Неглубокая речка, но водятся в ней серебристые
чебаки, окуньки, караси.
Рыба была мелкая: авдотка, пескарь, гольян, а пойманный крупный
чебак или окунь приносил такую радость, о которой мечтает каждый рыболов.
Обычно мы сидели по утрам долго, пока клёв совсем не прекращался, но в тот день невозможно было выдержать и сломав ветку, изготовив кукан, я насадил полтора десятка
чебаков – окуньков, а сверху надел свой добытый в нелёгкой борьбе трофей.
На любимом островке, который от силы сто метров в длину да тридцать в ширину, в заливчике, куда так любили на утренней зорьке донские
чебаки заходить, сидел пожилой мужик с небольшой окладистой бородой и читал толстую книгу.
У парня загорелись глаза, и мы принялись с большим азартом таскать
чебаков и подлещиков.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: насбирать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Научились добывать ручейников, на которые клевал небольшой
чебак, но уловы наши вызывали у взрослых лишь снисходительную улыбку – пара рыбок за день.
Процесс проходил штатно, клевал мелкий
чебак и ёрш.
Только есть в сию минуту несколько медяков на выпивку да солёный
чебак с краюхой хлеба в кармане, и ладно.
Чебак клевал там только на рассвете, поэтому надо было добираться до места с первыми лучами солнца.
Попадался
чебак, ёрш, мелкий окунь.
Когда проплывали несколько
чебаков покрупнее, стайка мальков мгновенно исчезала куда-то и потом, словно из ниоткуда, появлялась снова.
Он так мило «заворковал» с обеими, размахивая руками и изображая размеры увиденных под водой
чебаков, что чувство неприязни переросло в раздражение, и внутри меня вновь проснулось неосознанное, древнее желание – наподдавать «сопернику», как это делают многие особи животного мира в «боях» за благосклонность «самки».
Первый принцип нередко является причиной путаницы в названиях, так как один и тот же вид рыб в разных местностях именуется по-разному (например, Rutilus rutilus– это плотваи сорога,а также тараньи
чебак), либо, наоборот, разные виды в разных диалектах и говорах обозначаются одним и тем же словом.
В самой реке и питающих её горных речушках в большом количестве водились прожорливый окунь, меланхоличный
чебак и краснопёрка, хитрый стремительный хариус, зубастые, вечно голодные ленок и щука и, конечно же, царь таёжных рек, неутомимый охотник и безжалостный хищник – пятнистый таймень.
А под ветлой колодец, в который я всегда выпускал
чебаков, выловленных в реке, а затем опять их удил.
Мелькнёт белое брюхо огромного
чебака и исчезнет в тёмной воде – сорвался!
Забайкальский
чебак, например, может задержаться с икромётом до середины лета, а донская плотва нерестится ещё до разлива.
Река буквально кипела –
чебак хватал их, причём, только живых, мёртвых не трогал.
Бывало, мышка усядется на берегу, чечётка – на ветке тальника, а
чебак высунет голову из воды, и поведут долгие беседы.
Наговорятся вдоволь, потом гуляют втроём: мышка бегает по бережку, чечётка порхает над водой, а
чебак плавает недалеко от берега.
На песчаной косе, где мы ловили с отцом
чебака, уже успели появиться пучки тонкой изумрудной травы, лето было в самом разгаре.
Странно, но я почему-то уверен, что у тех
чебаков спинка отливала бирюзовым.
Желание половить
чебака перевесило!
В тот день я поставил личный рекорд, который не побил до сих пор: 47 мерных
чебаков за час ловли.
На удочки, переделанные в донки, ловился разнокалиберный
чебак, на «закидушки» попадался подлещик средних размеров.
– Когда поймаем пять… нет, десять
чебаков, – поставил я перед нами жёсткую задачу.
Ребятня на палубе ловила
чебаков.
Присел за камнем, обросшим ярко-зелёной плесенью, и вынул вяленого
чебака.
