой подать.

— Чей караван?

— Персы или евреи с солёного моря.

— Пошли, посмотрим, — кивнул Виктор. — Здесь они что, остановились?

— Так пошлину городу за проход надо платить, — развёл руками парнишка.

— Пошлину, говоришь? Пошлина — это хорошо.

В верхней точке залива стояло пятнадцать больших барж. Виктор пересчитал их, пока спускались к пристани. На берегу вокруг костров сидело человек триста, а может, и более. На кострах бурлили котелки с кашей. Сидевшие сидели почему-то молча.

— А это что, охрана? — остановился Виктор.

— Нет, это бурлаки.

— Кто? — в голове тотчас нарисовалась виденная в школьном учебнике картинка Сурикова «Бурлаки на Волге»: измученные усталостью и безнадёжностью лица.

— А ты как думал, к нам снизу баржи приходят? — хмыкнул Кузьма. — Вот они и тянут. В конце получают деньги и возвращаются на зиму домой.

— И много зарабатывают? — Виктор передёрнул плечами, представив ежедневную картину, «люди в ярме».

— Ага, богатеи ещё те, — усмехнулся Кузьма, кивая на сидящих. — Голытьба одна тут.

— Ладно, я понял. Ночью баржи сможешь увести отсюда?

— Уведём, — пожал плечами парнишка. — Когда начинать?

— Сейчас и начинай.

— А эти? — Кузьма ткнул пальцем на толпившихся у сходней первой баржи вооружённых охранников.

— Эти уже спят, считай, — кивнул Виктор и направился к барже. Прошмыгнув на неё, он вернул себе видимость и замахал руками. — Эй, вояки, кто меня пропустил, а? Хозяину сейчас скажу.

Ругаясь, охранники ринулись толпой на баржу ловить мальчика и улеглись на её палубе. На шум вылез из стоящего на носу шатра невысокий, полный мужик с чёрной бородой. Увидев Виктора и валяющуюся охрану, он удивлённо вскинул брови.

— Что тут происходит?

— Не волнуйтесь, уважаемый, это ограбление, — развёл руками мальчик. — Кричать не надо, — поднял он ладони, заметив, что купец собирается открыть рот. — Охрана ваша уже ликвидирована.

— Но я буду жаловаться губернатору, — всплеснул руками купец.

— А это всегда, пожалуйста, — кивнул Виктор и поднял левую руку. Через пять минут люди атамана уже связывали купца и его охрану. А ещё через полчаса захваченные баржи направились к другому берегу. К сидящим у костров бурлакам вышел Кузьма и стал раздавать деньги, найденные Виктором в шатре купца, говоря, что дальше караван не пойдёт. Купец решил продать всё здесь. Бурлакам было всё равно, тем более, что на этот раз купец на оплате не экономил. Довольные, некоторые тут же поплелись в город. Другие заворачивались в одежду и устраивались на берегу спать. И лишь горевшие костры свидетельствовали, что жизнь на берегу продолжается.

Утром плохо выспавшегося Виктора встретил у трактира Василий.

— Ты вот вчера не ночевал тут, — покачал головой парнишка, — а я тебе ростовщиков всех здешних отыскал. Восемь человек получилось.

— Ну, веди, Сусанин, — Виктор зевнул и посмотрел на солнце. — Мешок взял?

— А мы, что, прямо сейчас их чистить будем? — Василий аж остановился.

— А что, на зиму солить? Где остальные помощнички, черти вас забодай?

— Так баржи всю ночь гоняли, спят, поди, ещё.

— Будешь тогда один мешки таскать, — погрозил Виктор кулаком парню. Тот виновато пожал плечами. — Лентяи, блин. Так и норовят уклониться от дела.

Дом первого ростовщика стоял на краю рыночной площади. И работу свою он выполнял в самом доме. Видно был уверен в собственной безопасности. Усыпив всех находящихся в доме, Виктор и Василий собрали деньги и вышли на улицу, неся за плечами два мешка монет.

— Когда же это бумажную деньгу придумают? — бурчал Виктор, оглядывая улицу в поисках извозчика. Увидев, махнул рукой.

— Отдашь мешки атаману и обратно, — велел он Василию, сажая того в пролётку. — И остальных захвати тоже. Я жду тут, — Виктор кивнул на рынок.

Ожидая возвращения Василия, Виктор направился вдоль торговых рядов.

— Вот ты где? — цепкие детские пальцы вдруг схватили его за руку. — А я второй день ищу уже. Ты где был?

— Да на рыбалку вон ездил с друзьями, — Виктор кивнул на разложенную на прилавках речную рыбу. — Друг сейчас продаёт, а я вот гуляю, цены смотрю.

— А когда пойдём наказывать купцов?

— Да ну их, пусть живут, — махнул рукой Виктор. — Неохота связываться.

— Как, неохота? — мальчишка аж остановился. — Ты же сам говорил, что зло не должно торжествовать в этой жизни. Я запомнил.

— Ты настаиваешь? — изобразил растерянность Виктор.

— Ну, ты же сам говорил, — пацан дёрнул мальчика за руку. — Зачем я тогда тебе их показывал? Я б и сам наказал. Поджёг, к примеру.

— Так, — Виктор присел перед пацаном и, понизив голос, погрозил кулаком. — Во-первых, не кричи об этом, стоя посреди базара. И вообще, нигде не кричи, если не хочешь потерять свою дурную голову и навредить матери. Понял?

— Понял, — пацан опустил голову, — но ты же сам говорил.

— Что я говорю, я делаю, не переживай. Твои купцы уже наказаны. Так что, успокойся и дыши глубже, — Виктор хлопнул пацана по спине. — Но об этом держи язык за зубами. Усёк? Знаешь поговорку? «Длинный язык укорачивает хозяину его шею». Ты ж не хочешь, чтобы и тебе шею укоротили? — Виктор провёл ладонью по шее пацана. — Голова тебе ведь ещё пригодится?

— Пригодится? — прошептал пацан. — Я молчу уже.

— Вот и славненько. Ты куда спешил?

— Тебя искал волхв.

— Зачем?

— Теперь уже и не знаю, — пацан пожал растерянно плечами.

— Ну, тогда беги к мамке, по хозяйству помоги. А ко мне придёшь, когда дело будет, договорились? — Виктор подтолкнул пацана в спину, — беги.

— Договорились, — прошептал пацан и, оглядываясь, пошёл к выходу с базара.

— Вот ты где? — рядом с Виктором появился Васька с парнями. — Мы пришли.

— Вижу, веди к следующему ростовщику.

До вечера Виктор с парнями экспрорировали нажитое обманом у ростовщиков. Встретивший с последним мешком парней на пристани атаман только покрутил головой.

— Ну, ты даёшь, волхв. Я в лучшие свои годы столько не имел, сколько ты за один день.

— Что ещё не хватает для похода? — скривил губы мальчик.

— Оружие совсем почти нет, — развёл руками атаман.

— Утром съездим в одно место, — кивнул Виктор. — Но там особо не разживёшься. Ищи, атаман, ищи. Кто-то же в округе должен делать оружие?

— Местных кузнецов я уже озадачил, — кивнул атаман. — Сегодня деньги им отвезу. Но они сразу много не могут.

— Кто может?

— Может, в Новгород послать?

— Пошли в Новгород. Если вернётся? — подумал про себя мальчик.

Наутро, Виктор, взяв парней и две пролётки, направился к стоящим в пригороде гусарам. Встретивший мальчика полковник долго пытливо расспрашивал о цели задуманного предприятия. Потом пригласил на обед, где собрались все офицеры полка.

— Господа! — полковник, встав, постучал вилкой по своему бокалу. — Господа! У нас в гостях организатор похода за Камень. Поприветствуем его, господа! — полковник напыщенно вскинул свой бокал. Офицеры зааплодировали и схватились за свои бокалы.

— Ура покорителю диких народов! — закричал кто-то. Все дружно подхватили.

— Господа, наш гость просит помочь ему в приобретении оружия для его экспедиции. — В зале тут же повисла тишина. — За деньги, разумеется, господа, за деньги, — засмеялся полковник. — Кто из вас может поделиться, так сказать, излишками? — офицеры зашумели, обсуждая вопрос.

— Желающие, после обеда могут подойти, — объявил полковник и, сев, принялся есть.

— С этими гусарами, я смотрю, каши не сваришь, — поморщился Виктор, наблюдая за сидящими за столом. — Надо было просто обчистить их, и всё. Но, с другой стороны, обиделись бы, — покачал он головой. — Чем же, чёрт возьми, вооружить экспедицию? За Камнем хлебом с солью не встретят.

После обеда полковник пригласил Виктора в беседку. Тотчас к ним стали заходить офицеры и предлагать, кто что имел. Кто шпагу, кто саблю. Простые солдаты несли пики, луки. Набралось даже с десяток арбалетов. Виктор за всё рассчитывался, и Кузьма относил оружие в пролётку. Когда поток желающих поделиться оружием иссяк, Виктор попрощался с полковником.

— У меня ещё к вам один вопрос, — задержал тот мальчика уже на ступенях беседки. — Тут некоторые мои гусары изъявили желание прогуляться с вами, возьмёте?

— Я бы и весь ваш полк взял, полковник, — улыбнулся Виктор. — Сами понимаете, куда идём. А добровольцев возьму, конечно. Пусть завтра прибывают в деревню, что на том берегу напротив пристани. Мы там пока лагерь разбили. Мою шантропу пока поучат бою.

— Кто-нибудь из вас знает, кто такой Майер? — уже возвращаясь в город, спросил Виктор помощников.

— Это заводчик местный. Я знаю, — назвался один из помощников, Прокл.

— Кузьма, отвезёшь оружие атаману, а мы к этому Майеру заглянем, — кивнул Виктор.

Завод Майера имел только громкое название. На самом деле на окраине города стояли огороженные высоким частоколом три длинных барака и три кузни. На воротах ещё изба, типа конторы. В этой избе Виктор и нашёл хозяина завода, высокого, худого мужика, лет сорока. Тот сидел за столом с ещё тремя, рассматривая какие-то чертежи. Увидев гостей, Майер недовольно поморщился, но встал и вышел навстречу.

— Чем обязан, господа? — поздоровался он с Виктором.

— Мне сказали, что вы производите тут оружие? — улыбнулся мальчик.

— Вы хотите купить или заказать?

— И то, и другое. Куплю, что есть, и ещё закажу, сколько успеете, — пояснил Виктор.

— А вы собственно, кто? — Майер с недоверием оглядел Виктора.

— Я собственно тот, кто организует экспедицию за Камень. А вас мне рекомендовал Илья Матвеевич, местный губернатор.

— Понятно, — кивнул мужчина и задумался. — Вам какое надобно оружие?

— Ну, пищалей у вас, наверное, нет пока, — улыбнулся Виктор. — Хотя бы, арбалеты, луки, сабли.

— Луки, сабли найдём, — кивнул хозяин. — Но я могу дать вам и небольшую партию пороховых ружей. На испытание, так сказать.

— Ружья? — Виктор постарался скрыть удивление. — Это было бы не плохо. Возьму. Только с условием. Обучите моих парней, как ими пользоваться.

— Договорились, — заулыбался Майер. — Присылайте прямо завтра, — он обернулся к столу, — Марат, сколько у нас готовых ружей?

— Двадцать пять есть, сударь, — поднял голову от стола один из мужчин.

— Вот, слышали? Двадцать пять молодцев и присылайте. Обучим.

Обсудив с Майером. сколько ещё он может дать оружия, и какого, Виктор договорился о цене. И, оставив в качестве залога имеющиеся деньги, обещал завтра прислать остальные и транспорт за оружием. Попрощавшись, он, повеселев, направился к ожидавшим помощникам.

— Ну что, есть что у господина? — встретил его вопросом Василий.

— Есть, и даже больше, чем ожидалось.

— Это как больше? — нахмурился Василий. — На всех хватит?

— Завтра увидишь, поехали на пристань.

Атаман был на другой стороне, и Виктор с помощниками запрыгнули в отплывающий баркас, что вёз какие-то мешки. Плавно покачиваясь под размеренные гребки перевозчиков вместе с баркасом, Виктор задремал. Разбудил его какой-то шум. Прислушавшись, он различил громкие крики и ругань. Шум приближался. Открыв глаза, мальчик сел. Шёл шум с приближающегося берега. Глянув туда, Виктор поморщился.

Человек двадцать гусаров держали оборону от наскакивающих на них разбойников. Хорошее вооружение и дисциплина строя спасали гусаров от поражения. Разбойники наваливались неорганизованной толпой, размахивая, чем придётся. Несколько разбойников уже перевязывали в стороне свои раны.

— Ну, и где атаман, где все начальники? — Виктор, сплюнув, пробрался на нос баркаса, и как только он ткнулся в берег, спрыгнул на траву. Испуганные помощники поспешили за ним.

Взбежав на косогор, на котором отбивались гусары, Виктор направил левую руку на наседавших разбойников и чуть сжал пальцы. Передние ряды, взвыв покатились по земле, роняя оружие. задние в страхе откатились.

— Что тут происходит? — выйдя на середину поляны, зычно крикнул мальчик. — Где атаман?

— Атаман предал нас, — заорал один из валяющихся на земле, встав на колени.

— С чего ты это решил? — шагнув к нему Виктор, вздёрнул худого, невысокого мужика за шиворот вверх. — Я слушаю?

— А ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался? — задёргался мужик. — Отпусти, гад.

— Я ещё раз повторяю, кто тут решил, что атаман вас предал? — Виктор встряхнул мужика так, что тот прикусил язык и взвыл.

— Мы решили, мы! — задёргал ногами мужик. — А что, не предал, да? Гусары откуда здесь? За нами пришли. По нашу душу. Скажи, что не так?

— Ты или дурак, или провокатор, — Виктор швырнул мужика на землю. — Вас тут почти тысяча, гусар — человек двадцать. Кто кого арестовывать собрался?

— А зачем они пришли тогда, зачем? — орал мужик, отползая от Виктора.

— Вас учить военному делу, — усмехнулся мальчик. — Сейчас вы сами убедились, что вы ноль в этом вопросе. Тысяча не справилась с двадцатью. У вас сколько раненых, капитан? — Виктор обернулся к стоящему впереди гусар офицеру.

— Ни одного, — усмехнулся тот.

— А ваших сколько? — Виктор ткнул пальцем в сторону толпы раненых. — Десять уже, не меньше.

— И это притом, что они, — Виктор показал рукой на гусар, — вас не хотели убивать. А если бы хотели, — Виктор криво усмехнулся. — Боюсь, мне б не с кем было идти дальше.

— Это волхв, братцы сам волхв пожаловал, — по рядам сгрудившихся разбойников побежал испуганно радостный шёпот.

— Где атаман? — нахмурил брови мальчик.

— Там атаман, — ещё один сбитый с ног поднялся и указал рукой в сторону стоящих шалашей. — Связан он и его помощники. Мы думали, что он изменник.

— Быстры вы, однако, на расправу, хлопцы, — покачал головой Виктор, — посмотрю, какие вы в деле будете быстрые. Приведите сюда атамана, — велел он. Несколько человек сорвались с места и побежали к шалашам. — А вы что стоите? — Виктор обвёл глазами разбойников. — Разобрались по своим ватагам и выстроились в три ряда, — он ткнул пальцем на поляну. — Живо!

Что-то бурча, разбойники, толкаясь, стали строиться. Из шалаша появился атаман и, потирая кисти рук, направился к мальчику.

— Я что-то не понял, атаман? — Виктор повернулся к смущённому мужику. — Ты кого мне здесь привёл? Это что, войско или стадо петухов? — он обвёл рукой мнущихся разбойников. — Двадцать человек! — Виктор поднял вверх указательный палец. — Двадцать человек наваляли целой тысяче. И ты просишь, чтобы я их ещё кормил и вооружал? Да мне дешевле обойдётся взять у губернатора полк гусар. И мы с ним пройдём не только за Камень, но и до самого океана на той стороне земли. — Виктор выдержал паузу и направился вдоль строя разбойников. Остановившись напротив особо экзотично выглядевшего, покачал головой. Вдруг он протянул руку и выдернул мужика из строя шагов на пять. Развернув лицом к строю, похлопал по плечу. Дёрнувшийся было мужик тут же присел, охая и выкатывая глаза.

— Скажи мне, любезный, — Виктор оглядел разбойника с ног до головы и выдернул у него из-за пояса нож с длинным лезвием. — Ты для чего вот это носишь? — Виктор выдернул второй нож и покачал оба ножа на ладонях.

— Ну, это положено, как бы мне, — затоптался мужик на месте.

— А пользоваться этим ты умеешь?

— Ну, это, умею, — мужик вытер нос рукавом.

— На, покажи, — Виктор протянул мужику оба ножа.

— Как показать? — взяв ножи, замялся тот.

— На мне покажи, — Виктор помахал подзывающе ладонью. — Зарежь меня к примеру.

— Как зарезать, в самом деле? — мужик затравлено оглянулся на товарищей. Строй напряжённо молчал.

— Да, по-настоящему, режь, — приказал мальчик.

— Я не могу, — мужик опустил руки, — ты волхв.

— А его можешь? — Виктор кивнул на атамана.

— И его не могу, — помявшись, опустил голову мужик.

— Кто может меня убить? — Виктор толкнул в строй испуганного мужика и прошёл вдоль первой шеренги, вглядываясь в лица разбойников.

— А что тут мудрого, я могу, — из второй шеренги вывалился громадный мужик, по уши заросший волосами. — Я ничего не боюсь. Ни чертей, ни волхвов. Я тебя голыми руками, малец, придушу, как курёнка, — мужик, засучив рукава рубахи, двинулся на Виктора, расставив руки.

— Ну, хоть один смелый нашёлся, — усмехнулся мальчик и повернулся, ожидая мужика.

Когда до Виктора оставалось шагов пять, мужик вдруг пригнулся и, заревев, кинулся бегом. Виктор, сделав шаг ему навстречу, выбросил вперёд правый кулак и попал мужику прямо в лоб. Тот, словно наткнувшись на каменную стену, остановился и, постояв несколько мгновений, рухнул к ногам мальчика. По толпе разбойников пролетел вздох изумления.

— Короче, красавцы, — нагнувшись, Виктор снял с шеи мужика висевшую на верёвке лошадиную подкову и, подняв над головой, скрутил её в штопор двумя пальцами. — Если ещё кто-нибудь затеет в лагере бузу, с ним будет то же самое, — он бросил подкову на грудь лежащего без сознания мужика. — С этой минуты спать, есть, срать и всё остальное вы будете только с разрешения ваших командиров. Кому это не нравится, выйдите сразу сюда, — Виктор приглашающее махнул рукой на поляну. — Эти люди с нами не пойдут. Ну, я жду!

Строй зашевелился и к мальчику вышли десятка полтора живописных личностей.

— Значит, дисциплина вам не нравится? — Виктор оглядел вышедших. — Чем планируете заниматься тогда?

— Вернёмся в лес, — поиграл висящей на руке дубиной самый здоровый. — С голоду не помрём.

— Это точно, — улыбнулся Виктор. — С голоду вы не помрёте. Вы у меня так помрёте, — он махнул левой рукой по усмехающимся разбойникам, и те попадали в траву.

— Ещё есть желающие на вольные хлеба податься? — он опять оглядел строй. — Хорошо. Но если кто-то затаился и ждёт удобного момента, предупреждаю, — Виктор погрозил кулаком, — больше лёгкой смерти не будет. Будете умирать долго и мучительно, проклиная час, когда вообще родились. Я ясно выразился?

— Ясно, волхв, ясно, — прошелестело по толпе.

— Ну, вот и ладушки, — Виктор обернулся к атаману. — Людей разбили по десяткам, сотням?

— Нет ещё, — атаман смущённо пожал плечами.

— Тогда сейчас этим и займитесь, — Виктор махнул рукой на строй. — Старайтесь ватаги без нужды не разбивать. Люди знают друг друга. Вот и пускай остаются вместе. Действуйте. И командиров сразу назначайте.

Развернувшись к стоящим в стороне гусарам. Виктор подошёл к ним.

