P.S. Я люблю тебя

Сесилия Ахерн, 2004

Бестселлер прославленной ирландки Сесилии Ахерн «P.S. Я люблю тебя» – современная история о том, как любовь оказывается сильнее смерти. Потеряв любимого мужа, тридцатилетняя Холли Кеннеди впадает в отчаяние, перестает выходить из дому, общаться с людьми. И вдруг получает по почте пакет с письмами: распечатывать их можно лишь по одному в месяц, а написаны они тем самым человеком, расставание с которым приносит ей такие страдания. Оказывается, незадолго до смерти он решил помочь ей жить дальше. Всякий раз она с нетерпением ждет первого числа, чтобы вскрыть очередной конверт и, строго следуя наставлениям, сделать еще один шаг, возвращающий ее к жизни: купить новое платье, принять участие в конкурсе караоке, съездить на море. Роман переведен почти на полсотни языков, а кинофильм «P.S. Я люблю тебя», созданный компанией Warner Brothers, триумфально шествует по экранам всего мира.

Глава третья

Холли шла по поляне, сплошь поросшей тигровыми лилиями. Дул легкий ветерок, и, когда она пробиралась через длинные ярко-зеленые стебли травы, шелковистые лепестки щекотали кончики ее пальцев. Земля мягко пружинила под ее голыми ступнями, а тело казалось таким легким, словно она не шла, а плыла над податливой землей. Птицы деловито носились вокруг нее, насвистывая веселые песенки. Солнце в безоблачном небе светило так ярко, что ей приходилось прикрывать глаза рукой, и с каждым дуновением ветерка ее ноздри наполнялись сладким ароматом лилий. Она чувствовала себя такой счастливой, такой свободной…

Вдруг быстро растущая серая туча заслонила солнце, и небо потемнело. Ветер усилился, стало холодно. Лепестки лилий закружились в воздухе как безумные, застя ей взгляд. Мягкая земля превратилась в нагромождение острых камней, которые кололи и резали ее ступни при каждом шаге. Птицы перестали петь, расселись по веткам и уставились на нее. Что-то пошло не так, и ее охватил страх. Тут она увидела в высокой траве серый камень. Ей хотелось убежать назад, к прекрасным цветам, но она понимала: ей надо узнать, что там прячется в траве.

Она крадучись двинулась вперед и вдруг услышала оглушительный стук: «БУМ! БУМ! БУМ!» Она ускорила шаг и побежала. Острые камни ранили ей ноги, трава резалась и кололась. Добежав до серой плиты, она рухнула перед ней на колени и закричала от боли, поняв, что это такое. Могила Джерри. БУМ! БУМ! БУМ! Он пытался выбраться из могилы. Он звал ее по имени, она слышала его голос!

Холли чуть не подскочила, проснувшись от громкого стука во входную дверь.

— Холли! Холли! Я знаю, что ты там! Пожалуйста, открой! — БУМ! БУМ! БУМ!

Еще не до конца проснувшись, она как в тумане доплелась до двери, открыла ее и увидела взволнованную Шэрон.

— Господи! Что ты там делала? Я целую вечность колочу в дверь!

Все еще одурманенная недавним сном, Холли выглянула на улицу. Было светло и немного прохладно — должно быть, утро.

— Ну, ты меня впустишь наконец?

— Конечно, Шэрон, извини. Я просто задремала на диване.

— Господи, ты выглядишь кошмарно, Хол. — Шэрон внимательно посмотрела ей в лицо и крепко ее обняла.

— О, спасибо. — Холли закатила глаза и повернулась, чтобы закрыть дверь. Шэрон никогда не ходила вокруг да около, но именно за это Холли ее и любила. По этой же причине Холли весь этот месяц старательно избегала подругу. Она не хотела слышать правду. Не хотела слышать, что должна жить дальше. Она просто хотела… Она сама не знала, чего хотела. Ей нравилось быть несчастной. Это казалось ей правильным.

— Боже, как здесь душно! Когда ты открывала окна в последний раз? — Шэрон быстро пошла по дому, открывая окна и собирая пустые чашки и тарелки. Она отнесла их на кухню, положила в посудомоечную машину и принялась наводить порядок.

— Слушай, Шэрон, брось ты это… — вяло запротестовала Холли. — Я сама…

— Когда? В будущем году? Мне не нравится, что ты живешь в помойке, а мы все делаем вид, что ничего не замечаем. Почему бы тебе не пойти наверх и не принять душ, а потом, когда ты спустишься, выпьем чаю?

Душ. Когда она мылась в последний раз? Шэрон права, она, наверное, выглядит ужасно — сальные волосы с отросшими темными корнями, грязный халат. Халат Джерри. Эту вещь она ни за что не стала бы стирать. Она хотела, чтобы халат оставался в точности таким, каким его носил Джерри. К сожалению, запах Джерри постепенно выветривался, сменяясь противным запахом ее собственного немытого тела.

— Хорошо, только молока нет. Я давно не выходила…

Холли стало стыдно, что она так запустила себя и свой дом. Она ни за что не позволит Шэрон заглянуть в холодильник, иначе та точно сдаст ее в психушку.

— Танцуй! — пропела Шэрон, покачивая пакетом, которого Холли вначале не заметила. — Не волнуйся, я обо всем позаботилась. Судя по твоему виду, ты несколько недель не ела.

