Искусствоведение склонно игнорировать
логоцентризм европейской культуры, её проникнутость идеей о том, что «в начале было слово».
К этим препятствиям можно добавить давно сложившееся представление об устойчивом
логоцентризме русской культуры, привилегированном положении слова над образом, восходящем к религиозной иконографии [Лихачёв 1992: 45–64].
Хотя у каждого исследователя, анализирующего советское «я» и субъективность, свои методы, приёмы и материал, общей для этого направления тенденцией можно назвать
логоцентризм.
Предложен базис межрелигиозного согласия на основании христианского
логоцентризма.
Критика
логоцентризма обернулась его приумножением и факторизацией, логомахией, самодостаточностью отсылающих друг к другу означающих – апофеозом грамматоцентризма.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: палешане — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Поэтому понять суть
логоцентризма, раскрыть с помощью культурологической герменевтики его глубинные основания – это сделать шаг от знания к пониманию, от описания к постижению, то есть сорвать ещё один покров с тайны человеческого бытия-в-культуре.
Кстати, в первом случае больше подходит монокулярное нацеливание, похожее на западный
логоцентризм, а во втором бинокулярное безцеливание, похожее на даосское деяние-через-недеяние.
Этот разговор о «Русской системе» – часть гораздо более широкой и, в конечном счёте, более важной темы, которой я на предыдущем семинаре уже касался, – темы глобального кризиса всей макрокультурной системы, связанной с утверждением и господством
логоцентризма.
Во всяком случае, в первой части исследования тема логоса/логоса и
логоцентризма подробно рассматриваться не будет.
Не менее, если не более значимым, чем понятие логоса, является понятие
логоцентризма.
Поэтому
логоцентризм в данном контексте – это нечто гораздо более широкое и важное, чем, к примеру, то, что рассматривается как объект постмодернистской критики.
Придавал большое значение
логоцентризму, уповающему на силу логических форм, помогающих науке проникать вглубь социальных явлений.
Гегель в духе своего
логоцентризма редуцировал эту эволюцию до качественного скачка в информационном процессе от биологических форм в природе к осознавшей себя материи, или «истории».
Русский философский
логоцентризм глубоко практичен и всегда означает практическое преображение самой жизни, а не только мысли о ней.
Характерные черты новоевропейской субъективности автор видит в монистическом
логоцентризме, мессианском характере истории, отличающей европейский регион в течение, по меньшей мере, полутора тысяч лет, в претензии на «мировое господство».
Антропологический взгляд на идеологию пытается преодолеть характерную для западной теоретической мысли традицию
логоцентризма, фрагментация которого породила универсальную идею этноцентризма.
Логоцентризм мешает свободе, следовательно, его необходимо демонтировать, т. е. разрушить привычные системы предикатов в мышлении, языке и социальных отношениях, разорвать связи между значением и означаемым, уничтожить систему опосредования и репрезентации.
Не будучи строго встроены в логический порядок, философские понятия теряют свой категориальный статус и используются хаотически, функционально, избегая категориального
логоцентризма.
Постмодернизм оказался в положении телёнка, который бодался (играл!) с дубом (с
логоцентризмом бинарных оппозиций), как если бы пытаясь этот дуб свалить.
Один из парадоксов художественного авангарда состоит в том, что хотя изображению удалось выйти за пределы диктата слова, т. е. преодолеть
логоцентризм культуры нового времени, он при этом создал обильный вербальный контекст и во многом на нём базировался: манифесты, автокомментарии, диалогические формы соотношения текста и изображения внутри визуального целого.
Малевичу принадлежит заслуга выведения живописи и изобразительности вообще за грань
логоцентризма европейской культуры.
Попытки представить эскалацию насилия в развлекательном бизнесе и растущий интерес к теме смерти как исконные свойства западной культуры, самой «природы капиталистического общества», «
логоцентризм дискурса западной цивилизации» и так далее широко распространены в культурологических исследованиях.
Именно
логоцентризм, жажда духовного знания, поиск сакральных откровений в слове коренным образом повлияли не только на появление литературы, но и открыли специфически национальную черту: полное доверие к слову.
Новый феминизм был связан скорее с символическим порядком и максимой «не дай мужчинам-поэтам „Языковой школы“ захватить твоё мышление», иными словами, это был академический феминизм, который предполагал, что написание несвязной поэзии, которая ставит на первый план собственную сложность, каким-то образом должно освободить нас от ужасов
логоцентризма.