Спасатель

Юлия Гауф (2024)

— Минуту, — кричу пилоту. Наклоняюсь над девушкой. Проверяю, к тяжелым в вертолет её, или районной больницей обойдется. Прижимаю пальцы к её шее. Смахиваю локоны с её лица. Шум полевого госпиталя, окриков, сигналов — всё стихает. Моё дыхание останавливается от узнавания. Взглядом цепляюсь за родинку на её шее. За её тонкие пальчики. За ноготки, покрытые перламутром. За жемчужные сережки. За реснички. Она! Растираю Снежане виски, наклоняю её голову и подношу к носу ватный диск с нашатырем. Ну же, приходи в себя, дурёха! — Давай, — шепчу, злясь на неё. — Снежана! Слышу вопрос Никиты за спиной: — Ты с ней знаком? — Знаком, — одними губами произношу, и в этот момент Снежана открывает глаза. Ну привет, беглянка. Когда разводиться будем?

Глава 9 — Фиктивный брак

СНЕЖАНА

— Иван, иди наверх.

— Вы ругаться будете? — младший грозно хмурит брови на Арчила Григорьевича.

— Наверх. Быстро. Нелли, проводите его, и помогите разобрать подарки, — дает отчим указание горничной.

Он идет в гостиную, мама следует за отчимом безмолвной тенью. Я тоже должна. Но, как маленькая, хочу убежать в спальню, и спрятаться в гардеробной под ворохом вещей.

Вместо этого я переступаю порог гостиной.

— Ты нас опозорила! Что за дичь ты устроила? Как нам в глаза Левану и Давиду смотреть? — тут же начинает кричать на меня мама.

— Рина, тихо.

— Но она соврала, да еще так нагло! Господи!

— Рина, — снова осаживает маму отчим. — Хватит. Снежана не солгала о замужестве. Так?

Арчил Григорьевич холодно смотрит на меня. Мерзну под этим немигающим взглядом.

Лучше бы наорал.

— Да, я замужем.

Отчим кивает, снимает с блокировки свой смартфон, и зачитывает:

— Измайлов Даниил Николаевич, тридцать два года, сотрудник санитарной авиации, месячный оклад назвать? Назвать, Снежана?

— Меня не волнует его заработок.

— Я уверен, ты ничего не знаешь про заработок своего мужа. И про него самого, — отчим откладывает смартфон на столик.

Настоящий змей! Пока мы ехали из ресторана, Арчилу Григорьевичу всю информацию обо мне на блюдечке предоставили. Вплоть до продуктовой корзины моего мужа.

— Я не понимаю. Это какой-то бред, — вклинивается мама.

— Да, Рина, это бред. Твоя дочь додумалась до фиктивного брака, лишь бы нам насолить. Но Снежана разведется, — отчим произносит это спокойно, глядя не на маму, а на меня. — Левану и Давиду мы все объясним.

Мама мелко кивает с воодушевленным видом:

— Снежа на днях чуть не сгорела заживо. Тяжелое отравление, больница — это такой стресс! Девочка просто переволновалась, а тут еще и предложение руки и сердца. Это просто женская истерика. Арчил, главное, скрой информацию о браке Снежаны, чтобы Леван и Давид не смогли пробить.

— Уже.

— И нужно поскорее оформить развод, — продолжают они беседовать, словно меня здесь нет.

Будто я не догадывалась, что примерно так все и будет. Потому и держала брак с Даниилом про запас, как козырь.

И дальше стоило держать это в секрете, если бы не дурацкие эмоции.

Но теперь только вперед.

— Это не фиктивный брак. И замуж я вышла не для того, чтобы вам напакостить. Арчил Григорьевич, вы на дату регистрации посмотрите, если вам ее прислали. Свадьба была до вашей идеи обручить меня с Давидом.

Отчим снова сканирует меня пробирающим взглядом.

Почему я должна оправдываться?

Почему вы не можете оставить меня в покое?!

— Действительно. Это было в Сочи.

— Да, — несмотря на внутреннюю истерику я держу лицо.