— Лихо вы их, волхв, — улыбнулся ему навстречу капитан. — Я смотрю, не ошибся, придя сюда. Чувствую, предприятие будет интересным.

— Деревня, — пожал плечами мальчик, — их отёсывать ещё надо и отёсывать. Вы вот, молодцы, тоже. Показали, как надо драться. У вас с экипировкой как?

— Всё есть с собой, — кивнул капитан. — Единственное, трудности с продовольствием могут возникнуть. Много мы не брали.

— О продовольствии не волнуйтесь. Этот вопрос сейчас решаем. Скажите, вы знакомы с ружьями?

— Я лично знаком, но мои подчинённые — нет ещё. Я в Новгороде у иноземцев видел пороховые ружья. А что?

— Да, вот, господин Майер даёт нам свою пробную партию ружей. Для испытания, так сказать. Предлагаю вам первыми их освоить. А потом, по мере надобности, будете обучать и их, — Виктор кивнул на разбойников. — Как, согласны?

— Конечно, согласен. В чём вопрос, где ружья?

— Ружья ещё на заводе Майера. Завтра надо туда ехать. Там вам покажут, как с ними обращаться.

— Ехать сейчас?

— Можете сейчас. Можете утром, — Виктор пожал плечами. — Как вам удобно?

— Наверное, с утра, — подумав, решил капитан. — Сегодня надо свой бивак организовать тут. Мы ведь только прибыли. И это сразу, — он виновато кивнул на лежащих в стороне раненых.

— Не обращайте внимания, капитан, но будьте осторожней. Это разбойники, всё-таки.

Капитан увёл своих солдат устраиваться. С ним пошёл один из помощников атамана, а Виктор вернулся к атаману и, встав в сторонке, стал наблюдать. Под его взглядом разбойники сразу притихли, больше не спорили с атаманом и быстро выполняли его указания. Через час на поляне разбойники были выстроены по-новому. Теперь перед Виктором стояли сотни, разбитые по десять шеренг. Меж каждой сотней в промежутке стоял её командир. Оглядев ещё раз построение, атаман подошёл к мальчику.

— Ну, вот так где-то, — пожал он плечами.

— Теперь так строиться всегда, — тихо сказал ему Виктор. — А когда будете куда-нибудь двигаться, то двигайтесь чисто сотнями в колоннах. Например, по два или по три. Это в зависимости от дороги. С утра начнёте как раз тренировать передвижение. Дорога, гляжу, за деревней есть. Вот до леса и обратно. Гонять до тех пор, пока не будет слаженного движения. С этого и начинается дисциплина и порядок. И сохранность жизней, кстати. Понял?

— Я — то понял, — смущённо поморщился атаман, — им как это объяснить?

— А очень просто. — Виктор повернулся к стоящим в строю разбойникам и улыбнулся.

— Ну вот, теперь вы чуть-чуть похожи на организованную толпу.

— Почему чуть-чуть? — выкрикнул кто-то.

— Потому что пока вам показали, как надо стоять. Кстати, если ты в строю, то выкрикивать без спроса тоже нельзя. Запомните это. Далее, завтра вы будете учиться двигаться в строю. А чтобы ни у кого не возник соблазн сачкануть, объявляю. За каждого нерадивого будет отвечать его десяток. Если сам десяток станет нерадивым, ответит сотня. Это понятно?

— Это что, круговая порука? — испуганно спросил стоящий прямо перед Виктором.

— Ты правильно угадал, — посмотрел на него мальчик. — Именно. Круговая порука. Я не собираюсь вас тут каждого учить и воспитывать. Будете это делать сообща, десятком и сотней. Ну, а кто станет сопротивляться, того ждёт это, — Виктор кивнул на всё ещё валяющиеся тела дезертиров.

— Вот попали, братишки, так попали, — пронёсся шепот по строю.

— А вы что же, рассчитывали так и шляться всю жизнь по лесам и закончить ее, где-нибудь в медвежьей берлоге без всякой пользы? Нет, орёлики, вам не повезло. Если и помрёте, когда, то только с пользой. Если не для себя, то для Отечества.

Утром Виктор вместе с гусарами отправился на завод Майера. Там и он потренировался в стрельбе из невиданного порохового ружья. Грохоту от него было много. Пугались даже бывалые гусары. Виктор смеялся с капитаном.

— А представляете, как эти ружья напугают таёжный народ. Да нас за Богов примут.

Последующие дни шла напряжённая подготовка к походу. Разбойников тренировали, стряхивая с них удалую лесную спесь, ходить строем, бегать строем, строем нападать и отступать.

Губернатор, как и обещал, нашёл для Виктора несколько старых карт. Были они оляписты и не точны. Но других не было, и мальчик сделал с них сам копии. Прикинув примерный маршрут экспедиции, Виктор, посоветовавшись с атаманом и его помощниками, отправил по маршруту одну сотню для заготовки кормов для лошадей, строго предупредив с местными жителями в конфликт не вступать, продукты покупать или выменивать. Сотня взяла с собой кое-какой товар для обмена и мешок серебряных монет. Ушли они на баркасе по реке. Виктор дал старшему карту, показав, где ставить заготовки.

Ближе к зиме пришлось отправить водой ещё одну сотню. Народу становилось всё больше. И старые уже начинали роптать, жаждая дела. Обе сотни должны были ждать основной отряд у подножия первого хребта. Оттуда Виктор планировал начать свой поход.

Едва мороз прочно сковал лёд, чтобы могли держаться на нём лошади с санями, как отряд стал собираться. Большинство должно было ехать верхом. На санях везли лодки и провиант с запасным оружием, одеждой и палатками. Выступили по местному календарю в сентябре. Снегу хоть и было много, но по реке двигаться было можно. Так что, ехали вперёд без осложнений. Уже через две недели встретили первый магазин. Пополнили возы сеном, забрали стороживших его людей. К подножию Камня добрались за полтора месяца. Морозы стояли уже приличные. Снегом лес завалило основательно. Дав людям и лошадям трёхдневный отдых, Виктор с десятком гусар и капитаном отправились вперёд на разведку перевала. Возвращаться они не собирались. Атаман должен был идти следом через три дня. Взойдя на перевал где-то в полдень, все замерли, с восторгом глядя на бескрайнее таёжное море. Здесь не было ни городов, ни дорог.

— Предлагаю дойти до первой реки и ставить острог, — сказал рядом капитан. — Обследуем эти места, двинемся дальше. Опасно сразу углубляться далеко.

— Согласен, — кивнул Виктор. — Мы ещё местных не видели. Как они нас встретят?

— Да вон, кажется, и местные, — один из гусар вытянул влево руку. — Видите упряжку?

— На чём это они едут? — удивился другой, — на лосях, что ли?

— На лосях, — приглядевшись, кивнул Виктор. — Лошадей ещё не развели.

— Вот мы им и поможем, — засмеялся гусар и замахал рукой. — Эй, эй! Сюда, сюда.

Погонщик упряжки, видно, его услышал, так как упряжка остановилась, а потом, сорвавшись с места, исчезла среди деревьев.

— Ну вот, напугал кого-то, — засмеялся другой гусар. — Человек в штаны, небось, наложил? Теперь обидится ещё.

Спустившись к опушке леса, решили тут заночевать, и принялись готовить шалаши и костёр. Не успел костёр разгореться, как внимание всех привлёк часовой, закричав: — едут, едут.

Через несколько минут у костра остановились трое санок, запряжённые лосями с огромными рогами. С двух последних санок спрыгнули молодые парни в меховых одеждах. С первых — важно слез с помощью молодых помощников старик. Оглядев смотрящих на него русичей, старик остановил глаза на капитане и чуть кивнул головой, словно здоровался.

— Идите, поприветствуйте его, — Виктор толкнул капитана в бок, — он вас принял за старшего.

Капитан шагнул вперёд и поклонился. Выпрямившись, он громко поздоровался.

— Мир вам, лесные люди, и долгих лет жизни!

Старик выслушал и вопросительно обернулся к помощнику, стоящему слева.

— Что говорит этот бородатый?

— Он желает тебе здоровья, отец, и долгих лет жизни, — шагнул вперёд Виктор. — А также мира и процветания твоему роду.

— Хорошо говорит, — кивнул старик, глядя на капитана. — И его глаза не врут. Он честно это желает. Спасибо. Кто вы и зачем пришли сюда?

— Мы люди Великого белого царя, — улыбнулся Виктор. — Сюда пришли, потому что слышали, что здешний народ обижают. Мы хотим помочь лесному народу обрести мир и покой.

— Вы хотите прогнать татарского хана? — старик прибавил на лбу морщин, сдвинув брови.

— Если он обижает вас, прогоним, — кивнул Виктор.

— Но у хана воинов во много раз больше, чем вас? — удивился старик.

— За ханом никто не стоит, — пожал плечами мальчик, — а за нами — Великий белый царь. У него много больше воинов, чем у хана. Если хан не оставит вас в покое, сюда придут ещё воины Великого белого царя.

— Хорошо, я понял вас, пришельцы, — кивнул старик. — Я ничего не буду вам говорить сейчас. Поступайте, как сами знаете. А мы посмотрим.

Старик махнул рукой, и помощники занесли его обратно в сани. Ездовые гикнули, и сани, развернувшись, исчезли, откуда пришли.

— Первое знакомство состоялось, — капитан проводил взглядом сани, — что он там говорил?

— Сказал, что мешать не будет пока, но и помогать тоже. Тут сейчас татарские ханы ещё правят. Так что, настоящая встреча у нас ещё впереди. Но весточку о нас старик отправит обязательно хану. Должен отправить, должен. Так что, с этой минуты бдительность, и ещё раз бдительность.

Сварив кулеш, гусары поужинали и забрались в шалаши спать, выставив часовых. Виктору не спалось. Неясная тревога терзала сердце, заставляя волноваться. Он выбрался на улицу и, повернув браслет на Луну, направился по оставленному санками следу. Далеко идти не пришлось. Метров через триста след вывел на небольшую полянку. На одном её краю стояли привязанные лосевые упряжки. Виктор насчитал их пять. На другом краю горел костёр. Вокруг костра ужинали воины. Да, это были настоящие воины. Суровые лица. Закинутые за спину луки и колчаны со стрелами. Лежащие рядом сабли и копья. Вот они почти одновременно перестали есть и, обтерев миски снегом, сунули в свои заплечные мешки. Немного посидев, что-то бормоча, воины дружно встали и направились к саням. У костра остались двое. Остальные легли в сани и, укрывшись лежащими там шкурами, затихли. Оставшиеся на карауле присели у костра.

— Чимкен сказал, что русичей там мало, — нарушил молчание один. — Утром убьём их и вернёмся в стойбище, да?

— Надо сначала проверить, — покачал головой второй. — Может, твой Чимкен соврал? А то мы три года назад тоже пошли на большую реку рыбаков ловить, и не проверили, как следует. И нас самих чуть не поймали. Половина еле ушла. Остальных охрана рыбаков там на берегу и положила.

— Чимкен сказал, что тут следов мало. Только тех, кто пришёл. Он ходил к перевалу, проверял.

— Ладно, будет, как Уркул скажет, — скривил губы охранник. — Скажет — сразу напасть, нападём.

— Я хочу себе новую саблю добыть, — первый охранник вытащил свою и повертел в руке. — Моя совсем ржавая стала. Некогда чистить.

— Меньше надо спать, — хмыкнул напарник. — Тогда и сабля блестеть будет.

— Правильные слова, — усмехнулся Виктор и, повернув браслет на Рожок, провёл левой рукой по часовым. Те завалились на бок. Первый едва не угодил в костёр.

Пройдя вдоль саней, Виктор “доусыпил” воинов и, положив на сани часовых, развернул их в ту сторону, откуда они пришли.

— Дорогу в стойбище найдёшь? — спросил он у переднего лося.

— Найду, следы ясно видно, — фыркнул тот.

— А далеко идти?

— К утру придём, если не спешить, — кивнул лось.

— Ну, тогда трогай, — Виктор похлопал лося по крупу, — сани не опрокинь только.

— Постараюсь, — фыркнул опять лось и потрусил по своим следам обратно в стойбище.

— Ну, тогда счастливого пути, — Виктор улыбнулся, представив себе лица тех, кто отправил этих воинов сюда.

— Дня три нам спокойные обеспечены.

Настроение поднялось и, насвистывая весёлую мелодию, он направился в свой лагерь, старательно заметая свои следы сломанной валежиной.

Кому не спится по ночам?

Ножи кто точит тут и там?

Татары, блин, татары, блин, татары!

Кто ночью лезет в лагерь к нам?

Кому дать надо по мозгам?

Татарам блин, татарам блин, татарам!

А кто спокойно не живёт?

Чужой захапать хочет мёд?

Татары, блин, татары блин, татары!

Кого мы в шею будем гнать?

В чужой чтоб знал, как град влезать?

Татаров блин, татаров блин, татаров!

— Стой, кто идёт? — раздался вдруг впереди грозный окрик. И Виктор, остановившись, оглянулся. Он был, оказывается, почти у лагеря.

— Свои, гусар, свои, — засмеялся мальчик.

— Волхв, ты что ли? — из-под ёлки выбрался солдат с арбалетом. — А я смотрю, кто-то идёт как-то странно. Задом наперёд. И если б не песня, точно стрельнул бы, — засмеялся солдат.

— Молодец, что не стрельнул, — кивнул Виктор, — был бы я хорош со стрелой в заднице. А вообще в таких случаях лучше стрелять. Мало ли кто будет ползти.

— А ты как тут, волхв? — солдат посмотрел на лес и на парня.

— Да не спалось вот, пошёл прогуляться.

— А зачем следы заметаешь?

— Да я там татар напугал, — усмехнулся Виктор, — пусть думают, что это лесной дух с ними так. Потому следы и замёл.

— Хорошо напугал? — засмеялся солдат.

— Думаю, дня три смеяться будут, — кивнул мальчик. — Ладно, бди, пойду я спать.

Кивнув солдату, который забрался обратно под ёлку, Виктор скрылся в своём шалаше.

Утро новостей не принесло, и отряд продолжил обустраивать лагерь. Понаставили, сколько успели, шалашей. Сделали загородку для лошадей. Один из гусар предложил провести разведку. Но Виктор не разрешил, решив дать хану возможность первого хода. На третий день, как он и рассчитывал, в полдень к лагерю подъехали пять маленьких мохнатых лошадок. На них сидели, судя по одежде, уже сами татары. Впереди отряда встал старший. Полный мужик с маленькими злыми глазами. Оглядев лагерь, он подъехал к стоящим у шалаша капитану и Виктору, видно узнав в них старших и, не слезая с коня, уставился на них, буравя глазами.

— Ну, и долго ты, мурза, дырки сверлить будешь? — усмехнулся Виктор.

— Кто такие, почему не идёте на поклон к хану? — взвизгнул мужик, брызгая слюной.

— Так никто не приглашал ещё, — Виктор развёл руками, скрывая усмешку. — Ты вот первый явился. Надеюсь, дорогу покажешь?

— Покажу, езжайте за мной, — мужик развернулся.

— Вы тут занимайтесь и бдительность не теряйте, — шепнул Виктор капитану. — А я схожу, познакомлюсь с хозяевами здешних краёв.

— Вы хотите идти один? — удивился капитан. — А если они нападут?

— Тогда вы отомстите за меня, — мальчик улыбнулся. — На самом деле на одного они как раз и не станут нападать. Что с меня взять? Вы смотрите, чтобы на вас не напали. А со мной ничего не случится. Вот, когда вернусь, не знаю. Атаман должен сегодня-завтра уже прибыть. Придётся вам встречать одному, — пожав капитану руку, Виктор направился к прибывшим.

— Ну, веди, Сусанин, — хлопнул он ладонью по крупу лошади гостя. Та аж присела и, взбрыкнув, попыталась бежать галопом. Но глубокий снег не позволил.

— Не трогай мою лошадь, урус, — замахнулся мужик плетью на мальчика.

— Ладно, ладно, не кипятись, поехали, — выставив ладони, засмеялся тот. — Какой ты горячий, слушай? Ты не из Крыма случайно приехал, дорогой?

Ничего не ответив, татарин поехал вперёд. Четверо его сопровождающих окружили Виктора кольцом. Со стороны могло показаться, что они ведут пленного. Заметив это, Виктор рассмеялся.

Куда идём лесной дорогой?

Не скажешь, друг-татарин, мне?

А может песнь споём мы вместе?

При солнце, звёздах иль луне?

— Эй, урус, заткнись! — обернулся едущий впереди, в то время, когда остальные улыбались, слушая болтовню мальчика.

— Слушай, Байбек, ты чего такой злой, а? У тебя зубы, наверное, болят, да? — воины прыснули, пряча лица в рукавицах.

— Я — не Байбек, я — Хурул, — обернулся старший. — Запомни, Хурул.

— Хурул — тоже красивое имя, главное, звучное, — Виктор кивнул. — Слушай, как звучит, — сложив ладони рупором Виктор громко крикнул: — Хурул!

Сонные лошадки испуганно шарахнулись, едва не скинув своих наездников. Сам Хурул потерял при этом шапку. Виктор подобрал её и кинул мужику.

— Ты чего орёшь, урус? — зашипел на мальчика Хурул. — В тайге нельзя шуметь. Тайга не любит шума. Ты разозлишь духа тайги, и может быть беда.

— Нельзя, так нельзя, — Виктор пожал плечами. — Извини, я не знал. У нас так можно кричать в лесу.

Успокоив лошадей, татары продолжили путь, косясь опасливо на мальчика. Тот, тихо насвистывая, шёл теперь молча. Вдруг впереди раздался грозный рык, и на тропу вышел громадный тигр. Сев, он разинул пасть, демонстрируя остроту и величину клыков и ещё раз рыкнул.

— Ну вот, накричал, — зыркнул злыми глазами на Виктора остановившийся Хурул. — Это его лесной дух послал посмотреть, кто тут шумит?

— И что будешь делать, Хурул? — прищурился мальчик. — Вперёд не пройти. Назад побежишь?

— Придётся отступать, — скривился татарин, — бежать нельзя. Тигр сразу догонит.

— Ладно, так и быть, попробую его уговорить пропустить вас, — усмехнулся Виктор.

— Эй, стой, ты куда? — Хурул вскинул руку и застыл, с ужасом глядя, как Виктор приближается к сидящей на тропе полосатой кошке. Та сладостно зевнула в третий раз.

— Привет! — остановившись в пяти шагах от тигра, улыбнулся Виктор. — Ты вовремя появился. Можешь проводить меня в лагерь к этим? — Виктор кивнул назад.

— Ты их боишься, маленький брат? — ухмыльнулся тигр.

— Я не боюсь. Но я маленький, и они меня пока не боятся. А ты их хорошо пугаешь.

— Ты не хочешь показывать сразу им свою силу? Понимаю, — кивнул тигр. — Ну что ж, я провожу тебя. Их лагерь близко. Но потом мы с тобой поохотимся. Согласен?

— Договорились, — кивнул Виктор и, пройдя остальные шаги, погладил тигра по шее.

Оставшиеся на дороге татары с ужасом закрыли глаза. Через минуту первым их открыл Хурул и увидел мальчика целым и невредимым, мирно беседующим с тигром, как со щенком.

— Он — колдун, — прошептал Хурул. — Хану конец.

— Эй, Хурул, ну мы двигаем дальше или тут ночуем? — смеясь, спросил, обернувшись, Виктор. — А то ночь скоро.

— Двигаем, двигаем, — прошептал бледными губами Хурул и ткнул в бока свою лошадку. Та, хрипя и кося испуганным глазом на тигра, тронулась вперёд.

Движение возобновилось. Только Виктор шёл с тигром последним и со стороны казалось, что именно он конвоирует теперь татар. Хурулу это явно не нравилось. И чтобы ещё больше подразнить его, Виктор стал громко петь.

Идём мы с тигром по тропе,

Что тигр, что я, мы налегке, кхе, кхе, кхе.

Мы с тигром пара хоть куда, что я, что тигр, не плох.

Пусть все, кто встретится, бегут, ах, ух, ох.

— Урус, ты сегодня заткнёшься или нет? — обернувшись, зашипел Хурул.

