Другие. Возрождение легенды

Natali Mats (2024)

Когда-то я была молодой, живой и доброй девушкой, полной надежд и мечтаний. В моем мире магия была чем-то далёким и выдуманным, но всегда привлекала внимание. И вот она постучалась в дверь, и мне открылась Другая реальность, полная загадок и опасностей. Казалось, я готова к вызовам. Научилась управлять своими способностями, стала сильнее и увереннее в себе. Но в жизни за все приходится платить. Я потеряла жениха, а потом отца. Моя свобода стоила непомерно много. Кто бы не ожесточился в таких обстоятельствах? Вот и я опустилась до самого дна, увидела свое низкое, безжалостное нутро. Новые потери заставили меня задуматься, той ли дорогой я иду. Теперь я снова на распутье. Может быть еще не поздно найти путь к себе, к моей истинной сущности. Или такие как я не заслуживают второго шанса?

Часть вторая «Восхождение»

Глава 14 «Сомнения»

В первый день учебного года стояла прекрасная погода. Деревья только-только начали преображаться, меняя спокойный зеленый на более пестрый окрас. В этот раз осень где-то загулялась, и все, от жучков и птичек до первоклашек и их родителей радостно купались в последних жарких солнечных днях. Скоро придут дожди, шорты и юбочки уступят место скучным джинсам и серым ветровкам. Даже я влезу в любимый темно-синий свитер, поддеваемый под потертую кожаную косуху.

Стоит отцу или наставнику увидеть меня в ней, в ход идет характерное фырканье и всевозможные колкости, ведь она появилась у меня в момент моей романтической дружбы с Дмитриевским. Как-то раз мы тусили ночью в Мневниках и один из байкеров сделал мне особый подарок — свою куртку, из которой он «немного вырос» в силу здорового аппетита и колоссальной любви к пиву. Несмотря на то, что косуха была мужская, на моих плечах она смотрелась органично, особенно будучи натянутой на два слоя одежды.

Пока же дополнением для куртки служили короткий черный топ и подвернутые мом-джинсы. Ну, и байкерские перстни, куда ж без них. Один, самый брутальный на вид, с маленькими рубинами, вставленными в глаза черепа, Юрий зарядил для меня на случай опасности. Он подвесил на украшение заклинание против оборотней и анимагов, вампиров и прочей нечисти. Зная мой характер, наставник вполне резонно предположил, что я могу вывести из себя кого угодно, включая своих.

Я задумчиво крутила артефакт на пальце, когда заметила Весемира. Он сидел на лавочке впереди, справа по ходу нашего движения. Мы встретились взглядами. Я почтительно склонила голову и, взяв под руку Дамира, направила сегодняшнего напарника по дежурству левее дабы показать главе Детей Дня, что наше пребывание недалеко от его штаба — не более, чем обычное патрулирование.

Великий поднялся и сам подошел к нам.

— Гуляете, молодые люди? Замечательная погода, не правда ли?

— Что правда, то правда, Великий, — ответила я и попыталась просканировать его ауру. Конечно, картинка получилась очень схематичная и поверхностная. Но, по крайней мере, я убедилась, что он не собирается сильно нагнетать обстановку — никаких признаков агрессии не было заметно. Скорее всего, разойдемся краями.

— Как жаль, что не ко всем милым девушкам судьба столь благосклонна. Кто-то наслаждается жизнью в компании симпатичного молодого… анимага, а некоторым не повезло закончить свои дни в самом расцвете лет.

— Действительно жаль, — холодно подтвердила я, гася возбухающую внутри ядерным грибом вспышку гнева. Не поддаваться на провокации — главное, чему учил меня наставник в последнее время. — Еще печальнее, когда умудренные жизнью судьи не желают проявлять к оступившимся ни снисхождения, ни великодушия. Как будто сами вот-вот будут причислены к лику святых!

— Попустительствовать произволу едва ли меньший грех, чем отсутствие жалости, — отыгрался Весемир и, церемонно поклонившись, оставил нас в покое.

— Мразь, — процедила я едва слышно, когда мы удалились на достаточное расстояние.

Сказать, что встреча с шефом Детей Дня испортила мне настроение — это не сказать ничего. Злость кипела во мне жгучей лавой, смешиваясь с пеплом тревоги. Чего он хотел добиться своим театральным этюдом? Что силился понять или показать? Имел ли он в виду Любу, казненную за наше с ней общее преступление, или намекал на Нину?

Дамир молчаливо предполагал последнее. Он шел рядом со мной, грустный и подавленный, восприняв слова Весемира как напоминание об убитой недоволшебнице.

— Дамир, ты чего расклеился? — спросила я, готовясь к тяжелому разговору.

— У меня сестра чуть младше той белой девчонки. Я как представил: а если бы с ней такое сделали?! — Он едва заметно сжал кулаки.

