Такое понимание настоящего сопрягалось с
просвещенческими идеями социального и научно-технического прогресса и надеждами на освобождение от традиционных феодальных структур и институтов.
Для
просвещенческой культуры XVIII в. это было уже невозможной жертвой.
Антиидеологическая, критическая,
просвещенческая мысль всегда стремилась избавиться от изображений, уничтожить или по меньшей мере деконструировать их с целью поставить на их место чисто рациональные понятия.
Однако с распространением
просвещенческих концепций о том, что знания и разум ведут человека к совершенству, эта «культура без игрушки» коренным образом изменилась.
Пусть даже в рамках тривиальной
просвещенческой идеологии: «литература – это отражение (зеркало) жизни».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: форсайт — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Общество, напитанное непереваренными новыми европейскими идеями и мнениями, то, где мысль десятилетней давности считалась уже отжившей, недостойной рассмотрения, встретилось с первоклассным интеллектуалом, европейской знаменитостью, чьи суждения шли вразрез со всем, что привыкли считать за «последнее слово», но в то же время и само претендовало быть этим самым «последним словом», который говорил совершенно непривычные для
просвещенческого сознания вещи, и в то же время проповедуемое им оказывалось нередко тем, что желали услышать его влиятельные собеседники – он давал интеллектуальный аргумент в ситуации, когда казалось, что все аргументы подобного рода в руках противника.
Просвещенческий дискурс подаёт равноправие (liberation) как устранение различий: отныне ни к одному человеку не будут относиться как к представителю конкретной расы, пола, класса или этнической группы.
Доведённая до логического завершения, эта тотальная, даже тоталитарная иммерсивность (тоталитаризм и капитализм, согласно авторам, имеют общие
просвещенческие корни и черты) стирает любую «негативную» дистанцию мыслящего субъекта по отношению к культуре и миру в целом.
Дальние родственники
просвещенческих категорий «возвышенного» и «прекрасного», эти концепты описывают два взаимодополняющих аспекта мироустройства.
Поэтому меньше всего на данную модель похож
просвещенческий идеал прогресса.
Такое восстановление казалось возможным только ценой уничтожения
просвещенческого рационализма и связанной с ним идеи прогресса.
В результате мы взращиваем культуру интеллектуального пиетета, своего рода мягкий авторитаризм, а образование в итоге начинает функционировать вопреки
просвещенческим принципам.
Конкретным выражением этого в марксизме (как варианте
просвещенческого проекта) является принцип интернационализма.
Идеалистический подход к истории создан в рамках европейской
просвещенческой традиции, он продолжает и развивает её.
Но
просвещенческий вариант мировой революции оказался так же соединён с логикой системной социальности, как и христианский вариант.
Американцы вооружились
просвещенческой философией, чтобы создать то, что они видели как novus ordo saeculorum – новый ряд веков.
При этом в колониях активно заимствовали
просвещенческие представления о сопротивлении тирании, естественном праве, общественном договоре, народном суверенитете и праве на сопротивление угнетению.
Вторым пунктом в становлении конкурентоспособной альтернативы зарубежным сектантским течениям является
просвещенческая работа.
Тематика естественного права и общественного договора, видимо, уже казалась тривиальной; повторять уже пройденное не было смысла, и рецепция
просвещенческой политической философии выходила на новый уровень.
Казалось, что
просвещенческая парадигма оказалась отброшенной.
Для
просвещенческой исторической традиции характерно использование терминов, которые не являлись аутентичными, но были знакомы авторам и читателям.
Идеалистический подход к истории и созданные на его основе концепции сформированы в рамках европейской
просвещенческой традиции, продолжают и развивает её.
Рационализация педагогики в контексте
просвещенческих идей породила идею свободного развития ребёнка и невмешательства в его жизнь, однако личность, как известно, не развивается «сама из себя», она должна быть связана с миром ценностей, то есть с сверхэмпирической реальностью, где должны быть «образцы», согласно которым осуществляется процесс воспитания.