— А на этот раз ты чего боишься, Хурул? — засмеялся Виктор. — Или у лесного духа есть ещё страшней слуги, чем тигр?

— Я не знаю, — сверкнул глазами татарин, — но лучше его не злить.

Так, препираясь и споря, они, наконец, добрались до лагеря татар. Стоял он на большой поляне. По краю располагались шатры, их Виктор насчитал десять. Одиннадцатый, побольше остальных, укрытый белым войлоком, стоял впереди. Перед ним горел большой костёр. У костра на санях сидел видно сам начальник отряда. Вокруг стояла стража с копьями и саблями у пояса. Остальные воины располагались вокруг, кто-то — у ещё трёх костров, горящих в стороне, на них готовилась еда в котлах. Кто-то чистил лошадей, привязанных за шатрами. Кто-то чистил оружие или чинил амуницию.

Хурул, въехав на поляну, спрыгнул с лошади и, отдав её повод спрыгнувшему следом воину, оглянулся на Виктора и показал на большой костёр.

— Иди, хан ждёт тебя, урус.

— Как зовут твоего хана, Хурул? — прищурился мальчик и положил руку на холку тигра.

— Базруб, — буркнул явно недовольный татарин. — Иди.

— Ну что, брат, пойдем, познакомимся с Базрубом, — Виктор потрепал тигра по холке.

Их появление не замеченным не осталось. Воины, схватившись за оружие, испуганно таращились на шедшего к костру за Хурулом мальчика. А тот улыбался, глазея вокруг.

— Базруб, я привёл уруса, — остановившись у костра, поклонился татарин и отступил в сторону.

— По-моему, это они тебя привёли? — захихикал хан, разглядывая Виктора и тигра. — Ты кто, парень? Лесной бог или….? — хан замолчал.

— Я — русич, — улыбнулся Виктор, — а это — мой брат, — он погладил тигра по холке. — Ты приглашал меня в гости, мы пришли.

— Я тигра не приглашал, — скривился хан. — Или ты боишься меня, что взял его с собой? — он прищурил хитрые глазки.

— Он — мой брат, — улыбнулся опять Виктор. — И думает, что ты можешь меня обидеть, поэтому пришёл со мной. Если у тебя нет дурных намерений, он уйдёт.

— Отправь его, — хан небрежно махнул рукой, — он мне всех лошадей распугал.

— Хорошо, — Виктор опять погладил тигра по шее. — Подожди меня, брат, на тропе, я скоро освобожусь, — сказал он ему на ухо. — Проводишь меня обратно.

— Ты только не долго, брат, — тигр зевнул, показывая хану свои зубы. Тот отшатнулся, прикрывшись рукой.

Посмотрев внимательно на хана, словно запоминая, тигр коротко рыкнул, будто о чём–то предупреждая, и развернувшись, неторопливо потрусил обратной дорогой в лес. Вздох облегчения прошелестел по лагерю. Кони на стоянке тревожно забили копытами.

— Боятся тигров тут, ох и боятся, — хмыкнул про себя Виктор.

— Ну, тигр ушёл, — Виктор взмахнул рукой, — я слушаю тебя, хан. Что звал? — оглядевшись, он, будто невзначай, провёл позади себя левой рукой. В сгущающихся сумерках вечера у костра и не заметили упавших по периметру воинов. Хан, размышляя, буравил мальчика глазами. Хмыкнув, тот прошёл к саням и, сев на них с краю, протянул руки к огню.

— Что молчишь? Спрашивай, — Виктор посмотрел на хана с боку. Потом, оглянувшись, поманил стоящего позади стражника. — Поесть принеси чего-нибудь, будь добр. — Стражник испуганно шарахнулся и глянул на хана.

— Принеси, принеси, — кивнул тот, усмехнувшись. — Гость наш с дороги.

— Вот именно. Не чтишь ты, хан, обычаев гостеприимства. Гостя надо сначала накормить, напоить, а потом и спрашивать. Ну да ладно, я помогу тебе. Сам всё скажу. Не против?

— Говори, — кивнул, ухмыльнувшись, хан.

— Говорю, — усмехнулся и Виктор. — Мы — люди Великого белого царя. Ты это знаешь. Мы пришли сюда, чтобы присоединить лежащие за хребтом земли к его короне. И будешь ты нам мешать или не будешь, от этого ничего не изменится. За нами идут уже другие. Так что, хан, тропка протоптана. Дело осталось за малым.

— За чем? — прищурился хан.

— За временем. Только — за временем, — Виктор развёл руками.

— Значит, вы не отступитесь уже? — посмурнел лицом хан.

— Сам понимаешь, что нет. Власть орды закончилась, хочешь ты этого или нет. Силой ты уже ничего не изменишь. Осталось или умереть, или покориться.

— Дерзкие речи говоришь, урус, — скривился хан. — Смерти ищешь?

— Я говорю тебе правду, хан, — пожал плечами Виктор. Тут вернулся стражник с миской, в которой лежал кусок варёного мяса. Он протянул миску Виктору.

— О, мясцо, — мальчик поставил миску себе на колени и, взяв кусок рукой, вгрызся в него зубами. — А мясо-то у тебя, хан, старое, жёсткое. Конина, похоже? — с трудом прожевав откушенный кусок, произнёс мальчик, — тебе надо в степь подаваться, где баранов побольше.

— Предлагаешь от урусов бежать? — усмехнулся хан.

— Почему сразу бежать? — Виктор пожал плечами. — Благоразумно отступить, пока не началась война. И тебе польза, и нам меньше хлопот.

— И какая же мне польза?

— Людей сохранишь.

— Людей у меня много, — скривился хан. — На вас всех хватит.

— Ну, сам смотри, я предложил, а ты выбирай, — кивнул Виктор и, положив мясо в миску, отставил её на сани. — Что решишь, сообщишь потом, — мальчик встал и потянулся. — Мне обратно пора. Поздно уже. А ещё идти сколько.

— Я уже решил, — дёрнул рукой хан. — Я сюда первым пришёл, так что, земля моя. Это вы уходите.

— Это твоё последнее слово, хан? — Виктор оглянулся, — не передумаешь?

— Не передумаю, — оскалился в злой усмешке хан. — И весть в твой лагерь я сам пошлю, можешь не спешить. Эй! — он щёлкнул пальцами. — Отрубите ему голову. Это и будет моей вестью.

— Дурак ты, хан, — Виктор покачал головой. — А мог бы ещё жить.

— Что? — взвился хан, — ты мне угрожаешь в моём лагере? Взять его, и на костёр. Пусть он умрёт медленной смертью. А утром отрежете голову. Эй, я кому сказал? — хан завертел головой. Но вокруг не было ни одного воина на ногах. Все валялись на снегу.

— Ну, и кому ты сказал? — усмехнулся Виктор. — Может, сам попробуешь?

— Ты кто? — прошептал хан побелевшими губами.

— Русич я, русич, — усмехнулся Виктор и махнул левой рукой.

Скинув хана с санок, Виктор устроил на них себе ложе и, завернувшись в меховую доху, лёг спать. Ночью пришёл тигр и лёг рядом. Утром он тихо ушёл, унося одну лошадь.

Проснувшись, Виктор огляделся. Костры почти догорели, рдея углями под шевелящимся пеплом. Кони мирно жевали зерно из привязанных к мордам торб. Тут и там валялись воины хана. Сам он лежал у саней.

— Блин, собирай их теперь, — поморщился мальчик и выбрался из-под тёплой дохи.

Сначала он, найдя ложбинку, стащил в неё людей и прикидал ветками. Потом запряг коней в сани, а остальных привязал к ним. Получилось десять саней и чуть больше сотни коней верховых. Загрузив на сани шатры и оружие татар, Виктор тронулся в обратную дорогу. Едва он выехал с поляны, посыпал снег.

— Как по заказу, — усмехнулся мальчик, глядя на падающие белые хлопья. — Все следы спрячет.

В свой лагерь он дотащился к вечеру. Выбежавшие навстречу гусары, приветствовали восторженными воплями.

— Вживаемся в местную среду, — засмеялся, обнимая Виктора, капитан и кивнул на маленьких лошадей. — Хан подарил или это налог?

— Подарил, — кивнул мальчик, — подарил. Что, наших ещё нет?

— Утром с перевала доложили, что на подходе, — пожал плечами капитан. — Завтра будут.

Основной отряд потянулся с перевала следующим утром. Сразу устроили совещание. Капитан, высылающий разведчиков в разные стороны, предложил основать поселение в пяти километрах южнее, на берегу приличного озера.

— Вода будет под боком, раз, — горячился он. — Второе, одна сторона уже будет защищена этим самым озером, стену можно не сразу ставить. И третье, сделаем потом пристань, лодки рядом.

После обсуждения, с капитаном согласились, и к озеру потянулись обозы. На месте уже стали устраиваться. Для временного жилья поставили еловые шалаши. А через неделю в лагере появились и первые настоящие брёвна. Застучали топоры. Кто не умел плотничать, подвозили на лошадях камни и срубленные в лесу стволы. Камни складывали на месте будущих домов. А срубы рубили сразу, но без крепления. До весны были готовы десять домов и заготовлены колья на палисад. Узнав про появления русичей, в гости стали приезжать местные жители. Привозили на обмен шкуры, рыбу. По совету капитана наменяли местных лошадок, для работы на стройке. Уж больно удобны они были для леса. Едва сошёл лёд, отправили на Большую землю, как шутил Виктор, первую партию собранных мехов. Ушёл с ней купец Ферапонт. Вернуться обещал с припасами ещё до зимы. А весна прибавила работы. Стали копать траншеи под фундаменты будущих домов и забивать их навезённым камнем. Один из разбойников, бывший печник, нашёл залежи извести. Её и использовали вместо цемента для кладки. В общем, после зимы народ повеселел. Нашлись в отряде и умельцы-огородники, и на свой страх и риск разбили поодаль огороды. Едва потеплело, заложили десять фундаментов и перенесли на них готовые срубы. Городок рос на глазах. Это радовало, но и настораживало. Татары больше не появлялись, хотя издали их разведчиков видели. Посовещавшись, стали высылать разъезды из гусар на опасных направлениях, и вышло, что не зря. В середине лета, рано утром, прискакал посыльный от одного, сообщив, что к городку идёт большая орда. Капитан и атаман всполошились и собрались уже бить набат, но Виктор, успокоив их, выехал с посыльным один. Велев продолжать работы, как будто ничего не случилось. С ордой он встретился у небольшой, но бурной реки. На противоположном берегу стояли шатры, горели костры, ржали лошади. Начав считать шатры, Виктор сбился со счёта и бросил.

— Тысячи две, не меньше, — прикинул он навскидку и поморщился. — И неймётся же дуракам.

— Что будем делать, волхв? — напомнил о себе стоящий рядом гусар.

— Твой секрет где? — повернулся к нему мальчик.

— Тут вон, — гусар кивнул на громадный дуб на речном откосе. — Позвать?

— Зови. — Гусар свистнул и махнул рукой. Через пару минут к ним подскакали трое гусар.

— На этот берег никто не переходил? — посмотрел на старшего Виктор.

— Здесь нет, если только там, где? — махнул тот в сторону.

— Будем надеяться, что и там нет, — кивнул Виктор. — Когда пришли?

— Вчера вечером как раз на закате, — скривился старший. — Открыто идут, не боятся.

— А что им бояться, если их считай в два раза больше, — хмыкнул другой гусар.

— Ладно, подождем, когда сами переправятся, чтобы потом через реку не таскать, — Виктор оглядел берег. — Как думаете, тут будут переправляться или уйдут?

— Тут место удобное, — кивнул старший, — могут и тут.

Словно подтверждая его слова, к реке спустились пятеро конников и, не слезая, въехали в воду, задрав лишь ноги на холку коней, но малость не рассчитали. Мелкая на вид, на середине река имела видно глубокую промоину. Были б коняшки побольше ростом, может, они и миновали б её нормально, но маленький рост подвёл. Кони провалились полностью под воду, с ними и всадники. Вдобавок они и свалились, сбитые течением. Четверо успели, однако, ухватиться за гривы своих коней. А вот пятый промедлил. И теперь его голова, то исчезая, то появляясь над водой, быстро удалялась вниз по течению.

— Ты смотри, и молчит зараза, — хмыкнул гусар. — Наш бы уже давно вопил, как резаный.

— Дисциплина, — усмехнулся старший. — Да и чем они ему могут помочь?

Тем временем, оставшиеся четверо кое-как выбрались на берег, скинули одежду и, помогая друг другу, выжали ее. Снова одевшись, привязали коня пятого к кусту и, сев на своих, направились к опушке леса. Наблюдавший за ними крупный мужик одобрительно кивнул.

— Волхв, мы что, их к городу пропустим? — заволновался старший.

— Да, пусть съездят, посмотрят, — кивнул Виктор. — Страшного они ничего всё равно не сделают. Это же разведчики. А так, убедятся, что мы, типа — беззаботные, можно приходить и брать голыми руками. Наблюдаем, хлопцы, дальше.

Разведчики вернулись к обеду и теперь, наученные опытом, разделись. Свернув одежду в узел, привязали её к голове и, уцепившись за гривы коней, поплыли на свой берег. Там, одевшись, поспешили к шатру хана и с полчаса что–то рассказывали ему, размахивая руками, и даже чертили какие–то рисунки на земле.

— Схему города рисуют, молодцы, — хмыкнул Виктор, наблюдая с дуба за докладом. Выслушав разведчиков, хан собрал совещание и ещё пару часов выслушивал своих подчинённых. Те по очереди вставали и что–то говорили, одни спокойно, другие, размахивая руками.

— Послушать бы, что говорят, — поморщился Виктор, наблюдая. — Да не хочется в воду лезть.

На совещавшись, хан всех отпустил и сам стал задумчиво бродить возле нарисованной разведчиками карты города.

— Сегодня уже не полезут, — потянулся сидевший рядом гусар. Ответить Виктор не успел. Хан вдруг хлопнул в ладоши и махнул рукой в сторону реки. В лагере поднялась суета. В одно мгновение были свёрнуты шатры, уложены котлы и потушены костры. И вот первая сотня уже спускается к реке. Воины раздеваются на ходу, сворачивая одежду в узлы.

— Ну, прям, Суворов, — пробормотал Виктор, и хлопнул гусара по плечу. — А вот теперь скачи в город и поднимай народ. Да по пути смотри, лазутчики могут быть.

— А вы тут как? — замешкался гусар.

— За нас не переживай, прорвёмся, — подтолкнул его Виктор, — давай, поспеши.

Едва гусар скрылся в лесу, на этот берег стали вылезать первые всадники. Одеваясь, они выстраивались по своим сотням. Через полчаса первая тысяча тронулась в сторону городка. Виктор ждал её на просёлке, в ста метрах от реки. Едва головная часть колонны поравнялась с ним, он поднял левую руку, и задние ряды стали падать.

— Ну, вот так где–то, — оглядел он замершие на земле тела и повернулся к стоящему рядом гусару. — Иди, наших встречай. Пусть воинов оттаскивают в сторону и связывают. Кони проснутся, собирают коней.

— Так они не убиты? — прошептал солдат.

— Пока только спят, — Виктор пожал плечами. — Поспеши, скоро другие подтянутся.

Проводив гусара с оставшимися тремя, мальчик вернулся на берег. Там строилась вторая тысяча. На другом берегу почти никого уже не было. Переправившийся хан сидел в стороне на своём коне и спокойно наблюдал за войском.

— Уверен, гад, в своей силе, — усмехнулся над ухом мальчика гусар.

— Ему положено быть уверенным, — засмеялся тот, — начальник, как-никак.

Дождавшись переправы последних, Виктор вышел на откос и поднял левую руку. Берег реки покрылся валяющимися телами воинов и лошадей. С минуту хан пялился на своё лежащее войско, потом, вскинув голову, огляделся.

— Ну что, хан, крови захотел? — появился вдруг внезапно перед ним мальчик.

— Ты кто? — дёрнулся мужик, едва не свалившись с лошади.

— Я — урус, волхв. Шаман — по-твоему. Это я заколдовал твоих воинов.

— Ты убил их, шаман? — хан заёрзал в седле.

— Пока они только спят. Но, кто не покорится мне, будет убит. Ты сам пришёл, я тебя не звал, — развёл руками Виктор. — И пришёл не с миром, с оружием.

— Что ты хочешь, шаман?

— Чтобы ты не воевал с русичами, а дружил.

— Я не могу это, — скривился хан. — Меня не поймут мои родственники. Они меня сразу убьют.

— Тогда иди и скажи им, что, кто из них придёт к нам с войной, погибнет.

— Ты отпускаешь меня, шаман? — удивился мужик.

— Да, иди и скажи всем, что видел тут.

Что–то бормоча и оглядываясь, хан спустился к реке и, не раздеваясь, переправился на другой берег. Выскочив из воды, он пришпорил коня и вскоре скрылся в лесу.

— Ты отпустил хана? — подбежал к Виктору капитан. — Зачем?

— А что ты с ним собрался делать? Работать заставить? Пусть уж расскажет своим, что соваться сюда — нет смысла. Он же потерял войско.

— А если он новое наберёт и вернётся?

— Навряд ли, после этого проигрыша, кто с ним ещё пойдёт? Его, скорее, свои и убьют.

Всю ночь и день русичи перевозили в город связанных татар и размещали в одной из загородок для овец. Лошадей и оружие определяли в другие места.

— Что мы с ними будем делать? — подошли утром к мальчику атаман и капитан. — Чем кормить?

— Кормить можно кониной. У нас же есть больные лошади. Вот и варите их им, — улыбнулся Виктор. — Делать ничего не будем. Работать заставим. Мы ж собирались защитный ров копать. Вот они и пусть нам его выкопают. Кто справится, отпустим. Так что, капитан, размечай ров, а ты, атаман, лопаты и кирки готовь. Завтра с утра и начнём. И кормить, кстати, с утра будем. Сегодня пусть поголодают, подумают. Капитан, на охрану вы своих гусар поставьте с ружьями и арбалетами. Заодно, кто побежит, громом убьёте. И тренировка вашим, и дополнительный страх татарам.

С утра пленников накормили и выгнали на луг, построив. Виктор выехал перед ними на коне, чтобы лучше всех видеть. Оглядев ряды хмурых пленников, он улыбнулся.

— Вы пришли к нам незваными гостями. Убедились, как легко вас можно всех убить? Но русичи зря не убивают. Они хотят жить в мире со всеми и дружить. За то, что вы пришли к нам с оружием, мы по вашим законам вас должны убить, так?

— Так, — прошелестело над строем.

— Но мы вас не убьём. А даже отпустим домой. Но, — Виктор поднял вверх указательный палец, — свои жизни вы должны выкупить. А так как денег у вас нет, то чем? Правильно, трудом. Видите, вот эту разметку? — Виктор ткнул пальцем в забитые по лугу колышки. — Здесь должен быть ров. Каждый из вас получит участок. Кто выкапывает свою норму, того отпускаем домой. Всё понятно?

— А кто отказывается? — крикнул, кто–то.

— Кто отказывается, тот умрёт, — пожал плечами мальчик. — Зачем он нам?

— Пусть я лучше умру, чем буду тут работать, — расталкивая ряды, перед строем вышел здоровый мужик и, встав перед Виктором, уставил на него злые глаза.

— Ты точно выбираешь смерть? — глянул на него удивлённо мальчик.

— Да, я — Сабиб, я — не рабочая лошадь, я — воин. Ты усыпил нас колдовством, волхв, а не в открытом бою. Сразись со мной, и посмотрим, кто из нас сильней?

— У нас говорят: сила есть — ума не надо, — усмехнулся Виктор, спрыгивая с лошади. — Если я тебя одолею руками, будешь работать? — Виктор встал напротив силача.

— Ты одолей сначала, — зарычал силач и, пригнув голову, кинулся на мальчика, раскорячив руки, и остановился, получив удар в лоб. Немного постояв, Сабиб рухнул на землю, как подкошенный. Возглас удивления пронёсся по рядам татар.