— Спасибо, Шэрон. — В горле Холли образовался комок, на глаза навернулись слезы.

— Стоп! Сегодня никаких слез! Только веселье, смех и всеобщее счастье! Вот так-то, дорогая подруга. А теперь быстро в душ!

Когда Холли снова спустилась вниз, она чувствовала себя почти человеком. Она надела голубой спортивный костюм и распустила свои длинные светлые — темные у корней — волосы. Все окна внизу были распахнуты настежь, и в лицо ей дунуло прохладным ветерком. Ей даже показалось, что он уносит прочь всю ее печаль и страхи. Мысль о том, что, возможно, ее мать все-таки права, вызвала у Холли улыбку. Она сбросила оцепенение, огляделась вокруг и от удивления разинула рот. Она отсутствовала не больше получаса, но за это время Шэрон успела все пропылесосить, вымыть полы, вытереть пыль, взбить подушки на диване и разбрызгать во всех комнатах освежитель воздуха. Холли двинулась на шедший из кухни звук — это Шэрон чистила плиту. Столы и шкафы, краны и сушка для посуды сверкали чистотой.

— Шэрон, ты просто ангел! Я поверить не могу, что ты все это сделала. Когда ты успела?!

— Ха! Тебя больше часа не было. Я уж начала думать, что тебя засосало в слив. Что при твоих нынешних размерах пара пустяков. — Она оглядела Холли с ног до головы.

Неужели целый час? Холли, похоже, снова бредила наяву.

— Короче, я купила овощи и фрукты, сыр и йогурты, и молоко конечно. Где ты держишь макароны и консервы, я не знаю, поэтому пока положила их вот сюда. А в морозильник сунула несколько упаковок готовых ужинов — разогреешь в микроволновке. На какое-то время тебе хватит. Правда, судя по твоему виду, тебе этого и за год не съесть. На сколько ты похудела?

Холли взглянула на себя. Спортивные штаны сзади обвисли и, несмотря на то что пояс на талии она затянула как можно туже, уже успели сползти до самых бедер. А она и не заметила, что так сильно похудела.

Голос Шэрон снова вернул ее к реальности:

— Я купила тебе печенье к чаю — «Джэмми Доджерс», твое любимое.

Ну нет, это уже слишком. Мысль о печенье опять вызвала у нее слезы.

— Спасибо тебе, Шэрон, — запричитала она, — спасибо! Ты такая добрая, а я, я вела себя как последняя стерва! — Она села за стол и схватила Шэрон за руку. — Не знаю, что бы я без тебя делала! — Шэрон сидела напротив нее в молчании, словно приглашая подругу излить душу. Именно этого Холли и боялась — что может разрыдаться на людях в самый неподходящий момент. Но сейчас она не чувствовала стыда. Шэрон спокойно пила свой чай и держала Холли за руку, как будто так и надо. Наконец она перестала плакать.

— Спасибо.

— Я твоя лучшая подруга, Хол. Если не я, то кто тебе поможет? — сказала Шэрон, сжав руку Холли и ободряюще улыбнувшись.

— Наверное, я сама могла бы помочь себе.

— Ну-ну, — фыркнула Шэрон, махнув рукой. — Поможешь, когда будешь к этому готова. И не обращай внимания на тех, кто говорит, что ты должна вернуться к нормальной жизни через месяц. Горе — это тоже часть помощи самой себе.

Шэрон всегда умела найти правильные слова.

— Ага, по этой части я уже профессионал. Горе льется из меня рекой.

— Еще бы! — сказала Шэрон в шутливом раздражении. — Всего через месяц после того, как ты похоронила мужа.

— Ой, не надо об этом! Хотя ведь остальные будут постоянно мне об этом напоминать, правда?

— Наверное, но наплюй на них! Есть грехи пострашнее, чем снова научиться быть счастливой.

— Наверное.

— Пообещай мне, что начнешь есть.

— Обещаю.

Они помолчали.

— Спасибо, что зашла, Шэрон. Я правда рада, что мы с тобой поговорили, — сказала Холли, с благодарностью обнимая подругу. — Мне уже намного лучше.

— Знаешь, тебе надо чаще бывать с людьми, Хол. Друзья и родные — хорошая помощь. Хотя твои родные вряд ли, — пошутила Шэрон. — Но уж мы-то, по крайней мере, всегда подставим тебе плечо.

— Теперь я это понимаю. Просто сначала я думала, что смогу справиться сама.

— Пообещай, что заедешь к нам. Или хотя бы выберешься из дома.

— Обещаю. — Холли закатила глаза. — Ты говоришь, как моя мать.

— Мы просто все за тебя волнуемся. Ну ладно, увидимся! — сказала Шэрон, целуя Холли в щеку. — И ешь! — добавила она, ткнув ее пальцем в ребра.

Холли помахала Шэрон рукой, когда та отъезжала от ее дома. Уже почти стемнело. Они провели вместе весь день, смеясь над общим прошлым, потом поплакали и снова смеялись, а потом опять плакали. Холли взглянула на происшедшее глазами Шэрон. До этого Холли даже не думала, что Шэрон и Джон потеряли своего лучшего друга, что ее родители потеряли зятя, а родители Джерри — своего единственного сына. Она была слишком занята мыслями о самой себе. Хорошо снова быть с живыми — куда лучше, чем тосковать по призракам прошлого. Завтра будет новый день. Завтра она обязательно заберет тот конверт.