Вы мне напомнили средневековых
схоластов, которые самым серьёзным образом исследовали и обсуждали животрепещущий вопрос о том, сколько ангелов может уместиться на острие иглы.
Кроме того, в работах
схоластов не нашлось почти никакого места для обсуждения вопросов торговой политики.
Неразработанность методологии критики нередко приводила к конфликтам между новыми исследованиями и ортодоксальными трудами
схоластов, традиции которых блюли теологи.
Однако в наше время были наконец оценены по справедливости заслуги поздних
схоластов, особенно испанских теологов XV–XVI веков.
В начале XVII в. английские авторы стали рассматривать торговлю в более широком контексте, который в нескольких фундаментальных аспектах отличался от идей
схоластов и философов, разрабатывавших идею естественного права.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: доезженный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Оно связано со скандалом, последовавшим после того, как
схоласты пытались выяснить, какое количество ангелов сможет находиться на острие булавки.
Долг христианина, утверждали
схоласты, заключается в том, чтобы помогать людям, безвинно попавшим в бедственное положение, а не эксплуатировать их и не ухудшать их положение, взимая с них процент.
Фома сдвинул её в направлении поощрительного отношения к торговле, поскольку от него схоластическая мысль восприняла идею, согласно которой торговля, в определённой мере, необходима любой стране, хотя эта мысль и в сочинениях
схоластов встречается в потоке бесконечных иронических комментариев о торговцах и их занятиях.
Европейские
схоласты немало говорят о демонах, коих именуют суккубами.
Более того, итальянские – и в меньшей степени испанские – купцы-предприниматели не вдавались в тонкости, из-за которых ожесточённо спорили
схоласты.
Магнарх продолжил болтать, а я внимательно рассмотрел свиту за императорским троном и отыскал среди унылых министров и зелёных
схоластов знакомые лица.
Мне в юности так рьяно хотелось стать
схоластом, я так об этом мечтал!
– Что за чепуха, – отмахнулся штурман. – Это же
схоласты занимались!.. Вздор, не более.
Затем пришли
схоласты, эмпирики и натурфилософы с их представлениями о причинах развития болезней.
– Нет, что вы, – произнёс старый
схоласт, уставившись на меня двумя зелёными лунами глаз в тон мантии.
Аристотелевская логика
схоластов была ограниченной, но она приучала к известного рода точности.
Большинство
схоластов являлись палатинами, младшими сыновьями и дочерями древних семейств.
На занятиях по богословию мы разбирали вопросы, которыми никто не задавался всерьёз со времён
схоластов.
Для определения такого типа длительности
схоласты использовали особые термины – aevum или sempiternus.
– Да вы и представить себе не можете, сколько сувениров мы храним на память о наших братьях и сёстрах, – сказал
схоласт, водрузив очки на орлиный нос.
Для того чтобы до конца понять позицию
схоластов, лучше всего применить тот же метод анализа, который использовали они сами.
– Меня заставили вступить в орден, – признался главный
схоласт.
На нём была зелёная мантия
схоласта, на груди висели тяжёлые бронзовые медальоны, демонстрирующие уровень его образования.
Наконец, с 1420-х по 1487 год теоретики ведовства из числа
схоластов и инквизиторов при помощи убеждения и силы утвердили классический образ ведьмы в том виде, в каком он просуществовал вплоть до XVIII века.
Великих
схоластов XIII века нельзя упрекнуть в том, что они не обращались к античной классике, поскольку подобные исследования лежали вне сферы их философско-теологической деятельности.
Испанские
схоласты наметили основные черты рыночной экономической теории, представили свободный экономический обмен, свободное ценообразование и конкуренцию в качестве фундаментальных основ экономического развития, описали спонтанный рыночный порядок и предупреждали государства о вредности непродуманных вмешательств в естественный ход рыночных отношений.
Такая трактовка уже была серьёзным отступлением от позиций более ранних
схоластов, которые считали, что деньги, отданные в кредит одним лицом (кредитором) другому, становятся собственностью последнего (заёмщика).