— Лом дайте мне, — обернулся Виктор к стоящим позади гусарам. Ему принесли лом. Подозвав двух здоровых татар и, велев им поднять Сабиба, Виктор обвязал его шею ломом и скрутил на конце в жгут. — Это тебе, Сабиб, на память, — усмехнувшись, мальчик похлопал силача по щеке. — Очнись уж, хватит притворяться. Я ударил то тебя едва-едва. А ты, как девица, уже и в обмороке.

Замычав, силач открыл мутные глаза и непонимающе уставился на Виктора.

— Ну что, работать будешь, Сабиб? — улыбнулся тот. — Ты проиграл. Ладно, положите пока, пусть очухается. — Виктор забрался опять на коня и оглядел притихших пленников.

— Ну, ещё есть желающие побороться или приступим к работе? — гробовая тишина была ему ответом. — Тогда получаете участки и вперёд. Кто быстрей делает свою норму, тот быстрей и уходит домой. Я слово крепко держу.

Атаман стал с капитаном распределять пленников по будущему рву, вручая инструмент. А Виктор, наблюдая, примечал, как те с опаской бросали на него любопытные взгляды. Лишь в некоторых он заметил отблеск ненависти.

— Ладно, пусть зыркают, — решил он. — Лишь бы копали быстрее.

После обезвреживания войска хана, наряды вокруг городка не сняли, хотя атаман и хотел, надеясь на испуг, как хана, так и местных. Но капитан настоял на нарядах, и Виктор его поддержал. Город постепенно обустраивался. Выкопанный пленниками ров, надёжно отгородил лес от неожиданного нападения неприятеля. А поставленный по его вершине каменный тын облегчил оборону. Ров соединили с озером, и новый водоём очень быстро освоили утки и гуси, прирученные поселенцами. Количество домов росло. К атаману стали приходить мужики с просьбой разрешить обзавестись семьёй. Чтобы закрепить поселенцев, пришлось разрешить. И в городок со всех сторон повезли своих девиц местные отцы семейств. Так ещё больше закреплялась дружба. До зимы по воде пришёл караван с зерном от Ферапонта. Сам он остался собирать второй караван. Старший каравана привёз приветствие от губернатора и пожелания успехов, а также пятьдесят добровольцев солдат, прослышавших о свободном поселении. Солдаты привезли с собой ружья и порох. Их приняли с радостью.

Рудознатцы нашли неподалёку железную руду, и вскоре в городке появилось своё железо, что заметно облегчило жизнь. Петли, гвозди, скобы, городу были нужны позарез.

Размеренная жизнь городка вскоре наскучила Виктору, и он собрался в дальнюю разведку. Взяв с собой десяток солдат с самострелами и запас еды, отправились на лошадях.

— Вы тут не расслабляйтесь, — предупредил мальчик атамана и капитана, покидая городок.

Переправившись через памятную реку, направились строго на восток. На третий день наткнулись на стойбище лесных жителей. Те встретили приветливо. Виктор расспросил, что находится вокруг. Староста стойбища, не старый ещё мужик, обстоятельно рассказал. По его словам, выходило, что впереди, через десять дней пути на лошади, текла большая река. Текла она на север. До реки и после неё — кругом тайга, почти непроходимая.

— Там, — мужик махнул рукой на юг, — тайга кончается, и много больших полян с высокой травой. Но там живут кочевники. Они очень злые, — мужик покачал головой. — Нас не любят. Увидят, обижают. В прошлом году у моего соседа отняли всю рыбу и лодку.

— Татары к вам приходят? — спросил сидящий рядом солдат.

— Приходят, приходят, — закивал головой мужик. — Шкурки забирают, рыбу, кость, если не спрячемся, — добавил он, лукаво усмехнувшись.

— А вы заранее знаете, когда они придут? — нахмурился Виктор.

— Обычно, осенью — за рыбой и весной — за шкурками.

Неторопливо беседовали с мужиком почти до полуночи, расспрашивая обо всех нюансах жизни. Утром, прощаясь, мужик так раздобрился, что предложил взять у него в жены двоих дочерей, сказав, что калым можно заплатить нитками и иголками.

— Кто возьмёт девчат? — посмотрел на своих солдат Виктор. — Не стесняйтесь, смотрите какие красавицы, — Виктор подмигнул покрасневшим девицам, которых вызвал отец.

Двое солдат, помявшись, вызвались и, сговорившись с отцом, увезли девиц с собой на запасных лошадях.

— Мы так табором обзаведёмся, — ворчал старший наряда.

— Ничего, мы пришли жизнь налаживать сюда. А какая жизнь без детей? Пусть плодятся.

Посовещавшись, решили ехать на восток до реки, разведать местность и познакомиться с народом. Теперь в команде были поварихи, стало легче. Девушки оказались бойкими, смелыми, показывали солдатам, как охотиться, какие ягоды, растения можно есть, а какие нельзя. В общем, приобретение оказалось очень ценным. Теперь уже и старший на них не ворчал. Заметно разнообразнее стал и рацион питания, разбавляемый ягодами и травами.

К большой реке вышли на тринадцатый день. Покрытые лесом крутые берега выглядели угрюмо. На берегу вспугнули рыбачащего медведя. Тот, сердито ворча, подался вверх по течению.

— Ну что, обратно теперь или переправимся? — старший внимательно осматривал противоположный берег. — Без лодки трудновато будет.

— Нет, пойдём обратно, — покачал головой мальчик. — Мужик же сказал, что там тоже тайга.

Переночевав на берегу и наловив рыбы, развернулись в обратный путь. По пути встретили ещё два лесных стойбища. Узнав, что мужики холостые, отцы семейств буквально всучили пятерых своих дочерей, жалуясь, что так девки пропадут, или уведут татары осенью. Виктор смеялся, а старший лишь крутил головой от таких подарков. Но ничего, девиц разобрали, и все остались довольны. Теперь на ночлег приходилось уже ставить не два, а десять шалашей.

На берегу последней реки отряд ждал сюрприз. Несколько местных племён съехались на какой-то свой большой праздник. На просторной поляне стояли кругом шатры, горели костры. Жарилась и варилась еда. Нарядные девушки и парни водили танцы, пели протяжные песни. У костров, сидели, жмурясь на солнце, старики и старухи, улыбаясь, смотрели на молодёжь.

— Это праздник охотника, — пояснила одна из девушек. — Люди благодарят лесного духа за хорошую охоту в прошлом году, приносят дары и просят покровительства и щедрости в предстоящую охоту зимой. Лесной дух не любит злых и жадных, — засмеялась девушка.

— А как он узнает, кто есть, кто? — спросил солдат.

— А для этого, надо в полночь прыгнуть через большой костёр и переплыть реку.

Отряд встретили приветливо, пригласили к кострам. Солдаты сначала настороженно относились к играм и забавам, потом разохотились и сами стали во всём участвовать. Виктор сидел возле костра и наблюдал веселье. Вдруг одна из старух, сидевших напротив, показала ему на крайний шатёр и, встав, вошла туда.

— Меня позвала, что ли? — удивился мальчик и тоже направился неспешно в шатёр. Со свету в шатре показалось сумрачно. Но вскоре глаза привыкли, и мальчик разглядел сидящую на шкурах напротив входа старуху. Та приглашающе махнула рукой. Виктор опустился у входа.

— Тебе пора уходить, Звёздный мальчик, — сказала грустно старуха. — Твой и мой народы подружились. У них даже стали родственные связи. Этой зимой наши девы родят много здоровых детей от твоих мужчин. Наша кровь смешается с вашей. Мы станем одним народом. Ты сделал своё дело, не задерживайся.

— А как ты узнала, кто я? — вскинул брови Виктор.

— Я — хранительница рода, — улыбнулась старуха, — я вижу не только глазами.

— Твой народ, правда, принял мой? — кивнул Виктор.

— Принял, принял, — засмеялась старуха. — Наши женщины очень довольны. Роду давно пора обновить кровь. Ты вовремя привёл новых мужчин. Спасибо тебе, Звёздный мальчик.

— Но, как я уйду? — всплеснул руками Виктор, — я не умею уходить по своему желанию.

— Выпей вот это, — старуха протянула мальчику глиняную кружку. — Ты заснёшь и вернёшься.

Взяв осторожно кружку, Виктор понюхал настой. Запах был похож на запах мяты. Приложив кружку к губам, он стал пить. Вкус был чуть сладковато кисловат, но приятен, как деревенский морс. Выпив всё до дна, Виктор вернул кружку старухе.

— А теперь ложись вот тут, — старуха ткнула пальцем на ворох шкур у стены, — и закрой глаза.

Потянувшись, Виктор перевалился на шкуры и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Приятная истома разлилась по всему телу. Уже не хотелось никуда спешить, кого — то догонять.

— Прощай, Звёздный мальчик, и спасибо тебе, — донесся до затухающего сознания голос старухи.

Глава 2.

Вдруг над головой загрохотало. Возвращаясь из сна, Виктор поморщился.

— Дождь, что ли начинается, что гром гремит? Вроде ж, солнце было?

–Эй, соня, фуру угнали, — послышался голос Славика. Виктор сел и, повертев головой, хмыкнул. Он находился в кабине фуры. Сунув руку под подушку, достал книгу.

— “Русские в Сибири”, — прочитал название и открыл первую страницу.

Откуда родом он, не знали. Всяк на себя тянул, гадали.

Один, мол, был он с Камских далей, и имя подходящее, Ерёмой звали.

Другой стучал в стол кулаком: — с Донских он был, мол, казаков!

А третьи скромно так кивали: — поморцем был, мы там видали.

Четвёртые кривили губы: — он полукровка, из татаров будет.

Короче, путаницы много. Корней не видно, но дорога

Вся остальная как видна! Досель гордится им страна!

За имя спорят тоже много. Кто, Ермолай, грит, кто Ерёма.

Кто переводит, как — большой, кто горячится — удалой!

Котлом артельным обзывали, но правду так и не узнали.

Покрыло время происхожденье, туманом прошлого забвенья.

Конечно, жалко и обидно, о прошлом мало что нам видно.

Но что известно достоверно, то патриотом был он верно!

На Западных был рубежах, авторитет имел — казак!

Казак, защитник порубежья, царя опора и надежда.

Со шведом бился и Литвой. На рубежах, какой покой?!

Год 1582 — й, встречал уже на Чусовой.

Купцы Строгановы позвали, набеги Кучума их достали.

Сибирский хан Кучум в Сибири признавал один лишь чум.

Свой, как местного царя, от Чингисхана род ведя.

Политику Строгановых не принимал и всячески мешал.

То городок сожжёт, то оберёт до нитки. Купцам же — вред один, убытки.

Те пригласили Ермака. Навёл порядок чтоб тогда.

Два года он гонял татар, пока не погасил их жар.

Кучум ханом был свирепым, по слухам из Бухарских он узбеков.

Сверг предыдущего Едигера, к Москве склонявшегося верой.

Тот даже дань платил немного. Кучум избрал другу дорогу.

Купцов стал русских притеснять и поселенцев изгонять.

И местных всех держал в руках, хан всё же, как-никак.

Конечно, можно всё понять. Но жестоко убивать?

Людей пришедших, что селились и городками обзаводились,

Руду, железо добывали, немного местных просвещали,

И в мире с ними жили ладно, взаимовыгодно обратно.

Вреда в том не было ни грамма. Про пользу время бы сказало.

Вот это хан и не принял. А почему, и сам не знал?

Боялся, может быть, прогресса? Не видел в нём он интереса?

А может, от природы злой, рок нёс на себе такой?

Короче, русских не принял и всячески их притеснял,

И местных скручивал всех в рог, иначе, может, и не мог?

Весна, 1582 год, Ермак с отрядом идёт в поход.

Дороги все клянут сейчас. Вас в тот бы век послать как раз.

Ходили больше где «руками», да, да руками, не ногами.

Там реки были, как дороги. Где перекаты, да пороги.

Педалей, в общем, не видать, руками надо там махать.

Из речки в реку шли казаки. На переходах были драки.

Пускать татары не хотели и нападали, ряды редели.

В Кашлык по осени вошли, Сибирь, на наш, коль, перевести.

Кучумовской столицей город был. Кучум бежал, но не простил

Казакам этого пораженья, искал всё нового сраженья.

Ермак на радостях тогда к царю послал своего посла.

К царю поехал Иван Кольцо, не уронить чтобы лицо,

Дары сибирские поклал и карту новую подал,

Где земли взятые лежали, богатые дарами

Не только рыбой и мехами, но и людьми, её жильцами.

Был достиженьям Грозный рад, и в помощь выделил отряд.

То были ратники, стрельцы, огненного боя молодцы.

И Ермака благодарил, железный панцирь подарил.

Татары ружей не имели. Копьё да лук и сабля. В деле

Военном ружья побеждали. Страх огнём и громом нагоняли.

Равняло что в бою число, такое было вот ружьё.

Но и татары — не глупцы, на поражениях учились, молодцы.

Больших сражений стали избегать. а чаще из засады нападать.

Казакам эта тактика вредила, Кучуму пользу приносила.

В засадах чаще атаманы погибали, татары специально их снимали.

Убиты: Богдан Брязга, Никита Пан, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Матвей Мещеряк.

Князь Болховский от болезни умирает так.

Казаков мало остаётся. Кучум и рад, ему неймётся

Прогнать с владений чужаков. И замысел его весь в том.

Края обширны и богаты, меха и рыба, где и злато.

Зачем платить налог Москве, коль это можно взять себе.

Примерно так и рассуждал, войска к казакам когда слал.

Но вот и август, конец лета. Казалась, близко уж победа.

Но видно рок или судьба, пришла в ту ночь и к Ермаку беда.

Татары ночью нападают на спящий лагерь, видно знают,

Что мало казаков, и нет подмоги. А те к реке, где стоят строги.

На пальцах можно пересчитать, кто пробился в ту ночь опять.

Ермак пробился, струги видно. Доплыть не смог, а как обидно.

Доспехи, дар царя, в бою спасали, в воде — зря,

Снять не успел, ко дну и тянут. А сил уж нет, вдобавок раны.

Хлебнул волны. Студеная вода надёжно спрятала тогда.

Осталась память и легенда, и будет долго жить наверно.

Народ и имя не забудет. В градах и весях память будет.

Где улицу, где школу назовут. По Арктике и ледоколы поплывут.

И песни славные народ споёт. Короче, имя не умрёт.

И дело, начатое им, как знамя, перейдёт другим.

Сибирь к России прирастёт. И жить в ней будет наш народ!

— Ну, ты что там никак не проснёшься? — Славка опять грохнул кулаком по кабине, — вставай!

Захлопнув книгу, Виктор потянулся и открыл дверь.

— Завтракать будешь?

— А есть чем? — спрыгнул на землю мальчик.

— Иди в кафе, там повариха уже не спит. А мы пока машину подготовим.

Потянувшись, Виктор сделал несколько гимнастических упражнений и направился к кафе. Ночь, нехотя, уступала место дню. Сполоснув лицо под уличным умывальником, Виктор подошёл к стойке. Заказав кашу и стакан сока, он огляделся. За двумя столиками сонно жевали такие же дальнобойщики, из дверей вышла пожилая женщина с двумя девчушками лет по десять. В руках они тоже несли тарелки с кашей и стаканы с соком. Сев за соседний столик, девчонки бойко принялись уплетать кашу. Бабушка рассеянно о чём-то думала. Тут к сидевшим подошёл Сергей: — ну что, заканчивайте, ехать надо.

— Серёжа, ты бы сам поел, — посмотрела на него Бабушка. — Ехать-то далеко, говоришь, а сам голодный.

— Я уже поел, Бабуль, — тепло улыбнулся парень. — И на дорогу кое-что собрал. — Тут он увидел Виктора и, поторопив ещё раз сестрёнок, пересел к мальчику.

— Вить, я там документы и деньги этих в бардачке нашёл, что делать? — тихо спросил он мальчика.

— Деньги оставь себе, а документы отдашь Василию Ивановичу, что тебя встретит, скажешь, я передал. У тебя бумага найдётся, я записку ему напишу.

— Бумагу сейчас найду, — встал парень, и минуты через три вернулся с тетрадкой. — Вот сёстры писали, годится?

— Годится, — Виктор написал Василию Ивановичу, чьи документы у Сергея, приписав адреса скупщиков краденного и покровителя бандитов в милиции.

— На, отдашь всё. На словах скажешь, что банды больше нет.

— Хорошо, — кивнул парень. — Ну, мы поехали, спасибо тебе.

— Счастливо, — Виктор пожал парню руку, — ещё увидимся.

Доедая кашу, он видел, как Сергей, усадив в опель Бабушку с сёстрами, выехал со стоянки. С собой парень нёс один лишь пакет с едой. Допив сок, Виктор вернулся к фуре.

— Я готов.

— Вить, а кто это на опеле уехал сейчас? — посмотрел на мальчика Виталик.

— Выезжай, по дороге расскажу. — Они выехали на трассу, и Виктор начал свой рассказ.

— Ну, в опеле уехали жертвы наших бандитов. Они месяц назад сожгли их хутор, здесь где-то неподалёку. Видели, с чем они сели?

— С одним пакетом, — кивнул Славик.

— Вот это всё, что у них осталось. Жили при мотеле. За это и ещё за еду работали. Я их направил к брату в деревню. Там не пропадут, и девчонкам учиться надо.

— Вот, уроды, блин, — Славик сплюнул в окно, — как фашисты.

— Хорошо, что самих не сожгли, — буркнул Виталик.

— Бабуля с девчонками в лесу была, а парень спасся через тайный ход. На хуторах их всегда делают на такие вот случаи, — продолжил Виктор.

— Ну, а бандиты тебе что-нибудь сказали? Как они столько времени безнаказанно работали?

— Всё оказывается очень просто, — хмыкнул Виктор. — Они объехали все более-менее приличные базы, где загружали богатые грузы, и запугали, где диспетчера, где кладовщика, по-разному. И те сообщали им о ценном грузе.

— А чем запугали-то? — не понял Славик.

— Кого детьми, кого жёнами. По-разному.

— Это как?

— Ну, к примеру, есть у тебя малолетняя дочь. Вот встречают тебя вечером эти уроды и говорят: хочешь, чтобы с твоей дочкой ничего не случилось? Чтобы ты ответил?

— Не знаю, — растерялся Славик, — у меня дочки пока нет.

— Да понятно, что, — буркнул Виталик. — Кто свою дочь добровольно на заклание отдаст?

— Вот. Так же и эти люди думали. И соглашались информировать бандитов.

— И что, никто в милицию не пошёл? — не поверил Славик.

— Насчёт, кто пошёл, не знаю. Но даже, если б и пошёл, вычислить их было практически невозможно.

— Почему?

— А они звонили сами. И каждый раз с нового номера. На этом ребята не экономили.

— Ну, так можно было б отследить, кто так часто номера меняет, — хмыкнул Славик.

— Эээ, братишка, не всё так просто, — улыбнулся Виктор. — Они новые симки покупали с рук. У цыган, шантрапы разной, и тому подобное.

— Аааа, если так, то да, не отследишь, — согласился Славик.

— В общем, получив информацию о ценном грузе, — продолжил Виктор, — они звонили"своему"менту. Был у них такой, прикормленный, и видно, не низко сидит гадёныш. Он им сообщал о всех засадах, облавах и тому подобных мероприятиях. И, если всё тихо, парни отслеживали груз и брали его, используя ловушки, наподобие вчерашней. Свидетелей не оставляли. Груз перегружали уже в свою машину и везли к знакомым скупщикам. Машины не жадничали, бросали. Я отправил с Сергеем данные на скупщиков и мента, если, конечно, они не соврали, покрывая их. Пусть проверят.

— А нам за их ликвидацию ничего не будет? — нахмурился Виталик.

— Они милицейский экипаж убили, — хмыкнул Виктор.

— Вот откуда у них автоматы-то? — сплюнул Славик. — Так, менты нам спасибо должны сказать тогда. А так, ну посадили б их. Если б ещё посадили? Ведь, доказухи-то, практически, никакой. Отсидели б они и вернулись лет так, через десять, по амнистии к какому-нибудь празднику. И сто пудов, по новой начали б, теперь уже с учётом ошибок.

— Точно, — кивнул Виталик. — Так что, мы правильно всё сделали.

