Бывшие. Я всё ещё люблю

Юлия Крынская

Демид — молодой хирург из богатой семьи. Однажды на его операционный стол попадает разорванная тигром дрессировщица. Демид узнаёт в ней свою первую любовь. Для Евы на первом месте всегда были животные. Шесть лет назад она сбежала с бродячим цирком, унеся с собой тайну… Она привыкла управляться с тиграми, а он орудовать скальпелем. Смогут ли бывшие влюблённые простить друг друга и снова быть вместе?

Глава 8

Демид

Стимульнул мастеров двойной оплатой, и мебель собрали в тот же день. Потом мы с Катей и Ниной до глубокой ночи сотворяли в комнате уют. Не ожидал, что малышка в шесть лет такая хозяйственная. Она, прыгая обезьянкой с пола на стул, сама развесила одежду по вешалкам и показала нам с Ниной, как лучше хранить вещи:

— Футболки складывать запара. А вот скрутить в трубочку — нет проблем. И рядками в ящики. — Катя перекладывает разноцветные трубочки из одежды из чемодана в шкаф.

— Ух ты, как здорово, а я мучаюсь рукав к плечу, вороток посередине. — Нина делает узелок и обрезает нитку. — Демид, держи! Готов балдахин.

— Если хочешь, пап, я твои вещи тоже сложу. Завтра, — зевает Катя. — Только сначала маму навестим.

— Да я уже привык, когда рубашки «рукав к плечу», — подмигиваю Нине и забираюсь на стремянку. Надеваю кольцо с балдахином на крюк над кроватью. — Но в ящике с футболками можешь покомандовать. Всё, ваше высочество, готово королевское ложе.

Катя хлопает крышкой чемодана и, с разбега запрыгнув на кровать, распластывается морской звездой. Довольная моська сияет:

— Сфоткай меня! Маме пошлю.

У меня уже, наверное, гигабайт Катиных фоток. Не могу остановиться и весь день снимаю: Катя кормит тигра, Катя ест клубнику, Катя смеётся, Катя строит рожицы, Катя в шпагате, в прыжке, у фонтана, у дома, в машине, на одной руке стоит у бассейна… Достаю телефон, делаю очередное фото и отправляю ей.

— Лови! И сразу чистить зубки и укладываться. Скоро зайду к тебе, — обвожу взглядом преобразившуюся комнату. Из скучного, похожего на гостиничный номер жилища вышел симпатичный будуар актрисы. На стенах в разнокалиберных рамках — яркие Катины фото на арене и со всевозможными зверями. Ребёнок жил цирком, но мечтал о доме. Захочет ли её мать остаться?

Сегодня Катя показала мне афишу, где Ева на фоне трёх тигров взирает на мир со знакомой мне ухмылкой. Я часто получал её в ответ на свои бесчисленные вопросы. Разговаривать с Евой было непросто, зато трахать эту дикую кошку — одно удовольствие. Для молодого парня половой вопрос на первом месте, потому я особо не заморачивался душевными терзаниями страстной любовницы. Наш первый раз определил наши дальнейшие отношения: я брал, она давала. В самых неожиданных местах. Даже на строительном кране. Мне всегда мало. Перемкнуло на Еве так, что воздуха без неё не хватало. Стоило нам встретиться, как от одного ощущения её тепла в штанах начинало дымиться.

***

В тот день я застал Еву в подвале на старом пуховике в короткой клетчатой юбке и маечке на голое тело.

— Смотри какие хорошенькие! — промурлыкала Ева, докармливая полусонного котёнка.

Но я смотрел не на котят, а на аппетитные грудки под майкой Евы. На улице моросил занудный летний дождь. Казалось, что зябкая подвальная сырость испаряется, касаясь моей раскалённой кожи.

— Хорошенькие, — облизнулся я, снимая куртку, — так и хочется потискать.

— Потискай, — усмехнулась Ева. — Садись.

Бросил куртку и плюхнулся рядом. Близость дурманила и волновала предвкушением. Ева повернулась и протянула мне котёнка. Меня накрыла волна потревоженного воздуха, полная запахов. И среди них манящий аромат желания. Я кивнул на коробку с грелкой.

— Положи туда. Поговорить надо, — голос сорвался на хрип.

— Ты же хотел потискать. Ну ладно. — Ева поцеловала котёнка в макушку и отправила спать к его мохнатым родственникам.

— Люблю тебя. С первого дня, — выпалил я без обиняков. Жар ударил в голову, выжигая остатки терпения. Мосты сожжены, теперь можно всё!

— Это возрастное, — Ева откинулась на спину, упёршись локтями в пол, и вытянула ноги. — Видела маму твою сегодня. Милейшая женщина.

— Возраст… Мама… — Я стянул лямку с худенького плеча Евы.

— Но-но, полегче!

Ева попыталась встать, но я рывком уложил её назад.

— Помнишь, на набережной? Целовались. Тебе же понравилось.

— Ну да, — она ошарашенно уставилась на меня. — Но ты же не собираешься здесь, сейчас, — Ева беспомощно оглянулась, и у меня окончательно упала планка.

— Именно здесь и сейчас!

Я навалился на неё, прижал запястья к пуховику и взял в плен возмущённо открытый рот. На секунду замер и принялся вылизывать его, как кот крынку из-под сметаны. Ева, как и в первый раз, испуганно замерла, но теперь её напряжённая неподвижность распаляла меня ещё больше. Эта трепетная невинность в моей власти! Я уже не целовал, а завоёвывал нежный девичий ротик. Наигравшись с губами, я задрал её майку. Ева дрожала всем телом и поскуливала. Она попыталась оттолкнуть меня, когда я расстегнул джинсы и навис над ней.

— Ты же хочешь, Ева. — Моя рука бессовестно лапала любимую девчонку, сдвинув кружевной лоскут под юбкой. — И я хочу.

Глаза Евы почернели, а лицо исказила презрительная гримаса.

— Вам всем только этого и надо.

— Неправда, мне нужна ты целиком. Полностью.

— Пусти. Не выйдет у нас ничего.

— Выйдет… И войдёт. — пальцы вовсю гуляли по нежному лону. — Только расслабься. Какая ты мокрая.

Ева упёрлась руками мне в плечи, а я лёг на неё и рванул вперёд. Ева вскрикнула, но я снова заткнул ей рот поцелуем. Она пыталась освободиться, но лишь расцарапала мне спину. Не в силах сдерживаться, я с рычанием завершил начатое и замер, точно парализованный. В чувство меня привели тихие всхлипывания.

— Солнце, ты чего? — я провёл языком по солёной Евиной щеке.

— Слезь с меня, дурак!

— Не слезу. И я не дурак!

— Значит, я дура! — Ева лежала подо мной, согнув ноги и утирала лицо ладонями.

— И ты не дура. — Моё естество вернулось в боевую готовность. Теперь я не спешил. Ласкал мою сладкую девочку. — Хочешь, поедем заявление в загс подадим?

— А ты меня спросил? — колюче спросила Ева. — Хочу я замуж?

Я замер и упёрся лбом в её влажный от пота лоб:

— А разве нет?