Волшебные кости

Терри Туерко, 2023

В мире где почти не осталось магии, а оставшихся в живых ведьм преследуют загадочные Печальные Братья, Лили и её сестре Вэй приходится зарабатывать на хлеб разыгрывая магические представления в бродячем театре мистера Хейла. Но всё меняется, когда Лили решается заключить сделку с загадочным человеком, который утверждает, что знает как вернуть магию и помочь Лили.

Глава 7

Трава под ногами хрустела от изморози, а в носу щекотало от ледяного воздуха, который смешивался с запахом хвои и сопревших листьев. Прежде чем выйти из леса, я внимательно всмотрелась в спящие дома. Готка хоть и считалась крупным поселением, но в нём было не больше тридцати домов, включая старые давно заброшенные лачуги на окраине леса.

Мне нужно было не попасть на глаза случайным прохожим — уж слишком много вопросов могла вызвать девочка, одиноко бредущая по дороге в едва начавшемся рассвете. Готка была окружена лесом, и из деревни можно было выбраться только по одной главной дороге, которая шла через всё поселение к границе Мирафелла — Золотым Воротам и небольшим деревушкам, раскиданным по берегам Латерии. Трактир должен был находиться где-то в середине деревушки на центральной дороге.

Не колеблясь больше ни минуты, я вышла из леса и быстрым шагом направилась к дороге. Петух всё продолжал драть глотку, завершая свою предрассветную трель. Кожу приятно обдувал холодный ветерок, и я ещё больше закуталась в плащ. Повернув голову налево, я увидела, как у самого входа в лес стоит сторожевая башня, на которой слабо подрагивает огонь — то были войска Мифрила. Обычные стражники, которые контролировали главный тракт, связывающий столицу Рейнгарда с Золотым Городом и вражескими землями гористой Фелморы.

Рассматривая дома и ища глазами таверну, я чуть не столкнулась нос к носу со стражниками, патрулировавшими дорогу. В последний момент мне удалось спрятаться в кустах шиповника за углом одного из домов. Одна из веток нещадно впилась мне в руку, но стражники как раз остановились на углу, передавая друг другу папироски. Мне хотелось выть от боли, но стиснув зубы, я сделала глубокий вдох, молясь, чтобы они как можно скорее ушли восвояси.

Они о чём-то тихо переговаривались и до меня долетали лишь обрывки их разговора. Моё же внимание было приковано к вцепившейся в меня ветке, которую я неслышно старалась от себя отцепить. Слишком сильно дёрнув руку, я задела ею другие ветки, которые сухо зашуршали. Стражники обернулись на меня и сделали пару шагов, всматриваясь в куст.

— Кто здесь?

Моё сердце ушло в пятки, а затем сделало резкий скачок, отдаваясь в ушах. Я завертела головой, стараясь через ветки разглядеть хоть что-нибудь. Справа от меня чуть подальше была видно ещё одна пара кустов. Я подняла руку и собрала все остатки своих сил и магии, что у меня были и слегка пошевелила кончиками пальцев. К моему облегчению кусты тихо зашуршали, будто в них и правда кто-то был.

Стражники тут же посмотрели на них и один из мужчин бросил:

— Тьфу ты, кот наверное.

— Или крыса.

Они расслабились, опустив заготовленные пики, и снова зажгли свои папироски. Тот, что стоял ближе ко мне сказал:

— Так вот, говорят сейчас все силы стягивают к границе с Фелморой.

— Не нравится мне всё это.

— А кому нравится? Настроения, сам знаешь, какие ходят, — стражник смачно плюнул на землю. Второй сделал затяжку, наблюдая за этим и проговорил:

— Думаешь начнётся?

— Да не, Эло этого не допустит, да и, говорят, Его Преосвященство эту идею также не поддерживает.

Холод залез уже и под плащ, заставляя меня трястись, словно осиновый лист, ноги затекали, также, как и согнутое в неудобной позе тело. Их болтовня порядком надоела мне, но стражники не торопились покидать своё место, перескакивая в разговоре с цен на зерно и прошлогоднего урожая красной репы на лечение подагры при помощи капустных листьев. Наконец закончив, они бросили остатки сигар на дорогу, придавив их тяжёлыми сапогами и лениво двинулись дальше. Как только я перестала их слышать, то сразу выскочила наружу и быстро направилась в противоположную от них сторону, потирая руку со следами шипов.

Идти было недолго, почти сразу я заметила небольшое двухэтажное зданьице с двумя маленькими балкончиками. Посередине, аккурат над дверью висела потрескавшаяся деревянная вывеска “Хмельной ус”. Это название показалось мне нелепым, оно уступало разве что “Пьяному поросячьему хвосту” и “Бражке и упряжке” в одной из деревушек на юге Мирафела. Я подошла к массивной дубовой двери и дёрнула её пару раз туда и обратно. Дверь не поддалась и я постучала, прислушиваясь к движению за дверью.

