К тому времени стало окончательно ясно, что политические ожидания общемирового поколения
шестидесятников потерпели крах.
Почти всё, кого потом назовут
шестидесятниками, бывали в нашей коммунальной квартире.
Пример так называемых
шестидесятников показателен.
Упоминание «чёрно-белых фильмов» отсылает к увлечению советских
шестидесятников итальянским неореализмом, а «лондонский дождевик» и «борсалино» – к эстетике путешествий прошлого.
Семидесятники характеризуются как «безыдейный псевдокоммунистический консюмеристский планктон» и как «движение алчных потребителей, присвоившее себе романтические идеалы
шестидесятников».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: видеопроизводство — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но именно оппозитивность, упорядочивающая умственные операции и тем самым ограничивающая их, и была неприемлема для
шестидесятников прошлого столетия, жаждавших освободиться от логоцентризма.
Обманывались часто и мы, будущие
шестидесятники. Об этом речь впереди.
Именно грузинские
шестидесятники становятся носителями обновлённого национального дискурса.
Воспитанный на светлых идеях
шестидесятников, он в общественно-политических условиях второй половины прошлого века нашёл свою стезю служения народу и родине.
– Так и есть! – весело сообщил он. – Я – типичный
шестидесятник. Мне нравится то время.
В творчестве
шестидесятников тематика покорения космоса проходит красной нитью.
В отличие от западных
шестидесятников, они были одушевлены не деструктивным пафосом, а общегуманистическим, у европейских интеллектуалов тех лет решительно вышедшим из моды.
Но об этом поговорим в следующей главе жизни театра
шестидесятников в1990-х-2000-х г.г.
Объяснить, почему именно так строятся мемуары одного из самых, надо полагать, осведомленных в подлинных реалиях того времени
шестидесятников, конечно, можно – книга писалась для публикации в народном глянцевом журнале «Караван историй».
Поэтому о чём бы ни рассказывало искусство
шестидесятников, оно, прежде всего, рассказывало о человеке и защищало человека.
Увы, но и здесь на смену душевным пятидесятникам и
шестидесятникам приходит волна людей циничного расчёта и холодного отторжения.
Этический гуманизм
шестидесятников – это своего рода христианский канон без религиозного содержания.
Личность в ментальности
шестидесятников противостояла массе.
Особенно возмутительно вёл себя новый
шестидесятник, который своими сомнениями в слабости противника, внёс сумятицу в голову сагду, и пришлось ему оправдываться перед военачальником и советом, доказывая обратное; а чтобы ни у кого не возникало сомнений, сам взялся возглавить это предприятие.
Это никак не писательские дети, но дети тех, кого можно назвать поздними
шестидесятниками – молодёжью 60-х.
Практически все крупные
шестидесятники прошли через кризис и фактический развал своих трупп.
Литература
шестидесятников и отчасти семидесятников.
Более консервативным взглядам поколения «отцов»
шестидесятники противопоставили новое, секулярное понимание истории.
Особенность
шестидесятников, может быть самая важная, состояла в том, что они были идеалистами – коммунистами, ибо как эстафету приняли от старшего поколения веру в досталинский социализм, утверждающий равенство, свободу, справедливость.
Не были не потому, что шестидесятые ещё не наступили, а потому что не было ещё ощущения, что наступает в чём-то новая эпоха, не было переоценки ценностей, не было характерного для
шестидесятников призыва отказаться от сталинского наследия и «вернуться к ленинским нормам».
Событием постсоветского времени было появление в период 1970–2000 гг. метаметафорической поэзии, которая противопоставила себя оттепельной лирике
шестидесятников и даже «биографической» лирике вообще.
Недаром, что в 60-е годы большевистский журнал «Октябрь» и орган либеральных
шестидесятников «Новый мир» совместно ополчились на журнал «Молодая гвардия», робко, но отстаивавший русские национальные интересы.
Иллюзии
шестидесятников, что можно построить «гуманный социализм», избежав крайностей террора и издержек тотального государства, не допускали принятия другой концепции революции (и понимания природы советского государства), что негативно сказалось на последующем развитии страны.
Милостивый государь, знаете что, написали бы вы, в виде романизированной биографии, книжечку о нашем великом
шестидесятнике.
– Классический
шестидесятник, – пояснил он.
Их можно назвать настоящими
шестидесятниками – детьми хрущёвской «оттепели».
Молодые
шестидесятники были людьми стадионов, людьми громких стихов и непримиримых позиций…
И у меня, разумеется, тоже, у «неизвестного
шестидесятника», как написала одна газета.
Рождённые в восьмидесятых были уже на несколько сантиметров ниже и детей
шестидесятников, и своих европейских сверстников.
Кстати, что-то похожее было на памяти наших отцов: кухонные сидения шестидесятых годов, с тех кухонь малогабаритных
шестидесятники пошли, там креаклит зародился, тоже немой набат был, интеллигентский.
Ну а часть
шестидесятников не только выжили, но и преуспели.
Поразительно, что в «интеллигентах»-
шестидесятниках почти поголовно отсутствует само ощущение того, что неравенством обращения он унижает собеседника, тем самым унижая некоторым плебейством манер себя.
Мемуарными усилиями самих
шестидесятников нынче утвердилось, каким великим благом для народа и страны была их кипучая и могучая деятельность.
Поэтому исходя, может быть, не только из своей пока ещё непонятности, а исходя из общего отношения к меняющемуся обществу, из общего взгляда на своего современника, так называемого амбивалентного героя, из близкого видения реальности семидесятых годов, они романтической исповедальности
шестидесятников противопоставили жёсткий советский неореализм.
В те годы
шестидесятники уже отсидели на партах и только начинали свои правозащитные и иногда псевдолитературные опыты.
На самом деле
шестидесятники –идеологи, наивные идеалисты, поверившие в социализм с человеческим лицом.
Сомневаюсь, что мне по силам одолеть даже одного серебряного ветерана
шестидесятника.
При всей пестроте 60-х квартиры истинных
шестидесятников походили одна на другую: инженера, артиста, физика, журналиста – потому прежде всего, что человека определяла не профессия, а хобби.
Так что есть принципиальная разница между диссидентами и, соответственно, борцами за права человека и просто
шестидесятниками, которые не боролись с властью напрямую, а пытались добиться свободы с помощью статей, книг и стихов.
Потом, когда устанут (а люди в основном пожилые), славные
шестидесятники, физики и лирики хрущёвской оттепели, начинают отдыхать уже конкретно.
Но это свойство
шестидесятников – отстаивать свою точку зрения эмоционально, без оглядки вкладывая в это все душевные силы.
Изучение биографических фактов в их целом, их связи создаёт условия для конкретно-исторического изучения личности выдающегося
шестидесятника, предохраняет от модернизации, упрощения или вульгаризации.
Сознаю: если уже тогда, в 60-е, он посчитал нужным бескомпромиссно обозначить, что «новое – это ещё не значит истинное», то в представлении, какое нам сегодня навязывается, будто поколение
шестидесятников состояло исключительно из демократов и либералов, сплошь устремлённых на общечеловеческие ценности, притворства ничуть не меньше, чем в былых партийных заботах коммунистов, руководствовавшихся в своих действиях не законами, а сложившейся практикой, точнее, целесообразностью, или в современных «заботах» власть предержащих о судьбах народных.
Что роль
шестидесятников во время перестройки уменьшилась – не отвечает действительности.
Сложнее понять ту революционную коммунистическую страсть, которая сплотила
шестидесятников.