Через час на её счёту было уже два
чебака и один окунь.
Друзья сели к столу. Мать достала из холодильника копчёных
чебаков, принесла из сеней огурцов, нарезала хлеба.
И как мы с тобой ходили на рынок и покупали там сушёный
чебак и застывшие на морозе круги молока и сливок?
По песку ползли крылья бродника, и в ячеях среди блескуче зелёного шелковника, бурой листовой травы и жидкой тины, как в ознобе, дрожали редкие окуньки, а квёлые против окуня
чебаки уже засыпали, безжизненно волоклись по песку, растопырив красные перья, взблёскивая и зеркалясь на солнце боками; и только щучки-шардошки отчаянно бились, подпрыгивали на песке, разевая зубастые пасти.
Забродят они подальше, червь на крючке всегда самый свежий – и минуты, когда вдруг запляшет пробковый поплавок, туго пойдёт из воды леска, а потом резко заходит на снизке пойманный
чебак, заставляя ожить полууснувших собратьев – делают часы незаметными.
– Бестолку, три
чебака сдуру залетели – и всё. Снимать надо сети, чо их зря гноить в воде…
Но верить в таинственную силу ключицы, каких-то линий на ладони и звёзд – это столь же смешно, как, напр., верить, как это делают иные дикари, в то, что иволга превращается в крота, а хлебные зёрна – в рыбу
чебак.
–
Чебак табуном пошёл, – отвечает староста.
Под длинными навесами вялились
чебаки и лини, подвешенные к бесконечным рядам верёвок.
Рыба туда идёт в нерестовый период весной в мутной воде – в основном
чебак, хотя и всё лето на них можно половить мелкую рыбку.
Впрочем, до наступления темноты старпому всё-таки удалось выудить пару
чебаков, подлещика и довольно крупного окуня.
Захвостали, забили известкари сохатого – теперь с мясом живут, с обескровленным, полудохлым, а всё же с мясом – довольно
чебаками и окуньем пробавляться.
Здесь только бросишь взгляд на берега, сразу понятно, где север, где юг, где ловятся нельмы и осетры, а где и захудалого
чебака не вытащишь.
Пришли, он мне
чебака насыпал, бригада дохавала, отчалила – ну, я расчёлся, потом достал, разлили – сидим, хорошо так.
Пробовали забавляться хариусом, но припоздали, к ночи ближе стало морочно, упало давление воздуха, рыба перестала играть и кормиться, лишь таймень в залуке гонял по отмели
чебаков, ахал хвостом всю ночь, будто из дробовика.
– Ну не хошь, как хошь, – сказал старшина. Придётся тебя, как
чебака выпотрошить.
Вода в ериках была такой гладкой и тяжёлой, что хотелось вырубить двигатель сторожевика, засечь гусиный скрип в камышах, увидеть водяную крысу, неспешно пересекающую ерик, засечь удары буйного
чебака, изо всех сил лупящего хвостом по воде, чтобы сразу, с одного удара оглушить десятка три мальков и тут же проглотить их…
Случалось, под вечер хмельные и ублажённые рыбаками на зимнем неводе – кули мороженных окуней и
чебаков гремят в кузове, – с песнями и байками разгонят машину посреди озера да так впотьмах и угодят в полынью, глядя на ночь, прихваченную нежным льдом и утаённую снежным куржаком и порошей.
Ей не было ответа; цветное разношерстье людей крутилось, вертелось, слепливалось и разрывалось на грубые, пьяные лоскуты, сшивалось опять весёлой иглой солнечного луча, матерною песней, переброшенным через головы высохше-сребряным
чебаком.
На широком столе с голубой скатертью стояло большое блюдо жареных
чебаков с поливкой из красного перца, тут же насыпанная до краёв сушёными шамайками – мелкими рыбами – плошка глазированная красной глины.
– Ага, вот и
чебак подоспел.