Воспроизведение первой
строфы прошло затем гладко, или по крайней мере без заметного искажения.
Не могу, однако, не сообщить благосклонному читателю две последние
строфы превосходного стихотворения, выслушать которые не захотел мейстер.
Кроме того, преувеличенно драматическое действие второй
строфы изображается как нечто желанное, хотя и невозможное.
Третья
строфа говорила о крови и воде, а четвёртая – о вечных берегах.
Отсутствие периодического зачина заставляет читателя самостоятельно нащупывать взаимосвязь между отрывистыми фразами, образующими первые две
строфы стихотворения.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: каламин — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Это могут быть лирические раздумья,
строфа стихотворения, объяснение в любви.
Но я беру этот грех на себя и, выбрав из хаотической груды этих созвучий несколько
строф, я закруглю ими свой мартиролог.
За тёка, как правило, следуют одна или более заключительных
строф танка.
В каменную воронку возвращалась тишина, цикады начинали следующую
строфу своей бесконечной песни, точь-в-точь такую же, как предыдущие.
Написать в этом возрасте небольшой рассказ или пару стихотворных
строф – труд немалый, в некоторой степени сравнимый с подвигом.
При виде его у бедного поэта заплетался язык, туманился взгляд, он забывал концы
строф.
Внизу обнаружилась новая
строфа, дописанная витиеватым почерком с левым наклоном.
Пять
строф этого стихотворения – ламентация на тему печальной судьбы зайчика-сиротки и злых охотников, которые, несмотря на его слёзы, стреляют в него, чтобы зажарить и съесть под выпивку.
Любовные стихи дамы переписывали в свои дневники, а кавалеры с помощью пушкинских
строф выражали нежные чувства своим возлюбленным.
Последняя
строфа начинается с восстановления расшатанной ямбической инерции – даётся три стиха правильного ямба подряд.
Им не только уделено почти равное количество
строф, мы узнаем об авторе почти столько же, сколько о герое.
Стоит вообразить детей, прыгающих вокруг ярмарочного столба, и две последние
строфы уже нетрудно расшифровать.
Этот образ поэтического лишения контрастирует с изображённым в последних трёх
строфах поэтическим золотым веком, далёким от «поэта» не хронологически, а культурно, в импровизационном устном творчестве бедуинов – раскованных поздних поэтов.
– Да, один, длиной в четыре
строфы. Прочитать?
Утверждение лирическим героем своего равенства с этими «богами» в четвёртой
строфе («Они как равные с тобой!») звучит не вполне откровенно, учитывая его способность «переставлять» их.
Какое-нибудь выражение, какой-нибудь стих или двустишие, скажем даже, – целая
строфа переданы у его предшественника как нельзя лучше и точнее.
Они состоят из двух поэтических
строф по четыре «блаженства» и дополнительное, девятое «блаженство».
Ритмически же, как мы видели, четверостишие (и как отдельная
строфа, и в составе десятистишия) упорствует и сохраняет свою цельность (с рамочным ритмом), а шестистишие, будучи слишком громоздко, под влиянием синтаксиса уже распадается на два трёхстишия (каждое с отдельным рамочным ритмом).
До второй
строфы ещё кое-как, а дальше – стоп…
Рифмуются первая, вторая и пятая
строфа…
Литературные впечатления вместе с детскими воспоминаниями входят в «Петербургские
строфы» метафорой корабля-государства и связывают воедино петербургскую историю – её петровское начало с мандельштамовской современностью.
Во время летних каникул мама читала и даже пела
строфы из двух главных писаний – «Бхагавад-Гиты» и «Рамаяны», иногда подыгрывая себе на фисгармонии.
Неплохо бы ещё хотя бы пару
строф написать.
Лейтмотив ритмической недостаточности в «Нежнее нежного…» также повторяется в большем масштабе, поскольку первая
строфа содержит 40 слогов, а вторая – лишь 38.
Поэтому из двадцати
строф баллады наиболее известными были первые – те, в которых даётся этнографически точное описание святочных гаданий («Раз в крещенский вечерок…») и гадание героини («Вот в светлице стол накрыт…»).
Для XVIII века характерно «закруглённое» построение
строф: максимально ударны крайние строки четверостишия, минимально ударны средние.
Женщины переглянулись, а я принялась декламировать
строфы из «Фауста».
Козлов, демонстрируя, что «шотландская
строфа» может быть воспроизведена на русском языке со всеми своими особенностями.
Первые две
строфы заканчиваются глаголами, имеющими противоположные значения, первое – «нам не постичь совсем», второе – «нам хорошо знакомо».
Я открыла поисковик и набрала первую
строфу песни, потом – вторую и так далее, пока не перебрала весь текст.
Оптимальным объёмом для таких коллективных виршей считалось тридцать шесть
строф.
Придерживаясь таких взглядов, я прибавил две заключительных
строфы поэмы, для того, чтобы их подразумеваемое значение проникло собою и всё предыдущее изложение.
Отныне бесценное право на жизнь даровано только восьми
строфам.
Он счёл их достойными своего вмешательства и, разумеется, эпической поэмы в несколько десятков тысяч
строф, каковую местные аэды станут исполнять самое меньшее пару тысячелетий…
Кончики пальцев сжались в привычном жесте, с которым он каждое воскресенье слушал с кафедры старинной церкви, как прихожане поют последние
строфы гимна, чтобы начать проповедь.
Если ваш рассудок окажется в неком ступоре после прочтения нескольких
строф и будет отказываться читать дальше, то это может быть знаком правильного постижения сути.
Меня переполнял суеверный страх, какой испытывают первобытные люди и дети, который заставляет их придумывать богов и повторять рифмованные
строфы, чтобы защититься от порока.
И слышатся – бум-бум-бум – однообразные звуки простецких крепких рифм финальной
строфы, будто кто‐то заколачивает намертво последний проход и просвет.
Во второй
строфе слова уцелевшие, обречённые и т. д. становятся адъективными формами, определяемое слово которых – нищие.
Затем начинался шумный разговор на тему – кто может больше вспомнить
строф памятника старины.
Медленно и скорбно зазвучала очередная
строфа гимна, который так любят набожные люди, но в неё вплетались слова, выражавшие все, что природа наша связывает с грехом.
Однако он не мог объяснить, каким образом запрещённые цензурой
строфы стали широко известны в обществе.
Я надеюсь, что даже те из вас, кто является новичком в буддизме и не обладает большими познаниями в нём, найдут этот комментарий полезным, ведь он поможет вам понять коренные
строфы этой книги.
Поэтическая фактура найденного опуса не произвела на меня серьёзного впечатления: автор, используя ритм и размер онегинской
строфы, писал туго и довольно невразумительно, как и любой ученик-подражатель.
Но вдруг ни с того ни с сего испугался филологов с калькулятором в руке, заменил отобранное на более спокойную начальную
строфу из первой элегии.