Было тихо и я постучала ещё раз и ещё, но никто мне так и не ответил. Стражники успели завершить обход и теперь шли в обратную сторону. Совсем слабые всполохи неба освещали кроны сосен и едва касались заострённых крыш домов. Мне пришлось обойти здание. С обратной стороны виднелась почерневшая от времени дверь, которую я толкнула плечом.

Как я и ожидала — эта дверь оказалась открытой. Задние двери вообще редко, кто закрывал — всё равно грабить было особо нечего, а продукты и прочие припасы, как правило, держали в амбарах или кладовках под крепким замком рядом с комнатой хозяев. Сделав шаг, я почему-то почувствовала странное навязчивое желание выбежать обратно наружу.

Внутри стоял полумрак, в котором угадывались очертания длинных столов и скамеек. Проход вёл прямиком к небольшому пропахшему жиром и кислой бражкой закутку, который видимо был кухней. Перед ним, отделяя кухню от остального зала, была хозяйская стойка. За ней валялось всякое тряпьё, стояли стаканы и графины, к одной из колонн была прислонена метла. С левой стороны подальше от входа стоял побеленный камин, на нём было разложено три ветки вербы, видимо для того, чтобы нечистая сила не прошла через дымоход. Я посмотрела на косяк главного входа, а затем обернулась и на чёрный — над обеими дверьми висели связки колокольчиков. Соотнеся это с не покидающим меня желанием уйти, у меня зародилась довольно странная мысль, которую я тут же отогнала от себя.

Я сделала ещё несколько шагов внутрь и, набравшись смелости, проговорила:

— Эй, хозяева. Принимайте гостью.

За кухней послышалась возня, и спустя мгновение ко мне вышел грузный мужчина, на лице которого виднелись следы соломы. Сзади высунулось ещё две головы.

— Чего дверь закрыли?

— В такое время только всякая погань шатается, уж, не в обиду будет сказано. Чем обязаны? — Он взял лежащий на прилавке тулуп и завернулся в него, ёжась от холода.

Стараясь чтобы меня не услышала семья трактирщика, я наклонилась к нему.

— Я от Маджифуоко, — прошептала я, показывая ему свои браслеты. Глаза у мужчины испуганно расширились. — Мне нужно добраться до Золотых Ворот.

Он быстро заморгал, протирая глаза и взял меня за руку, отведя в сторону.

— Ты та самая девочка-ведьма? Лили, так? Он о вас много рассказывал. — Я улыбнулась ему. — Так вот, Лили, послушай совета, иди туда откуда пришла. Не знаю, на кой чёрт тебе понадобилось к Золотым Воротам, но туда сейчас лучше не соваться. Да и патрульных ты наверняка видела. Как ты сюда вообще пробралась?

— Обо всём по порядку. Почему я не могу пройти к Воротам? — Я пропустила его последний вопрос мимо ушей.

Прежде чем мы сели за одну из скамей, трактирщик посмотрел в окно, отодвинув край плотной занавески. Когда он убедился, что никого рядом нет, то зажёг огарок свечи и поставил её между нами. В углу послышалось какое-то движение и перешёптывания. Трактирщик поднял голову и шикнул в сторону:

— Ну-ка заткнулись все быстро. Услышу ещё хоть писк, отправлю вас к прабабушке, Мифрил храни её душу!

Столь лихо закрученная фраза заставила меня усмехнуться, надо бы запомнить её на будущее. Мужчина снова обернулся и оценивающе оглядел меня, как будто прикидывая что-то в уме. Его цепкий взгляд всё больше раздражал меня, задерживаться здесь мне совсем не хотелось.

— Ну и чего ты уставился? Может хоть имя своё назовёшь? — Видимо ночь в лесу придала мне лишней бравады. Слова будто сами вылетали из меня, после чего я стушевалась.

— Михей, — бросил трактирщик.

— Мне нужна комната, Михей. Всего на пару часов, а ещё лошадь для дороги. Маджи сказал, что в счёт оплаты долга. — Я выгнула спину и приблизилась к нему с заговорщической улыбкой. — Ты говоришь, что к Золотым Воротам сейчас не проехать?

Язык будто бы жил своей собственной жизнью, также, как и тело. То ли на мне так сказывалась усталость от дороги, то ли переживания от встречи с солдатами. Я наблюдала за тем, как Михей облизнул сухие губы и проговорил полушёпотом:

— Уж две недели, как у нас гостят солдаты Мифрила, кто их знает, что им нужно. Да за всё это время посты на дороге усилили — патрули каждую версту тебя останавливают. Давеча до меня целый воз не доехал. Я говорю извозчику, как так, товар-то мой где? Чем я гостей кормить буду? — Михей так разошёлся, что замахал руками, точно также, как и Вэй.

— Ближе к делу.