Всякий психический феномен характеризуется посредством того, что средневековые
схоласты называли интенциональным (или же ментальным) внутренним существованием предмета, и что мы, хотя и в несколько двусмысленных выражениях, назвали бы отношением к содержанию, направленностью на объект (под которым здесь не должна пониматься реальность), или имманентной предметностью.
Поэтому мы могли бы оставить это общее описание отношений между схоластикой и мистицизмом, тем более что анализ мышления и методов работы отдельных
схоластов приведёт к частым ссылкам на мистицизм и мистические влияния.
Часть его работ была также переведена на иврит и латынь и оказала влияние на философские воззрения иудейских и христианских
схоластов.
Однако при доработке аристотелевского учения
схоластами возникает принципиально важное с точки зрения систематики представление об иерархии сущностей: вещи определяются пер-восущностями (греч. дроте опта), вторые сущности проявляются в видах и родах (Griffiths, 1974; Гайденко, 1980, 2003; Соколов, 2001).
Метод
схоластов состоял в следующем.
Во-вторых, отождествление этой схемы, этого метода обучения со схоластическим методом как таковым привело бы к тому, что нам пришлось бы отрицать применение схоластического метода к ряду выдающихся
схоластов и значительных схоластических публикаций, поскольку мы не обнаружили бы в них этой внешней техники, этой схемы, вообще или лишь спорадически.
Однако наш историк догматики снова признаёт, что разница между этими двумя
схоластами часто почти полностью исчезает при изложении отдельных доктрин.
Многие слова, которые мы сейчас используем в обиходе, были изобретены в те годы
схоластами для ведения дискуссий.
Но на тот момент этого не произошло, хотя эпизодические попытки первых
схоластов синхронизировать эти две идеологии в унитарный, системный проект предпринимались и, в отдельных случаях, довольно успешно.
Именно зрение и связанные с ним искажения были предметом критики
схоластов, для которых последним доказательством было логически непротиворечивое высказывание, тогда как для учёных нового типа аргументом было наблюдение и эксперимент, которые можно было воспроизвести в известных условиях и зафиксировать с помощью измеряемых параметров.
По этой причине, возможно, нет ничего удивительного в том, что
схоласты потратили четыре столетия, пытаясь распутать и прояснить его значение.
Несмотря на то, что не только
схоласты обсуждали экономические предметы в их отношении к человеческим потребностям, они заслуживают доверия за то, что с помощью понятий агрегирования и дефицита превратили эту концепцию в рабочий аргумент ценовой формулы.
Это то, что средневековые
схоласты обозначали как извращённый политический и государственный порядок – «порядок, висящий вниз головой» (capite pendet deorsum).
Есть, правда, разница: средневековые
схоласты рассуждали об «универсалиях», античные философы – об «идеях».
Это приводило
схоластов в ужас.
Современные
схоласты не решаются открыто подчинять разум вере, подчёркивая их самостоятельность.
Поверх чёрного комбинезона он надел зелёную робу
схоласта.
Дело в том, что рациональными усилиями
схоластов душа была расчленена на отдельные «способности»; это означало, что разным чувственным восприятиям присваивался неравный статус, причём схоластические классификации скрепляли подобное неравенство.
Основополагающее требование критики о том, что прежде всякого умозрения необходимо исследовать саму способность познания и его объём, отвергается ироническим замечанием, что исследование знания не может происходить иначе, чем через знание, но что желание знать прежде, чем знать, столь же непоследовательно, как мудрое решение
схоласта научиться плавать прежде, чем войти в воду.
Отсюда привычка
схоластов выдвигать и разрешать возражения, ставить и отвечать на вопросы и проблемы.
Таким образом, это, в сжатом виде, рассуждения
схоластов о своём методе, источники истории схоластического метода в формальном и фактическом смысле.
Кроме того,
схоласты неоднократно обращались к патристическим изречениям и образцам при установлении и применении методологических принципов.