— Не путай Божий дар с яичницей! Наши родственники не могут попасть в число объектов для охоты. Как только ты стал Другим, твоих близких исключили из списков. Поэтому наши Ночные братья их не тронут, даже по ошибке. А белым западло опускаться до банальной мести. Они, как ты можешь заметить, мнят себя непогрешимыми.

— И все равно! Мы не правы!

— Правы, не правы… Какая теперь разница?! Раз уж ввязались в великое противостояние, то на переправе коней не меняют.

Дамир упрямо молчал, неотрывно глядя себе под ноги.

Что мне в нем нравилось, и поэтому я выбрала именно его в качестве своего протеже, когда пришло время волчатам проходить практику в Боевом отделе, так это умение слушать, думать и молчать. Даже когда не согласен, он не брызжет слюной и не рубит с плеча. Подождем, пусть еще покумекает, свыкнется с неприглядной правдой нашего мира.

Еще один неприятный эпизод произошел ближе к концу дежурства. Дамир, очевидно, решил несколько поправить себе карму, а может, его действительно зацепил увиденный случай.

Мой подопечный долго и пристально следил глазами за приезжим работником коммунальной сферы города, очищающим урны недалеко от фонтанов. Паренек старательно проверил все тумбы и даже подобрал валявшиеся неподалеку пакеты из-под фастфуда. Видно, что приехал на заработки недавно.

Я вслед за Дамиром просканировала работягу и изучила линии его Судьбы. С наибольшей вероятностью паренек скоро сменит род деятельности и подастся на стройку. Поначалу там ему даже будут платить, больше, чем в муниципалитете, но потом то ли стройку заморозят, то ли их просто решат кинуть. Рабочие поднимут бунт, и ничем хорошим для них это не закончится.

В тот момент, когда я увидела примерное развитие событий, мимо прошла компания белых воротничков. Один из представителей офисного планктона небрежно бросил в урну стаканчик из-под кофе и, конечно, промазал.

— Убери! — Холеный клерк указал мигранту на мусор. Парень досадливо покачал головой и безмолвно поднял перекатываемый ветерком с бока на бок стакан.

Дамир почти незаметно послал крохотное проклятие в сторону неприятного типа. Ничего криминального — возможно, на входе в офис его проберет понос.

Когда же мой коллега коснулся сознания мигранта, я напряглась:

— Да-мир, не вздумай!

— Почему? — вскинулся стажер. На самом деле, он прекрасно знал, почему. На его восприятие наложилось все сразу: и несправедливость мира, и наше паразитивное волшебство за счет людских эмоций, и параллели, которые он провел между Ниной и его сестрой.

Пришлось повторять ему прописные истины (я при этом вспомнила терпеливую непреклонность моего наставника в свое время):

— Мы не вмешиваемся в судьбы людей без веской на то причины. Жизнь каждого из них — их личная ответственность. И уж тем более ты не будешь колдовать без индульгенции неподалеку от штаба Детей Дня, так ведь?

Молодой анимаг послушался, а я продолжила:

— В глобальном плане… Юра говорил, были какие-то социальные эксперименты над человечеством. Их инициаторами чаще всего выступают белые. Это так по-светлому — пытаться осчастливить весь мир. Но, как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад…

В тот момент я действительно верила в то, что говорю. Беспокоило меня другое: Весемир считал двойственную суть Дамира. Вполне возможно, он заметил и характерные черты в ауре Коляна, когда в «Тройке» мы отпустили парнишку, за которого он просил. Что глава белых знает про меня? И какая ищейка на этот раз идет по следу моей стаи?

Пользуясь доверием Великих темных, я собрала всех причастных на разговор в лофте отца.

— Что за срочность? — недовольно пробубнил Юрий, пришедший последним.

В просторном зале уже ждали Платон с Татьяной Петровной, Павел, и четверо волкулаков, не считая меня.

— Сегодня с Весемиром на Тверском столкнулись случайно…

— Случайно ли? — вклинился Платон.

— Что хотел вообще не поняла. Намекал на зыбкость бытия и трагическую кончину молодой девушки. — Я пристально посмотрела на отца. — В Дамире анимага узнал и, скорее всего, в Коляне тоже.

— Ожидаемо, — констатировал Юрий. — А я вам говорил в центре не отсвечивать.

— Ты велел не ездить одной на встречу с ним!

— Я имел в виду Павла.

Я картинно всплеснула руками, мол, так и надо было сказать.

— А ты никак испугалась? — Платон даже подался вперед, подчеркивая и телом, и интонацией свое язвительное удивление.

— Сам говорил: кто предупрежден — тот вооружен, — огрызнулась в ответ я. — Я сообщила, а вы уж решайте стоит ли его опасаться. Может быть, он и мои изменения считал…

— Ну, анимаги, ну, пятерка, пока у них нет доказательств — не беда, — заявил Павел.

— По уму бы надо узнать, что конкретно они нарыли, — поддержала меня Бескудникова. — И зарегистрироваться. Постепенно. Не всем сразу. Я с Меланьей могу договориться, чтобы она документы придержала у себя. А то если вскроется, что у нас неучтенные анимаги… Мы тут как тут: документы отправили, а то, что они затерялись — чья в том вина?! Бюрократия…

— Хорошо. Сделай, — одобрил Юрий.