Симптоматично другое: само сохранение дискурса о жертвах в сколь угодно светском политическом, публичном контексте может свидетельствовать о том, что, несмотря на всю
просвещенческую критику и декларируемые рациональные установки, десакрализованная власть по-прежнему испытывает кризис обоснования, а за различиями аффектов вокруг архаической жертвы (энтузиазм и восхищение) и жертвы современной (жалость и сострадание) стоит различие диспозитивов власти.
В этом смысле я призывал университет вернуться к своей
просвещенческой миссии и перестать отдавать предпочтение исследовательской деятельности, которая, видимо, составляет основу для поиска ренты путём закрепления прав первенства в научной литературе и в патентном бюро.
Здесь, помимо слабой доступности информации, свою роль сыграли особенности
просвещенческой ментальности.
В частности, он ссылается на представителей теологического движения «радикальная ортодоксия», которые вполне справедливо отрицают дихотомию веры и разума, отрицают
просвещенческое понимание секулярного как иллюзию и притязают на то, чтобы помыслить иную современность.
А распространение нового политического мифа, как мне представляется, – это особенно неподходящий способ защищать наследство
просвещенческого либерализма от опасностей, создаваемых ростом националистических политических страстей.
Это создавало широчайшие возможности для распространения
просвещенческих идей.
Не говоря уже о том, что практически любая философия власти, неизменно начинаясь с гуманистических установок или
просвещенческого пафоса на стадии практических выводов, если доводить все импликации до конца, непременно даст повод усомниться в этической (или даже психической) вменяемости ее автора.
То есть можно говорить, что критика советской системы утверждала возврат к домарксистскому варианту
просвещенческой программы.
Поэтому в
просвещенческой модели происходит новый инверсионный поворот к объективизму после субъективизма сентиментализма.
Кроме того, в период формирования наук они все еще находились под значительным влиянием
просвещенческих и романтических взглядов на культуру и историю.
Именно в таком ключе создаётся значительное количество «нравоописаний», которые продолжают ещё
просвещенческую традицию трактовки «нравов».
Сама концепция «слияния» восходила к ещё
просвещенческой доктрине поглощения более развитыми народами «отсталых», но с середины столетия её понимают в значении русификации.
Процесс был стимулирован в данном случае особенностями
просвещенческой ментальности.
Семья как метафора общества, а также как зародыш будущего государства – традиционная часть
просвещенческого дискурса.
Категорически отрицая
просвещенческую доктрину «разумного», рационального действительного, противопоставляя плоской и однозначной картине сущего многомерный мир души, истины, красоты, немецкие романтики возвратили права мистическому познанию, созерцанию, «схватыванию», художественному провидению.
Она также говорит о важности этики в общей структуре
просвещенческого идейного универсума и о значении естественно-правового критерия при трактовке просветителями любых общественно-политических проблем; оптимистическую веру в прогресс и критицизм по отношению к прошлому и настоящему.
Революционный процесс рассматривается как неразрывно связанный с
просвещенческим образом будущего.
Насколько были знакомы с основными
просвещенческими концепциями рядовые участники антианглийского сопротивления?
Фокусирование на процессе (само)освобождения индивидов, больших социальных групп и всего человечества размывало грань между субъектом и объектом
просвещенческой эмансипации.
Двадцатый век окончательно развеял
просвещенческие иллюзии о разумности мироустройства, об изначально доброй природе человека, о безусловном благе технического прогресса, о возможности построения идеального общества будущего, где всё поголовно будут счастливы.
Как таковая она относительно совместима с наследством
просвещенческого рационализма и индивидуализма, поскольку превращает «национальную принадлежность в некую форму рациональной привязанности».
Только после того, как голова «латинян» стала безгласна, пришёл черёд церковного воздействия на пошатнувшиеся в сторону
просвещенческой свободы умы народа.
Любая классификация – сама по себе признак
просвещенческого подхода.