Бывшие. Я всё ещё люблю

Юлия Крынская

Демид — молодой хирург из богатой семьи. Однажды на его операционный стол попадает разорванная тигром дрессировщица. Демид узнаёт в ней свою первую любовь. Для Евы на первом месте всегда были животные. Шесть лет назад она сбежала с бродячим цирком, унеся с собой тайну… Она привыкла управляться с тиграми, а он орудовать скальпелем. Смогут ли бывшие влюблённые простить друг друга и снова быть вместе?

Глава 11

Ева

Безошибочно узнаю резвый топот в коридоре. Впадаю в панику, понимая, что вместе с Катей войдёт и Демид, а у меня под рукой нет ни зеркала, ни расчёски.

Дверь распахивается, и в палату вбегает Катюха с пакетом в руках. На ней новое платье и туфельки. Дочка замирает возле кровати и смотрит на мою руку с трубкой от капельницы.

— Мам?

— Привет, котёнок, не пугайся. Это не больно и не навсегда. Иди, поцелуемся.

— Тут хавчик… То есть еда и морс. — Катя ставит пакет на тумбочку и, сбросив туфли, забирается ко мне на кровать. На четвереньках ползёт к моему изголовью.

— Спасибо, роднуля! — трусь носом о румяную щёчку. — Платье какое элегантное.

— Ага, классное! Папа купил. Он вчера целое состояние потратил на меня… Можно к тебе на плечико?

— Пока нет. Болит всё. Я подвинусь! Ложись.

Катя укладывается рядом и открывает галерею в телефоне.

— Сейчас, — мотает она ленту с фотографиями, — всё тебе покажу.

Судя по восторженному тону, Демид произвёл незабываемое впечатление.

— Как Баламут?

— У него свой вольер.

— Ого!

— Ого-го! Смотри, какой у папы дом. — Катя листает фото, похожие на картинки из глянцевого журнала.

Сначала хотела спросить у Кати, почему Демид не пришёл, а сейчас сама готова ответить на свой вопрос. Если дочка ему нужна, то моя персона его вряд ли интересует. Афиши пестрели по всему городу, а он, даже будучи холостым, не захотел увидеть меня. Страх, что Демид захочет отсудить у меня ребёнка усиливается.

— Мам, ну ты чего не смотришь? — обижается Катя. — Это я в бассейне, а это я на крыше! Там у папы пальмы и гамак.

— Дом, как дом. — Катин восторг меня совсем не радует. — На нём далеко не уедешь!

— А я уже приехала. Папа так говорит, — Катя подливает масла в огонь. — Ты знаешь, он такой милый, ласковый. И меня любит.

Вспоминаю, как он шлёпал меня по булкам, наматывал волосы на кулак. Где Демид, а где ласка! Мне иногда казалось, что я для него не девушка, а кукла для утех. Теперь Катя повторяет слова медсестры.

— Это мы с ним у фонтана! В магазине, — Катя пихает меня локтем, — смотри!

— Красивый… Я про фонтан, — спохватываюсь, не желая, чтобы Катя транслировала моё восхищение Демиду. Он, зараза, с годами стал ещё привлекательнее.

— А папа? Он, между прочим, очень интересный мужчина, — вступается моя малявишна за отца.

— Ничего такой. Но я видала и лучше.

— Ну и кого ты видела? Тигров своих? — подкалывает Катя.

— У меня много поклонников, — произношу это уже для передачи в нужные уши. — Я успешная, востребованная артистка. Мужчины мной восхищаются, а не я ими.

— Ты про Карлушу, что ли?

— Нет. Ты же знаешь, как мне аплодирует зал.

Катя садится и смотрит на меня:

— Так там же не только мужчины.

— Хорошо! Мной восхищаются все! От мала до велика.

— Нормально тебя переклинило, — Катя прикладывает ладошки к щекам. — Ты чего? Звезду словила?

— Ничего я не словила, — ворчу обиженно. — Проехали. Показывай, чем тебя ещё этот милый человек порадовал.

— Ты его напрасно милым ругаешь, — качает головой Катя и снова ложится рядом: — Это моя комната «до» и «после». Нравится? Смотри, туалетный столик с лампочками. Как у кинозвезды. А это кроватка. Мягкая-я!

В дверь без стука входит кудлатая врачица.

— Здравствуйте! А это кто такая здесь?

— Катя, — разводит руками дочка.

— Негоже, Катя, на постели у болящей сидеть. Маме твоей покой нужен.

— Как вы правы, — театрально вздыхает дочка. — И мужчина хороший.