— Ну, и славненько, — улыбнулся Виктор, — что в этом наши взгляды совпадают.

Виталий включил радио и, переговариваясь, дружная команда продолжила свой путь к Питеру. А радио поучительно вещало:

"… Вышел Волк раз на охоту, смотрит, конь идёт с работы.

Волк к коню: — тебя я съем! — Конь в ответ: — да без проблем!

Только, видишь в чём загвоздка, чтобы есть было не жёстко,

Ты сними с копыт подковы и обедай на здоровье.

— Здесь ты прав, — Волк улыбнулся, — ведь подковы-то не вкусны.

Ну, давай скорей мне их, я голодный за двоих.

Конь тут шустро повернулся, да как даст Волку под дышло.

Волк и память потерял, конь дорогой ускакал.

Вот очнулся на рассвете, не поймёт, на этом свете

или уже на том, голова гудит кругом.

Волк потрогал своё брюхо, убедился, оно пусто.

— Надо что-то срочно съесть, не то ног мне не унесть.

Только вылез из канавы, глядь, Баран, и очень справный.

Волк к нему: — тебя я съем! А Баран: — да без проблем!

Только, что тебе трудиться, зубы портить, гоношиться.

Ты вот стань сюда под горку, пасть свою открой по шире,

я ж залезу на вершину, разгонюсь и в пасть запрыгну.

И жевать тебе не надо, мучить бедного Барана.-

Что ж, разумно, — Волк сказал и под горку побежал.

А Баран как разогнался, да как стукнул Волка в глаз.

Тот опять закувыркался, а в глазах и свет погас.

Вновь очнулся на рассвете, огляделся:

— в этом свете я ещё ли нахожусь? — И взяла тоска за грудь.

— Сколько раз меня уж бьют, можно ноги протянуть.-

Волк дошел тут до реки, наклонился и напился.

— Без еды, вода сгодится, — Волк вздохнул и оглянулся.

А к реке идёт портной. Волк к нему: — а ну-ка, стой!

У тебя ведь нет подков, прыгать — тоже не готов.

Ну, тогда тебя я съем. А портной: — да без проблем!

Только надо мне измерить, влезу я ещё в тебя ли?

— Ах, измерить, — Волк задумчив, — вроде, бить ему-то нечем.

Ну, давай, да мерь скорей, я сегодня всех голодней.

А портной достал свой метр, стал прикладывать на Волка.

А потом, как хвать за холку, и давай его о пень.

Колотил, колотил, да и в реку запустил.

Там его уж щуки ждали, моментально растерзали.

— И какой же здесь урок? — тут спросил у деда внук.

В сказке этой есть мораль: На чужой каравай рот пустой не разевай…."

— Это точно! — засмеялся Виталик.

Ровное покачивание машины убаюкивало, и Виктор задремал.

— Черт побери, — выругался вдруг Виталик, и машина стала снижать скорость и остановилась. Хлопнула дверца.

— Что случилось? — высунулся Виктор из спальника.

— Кажется, колесо пробили? — потянулся Славка, тоже видно задремавший.

Вернулся Виталик: — пробили оба ската, — сердито хлопнул он дверцей, — что будем делать?

— Ну, сервиса поблизости не наблюдается, — зевнул Славка, — так что, придется корячиться самим. Он вгляделся вперед, потом на часы. — Нам всё равно на ночлег устраиваться, а там вот деревушка, смотрю, рядом. Поехали туда, что ли, всё среди людей, не в чистом поле.

— Поехали, — обреченно кивнул Виталик, включая зажигание.

— “Пересмешники” — прочитал название деревни Славик и хмыкнул: — прикольно.

Деревушка, действительно, оказалась рядом, и вскоре Виталик свернул на лужок у крайнего дома. На скамейке у ворот сидел седой старик.

— Дедушка, мы тут у вас постоим до утра? — подошел к нему Славик, — колесо прокололи, пока сделаем, уже стемнеет.

— Да, стойте, — кивнул дед, с любопытством глядя, как Виталик, сердито бурча, бросил возле пробитого колеса инструмент. Виктор тоже вылез и, потянувшись, огляделся. Братья занялись колесами, а Виктор присел возле деда.

— Далече едете? — завел разговор дед.

— Да, в Питер, — кивнул Виктор — а у вас тут, смотрю, тихо.

— Так, работают люди, — пояснил дед, — зато вечером весело будет. Молодежи на лето много съехалось, возле конторы танцы играют.

— Дедуль, а молочка у вас, где можно разжиться? — поинтересовался Виктор.

— Молоко любишь? — усмехнулся дед, — другие в твоем возрасте все больше самогонкой интересуются да брагой.

— Нет, я этим не интересуюсь, — засмеялся Виктор, — я молоко люблю.

— Молоко и у меня есть, — кивнул дед, — скоро корова с пастбища придет, внучка подоит, вот и будет тебе свежее, парное, — захихикал дед.

— А можно, я пока дрова вам поколю? — заметил Виктор у сарая гору пиленых чурбанов.

— Хочешь сказать, ты и это любишь? — прищурился дед.

— Угу, — кивнул Виктор, — страсть, как люблю. Да и давно едем, засиделся уже, размяться хочется.

— Ну, поколи, побалуйся, колун там, у двери стоит, — кивнул дед в сторону сарая.

— Сейчас я побалуюсь, — усмехнулся мальчик, поворачивая браслет на Крест. Тяжелый колун заплясал над чурбанами. Через час Виктор огляделся, колоть было больше нечего.

— Дедуль, дрова куда сложить? — повернулся он к деду.

— Ложи в сарай, — махнул рукой дед, не поднимая головы. Он читал газету.

Сложив дрова и поставив в сарай колун, Виктор подошел к машине: — ну, что у вас?

— Да вот две гайки прикипели, — плюнул в траву вспотевший Виталик, пнув второе проколотое колесо.

— Дай попробую, — Виктор взял ключ. — Ну вот, где-то так, — через минуту положил он гайки к другим, лежащим у колеса. Дальше дело пошло быстрее, и уже через полчаса Виталик собирал инструмент.

— Ну что, ужинаем и спать, или поедем? — посмотрел на небо Славик.

— Посмотрим, — Виталик взял ведро и направился на другую сторону улицы к колодцу. По дороге шла корова. Увидев незнакомого человека, остановилась и вопросительно замычала.

— Зойка, Зойка, иди, иди, — встал со скамьи дед, — не бойся, не тронут тебя, кормилица ты наша. Дед, подойдя к корове, стал ее чесать и говорить что-то ласковое. Корова, недовольно мыкнув, направилась во двор.

— Вот и молоко пришло, — увидев корову, засмеялся Виктор, — на вас брать? — посмотрел он на Славика.

— Бери, — кивнул тот, — пива нет, будем молоко пить.

Виктор достал три кружки и поставил их на скамью. Вернулся с водой Виталик, и ребята умылись. Затем Славка достал их незатейливый дорожный ужин, а Виктор расстелил на траве скатерть.

— Интересно, магазин у них тут есть? — глянул Славка вдоль улицы, — что-то не видно.

— Что ты хочешь в магазине? — усмехнулся Виталик, нарезая хлеб, — кильку в томате?

— Да просто посмотреть, — пожал Славка плечами.

Вернулся, загнав в сарай корову, дед: — а что вы на земле-то? — удивился он, увидев скатерть-самобранку, — пошли вон ко мне на веранду, там места много.

— Да неудобно как-то, дедуль, — пожал плечами Виктор.

— Что значит, неудобно? — нахмурился дед, — пошли, как не русские всё равно, прости, господи. Ребята собрали еду и за дедом прошли на веранду. Места там, действительно, было много. Расположились за большим круглым столом. Дед принес горячей картошки, домашних огурцов, стали ужинать.

— Я смотрю, к спиртному вы — не того, — кивнул дед на стол, — не увлекаетесь?

— Нет, — покачал головой Виталик, — от спиртного одни беды.

— Тем более, мы за рулем, — добавил Славик, макая в соль пучок лука.

— А у нас ребята как с ума посходили, — покачал дед головой, — дня не проходит без пьянки. Прям, хоть караул кричи. Пропадает молодежь. Работа есть, живут в своих домах, держи хозяйство, живи — не хочу, а они пьянствуют и всё.

— А где берут-то, у вас что, магазин есть? — спросил Славка.

— Магазина нет как раз, а в неделю раз автолавка приезжает, — нахмурился дед, — а пьют самогон. Есть у нас тут один предприниматель. Три года назад поселился. То ли цыган, то ли азербайджанец, не поймешь, одно слово, басурман. Вот он и снабжает всех зельем. Раньше бабки кое-кто делали, а теперь он один — мо но по лист, — дед по слогам выговорил последнее слово. — Бабок всех застращал, те теперь сидят тихо, не рыпаются.

— Да, интересное кино у вас тут, — хмыкнул Славик.

— А вот и молочко, — заулыбался дед. На веранду вышла девушка с ведром в руках. Поздоровавшись, она улыбнулась: — подставляйте кружки.

Оторопело кивая, ребята стали протягивать свои кружки. А оторопеть было от чего. Таких девушек Виктор видел только в кино, в русских сказках. Невысокого роста, стройная, ладно сбитая фигура, длинная до пят русая коса, простое открытое лицо русской сказочной красавицы просто завораживало, как-бы делясь какой-то потаенной радостью и счастьем. Налив молока, девушка ушла.

— Внучка моя, — улыбнулся горделиво дед, — на каникулы вот приезжает. В институте учится.

— Славная у вас внучка, — покрутил головой Виталик, — жил бы здесь, посватался. — Все засмеялись.

— Да, один все лето сватается, — поскучнел дед. — Раньше был хороший парень, с Маришкой в школе вместе учились. А как спутался с дружками Руслана, пить начал. А раз пьет, уже считай — не человек, — дед горестно вздохнул. — Откуда черти принесли нам этого Руслана?

–А он чем занимается вообще? — прищурился Славик.

— Руслан? Да, Бог его знает, — пожал дед плечами. — Приехал к нам три года назад, купил развалюху на том краю. Через год на её месте поставил коттедж. Забор в три метра. Машины к нему какие-то ездят, люди по ночам шастают. В этом году собрался еще, то ли дом строить, то ли гостиницу, вон, — дед кивнул в окно, — напротив, видите.

Виктор еще на улице обратил внимание на большой фундамент и штабеля кирпича вокруг.

— Работать явно, вроде, нигде не работает, откуда деньги — непонятно, — пожал плечами дед.

— Так вы ж говорили, он самогоном торгует, — напомнил Виктор.

— Да, наверное, не в одной вашей деревне, — усмехнулся Славик.

— Вы что, думаете, на одном самогоне так можно разбогатеть? — не поверил Дед.

— Не знаю, мы не торговали, — засмеялся Виталик. За ужином и разговором не заметили, как стемнело. Вдруг на другом конце деревни заорал истошно магнитофон.

Я деревней шла с коровой,

на мосту чёрт повстречал.

Не понравилось корове,

как он руки распускал!

— Ну вот, теперь до полночи орать будет, — прислушался дед, — ладно, у меня тихо, а каково, кто поближе?

— Я что-то не пойму, у вас что тут, участкового нет? — спросил Виталик.

— Был, — нахмурился дед, — вначале лета утонул в речке. На деревне говорят, Руслан с ним перед этим повздорил. Трое детишек малолетних осталось, — вздохнул дед.

Тут за окном послышалась удалая пьяная песня.

Первым был я на деревне,

гармонист и тракторист. А как в город я поехал —

дебошир и скандалист!

Оборвалась она у дома деда.

— Ну вот, опять женихи пожаловали, — напрягся дед, вглядываясь в окно, — сегодня аж пятеро, — рассмотрел он стоящих на дороге парней. Те о чем-то совещались, поглядывая на окна веранды. Но вот, о чем-то договорившись, один направился к двери, остальные сели на скамью.

— Вечер добрый! — провозгласил ввалившийся на веранду крупный высокий парень. Его пьяные глаза забегали по сидящим за столом. — О, дед, у тебя гости? — скривил губы вошедший. — Уж, не жениха ли твоей внучке привезли? — Вошедший остановился у порога, вцепившись рукой в косяк. Пьян он был изрядно.

— Тебе какое дело, Самат, до моих гостей? — напрягся дед, — иди, иди, куда шёл, дальше.

— Так я к тебе и шёл, — оскалился парень. — Тут дело такое, у тебя — это, как его, товар, у нас — этот, как его, купец. В общем, сватается Андрюха к твоей внучке, вот, где-то так, — развел руками гость и, чуть не упав, вновь уцепился за косяк.

— Сын это — Руслана, — пояснил дед ребятам. — Я понял всё, Сомат, можешь передать своему Андрюхе, что он уже женат, а двоеженство на Руси не приветствуется. Ты понял?.

— Не, не понял, дед, — помотал головой гость, — ты это что, типа, Андрюху посылаешь, да?

— Конечно, и подальше, — улыбнулся дед.

— А, вот теперь понял, ну, ладно тогда, — он еще раз осмотрел сидящих за столом, — тогда я это, типа, пошел?

— Иди, иди, — кивнул дед, — осторожно на пороге не споткнись.

Гость, качаясь, вывалился за порог.

— И что теперь? — посмотрел на деда Виталик.

— Могут дом поджечь, — пожал тот плечами.

— Я посмотрю за ними, — встал Виктор. Он скользнул в темноту двора и остановился у крыльца, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте.

— Ну что, Сомат? — встретили сидящие на лавке вышедшего из дома.

— А ничего, — зло сплюнул тот, садясь рядом. — Послал нас Дед конкретно, по-русски.

— Вот дает старый, и не боится, — кто-то хохотнул.

— А что ему бояться? Он свое уже отжил.

— А Маришку видел? — еще один голос.

— Нет. По ходу она или уехала, или спряталась.

— Что делать будем? — спросил тот, что смеялся.

— А, как и планировали, поджигаем дом, — зло огрызнулся Сомат, — если девка здесь — выскочит, тут её и повяжем.

— А Дед?

— А Деда, наоборот, в огонь. Нам свидетель не нужен.

— А если соседи прибегут?

— Не прибегут, — засмеялся Сомат, — за свои дома поопасаются. Когда Терентьевых жгли, много прибежало?

— Ладно, когда начнем?

— Да, как спать улягутся, так и начнем.

— Сомат, тут вон фура стоит еще.

— А, так это, значит, водилы с фуры у Деда, а я думал, его гости какие, — засмеялся Сомат.

— Возьмем и фуру заодно, наверное, не пустая.

— Много трупов получается Сомат, — возразил кто-то.

— А нам какая разница? Один или четыре, все сгорят, — заквохтал главарь.

— Ну что, тогда пошли пока отсюда, светиться не будем, — предложил кто-то.

— Пошли на стройку, посидим, — встал первым Сомат. Остальные потянулись за ним.

— Что ж вы кровожадные, ребята, такие? — покачал головой Виктор, тихо следуя за ночными гостями. Было темно, и кто-то включил мощный фонарь, светя под ноги. Компания обогнула фундамент и расположилась на скамейке у старой яблони.

— Покурим пока, — чиркнул кто-то спичками.

Виктор огляделся и повернул браслет на Рожок. — Отдохните пока, — хмыкнул он, чуть сжав пальцы левой руки. Сходив к машине, он достал из аптечки нашатырь. — А теперь поговорим конкретно. — Виктор прислонил Сомата к яблоне, и сунул под нос пузырек. Тот замотал головой. Виктор включил фонарь. — Ну что, ублюдок, говорить будешь, или удавить прямо сейчас тебя? — Виктор сжал кадык очнувшегося Сомата.

— Ты кто? Что тебе нужно? — заблеял тот испуганным голосом.

— Кто ещё есть в доме Руслана, ну? — Виктор надавил побольнее.

— Покупатели, три человека, Руслан и Хомса с Сабиром.

— Покупатели зачем приехали?

— За девкой, — судорожно сглотнул Сомат.

— За Марьяной?

— За ней.

— И сколько же Руслан за неё получил?

— Я не знаю, но много, девка-то — настоящая красавица.

— Понятно, это кто с тобой?

— Да, так, местная пьянь. Они Руслану в карты проигрались, теперь, рабы навечно.

— Они — рабы, а ты, значит, типа, пастух над ними? — хмыкнул Виктор. — Сомат промолчал.

— Ладно, суду все ясно, — Виктор отпустил парня и встал. Махнув в его сторону левой рукой, он направился к фундаменту недостроенного дома. Посветив внутрь, удовлетворительно хмыкнул. Дно глубокого подвала еще не было забетонировано, лишь ощетинилось торчащей арматурой.

— То, что надо, — Виктор вернулся к спящим парням, обыскал карманы.

— Не богато живёте, — оглядел он кучку ключей, три телефона, две пачки сигарет и коробку спичек. Закинув всё это в карман Сомата, Виктор, повернув браслет на Крест, стал брать парней по одному и скидывать в яму подвала. Закончив, посветил вниз. Все по-разному, но попали на торчащую арматуру.

— Ну, и чтоб вы не вылезли, — провел Виктор левой рукой над проёмом.

— Вам надо уезжать, они скоро вернутся, — Виктор вздрогнул от голоса девушки, стоящей в тени веранды.

— Утром поедем, — хмыкнул он, узнав внучку деда, — а они больше не вернутся, это я вам точно обещаю. — Он улыбнулся и коснулся успокаивающе руки девушки, — идите спать и ничего не бойтесь.

— Спасибо, — девушка слегка сжала пальцы Виктора и исчезла за дверью.

Магнитофон продолжал орать. Виктор поднялся на веранду.

— Ну, что там наши сваты? — все посмотрели на него.

— Пошли «не солоно хлебавши», как у нас говорят, — усмехнулся мальчик.

— Туда им и дорога, — кивнул Виталик, — и нам на боковую пора, вставать рано, — ребята поднялись.

— Вы, идите, я посижу еще, — Виктор присел к столу. Братья вышли.

— Хорошие ребята, хозяйственные, — кивнул дед на дверь.

— Хозяйственные, — согласился Виктор, допивая свое молоко.

— А эти, что, правда ушли? — кивнул Дед на окно, — что-то не похоже на них. Обычно часа два выкобеливаются под окнами.

— Сегодня спешили очень, — хмыкнул Виктор. — Так, это был сын Руслана? — поглядел он на деда.

— Нет — племянник, у Руслана здесь семьи нет. Поговаривали, что якобы где-то есть. Но здесь никто не появлялся.

— А Хомса с Сабиром — это кто?

— Это тоже какие-то родственники, те еще гаденыши, — дед сплюнул. — Девчатам нашим проходу не дают. Теперь вот к Марише прицепились.

— А живут они в коттедже, в конце этой улицы?

— Ну, да, — кивнул Дед, — улица у нас одна. Коттеджа, правда, три уже. Два в центре — это председателя колхоза нашего, бывшего. Рядом — бухгалтерши, а третий, в конце — Русланов. У него забор и собаки злые.

— Что, злее хозяина? — улыбнулся Виктор.

— Не могу сказать, я туда не хожу, не видел, — покачал головой Дед.

— Ладно, время уже приличное, пойду-ка и я спать, — Виктор поднялся.

— Как же вы втроем в кабине-то? — удивился дед.

— В тесноте, да не в обиде, — хмыкнул Виктор.

— Так, ты можешь вон здесь, на диване, — кивнул дед в сторону стоящего у стены дивана, — я сейчас одеяло с подушкой принесу.

— Спасибо, не откажусь, — улыбнулся Виктор, — тогда вы дверь не закрывайте, я до танцев ваших прогуляюсь.

— Посмотреть хочешь или потанцевать?

— Посмотреть, никогда не видел деревенских танцев.

— Ну, сходи, посмотри, только с нашими пьяницами не задирайся. Они — дураки все.

— Хорошо, не буду, — пообещал Виктор, выходя в ночь.

— Шик, блеск, красота, — усмехнулся Виктор, оглядывая небольшую, утоптанную до каменной твердости, площадку перед зданием конторы ушедшего в историю колхоза. На подоконнике захлебывался криком старый магнитофон.

Я на танцы приходила,

посмотреть там нечего.

Два косых, один хромой,

пригласить и некого!