— Но это в любом случае фиктивный брак, — Арчил Григорьевич не спрашивает, а утверждает. — Ты можешь сказать, что боялась сообщить нам о свадьбе. Но ты не ходишь с мужем на встречи, проводишь время с друзьями, а не с ним. И в больнице тебя навещали мы и эта твоя Жанна. Где же твой муж?

— А он меня навещал. Вы даже сталкивались, — с вызовом вздергиваю подбородок. — Помните?

На лбу отчима набухает вена, а это прямой признак того, что Арчил Григорьевич в ярости.

Мама вскакивает с кресла, и бежит к мини-бару.

— И время я с Даней провожу. Тоже можете пробить по своим каналам: я была у него на работе, познакомилась с коллегами. И вчера я была на семейном ужине у мужа. Брак настоящий. Но в одном вы правы: я действительно боялась вам рассказывать о Данииле, — делаю я контрольный выстрел.

Я могла бы работать в пропаганде. Восемьдесят процентов правды, и двадцать процентов лжи — я действую по заветам этого правила.

— Снежа, милая, замолчи уже, — мама протягивает отчиму бокал с виски. — Иди наверх, а я скоро зайду к тебе, и мы поговорим. Иди.

Мама заботливо суетится над отчимом. А я снова на грани взрыва: им плевать! Абсолютно плевать на мои слова, решения, поступки. Будто мне три года, и мое мнение не стоит учитывать.

— Развода не будет. Раз вы знаете о нас с Даней — я больше не буду скрывать наши отношения. Наконец-то, — выдаю я мрачно.

Сказав это, выхожу из гостиной. Осадок неприятный, коленки все еще трясутся от страха, но я впервые чувствую себя победительницей.

Я себя отстояла!

Позади меня хлопает дверь, быстро стучат шпильки.

Мама.

— Ты почему так поступаешь? Снежана, чем я это заслужила?

Я оборачиваюсь, она стоит в двух шагах от меня. Весь мамин вид — концентрация отчаяния.

— Мам…

— Ты из вредности это затеяла. Снежа, — мама хватает меня за руку. — Будь благоразумной. И благодарной, прошу тебя. Разве я была плохой мамой? Я одна тебя растила, не скинула на свою мать. По восемнадцать часов в сутки работала, чтобы у тебя все было. За что ты меня наказываешь?

— Я не наказываю. Я живу, — я порывисто обнимаю ее. — Мам, я благодарна тебе за все. Но жить я буду так, как сама решу.

— Арчил меня бросит. Ваню заберет, меня выставит с отступными. Я не могу снова остаться одна, Снежа. Ты не представляешь, сколько раз меня оставляли. Больше я не выдержу.

Мама плачет, я смотрю на нее виновато. Сейчас она не притворяется, я это чувствую.

И все же — я не могу пойти у нее на поводу.

— Мне почти сорок. Я хочу родить еще одного ребенка, а не начинать все заново в одиночестве и без Вани. У нас с Арчилом сейчас сложный период, и ты окончательно все разрушаешь. Подумай над этим.

Мама разворачивается, и идет обратно в гостиную, к отчиму.

А я бегу в спальню, и падаю на кровать. Накрываю голову подушкой, и лежу, запретив себе плакать.

Вина разъедает мое нутро кислотой. В схватку с совестью вступает праведный гнев: это нечестно — манипулировать моим дочерним долгом!

Дуэль совести и ярости длится, и длится, подбрасывая мое сердце на качелях. А потом это безобразие прерывает предупредительный стук в дверь.

И входит отчим.

— Снежана, что ты решила?

— Арчил Григорьевич, пожалуйста, не ругайтесь из-за меня с мамой. Я понимаю, из-за меня много проблем. Я сейчас-же съеду, — я поднимаюсь с кровати.

Отчим морщится, и отмахивается от моих слов.

— Не глупи. Я спрашивал про твое решение.

— Я не разведусь с Даниилом, — чеканю.

Сейчас он сам меня выставит. Или начнет угрожать — и я сама сбегу. А возможно, намечается новый виток скандала.

Но Арчил Григорьевич шокирует меня ответом:

— Хорошо, раз решила — не разводись. Пригласи мужа на семейный ужин, нам нужно знать, кому мы доверяем дочь. У меня только одна просьба: пока не афишируй ваши отношения.