— Забрали, — он откинулся назад и уставился на меня, словно ожидая какой-то реакции.

— Что забрали?

— Всё! Весь воз с провиантом. Я им говорю, по какому праву, а ихний генерал мне знаешь, что отвечает?

Я промолчала, но продолжение не заставило себя долго ждать:

— А он мне такой говорит: “Ты, мол, баран старый, гордится должен, что твой воз пойдёт на помощь войску Мифрила”. А через неделю у нас полк прошёл, и вестимо куда — тут от нас-то путей немного, — он усмехнулся. — Да и солдаты поговаривают, что всё на Фелмору пойдёт.

— То есть, если вкратце: по дороге сейчас не проехать?

Трактирщик закивал и тут же добавил:

— Как я понимаю, матушка, ты тут инкогнитó? — Я кивнула. — Через лес тебе лучше не соваться — там и бандиты и солдатики орудуют, и твоей мордашке там точно не понравится, дорога сама понимаешь…

— Выкладывай, — я понимала, куда клонит трактирщик. — Сколько хочешь за проезд?

Трактирщик нахохлился, словно индюк, показав при этом все свои подбородки.

— Скажем, пять грошей за проезд, два за прикрытие… — Он пожевал губы, — девять монет, определённо.

— Что-то ты обсчитался на два медяка, — оскалилась я. Может с чтением у меня не задалось, но считала я отлично.

— Виноват, семь, точно семь. В наше время, знаешь ли, девушки не особо в счету разбирались-то. Уж больно все нынче умные стали, — проворчал он, забирая у меня из рук монеты, продолжая, — в соседнюю деревушку привезли ткани, говорят, что с западного побережья. Я как раз собирался для своей дамы сердца прикупить несколько рулонов. На постах будешь говорить, что моя помощница, и побрякушки свои поглубже спрячь.

Снимать браслеты мне хотелось меньше всего. С ними у меня была хоть какая-то видимость защиты, по крайней мере мне хотелось так думать. Я дотронулась до камней, которые едва заметно завибрировали — их заряд подходил к концу и всё из-за того, что я слишком долго держала их на себе, да ещё и потратила довольно много.

— Спрячу, — коротко проговорила я. На меня всё больше накатывала усталость. — Когда выезжаем?

Михей задумчиво покрутил свой ус и проговорил:

— Не раньше полудня, если всё хорошо пойдёт. Пока можешь в одной из комнат остановиться.

— Спасибо, — проговорила я, видя как замялся трактирщик, ожидая свою плату, и я напомнила, — Это в счёт оплаты долга.

— Это-то хорошо, — потирая руку, проговорил Михей, — да только мне бы расписочку. Сама понимаешь, я-то тебе верю, но, как говорится «доверяй, но проверяй».

С этими словами он встал и пошёл обратно в свой закуток. Послышался какой-то шорох, что-то с гулким грохотом упало на пол, Михей крепко выругался и вернулся, прихрамывая на правую ногу. Он протянул мне листок и какое-то подобие пера. Я неохотно взяла его в руку — писать я никогда не любила, да и особой нужды это делать у меня не было.

Перо было неудобным и как бы я его не перекладывала пальцы, всё равно не могла найти удобного положения. Провозившись с ним какое-то время, я окончательно вышла из себя и просто обхватила его четырьмя пальцами и начала писать, оставляя глубокие царапины на бумаге. Буквы выходили кривыми, и я с трудом вспоминала в какую сторону идут крючки и палочки. Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я закончила писать. Всучив Михею листок, я выдохнула и откинулась назад, разминая затёкшую правую руку.

Трактирщик поднёс свечу к листку и, прищурившись, прочитал написанное, сопровождая это тихим бормотанием. Затем, довольно кивнул:

— Пошли, покажу тебе комнату.

Я встала, разминая затёкшее тело и последовала за Михеем. Старые ступени тихо скрипели под нашими ногами. На втором этаже было всего четыре комнаты. Михей отвёл меня в последнюю и открыл дверь тяжёлым ключом.

В нос мне ударил спёртый воздух, в котором отчётливо ощущался запах плесени и застарелой каминной пыли. На противоположной от двери стене располагалось небольшое окно с пыльной шторкой. Кровать находилась прямо под ней и была укрыта стёганным покрывалом с небольшими дырками, то ли от моли, то ли от ещё чего. Также в комнате был небольшой столик и стул. В ногах кровати стоял крохотный деревянный ящик для вещей.

— Располагайся, я в полдень зайду, — с этими словами Михей вышел из комнаты.

Послышались его шаги по ступеням и приглушённый разговор внизу. Раздвинув шторки, я приоткрыла окно, через которое виднелось светлеющее небо. Потихоньку Готка начала оживать. Я упала на кровать и уставилась в потолок, смотреть на который мне пришлось недолго — подстилка оказалась настолько удобной, что я и не заметила, как провалилась в глубокий сон.