Десятка два ребят разного возраста толклись на площадке, изображая какой-то новомодный танец. Другая компания, меньше по численности, окружала покрытые дверным полотном козлы для пилки дров. На полотне стояло несколько бутылок, пластиковые стаканчики, лежала на газете незамысловатая закуска. Парни «культурно» отдыхали. Не выходя на свет, Виктор обошел «центр культуры» и направился дальше. Коттедж Руслана действительно окружал высокий забор со всех четырех сторон.

— Нормальные люди такие заборы не ставят, — усмехнулся Виктор, прислушиваясь. За забором звякнула цепью собака. Подойдя к калитке, Виктор достал ключи, найденные им в кармане Самата. — Хмм, подходят, — кивнул он удовлетворительно, когда ключ, щелкнув, открыл замок. Осторожно приоткрыв дверь, Виктор оглядел двор. Три огромные сторожевые собаки лениво вылезли из своих будок и вопросительно на него уставились.

— Ребята, отдохните, — Виктор мазнул по ним левой рукой. Псы рухнули в пыль двора. Повернув браслет на Луну, Виктор тихо прикрыл дверь.

— И не скрипит, даже, — удивился он, — значит, Дед правду говорил, что здесь предпочитают ночную жизнь. — Во дворе стояли три джипа и один микроавтобус. Проходя к дому, мальчик заглянул в них. — Пусто. — В доме горели окна только на первом этаже. Из открытой форточки второго неслась восточная музыка.

Персик мой, персик мой, ласковый, ай!

Вместе станцуем твой танец давай!

Тело твоё в ароматах духов,

Я на коленях стоять тут готов!

— Отдыхают гости, — хмыкнул Виктор и потянул на себя дверь. Та легко открылась. Повернув браслет на Луну, он вошел.

— А ту, золотоволосую, помнишь? — на расстеленном посреди второй комнаты ковре полулежали у разложенных по тарелкам кушаний и стоящих кувшинов десять мужчин разного возраста. Раскрасневшиеся лица и блестящие глаза говорили сами за себя.

— Руслан, у тебя танцовщицы найдутся? — сел один вдруг прямо, возбужденно потирая руки.

— Извини, Иса, — покачал головой крайний, — эти — не обучены. Вот, в следующем году приезжай, я на выезде бордель дострою, там всё будет: и танцовщицы, и певицы. Тебя без очереди обслужат.

— Хоп, ловлю на слове, — хлопнул в ладоши Иса, — приеду.

— А планы-то у тебя, я смотрю, наполеоновские, — хмыкнул Виктор и повернул браслет на Рожок.

— Эй, Руслан, это кто? — увидел Виктора сидящий напротив двери. Все повернули головы ко входу.

— Эй, ты кто? — начал вставать Руслан.

— Дед Пихто, — улыбнулся мальчик и провел рукой по комнате. Гости застыли там, где сидели. Встающий хозяин плюхнулся обратно. Виктор быстро осмотрел особняк. Нашел там три тайника с деньгами и золотыми украшениями, сложил найденное в сумку. Спустившись в подвал, он обнаружил запертыми шестерых девушек.

— Вы кто и откуда? — оглядел он грязных полуголодных пленниц, проводив их наверх.

Всхлипывая, те рассказали, что из разных деревень. Кого обманом заманили, кого продали в рабство Руслану.

— Ну, картина ясная, — выслушав девушек, кивнул мальчик. — Поешьте пока, — он показал на ковер, — там ванна, помойтесь, а там гардеробная, подыщите себе, что переодеться.

— А что это с ними? — испуганно охнула первая девушка.

— Устали от трудов неправедных, — усмехнулся Виктор, — ни обращайте внимание, я их сейчас уберу. Повернув браслет, он перетаскал мужиков за дом. Собрав с ковра ножи, Виктор дал каждому и соорудил «Натюрморт», как будто они порезали в драке друг друга. Обыскав дворовые постройки, нашел целую мини фабрику по производству самогона. Взяв ящик готовой продукции, Виктор вынес его во двор и раздал каждому по бутылке, предварительно открыв их. Потоки самогона смешались с чёрной в ночи кровью. Разгромив самогонную фабрику и разбив все наполненные ёмкости, Виктор вернулся в дом. Умытые и кое-как переодетые девушки, заканчивали наедаться. — Девчонки, вы до дома знаете, как добираться-то? — оглядел их Виктор.

— Что, прямо сейчас надо уходить? — удивилась одна.

— А вы что, хотите их подельников здесь дождаться? — усмехнулся Виктор. — Ну, дело, конечно, хозяйское, но я б не советовал. За здешних хозяев они могут и прибить вас.

— А ты что, прибил их? — всплеснула руками всё та же девчонка.

— У меня был выбор? — сдвинул брови мальчик. — Короче, есть четыре машины. Кто водить умеет? — он оглядел притихших девушек.

— Я умею немного, — подняла наконец руку одна.

— Тогда бери микроавтобус и уезжайте. Можете себе взять из этого дома, что хотите. И вот ещё, — Виктор кинул каждой по пачке денег, — на дорогу, надеюсь, хватит? — Пять минут на сборы, автобус я выгоню за ворота. — Виктор, взяв с тумбочки у входа связку ключей, вышел. Выгнав автобус, он опять закрыл ворота. Появились девушки и стали рассаживаться. Одна подошла к Виктору: — вы мне покажите, что тут, где? Я ведь только на москвиче ездила.

— Ну, система такая же, — улыбнулся мальчик. — Три педали, рычаг переключения передач и рулевое колесо, — он показал и объяснил девушке, как управлять автобусом.

— Счастливого пути, — махнул на прощание он рукой.

Немного подёргавшись, автобус выровнялся и неторопливо покатил по дороге. Вернувшись во двор, Виктор огляделся, освещая его фонарём. Задержав взгляд на собаках, он задумался.

— А что, если, — он злорадно ухмыльнулся, — а вдруг поможет?

Закрыв калитку, мальчик направился к танцплощадке. Танцующих уже поубавилось, а вот выпивающих, наоборот, прибавилось, хотя в стороне уже несколько «отдыхали», пуская пьяные сопли.

— Эти уже никуда не уйдут, — оглядел их Виктор, — а вот этими займёмся. — Он поднял левую руку, и толпившиеся у стола парни попадали под него. Повернув браслет на Крест, Виктор взял за шкибот сразу шестерых и поволок к коттеджу Руслана. Перетянув таким же образом и всех остальных, он приступил к оформлению двора. Сначала он битком набил парнями машины и, закрыв двери, подпёр найденной в сарае арматурой. А тех, кто не поместился, развесил на втором этаже в окнах, прикрепив к крюкам из той же арматуры.

— Будем надеяться, что собаки им ноги не откусят, — прикинул он расстояние до земли.

— Может, хоть это, господа, отобьёт у вас желание пьянствовать, — оглядел Виктор ещё раз двор.

— Не знаю, правда, насколько у вас сил хватит продержаться тут, но то, что протрезветь успеете, это точно. Отвязав собак, он сунул им под нос нашатырь. Задёргав носами, они стали чихать и отбегать от Виктора подальше, едва придя в себя.

— Ну всё, ребята, веселитесь, — он тщательно запер калитку и забросил ключ в крапиву у забора. — Чёрт, уже и спать некогда, — Виктор глянул на часы. Музыка уже не играла. На танцплощадке никого не было. Только один ханурик доедал со стола остатки закуски.

— И где же ты раньше был? — усмехнулся Виктор и огляделся. — Вот, подойдёт, — он поднял левую руку. Подвесив ханурика к коньку крыльца конторы, Виктор направился к хате Деда. Стараясь не шуметь, пробрался на веранду и, сняв обувь, завалился на диван.

Сон.

— Бражника ведут, бражника ведут! — заорали вдруг несколько детских голосов над ухом.

Поморщившись, Виктор открыл глаза и сел. Он сидел на широкой лавке. В нескольких шагах стояла коза и объедала куст сирени. Её держала на верёвке девчушка лет десяти.

— Ты что, тоже бражник? — презрительно усмехнулась она, глядя на мальчика.

— Бражник — это кто? — зевнул Виктор и потянулся.

— Это тот, кто вино пьёт и валяется потом, — дёрнула щекой девочка.

— Ааа, нет, я не бражник, — улыбнулся Виктор. — Я же на земле не валяюсь.

— Эй, бражник, дурак, получаешь плети так!

Головы раз нет своей, получи-ка ты плетей!

Если сразу не поймёшь, сотню точно отгребёшь.

Если пить не перестанешь, то сидеть в порубе станешь.

Заорали вновь неподалёку мальчишки, и Виктор посмотрел в ту сторону.

— Чего это они орут у вас?

— Бражника по улице ведут, — презрительно хмыкнула девчушка и подошла к плетню. — Посмотри.

Подойдя к плетню, Виктор посмотрел, куда смотрела девочка и невольно усмехнулся. По деревенской улице ехала телега. К её задку был привязан за руки какой–то мужик. Идущий с ним рядом другой через каждые три шага стегал привязанного кнутом. Вот телега поравнялась с Виктором и тот, увидев спину избиваемого, поморщился.

— И за что его так? — Виктор повернулся к девочке.

— Так бражник же, — пожала та плечами. — Вино пьёт, не работает. Целовальнику задолжал уже три урожая. Дети по миру пошли. Жена при смерти лежит.

— Мдаа, ситуация, — скривил губы мальчик. — И много у вас таких?

— Есть, — нахмурилась девочка. — Бабка сказывала, что кабак у нас появился три года назад. Сначала туда никто не ходил. Потом пристрастились многие. А теперь вот вообще беда.

— Что, и битьё не помогает?

— Так бьют тех, кто уже слишком упивается, валяется, не работает.

— Понятно. А где кабак?

— На выезде из деревни, — девочка махнула рукой.

— Пойду, посмотрю, что у вас тут за рассадник, — Виктор вышел за ограду.

— Смотри тоже не напейся, — усмехнулась девочка.

На околице кабак, ему каждый дурак рад.

Пей, гуляй, забот не знай. Не паши и не сажай!

Можешь пьяным помечтать, как прекрасна жизнь опять.

Только после голова ни туда и ни сюда.

Вспомнил Виктор слышанную где–то частушку. Навстречу шла пара: мужик и женщина. Женщина держала мужика из последних сил, стараясь, чтобы он не свалился в канаву. А тот, что-то мыча, глядел перед собой бессмысленными глазами.

— Ещё одна жертва, — поморщился мальчик, проходя мимо и ловя беспомощно затравленный взгляд женщины. Мелькнула мысль помочь, но отогнав её, Виктор ускорил шаг.

Кабак стоял на отшибе, на въезде в деревню. Была это крепкая, приземистая изба, без палисадника и огорода. Рядом даже кусты не росли. Лишь корявая берёза скрипела засохшими ветками.

— Словно зачумлена, — усмехнулся Виктор, вглядываясь в строение. Вот дверь распахнулась, и на свет вывалились два расхристанных мужика. Поддерживая друг друга, они направились по улице.

А я милую любил, до тех пор вино не пил.

Как попробовал вина, милка стала не мила!

Заорал вдруг один визгливым голосом. Второй оскалясь подхватил.

Милка пить мне не даёт, закрывает ручкой рот.

Я за ручку укусил, а потом вином запил.

— Чтоб вас разнесло окаянных, — донеслось из-за плетня соседней избы. Там стояла худая старуха. — Всё пьёте и горланите, горланите и пьёте. Креста на вас нет.

— Что креста нет, это точно, — хмыкнул Виктор, — вас бы, бражники, как в Древнем Риме, на кресты вдоль деревни развешать, вот тогда, может, задумались бы, идиоты.

Толкнув дверь кабака, Виктор вошёл. Низкий потолок. Сумрак, застоявшийся сивушный дух. Два длинных стола стояли пустыми. На углу третьего примостились трое. Перед ними стоял кувшин и три глиняные кружки, и никакой закуски.

— Ну, правильно, сюда пить приходят, не есть. Какая тебе закуска?

— Кхм, — кашлянул кто–то сбоку, и Виктор обернулся. За широкой стойкой стоял крупный, упитанный мужик и небрежно лениво смотрел на него. — Что будете пить? — буркнул он, сметая со стойки полотенцем невидимые крошки.

— А что, есть и выбор? — удивился мальчик и подошёл к стойке.

— Ну, мы, конечно, не город, но и у нас есть выбор. Самогон местный, самогон княжеский. Водка на берёзовых почках, — стал загибать пальцы мужик, и Виктор внутренне поморщился.

— Спасибо, мне квасу, если есть, — сдерживая себя, улыбнулся он кабатчику. Тот поморщился, но вынул из-под прилавка кувшин и кружку. Поставив кружку налил из кувшина какой-то напиток.

— Это квас? — Виктор понюхал и усмехнулся. — Коктейль, как бы у нас сказали. Здесь минимум пятнадцать процентов самогона, — он уставился на мужика. Глаза мужика забегали.

— Вы кто? — наконец промямлил он, бледнея.

— Инспектор, — Виктор отодвинул от себя стакан. — Покажи-ка мне, любезный, свою долговую книгу. Ну? — мальчик добавил в глаза льда.

— Да, да, сейчас, — засуетился мужик и, нагнувшись, шлёпнул о стойку толстым гроссбухом. — Вот, здесь всё. За последние три года. Что было раньше, я не знаю. Я тут три года всего.

— Три года, говоришь? А на тебя голубчик уже жалуются, — усмехнулся мальчик, пододвигая книгу к себе и открывая первый лист. — Видно, очень ударно трудишься.

На жёлтых листах плели прыгающие линии корявые буквы кириллицы.

— Вся судьба деревни тут, — усмехнулся мальчик про себя, вчитываясь в каракули кабатчика. — А долг, он имеет свойство долго не кончаться. Что мы и имеем. Прошка Косой, три пуда ржи. Три пуда, это почти пятьдесят килограмм. Считай, мешок. Где мужику взять? Гришка Щербатый, пять пудов пшена. Этот вообще не вылезет. Петро Гнутый, молотилка. А молотилку он где взял?

— Ты что, милый, и инвентарём торгуешь? — Виктор поднял глаза на мнущегося кабатчика.

— Нет, это просто так записана сумма долга, — криво улыбнулся мужик.

— Всё правильно, для постороннего. Придёт, к примеру, царский приказчик, а кабатчик ему — вот, пожалуйте, Петро Гнутый молотилку у меня, типа, купил в долг, а денег до сей поры не отдаёт.

— В каталажку Петра, — радуется приказчик и поднимает стаканчик за здоровье кабатчика. — Вон рожу какую наел, мироед, — Виктор закрыл книгу и посмотрел на кабатчика.

— Ну что, милок, как с долгами будем рассчитываться?

— Может, их в Крым продать всех, и семьи тоже, татарам? — жалобно улыбнулся мужик. — Сами долги не вернут ведь. И другим наука будет, а?

— В Крым говоришь? — Виктор почесал нос. — Не плохая идея. Но везти далеко. Другие варианты есть? Поближе чтобы?

— Тогда только сечь остаётся, — мужик пожал плечами. — Но помогает плохо.

— Сечь? Ну, давай высечем. Пошли кого, собрать всех должников. Сможешь?

— Это я мигом, — обрадовался мужик, — мигом я это. — Он выскочил из-за стойки и подбежал к сидящим за столом мужикам. Наклонившись, стал что–то им быстро шептать.

— Не врёшь, Косопузый? — вскинул осоловевшие глаза на него один.

— Ей Богу, братцы, ей Богу, — стал креститься кабатчик, — вон и человек приехал специально для этого. Бежите скорей, соберите всех. А я вам потом ещё кувшин поставлю.

— Ну, смотри, Косопузый, — погрозил кулаком мужик, — если что, ты меня знаешь.

— Знаю, Харитон, знаю, — захихикал кабатчик, — бежите скорей, пока видно ещё.

Мужики заторопились вон, оставив кружки и кувшин на столе. Кабатчик вернулся за стойку.

— Что ты им сказал, что они так быстро побежали? — усмехнулся Виктор.

— Сказал, что указ государев новый пришёл. Что, мол, пить разрешено теперь сколько угодно и наказывать больше не будут.

— И чему они обрадовались? — удивился мальчик.

— Так у них у всех спины полосатые, — хихикнул кабатчик. — Каждый по нескольку раз прошёл уже через кнут.

— И всё равно пьют?

— Пьют родимые, пьют, — закивал кабатчик. — А куда деваться, долги? Или пей, или работай.

— Мдаа, диалема, — хмыкнул мальчик.

Вскоре на улице послышались голоса и в кабак стали заглядывать, но входить почему-то не входили.

— У тебя гвозди большие есть? — взглянул Виктор на протиравшего кружки кабатчика.

— Есть, — кивнул тот. — Много надо?

— Неси штук десять и молоток.

Кабатчик вышел, а мальчик выглянул в окно. У дверей собиралась толпа. Отдельно кучковались мужики, о чём-то споря. В сторонке стояли, поджав губы, женщины. Возле них тёрлись детишки. Вернулся кабатчик с горстью гвоздей и молотком. И положил на стойку.

— Я лавку у тебя одну возьму на время? — Виктор сгрёб гвозди и молоток и, взяв под мышку лавку, вышел на улицу. При его появлении все замолчали. Усмехнувшись, он направился к берёзе и прибил лавку поперёк ствола чуть выше уровня своей головы. Получился как бы крест. Кто-то в толпе ахнул. Бабы стали креститься, мужики насупились.

— Народу достаточно, — оглядел толпу Виктор и вернулся в кабак. — Ну что, твоя очередь, — посмотрел он на кабатчика.

— Что надо делать? — вскинул тот голову, ставя на место очередную кружку.

— Тебе ничего. Делать буду я. Иди сюда, — Виктор показал на окно. Кабатчик, положив полотенце, вышел к окну и упал, перекрещенный мальчиком.

— Здоровый кабан, — Виктор взвалил себе на плечо “заснувшего” мужика и, прихватив полотенце, понёс на улицу. Увидев его, народ замер с открытыми ртами. Забыли даже креститься. Приставив кабатчика к берёзе, Виктор привязал его к стволу. Затем по очереди приколотил обе руки к лавке, распяв, как Христа. В толпе кто-то тихо заскулил.

— Ну что, христиане, этому Богу вы сегодня молитесь? — отойдя в сторону, показал он пальцем. Толпа затаённо молчала. Многие вновь стали креститься. — Я не слышу? — Виктор повысил голос.

— Кто считает его своим Богом, подойдите ближе, — велел он.

— Что, нет таких? — Виктор впился глазами в молчащую толпу и, вынув из-за пазухи захваченную долговую книгу, открыл её. — Прошка Косой, иди сюда, милок. — Из толпы вышел плюгавый мужик в грязной рубахе и босиком.

— Тута я, барин, — пробормотал мужик, останавливаясь перед мальчиком и опуская голову.

— Ну, что же ты, Прошка, не молишься? — усмехнулся Виктор. — А ну на колени, сукин сын, быстро! — рявкнул Виктор. И мужик как подкошенный бухнулся коленями в землю.

— Прости, барин, бес попутал! — сложив руки, заголосил мужик, роняя лоб в землю.

— Ты не мне молись, бражник. Ты ему молись, — Виктор пнул мужика в бок. — Это он для тебя нынче Бог и Царь. Это ему ты заложил как свою жизнь, так и жизнь семьи. Семья у тебя есть? — Виктор поднял глаза на толпу.

— Есть барин, есть, — к нему приблизилась худенькая, затурканная жизнью и пьяницей мужем женщина. За её юбку цеплялись двое малышей. Третий, побольше шёл позади.

— Ага, значит, пропил, скотина, семью, — Виктор опять стукнул мужика в бок и потряс книгой. — Ты вовек не рассчитаешься с этими долгами, бражник.

— Гришка Щербатый? — посмотрел в запись Виктор. Из толпы вытолкнули здорового мужика в одних подштанниках. Косясь на мальчика, он приблизился.

— Я — Гришка, — опустил голову мужик. — Я больше не буду, ей Богу, — перекрестился мужик.