— Обожаю эти игры: они знают, что мы знаем, что они знают! — саркастично прошелся по нам Платон.

Все повернулись к нему. Его нетерпение и решимость одновременно пугали и восхищали. Он был за чертой, видел изнанку тумана. Делился ли с кем-то своими знаниями? Если только с Юрой, и то не факт. Абсолютно точно после возвращения он стал еще требовательнее и жестче.

— Ксения права, — вынес свой вердикт Юрий. — Весемир проявился не спроста. Они тоже по своим каналам шуршат, этот старый мудрец чует, что мы что-то затеяли. Мое мнение — сейчас ритуал проводить нельзя.

— Если не сейчас, то когда?! — начал кипятиться отец. — Когда Святогор еще на сто лет под себя всех подомнет?

— Не подомнет, я работаю над этим, — попытался успокоить его Юрий. — Давай не будем пороть горячку, сам знаешь, действовать нужно наверняка.

— Чтобы наверняка, придется кое-кого устранить…

— Мальчики, можно без крови, а?! — просительно воскликнула Татьяна Петровна.

— Как в Совет вошли, гуманистами все стали. Аж противно, — пошутил на прощание Платон.

Разъехались так ничего особо и не решив. Босс поручил Павлу навести справки об оперативной деятельности Детей Дня, а Татьяне Петровне — собрать документы для регистрации анимагов. Платон наказал ей перепроверить готовность ведьм и наличие всего необходимого для ритуала.

Через несколько дней наставник позвал меня к себе. Разговор вышел неоднозначным. Войдя в кабинет, я ощутила повисшее в воздухе напряжение. Казалось, брызни из баллона проявителем и перед глазами появится плотное облако из сомнений, неловкости, недоверия.

Юра даже привстал из кресла босса и жестом предложил мне занять традиционное место слева от него:

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Я вся внимание. — Я подумала, что от улыбки не только мир станет светлей, но и диалог получится конструктивнее.

— Ты правильно сделала, что рассказала о встрече с шефом Детей Дня. Хуже нет недомолвок между своими. Мы в одной лодке и мне бы хотелось, чтобы так и продолжалось.

— Слушай, может, Платон все-таки прав? Он всегда знает, что делает! — пошла на попятную я. — И эта ситуация с вашим двоевластием тоже не совсем нормальная… Чем быстрее отец займет соответствующее его рангу и желаниям место, тем лучше будет для всех нас, ведь так?

Юрий внимательно выслушал меня, недовольно хмыкнул и дернул головой.

— Ты понимаешь, что он должен будет сделать, чтобы возглавить Совет? — возмущенно прошептал мне наставник.

Нет, честно говоря, я не думала об этом, пока он не задал свой вопрос. А теперь поняла. Святогор не уступит место без боя. А еще помешать планам отца может не только он. И если с бывшими черными Карателями теоретически как-то можно договориться, то многие белые (а первый среди них будет Весемир) выступят против интронизации Платона. Что тогда? Торговля, подкупы, угрозы, война?

— Юра, что же делать? Он не откажется от этой идеи. А без нас она обречена на провал… Я не хочу его снова потерять!

— Никто не хочет, — все так же тихо прокомментировал он.

Великий шептал не потому, что боялся прослушки. Он просто боялся. Может быть даже и за себя. Вероятнее — за всех. За прошедший год Юрий свыкся с мыслью, что он — босс Детей Дня. В первую очередь это означало великую ответственность за всех и уже потом преференции, статус, положение.

Он встал и переместился к окну. Я последовала его примеру.

Этот город, как живой организм, распластался там внизу, затаился перед вечерним часом пик, точно желая подслушать наш разговор, точно желая усыпить бдительность заговорщиков.

Мы ведь именно они и есть, и оттого, насколько продуманными окажутся наши действия, зависит успех всего предприятия.

— Понравилось ему что ли блуждать по туману?.. Если что-то пойдет не так, он сгинет в болоте безвременья. Причем теперь уже навсегда… — Наставник тихонько стукнул раму сжатым кулаком, а затем помассировал свой правый висок точно у него нестерпимо заболела голова. — Жезл разряжен, да и не пройдет второй раз один и тот же фокус. И еще не факт, что вообще останутся способные и желающие его снова воскрешать.

— Мы должны убедить отца затаиться хотя бы на год-два. Глядишь, жизнь сама внесет какие-нибудь коррективы, — сделала резонный вывод я.

— Я пытался. По всему он настроен решительно. Быть не у дел для него невыносимо. Это тебя тешили единичные атаки на белых и злость Весемира. Платону нужны победы иного масштаба, ты же понимаешь. Хотя… попытка — не пытка, поговори с ним спокойно, без гонора. Как ты это называешь, на мягких лапах. Глупо ввязываться в схватку, не имея запасного аэродрома…

— Да, я попробую.