У врачицы от изумления округляются глаза.

— Катя! — одёргиваю не по годам умное дитя. — Не слушайте её. Ничего и никого мне не нужно.

— У вас есть кто-то? — врачица прищуривает глаз. Ей-то что за дело?

— Усы, лапы и хвост. Как у Матроскина, — Катя снова влезает в разговор.

— Ты что-то совсем распоясалась! — хмурюсь я. — Выйди из палаты и подумай над своим поведением.

Тут же жалею о сказанном. Строгая мама может проиграть милому Демиду.

— Ну и пожалуйста. — Катя соскальзывает с кровати и, сунув ноги в туфли, выходит за дверь.

— Бойкая у вас девочка, — усмехается врачица. — Так что, мужчина есть у вас?

— А это как-то связано с моим здоровьем? — пресекаю панибратство на корню.

Врачица на мгновение теряется, но тут же берёт себя в руки.

— Вы здесь надолго, кому-то надо присматривать за девочкой. Не может же она всё время жить у нашего врача.

А вот здесь вы дама лукавите. Стараниями Карлуши уже вся больница знает, что Демид папа моей дочери. По летам врачица в матери Демидролу годится. Прохожусь взглядом по побрякушкам врачицы — дорого-богато. Да и парфюм не копеечный. Медсестра говорила, что кудлатая заведующая. Не подружка ли Аманды меня под свой контроль взяла? Тут надо быть тогда настороже. А то и мышьяка в еду недолго схлопотать.

— Есть!

— Очень хорошо, — лицо врачицы просветляется. — Давайте телефон, я сообщу ему…

— Я сама сообщу.

— Хорошо, — соглашается она. — А теперь осмотрим вас…

***

День тянется мучительно долго. Катя развлекает меня разговорами, кормит домашним борщом и пюре с котлетами. Слышу голос Демида в коридоре. Зараза! Даже носу не кажет. Гордость не позволяет спросить Катю, почему её милый родитель не соизволил даже на минутку заглянуть ко мне. Я тоже дальше палаты не выхожу. Отражение в зеркале меня не обрадовало.

— Котёнок, можешь завтра принести кое-что из вещей? — прошу я. — А то у меня даже расчёски нет. Пальцами пришлось волосы распутывать.

— Конечно, список пришли мне, — Катя сидит на подоконнике с телефоном.

— И хватит играть!

— Я с папой переписываюсь.

— А где он?

— В своём кабинете. Отдыхает.

— А с чего это он так устал?

Катя удивлённо смотрит на меня:

— Так у него четыре операции сегодня было.

— А! Ну тогда да.

Слышу голос Демида в коридоре:

— До свидания, Серафима Андреевна! Я останусь ещё. У меня один дедуля тяжёлый после операции. Понаблюдаю его.

— Всего доброго, Демид.

Значит дедуля тяжёлый, а на меня вообще плевать? Достаю телефон из-под подушки и набираю номер Карлуши:

— Привет, старина!

— Ева, крошка! Ты по делу? У нас репетиция.

— Это вместо «как дела»?

Карлуша смеётся:

— У тебя генералы как дети плакали. Думаю, своего докторишку ты уже на колени поставила.

— Можешь приехать Катю забрать? — поджимаю губы.

— Я никуда не поеду! — Катя срывается с подоконника и выхватывает у меня трубку: — Карлуша, миленький, всё хорошо. Не надо ехать.

Она сбрасывает звонок, и в глазах её блестят слёзы.

— Коть, ты чего? А когда я поправлюсь? Тоже никуда не поедешь?

Дверь открывается и входит Демид. Катя бросается к нему и обнимает за ноги:

— Папка!

— Что случилось, моя прекрасная леди? — подхватывает он её на руки.

Она утыкается носом в его грудь.

— Мама хочет, чтобы я уехала, — всхлипывает Катя.

— Беги к девчонкам, почаёвничай. А мы с мамой пока все вопросы порешаем.

Демид спускает Катю на пол, и прекрасная леди, показав мне язык, убегает. Демид плотно закрывает дверь и прислоняется к ней. Ощущаю себя ужом на сковородке.

— Я хотела попросить коллег, чтобы они забрали Катю, — напускаю холода во взгляд. — Вам, наверное, в тягость девочка.

Демид вздыхает и расстегнув халат, вытаскивает ремень из брюк.

— Что ты делаешь? — Полчища мурашек бегут по телу.

— Собираюсь всыпать тебе! Задницу тигр оставил мне.