— Брешет, харя, брешет! — из толпы вылетела растрёпанная баба и набросилась с кулаками на Гришку. — Прибейте и его, барин, к кресту. Не нужен он больше в этой жизни. Всё пропил, окаянный, — уронив лицо в ладони, баба горько зарыдала. — Дети по миру ходят за кусок хлеба. А он работать не хочет, только пьёт.

— Ну, что стоишь, на колени, бражник, — сдвинул брови мальчик. Дёрнувшись, мужик побледнел и упал на колени.

— Прости, барин, — зашептал он побелевшими губами.

— Это у Бога будешь просить, — усмехнулся мальчик и снова открыл книгу.

— Петро Гнутый? — из толпы вылетел подтолкнутый в спину молодой парень с рыжими вихрами.

— Меня обманули, барин, обманули, — завопил он. — Я не брал в долг, не брал.

— Как же так, рыжего, и обманули? — прищурился мальчик. — Не может такого быть.

— Он напоил меня, а утром сказал, что я должен, — опустил голову парень.

— Значит, пил всё-таки?

— Пил, барин, пил, — кивнул рыжий, — каюсь, один раз.

— Да врёт он, барин, врёт, — выкрикнули из толпы. — Он сам ещё других сманивал в кабак.

— Так ты ещё и посредник у нас? — нахмурился Виктор, — тогда вдвойне молись, — он кивнул на стоящих на коленях мужиков, и рыжий обречённо упал рядом.

— Я что-то слов молитвы вашей не слышу? — глянул на них грозно мальчик и чуть сжал пальцы левой руки. Схватившись за головы, пьяницы стали бить неистовые поклоны.

В течение следующего получаса Виктор вызвал из толпы еще десятка полтора должников и, поставив на колени, заставил молиться распятому кабатчику. Пока те молились, их жёны громили, по разрешению мальчика, кабак. На улицу полетели жбаны и бочки. Из них потекли зловонные лужи сивухи. Ошарашенная происходящим толпа только крестилась и ахала. Разгромив кабак, распалённые женщины принялись изливать свою ярость на мужьях. Виктор не мешал, отойдя в сторону. Через несколько минут у берёзы корчились избитые пьяницы. Устав, женщины отошли в сторону.

— Ну что, селяне, есть у кого ещё желание пить это? — Виктор кивнул на лужи самогона. Толпа загудела.

— Надо кабак сжечь, — выкрикнул кто-то. — Тогда пить негде будет.

— Надо, так сжигайте, — мальчик пожал плечами. — Можете и его туда положить, — кивнул он на очнувшегося кабатчика. Увидев своё положение и разгром своего заведения, мужик лишь кусал губы, а, услышав новое предложение, побелел.

Получив одобрение, из толпы выскочили несколько мужиков и кинулись к кабаку. Вскоре изнутри повалил дым. Виктор отодрал скамью от берёзы и вместе с кабатчиком закинул в дверь, и едва успел увернуться от пыхнувшего пламени.

— Они что там керосином полили? — нахмурился он, отходя в сторону. Из кабака донёсся жуткий вой кабатчика и последовавшие его проклятия. Толпа, отшатнувшись, вновь закрестилась. Избитые бражники стали отползать от разгоравшегося дома.

— Может вас тоже туда побросать? — подошёл к ним Виктор и пнул самого здорового, Гришку.

— Не надо, барин, мы всё поняли, — заскулили пьяницы, — мы больше не будем.

— Зарекалась коза в капусту не ходить, — усмехнулся Виктор и, бросив в гудящий огонь долговую книгу, направился прочь.

— А ты кто? — вывернувшись из толпы рядом пристроилась знакомая уже девчушка.

— Я — Робин Гуд, — усмехнулся мальчик. — Ты меня переночевать пустишь?

— Робин Гуд? — сдвинула брови девчушка, — я такого имени и не слышала. А ты откуда?

— Оттуда, — Виктор ткнул пальцем в небо.

— Тебя Бог послал, что ли? — в голосе девчушки скользнуло недоверие.

— Считай что так, — скривил губы мальчик. — Ему надоело смотреть, как ваши мужики спиваются, вот и послал меня. Тебе не понравилось, что я сделал?

— Надо было Гришку тоже в огонь бросить, — заявила вдруг девочка. — Он своего сына бьёт сильно.

— Ты ему так и скажи завтра, что если будет бить ещё, я ему руки переломаю.

— Руки не надо, а то, как он работать будет, лучше другое что.

— Тогда уши оторву. Это не помешает работать?

— Уши не помешают, — кивнула, подумав, девочка. — Можно ещё и нос.

— Оторву и нос, так и передай.

На пороге дома девочки сидела женщина и чистила репу. Глянув на гостя, нахмурилась.

— Что там за шум у кабака? — спросила она. — Опять дрались?

— Кабак сожгли, — махнула рукой девочка, садясь рядом.

— Надолго ли? — скривилась женщина. — Опять поставят.

— Хозяйка, переночевать пустите? — Виктор примостился на сваленных перед домом брёвнах.

— Переночевать? — женщина опять посмотрела на мальчика. — Сеновал пустой, ночуй, — кивнула она. Денег не возьму. Могу и ужином накормить.

— Не откажусь, — улыбнулся мальчик и подмигнул посмотревшей на него девочке.

Женщина, собрав почищенную репу, ушла в хату, а девочка стала собирать ботву.

— Ты маме про меня не говори, а то прогонит, — попросил Виктор.

— Ладно, завтра скажу.

Поужинав, Виктор направился на сеновал. Девочка принесла ему отцовский зипун и, посидев немного рядом, пытая, как живёт Бог, и почему он допускает несправедливость, ушла тоже спать.

Проснулся Виктор от заоравшего рядом петуха. Потянувшись, он прислушался и огляделся.

— Гмм, я ещё в пьяной деревне. Значит, продолжение следует. — Покинув сеновал, он вышел на улицу. На крыльце сидела девочка. Увидев Виктора, она встала.

— Долго спишь посланник, — буркнула она. — Пошли, покормлю.

— А мама где?

— На покос ушла. Страда, — пожала плечами девочка.

— На покос? Может помочь?

— А ты умеешь? — оглядела его критически девочка.

— Научишь, смогу, — улыбнулся Виктор.

— Ладно, пошли, сначала поешь, потом провожу, если хочешь. — В горнице на столе стояла накрытая полотенцем кружка молока, и лежала краюха хлеба.

— А где твой папка? — жуя хлеб, спросил мальчик.

— Лес валит у барина, — махнула на окно девочка. — Наряд у него на неделю.

— Далеко?

— На Зайцевой горе, — снова махнула рукой девочка. — Ты и туда хочешь?

— Да вот выбираю. Где от меня польза будет, раз уж я тут застрял, — закончил он про себя.

— Тогда лучше на лес. Ты вон какой здоровый. Вчера Косопузова один поднял.

— Дорогу покажешь?

— А к барину одна дорога, — в третий раз махнула рукой девочка. — Мимо сгоревшего кабака и иди. Она приведёт куда надо.

Допив молоко, Виктор поднялся и, поблагодарив маленькую хозяйку, вышел на дорогу. Солнце уже пригревало, идти было легко. Миновав развалины кабака, Виктор вышел за деревню. Но не успел пройти и километра, как увидел мчащуюся навстречу пролётку.

— Вон он, вон! — заорал вдруг кто–то, и лошадь остановилась. На дорогу спрыгнули трое здоровых малых и, засучивая рукава, направились к Виктору. Позади них слез Гришка Щербатый.

— Надо было всё-таки тебя сжечь вчера, козла, — остановился мальчик.

— Эй, придурки, притормозите–ка, — Виктор поднял левую руку и чуть сжал пальцы. Парни, схватившись за головы, присели. — Всё, остыли? — разогнув пальцы, спросил мальчик.

— Ты кто? — выпрямился старший, набычившись, он буравил злыми глазами мальчика.

— Я тот, кто тебя может тут же закопать, — усмехнулся Виктор. — Что соскочили? Вы куда ехали?

— За тобой, чужак, — скривился малый. — Зачем ты спалил кабак. Он твой?

— А что, твой?

— Моего хозяина. Ты ему теперь должен.

— И много? — прищурился Виктор.

— Много, — кивнул малый. — Поехали с нами, хозяин тебе сам скажет.

— А вот это с удовольствием, — улыбнулся Виктор. — Поехали.

— Свяжите его, свяжите, — отскочил от направившегося к пролётке мальчика Гришка.

— Значит, ты, гадёныш, вчера мне врал? — Виктор остановился перед Гришкой.

— А что ты мне сделаешь? — отскочил ещё на шаг Гришка. — Смотри, чтобы тебя самого на крест не повесили.

— Не зря в народе говорят, пьяницу только могила исправит, — усмехнулся мальчик, — смотри, — взмахнул он левой рукой. Гришка дёрнулся в направлении пальца и рухнул на землю.

— Поехали, что смотрите, его Бог забрал, — скривил щёку Виктор, запрыгивая в пролётку. Парни полезли следом, опасливо косясь на мальчика.

Развернувшись, пролётка поехала обратно, оставив у дороги безжизненное тело Гришки. Ехали с час и остановились, миновав кованые ворота у красивого барского дома. Виктор спрыгнул на землю и направился к дверям. Вдруг они распахнулись, и навстречу выскочил взъерошенный мужик. Остановившись, он обернулся и погрозил закрывшейся двери кулаком.

— Я найду на тебя управу, кровопийца!

— Вас тоже тут обидели? — нахмурился Виктор, разглядывая мужика. — За что?

— А вы кто? — мужик уставился на мальчика.

— Я тут типа ангела-спасителя сегодня, — развёл руками мальчик. — Вам помочь?

— Ну, если вы вернёте мне моё имение, то помогите, — усмехнулся мужик.

— Это имение ваше? — удивился мальчик. — А куда вы бежите тогда?

— Оно было моё, — скривился мужик. — Но эта сволочь обманным путём сначала разорил меня, потом отобрал имение. И теперь он тут хозяин.

— А сволочь у нас — кто?

— Сволочь — это я, — на пороге возник улыбающийся презрительно мужик лет сорока. — Вы ещё здесь, Василий Фёдорович? Хотите, чтобы я приказал спустить на вас собак?

— Про обман поподробнее, Василий Фёдорович, — взяв мужика под локоть, Виктор повёл его по дорожке вдоль дома.

— Ну, я всё время в столице, знаете ли, — начал мужик. — Поставил его управляющим.

— А он, простите, кто?

— Я не знаю, — пожал плечами мужик, — приехал откуда–то с Польши. Показал разные дипломы. Ну, я и купился, дурак. Думал, чужой, мужиков моих будет в строгости держать, не то что предыдущий управляющий. Он у меня из местных был, свой, так сказать. Имение это прибыльным было три года назад. Так этот управляющий умудрился его вогнать в долги, да такие, что я ещё теперь ему должен. Представляете? Ну, это ладно. Бог с ним, с имением. Он же понаставил в деревнях кабаков и безбожно спаивает мужиков. Вогнал и их в долги, да такие, что скоро округа без мужиков совсем останется.

— Вот теперь мне понятно, откуда ноги выросли, — кивнул Виктор и повернул обратно к дверям. Новый хозяин сошёл уже с крыльца и разговаривал у пролётки с приехавшими с Виктором парнями. Те, размахивая руками, что–то рассказывали, косясь на мальчика.

— Так, значит, это ты, барин, кабаки в деревнях завёл? — Виктор остановился напротив мужика. — А мне вот интересно, зачем? Тебе что, выгодно, чтобы крестьяне пили вместо работы? Да?

— Пьют они или не пьют, долги отдавать будут, — усмехнулся мужик. — Не сами, так их жёны и дети.

— А не отдадут, ты их продашь, — усмехнулся мальчик.

— Продам, — кивнул мужик. — Не влезай в долг.

— Понятно. А барин чем тебе не понравился?

— Мне не он, его имение понравилось, — усмехнулся нагло мужик. — Очень удобно расположено.

— Ну, а меня, зачем хотел видеть, что даже пролётку послал?

— Ты сжёг мой кабак. Придётся возместить убытки, — развёл мужик руками.

— За сколько годков? — прищурился мальчик.

— За три.

— Мдаа, жадный ты, однако, — Виктор покачал головой. — Кишки не свернутся?

— Не свернутся, отсутствием аппетита не страдаю, — засмеялся мужик.

— Вот и я о том же, — вздохнув, Виктор мазнул по хохочущему управляющему левой рукой, и тот упал. Дёрнувшиеся к нему парни легли рядом.

— Что вам нужно, чтобы вернуть имение? — Виктор обернулся к стоявшему в стороне бывшему хозяину. Тот подошёл.

— Да, собственно, ничего, — посмотрел он на валяющихся. — Они живы?

— Пока живы, но не долго. Вам бумаги, какие от него надо?

— Я ему собственно ничего и не давал ещё. Просто он предъявил мне долговой вексель.

— Этот, что ли? — Виктор присев, достал из кармана управляющего лист бумаги.

— Этот, этот, — взяв лист, обрадовался барин.

— Тогда я их уберу из имения, восстанавливайте тут порядок, — Виктор закинул в пролётку тело управляющего и его подручных. — Да, и кабаки закройте все, — оглянувшись, попросил он.

— Это в первую очередь, — закивал барин. — Непременно, в первую очередь.

— Вот и договорились, — улыбнулся мальчик, залезая в пролётку, — ещё чем надо помочь?

— Остальное я сам, — замахал руками барин, — вы и так помогли много. Спасибо.

— Счастливо оставаться, — махнув рукой, Виктор дёрнул вожжи.

Покинув усадьбу, он погнал лошадей дорогой, выискивая овраг или лощину, чтобы спрятать тела, и вскоре выехал на берег реки.

— Отличное местечко, — огляделся он, встав в пролётке. Подъехав к берегу, связал тела в кучу и, набросав за пазуху каждому найденных камней, закинул в воду.

— Прости, хозяйка, за такой подарок, — прошептал мальчик, провожая взглядом погружающиеся тела. — Но в воду прятать концы лучше всего.

Посмотрев на солнце, Виктор искупался и, забравшись в пролётку, лёг, пустив коней по дороге. Те сами неторопливо потрусили. Под дребезжание колёс он задремал.

Глава 3.

Разбудил его звук затарахтевшей машины.

— Тут что, и машины есть? — потянулся Виктор, не открывая глаз. Рядом кто-то засмеялся. Мальчик открыл глаза. За столом сидела Марьяна и ела кашу, запивая молоком.

— Где ты так вымазался? — улыбнулась она.

— Что, сильно? — Виктор сделал испуганное лицо. — За яблоками лазил вот, понимаешь? — он развёл руками.

— Иди, умойся, я полью, — девушка встала.

Умывшись, Виктор вернулся к столу. Марьяна поставила перед ним чашку с кашей и кружку молока. Вошёл Дед: — проснулся, гулёна? Как тебе наш очаг культуры?

— Да, в принципе, ничего, если б не уличное кафе на козлах, — пожал плечами Виктор, наворачивая кашу. Пришли братья и присоединились.

— Что-то они там вчера разгулялись, что Гришку хромого привесили к коньку, — покрутил головой Дед. — Ты не застал этого? — прищурился он, хитро глядя на Виктора.

— Нет, это не при мне, — помотал Виктор головой, — при мне ещё пили.

— Как к коньку? — не поняла Марьяна. — Это что, на крыльце?

— На нём, на самом, — кивнул Дед. — Натурально за ремень и прицепили, и проволокой обвязали, чтоб не свалился. Бабы гонят коров, а он висит там и орёт благим матом.

— Небось, уже протрезвел? — Виктор хмыкнул.

— И что, отвязали? — усмехнулся Славик.

— Как же, отвяжешь, проволока-то восьмёрка и закручена. Её или пилой резать, или автогеном. А мужиков в деревне ни одного нет.

— Как, ни одного? — всплеснула руками Марьяна, — там же вечно человек двадцать пьёт.

— Вот тех, кто пьёт, и нет, — развёл руками Дед. — Кто не пьёт, давно уже на работе, им некогда с Гришкой возиться.

— Странно это как-то. Утром там обычно человек пять обязательно в кустах просыпаются, — пожала плечами Марьяна.

— Вот, вот, — топнул ногой Дед, — а нынче никого.

— Ладно, нам пора ехать, — поднялись братья, — и так уже вон солнце встало. Загостились мы что-то у вас. — Поблагодарив Деда и внучку за гостеприимство, братья вышли. Марьяна пошла за ними.

— Дедуль, я не знаю, конечно, но вам с внучкой уехать бы отсюда, — проводил её взглядом Виктор. — Уж, больно красивая она у вас. А такая красота всегда лапы к себе притягивает.

— Да, куда ж я поеду? — пожал плечами Дед. — Внучка, вон, в Питер на днях уезжает. Там папка с мамкой и присмотрят. А я уже здесь, как-нибудь, век свой доживать буду.

— Тогда, Дедуль, отправь побыстрее внучку, потому как дела здесь скоро не совсем хорошие будут у вас. Ей это не нужно знать и видеть, — Виктор подошёл к окну. — И вот что ещё. Возьми вот это. Тебе может и не нужно, а ей пригодится, — Виктор достал из сумки несколько пачек денег и, положив на подоконник, прикрыл полотенцем. — Без денег по нынешним временам трудновато. И, если что, звони вот, — он достал ручку и прямо на стене у двери написал свой телефон. Виктор постоял немного, глядя на сидящего Деда. — И это, Дедуль, вы не сердитесь на меня сильно, просто по-другому никак нельзя было. Понимаете? Так что, простите, что так получилось. Я честно, так не хотел. Но, как у нас говорят, с волками жить, по-волчьи кусаться.

— Это ты о чём? — нахмурился Дед.

— Вы потом сами всё узнаете, — махнул рукой Виктор. — Главное, знайте, вас это никак не касается, вы ничего не знаете и ничего не видели.

— Какими-то загадками говоришь, парень, — покачал головой Дед. — Ну да Бог тебе судья. Езжайте.

— Не поминайте лихом, — улыбнулся Виктор и, пожав Деду руку, вышел на улицу.

Марьяна стояла у крыльца, глядя на возившихся у машины братьев.

— А то, поехали с нами? — остановился рядом Виктор.

— Не, мне ещё рано, — покачала головой девушка.

— Как же рано, тут осталось-то три дня.

— А завтра поездом и поеду, — улыбнулась девушка.

— Ну, завтра, так завтра, — не стал уговаривать мальчик. — Пока, может, ещё увидимся.

— Может, — задумчиво посмотрела на него и Марьяна, — Петроград маленький.

— Ты звони, если что, — Виктор назвал свой номер, — город, хоть он и маленький, но людей в нем разных много. И плохих, в том числе. — Попрощавшись, Виктор запрыгнул в кабину, и машина выбралась на дорогу.

— Хорошая девушка, — вздохнул Славка.

— Настоящая русская красавица, — кивнул Виталик.

— Счастлив будет тот мужик, кому она достанется, — опять вздохнул Славка.

— Или, наоборот, замучается оберегать такую красоту от разных, типа Руслана, — скривился Виктор.

— Да, тут не угадаешь, — согласился Виталик. Дальше они ехали, думая каждый о своём. Минут через сорок на обочине показался знакомый Виктору микроавтобус.

— Недалеко же они уехали, — хмыкнул мальчик, попросив Виталика остановиться.

— Приходи, кто хочет, бери, кого хочешь, — усмехнулся он, увидев спящих в автобусе девиц.

— Ну, и что мы тут делаем? — постучал он громко по стенке автобуса. Девушки испуганно повскакали. Увидев знакомое лицо, успокоились.

— У нас бензин кончился, — доложила та, что была за рулем.

— Как это? — не поверил мальчик.

— Стрелка на нуле вот, — ткнула девушка пальцем в счетчик.

— Понятно, — кивнул Виктор, — а на другой бак ты не переключилась? — он показал, как переключить на другой бак.

— Ой, я и не знала, — всплеснула руками девица.

— А вы вообще, куда едете? — посмотрел на трущих глаза девиц Виктор.

— Сейчас до автовокзала доберемся и разбежимся, — сообщила водитель.

— И далеко этот ваш автовокзал?

— Километров еще тридцать, райцентр будет, там автовокзал.

— Ну, езжайте, путешественницы, — хмыкнул мальчик, закрывая дверь, — до райцентра солярки вам хватит. — Поразительная беспечность, — покачал он головой, возвращаясь к машине.

— Что там? — посмотрел на него Славик.

— Да девчата знакомые. Вчера дорогу спрашивали, смотрю, стоят. У них в одном баке бензин кончился, не знали, как на другой переключить.

— Вот это водилы, — засмеялся Виталик, трогаясь. Ехавшие впереди девушки вскоре и правда свернули, если судить по указателю и видневшимся невдалеке многоэтажным домам, городку.

— Только б не вздумали и дальше раскатывать на этом автобусе, — Виктор вспомнил, что забыл предупредить об этом водительницу.

— Надеюсь, сама догадается, — он досадливо поморщился, провожая удалявшийся автобус.

До следующей ночёвки они доехали без приключений. И ночь прошла спокойно, если не считать того, что кто-то пытался открыть кабину. Но ночующий в спальнике Виктор, не вставая, махнул чуть сжатыми пальцами левой руки в сторону двери и, повернувшись на другой бок, опять заснул. Утром под машиной Виталик нашёл монтировку и несколько бурых пятен. В связи с этим решили, что теперь днём Виктор будет отсыпаться, а ночью дежурить.

Глава 4.

С приближением Питера, машин на трассе прибавилось, а, следовательно, нужно было опасаться какой-нибудь бяки. Поэтому после вкусного обеда в придорожном кафе, Виктор залёг в спальнике, а братья под тихую музыку вели машину.

— Чёрт, менты, смотри, — часа через два вдруг услышал сквозь дрёму Виктор восклицание сидящего за рулём Виталика, — нам машут.

— Виталь, какие-то они странные, — тревожный голос Славика.

— Чем?

— Да смотри, у того, что возле машины, брюки не милицейские.

— Блин, и правда. Что делаем? Может, по газам?

— Не получится, братик, у них автоматы, колёса продырявят влёт.

— Может, обойдётся? — тревожно предположил Виталик.

Виктор, проснувшись, выглянул из-за шторки. Виталик уже сбрасывал скорость, прижимаясь к обочине.

— Ребят, вы не дёргайтесь, — попросил он братьев, — а то они с дуру палить начнут ещё.

— Слав, давай нашу накладную, — попросил Виталик, останавливаясь.

К машине, не спеша, подошёл тормозивший их милиционер, второй, подняв автомат, стоял у своей машины.

— Шо везёте, хлопцы, и куда? — вместо представления спросил постовой.

— Да, валенки в Питер, — улыбнулся Виталик, подавая накладную.

— Шо? — удивился милиционер.

— Валенки, валенки, — ещё шире заулыбался Виталик.

— Шо, целую фуру? — милиционер читал накладную.

— Так и Питер же не маленький. И зима — не за горами.

— А ну покажь! — велел постовой.

— Не могу, — развёл руками Виталик, — фура опечатана.

— А ты не брешешь? — повертел накладную постовой.

— Ну, там же написано, — ткнул пальцем в накладную парень.

— Ладно, езжай, — отдал бумагу милиционер, — Дед Мороз, блин, — он сплюнул.

Взяв накладную, Виталик включил скорость и выехал на трассу.

— Что-то не нравятся мне эти менты, — Славик смотрел в зеркало заднего вида на удаляющихся постовых. — Какие-то они не настоящие.

— За поворотом, останови, — вылез из спальника Виктор, — надо их проверить. Не дай Бог, бандиты.

— Я с тобой, — стал доставать карабин Славик.

— Нет, я один, мне так удобней, — покачал головой Виктор. — Если что, я позвоню.

Как только постовые скрылись, Виталик прижался к обочине. Спрыгнув на землю, Виктор скрылся в лесу. Отойдя немного, повернул браслет на Луну и вышел опять на обочину трассы. Через десять минут, он приблизился к подозрительным милиционерам.

— Шо-то сегодня нет ничего приличного, Микола? — проводил очередную машину взглядом мент, что проверял накладную у Виталика.

— День, что ли, не удачный?

— Ещё не вечер, — сплюнул напарник.

— Так нам нельзя тут долго светиться. Кто стуканёт, настоящие менты припрутся. Шо с ними, в стрелялки играть?

— Ладно, берём первое, что попадётся. Ты только водилу из кабины вымани. А то у них стрелялки щас у всех, начнёт палить.

— Вон, что-то едет, длинная зараза. И идёт тяжело, полная. Берём?

— Тормози. Водилу выманивай.

Один лже-мент, подняв полосатую палочку, шагнул навстречу приближающейся фуре, другой, вскинув автомат, отступил за машину. Виктор не стал дожидаться расправы над водителями, присев, он повернул браслет на Рожок, и немного сжал пальцы левой руки. Оба мента ткнулись носами в щебень обочины. Фура, не сбавляя скорости, пронеслась мимо. Из её окна испуганно глядел на лежащих ментов напарник водителя.

— Сто пудов на ближайшем посту сообщит об этом, — проводил взглядом фуру Виктор.

Утащив за машину обоих лже-ментов, мальчик их обыскал. В карманах были только удостоверения. В машине тоже ничего не нашлось, что разоблачало обманщиков. Надев ментам на руки их же наручники, Виктор сунул под нос первому нашатырь.

–Ну что, Микола, день сегодня, действительно, не удачный? — улыбнулся мальчик пришедшему в себя постовому. — Что-то штаны у тебя не по форме, а?

Микола испуганно закрутил головой. Увидев наручники и подельника рядом без сознания, сник совсем.

— Ты кто? — вскинул он глаза на мальчика.

— Я — Робин Гуд, а ты — кто?

— Я — капитан Пирогов Иван Григорьевич, — сглотнул мент, пряча страх.

— А что же ты, капитан, в погонах рядового щеголяешь? — усмехнулся Виктор.

— Так мой — в чистке, — глянул тот на свои плечи, — у товарища одолжил. — Ты зачем нам руки связал?

— Так, сомневаюсь я, что вы менты настоящие, капитан Пирогов? — хмыкнул Виктор.

— Так позвони в контору и спроси! — ощерился мент.

— Хорошо, давай телефон, — согласился мальчик, вытаскивая у Пирогова из нагрудного кармана телефон. Тот назвал номер.

— Это кто там у тебя? — Стал набирать номер мальчик.

— Начальник мой, — буркнул мент.

— Слушаю, — отозвался набранный номер сердитым голосом.

— Вы знаете капитана Пирогова? — спросил мальчик трубку.

— Знаю. Что с ним? — встревожилась трубка.

— Да он тут с напарником связанный в кювете лежит, — вздохнул Виктор, — что с ними делать?

— Развяжите, окажите помощь, — посуровела трубка.

— Развязать-то я развяжу, но они без сознания, и все какие-то непонятные, — опять вздохнул Виктор.

— Ладно, не трогайте их, я сейчас приеду, — приказала трубка.

— Ну, вот, начальник твой обещался, — отключил телефон мальчик. — Подождём, — он огляделся и, открыв заднюю дверь машины, присел на сиденье.

Минут через десять на трассе появилась несущаяся с бешеной скоростью машина. Виктор"выключил"Миколу и отошёл от машины, повернув браслет на Луну. Машина резко остановилась, и из неё выскочил мужик в милицейской рубашке с погонами майора и гражданских брюках.

— И этот брюки свои стирать отдал, — усмехнулся Виктор.

Выскочивший огляделся и присел перед"выключенными"ментами.

— Эй, придурки, очнитесь, — стал он хлестать по щекам тех.

— А, что? — оторопело открыл первым глаза напарник Миколы. — Сидор, ты очумел, лупишь так, — скривился он.

— Что случилось, кто вас связал? — стал трясти очнувшегося майор.

— Я не знаю, — замотал головой мент. — Я стоял и…, ничего не помню больше.

Майор продолжил"оживлять"Миколу. Наконец, тот стал подавать признаки сознания и вскоре открыл глаза.

— Что тут произошло, придурок? — зашипел майор.

— Не знаю? — посмотрел по сторонам очнувшийся. — Тут пацан какой-то был. Это он тебе звонил.

— Какой пацан, где он? — майор встал и стал оглядывать внимательно окрестности. — Никого тут нет. Вы что, ему всё сказали, да? — наклонился вновь к подчинённым майор.

— Ничего я ему не говорил, — поморщился Микола, — отцепи лучше это с нас, — он протянул скованные руки.

— По-моему, мне дешевле сейчас вас оттащить в кусты и грохнуть, — прищурился майор. — Сто пудов, вякали, что не попадя.

— Да, ничего мы не вякали, — насупился напарник Миколы. — Мы, что — дураки, сами себя приговор подписывать.

— А-то, умные, — всплеснул руками майор, — какой-то пацан их в наручники заковал. Пацан и вы, два бугая. Это как? И за что интересно он вас так? Скажите ещё, что просто от нечего делать?

— Он спросил, почему не по форме одеты, — буркнул Микола.

— Даже так? — уставился на него майор, — и почему же вы не по форме одеты?

— Я сказал, что моя форма в стирке, а это у товарища одолжил на наряд, — дёрнул плечом Микола.

— И он тебе так и поверил? — засмеялся майор, — придурок, — он сплюнул в траву. — Не, точно пора вас кончать, нюх вы, козлы, потеряли. От безнаказанности обнаглели. Даже форму не могли правильно одеть. А завтра, что учудите?

— Да, ладно, чего ты, Сидор, больше такого не повторится, поняли мы всё, поняли, — заблеял напарник Миколы. — Ну, расслабились, виноваты.

— А виноватых бьют, знаешь? — майор пнул его носком ботинка в бок.

— Ну, поняли мы, поняли, — зашипел от боли мужик, — больше не повторится.

— Значит так, недоделки, — майор стал остывать, — за сегодняшнее с вас — штраф. Одну фуру делаете бесплатно. Ясно? Но, смотрите, не вздумайте чего зря мне впаривать. Берёте или электронику, или тряпки. Усекли?

— Усекли, ясно, — закивали головами лже-менты. — Сними с нас наручники.

— Ну, смотрите, ещё раз, сам кончу обоих, — майор достал ключ и наклонился над Миколой,.. и накрыл того своим телом.

— Эй, Сидор, что с тобой? — пытался снять с себя майора Микола. — Никак, вырубился, смотри, Тарас? — майор, наконец, упал на землю, спихнутый с себя Миколой.

— Ключ у него возьми, — Тарас попытался встать. С третьей попытки ему это удалось. — У, сука, — он пнул Сидора в бок, — ещё пинается.

— Микола, может, кончим его, надоел он мне. Начальника из себя строит тут, — он опять пнул лежащего майора.

— А товар, куда девать будешь? Барыгу только он знает.

— Ага, Микола, — хищно ощерился Тарас, — я тоже знаю. Я последний раз проследил за ним. Так что, он теперь нам ни к чему. На двоих всё делить лучше, чем на троих.

— Я не против, Тарас, но ты точно уверен, что с Барыгой не пролетим?

— Точно, точно. Я потом и Барыгу этого проследил и знаю даже, где его магазин.

— Ну, смотри, Тарас.

Отстегнув друг другу наручники, напарники, подхватив под руки майора, поволокли его в лес. Отойдя от опушки метров на сто, они нашли дождевую промоину и свалили в неё майора.

— Стрелять будем или как? — прислушался Тарас.

— Стрелять шумно, наверное, — оглянулся на дорогу Микола, — может, ножом?

— Иди тогда за ножом и лопату захвати, я посторожу, чтоб не очухался, — велел Тарас, присаживаясь, и обыскивая майора.

— Во, да у него свой нож ёсть, — Тарас вытащил из кармана майора нож и оглянулся на уходящего Миколу. — Ладно, нехай лопату несёт.

Продолжив обыск, он вытащил бумажник, телефон и ключи. Просмотрев бумажник, хмыкнул: — не бедствуешь, Сидор. — И сунул бумажник себе в карман.

Вернувшийся Микола воткнул в землю лопату и протянул напарнику нож: — держи.

— Опять я? — Тарас взял нож, покачал его в руке, примериваясь, и, взмахнув, вогнал его по рукоятку в грудь Сидора.

— Пора, — Виктор повернул браслет на Рожок и чуть сжал пальцы. Лже-менты улеглись рядом с убитым.

Вынув из кармана Тараса носовой платок, Виктор обернул им черенок лопаты и, примерившись, раскроил череп Миколе. Черенок сунул в руку Тарасу. Выудив у Тараса бумажник Сидора, Виктор, взяв его нож, обернув также носовым платком, и воткнул ему в глаз. Затем сомкнул пальцы Миколы на рукоятке ножа.

— Вот, где-то так, — оглядел Виктор"натюрморт"и открыл бумажник. — Кто тут у нас? — достал он паспорт. — Смотри-ка, Цыпленко Сидор Степанович. Похож, — сравнил он фотографию с оригиналом и засунул паспорт в карман майора. Вынув деньги и записную книжку, спрятал их себе в карман. А бумажник, обтерев платком, закинул в кусты. Вернувшись к машинам, обыскал их ещё раз. Ничего не найдя в салонах, открыл багажники. Там лежали лопаты, целлофановые мешки и верёвки. Прикинув, что делать, Виктор сплюнул и столкнул в кювет обе машины:

— пусть менты разбираются. Машины не угонят, а об аварии кто-нибудь сообщит. — Разбив напоследок автоматы лже-ментов, он зашагал к ожидавшим его братьям, выбросив по дороге не нужный теперь носовой платок Тараса.

— Чего так долго? — встретил мальчика вопросом Славик, отодвигаясь на сиденье. — Что там с ментами?

— Поехали, по дороге расскажу, — Виктор забрался в спальник.

— В общем, ты был прав, — начал мальчик, устроившись. — Менты оказались не настоящими. Грабили фуры, уроды.

— Они что, переодетые бандиты? — хмыкнул Виталик.

— Именно, переодетые, и обнаглевшие безнаказанностью. Потому и вышли на трассу кое-как одетыми. Выискивали"ценный"груз, скорее всего, убивали водителей и перегоняли машины барыге. С ними ещё третий был. Он приехал потом по их вызову.

— И что ты с ними сделал? — затаил дыхание Славик.

–"Успокоил", — хмыкнул мальчик, — больше не будут безобразничать.

— Блин, у нас не дороги, а дикий Запад какой-то, — сплюнул в окно Виталик.

Под рассуждения братьев о справедливости и гуманизме, Виктор задремал. Приятный мужской баритон рассказывал по радио сказку:

"… В детстве часто слушал сказки я от бабушки своей.

Пропускал я их сквозь уши, в детстве было не до идей.

Только взрослым став, ребята, понял сказок глубину.

Вы не верите, прочтите, для примера, хоть одну.

Рано понял я намёк, сказка — ложь, да в ней — урок.

Жил в лесу дремучем Заяц, тихо жил, не выделяясь.

Избу он свою имел, значит, что-то, да умел.

Вёл хозяйство он своё, огородик, то, да, сё.

Не конфликтный был, простой, не пацан, но холостой.

Так бы, может, век прожил, если б реалистом был.

Но на горе в тех лесах появилась вдруг Лиса.

Носом хитро поводила, кто, где, с кем, определила.

Хоп, а Заяц-то — один, вот его-то и"съедим".

Проявляя хитрый ум, Лиса к Зайцу: — «здравствуй, кум!

Видный ты такой мужчина, а живёшь один, причина?

Вижу личность я в тебе, ищешь пару по себе?

Бог услышал твой намёк, вот я здесь, мой куманёк».

Заяц рот хотел открыть, но куда там, Лисы прыть

Чудеса творить умела, Заяц сел как очумелый.

А Лиса уже в избушке, пыль сметает, бьёт подушки.

На окне висит уж штора, и в углах нет больше сора.

Заяц тихо обалдел от таких активных дел.

Прошла жизнь казалась пресной, и влюбился он в"невесту".

Та старалася не зря, имидж свой везде блюла.

И соседи лишь вздыхали: — «повезло же Зайцу-Ване?!».

Долго-ль, коротко всё шло, но к повороту подошло.

Зайца чарами опутав, Лиса стала сжимать путы.

Начинала с мелочей, убедительных речей.

Постепенно Заяц наш стал никем в её глазах.

-«И избушка, мол, мала, мелко колются дрова,

Огорода всего клин, у других гектар, дебил!

Крыша, крытая соломой, и достаток очень скромный.

И, вдобавок, вон косой всё спускает на пропой!»

Так Лиса распространялась, вызывая к себе жалость,

Чтоб соседей убедить, как ей с Зайцем трудно жить.

Дальше — больше: — «он, ведь, пьёт, а как выпьет, меня бьёт.

Что, не пьёт? Так ведь, глаза выдают его всегда».

В общем, Зайцу нет житья, а Лиса кричит: — « вот я

подведу тебя к тюрьме за побои твои все!

На мне нет живого места! В общем, нам здесь вместе тесно!

Или сам идёшь с избушки, иль суши себе ты сушки!

Заяц уж давно созрел, от наездов отупев.

И покинул он избу, в страхе глядя на Лису.

Рад убраться был косой, стал опять он холостой.

А изба Лисе осталась, что она и добивалась.

Заяц быстро спохватился, что на улице очутился.

"Адвокатов"стал искать, Волка и Медведя нанимать.

Не смогли они помочь, прогнала Лиса их прочь!

Положенье спас Петух, проявил он силу тут.

Новый метод показав, рейдерством его назвав.

Да, Лису он победил, Заяц же один не жил.

С ним Петух теперь живёт, типа,"крышу"создаёт.

Лучше ль Зайцу от Лисы, каждый для себя реши.

Сказки вновь читаю я, мудрость для себя ища.

Помню Бабушкин я слог: сказка — ложь, да в ней — намёк!

Мораль сей сказки всем ясна, она и малому видна.

На свете правда есть и ложь. Что ты посеешь, то пожнёшь!…."

— Это точно, — зевнул Славик.

На третью ночёвку они приехали уже в темноте. Братья ушли в мотель, а Виктор, попив чаю, вернулся в машину. Сидеть в темноте было скучно, и он решил побродить по окрестностям. Повернув браслет на Луну, мальчик запер кабину и огляделся. За столиками перед мотелем сидели ещё люди, там тихо играла музыка. Три пары, обнявшись, танцевали. На опушке леса горел костёр, там слышались голоса, женские вскрики. Виктор направился вдоль ряда застывших на стоянке машин. В некоторых фурах водители пили чай, из других слышался тихий женский смех. Приблизившись к стоящим на улице столикам, мальчик присел к крайнему и стал наблюдать за танцующими. На стоянку завернул джип. Выбравшиеся из него два парня направились к зданию. Один присел за столик, другой вошёл вовнутрь. Присевший заказал ужин подошедшей официантке и стал смотреть на танцующих. Вышедший вскоре первый тоже присел к столику и что-то сказал. Виктор прислушавшись, нажал клипсу.

— Сколько мы будем здесь торчать, Арчил? — спросил заказывающий ужин.

— Баяз сказал, пока не позвонит, — пожал плечами парень, принимая у подошедшей официантки тарелки. — Ты спешишь, Максуд? — он усмехнулся.

— Не нравятся мне такие дёрганья, — скривился Максуд, — что там у них случилось?

— Не знаю, Баяз велел только остановиться здесь и ждать. Больше он ничего не сказал, — парень принялся есть.

— Ночевать в мотеле будем? — взял вилку Максуд.

— А ты хочешь в машине? — усмехнулся Арчил.

— Нет. Но, груз?

— А куда он денется?

— Да, мало ли чего?

— Ну, давай в номер возьмём, — буркнул Арчил, жуя.

Парни, поужинав, направились к машине. Любопытный Виктор за ними. Открыв багажник, они, приподняв ложное дно багажника, достали две сумки. Закрыв машину, парни подхватили сумки и направились в мотель. Следовавший за ними мальчик проследил парней до номера. Открывший дверь Арчил вошёл первым. А шагнувший следом Максуд споткнулся о подставленную ногу Виктора и полетел на пол. Виктор скользнул за ним в номер.

— Ты что, Максуд, устал? — обернулся на шум Арчил.

Конец ознакомительного фрагмента.