Глава шестая.
Вечером наши парни взяли кирку и лопаты отправились во двор подыскивать место для нужника. Мужчины долго ржали над горшками под кроватями, стульчаком, оставили эту роскошь нам, дамам, и то только в ночь. Женский батальон продолжал обустраивать быт. Готовили много сразу, пока топилась печь. Кашу гречневую по купечески, пирог с повидлом, поставили тесто на хлеб. Мясные щи петровские, без картошки.
Её, картошечку, целую сетку я покупала в фермерском магазине, но Северин отнёс обратно в подвал, пристроил ближе к леднику, посыпал золой, укрыл мешковиной, сказал, что всю до единой пересчитал! Закупленные мной для общего питания овощи: помидоры, огурцы, баклажаны будут дозариваться, семена вынем. Кабачки и тыква, свёкла, морковь — все овощи послужат семенным фондом. Я вспомнила про купленный в подарок маме набор семян. Стопка полотняных малюсеньких мешочков с аккуратно вышитыми овощами, повергла Севера в благоговейное состояние, он открыл каждый и самолично убедился, что там есть семена.
Завтра мы пойдём в большой дом. Работа помогала отвлечься от мыслей, придавала оправданность нашему здесь нахождению. Отнесли теплую воду из котла в мыльне ребятам во двор, ополоснуться. Эти деревянные ведра сами по себе неподъёмные, а уж с водой! Мохнатая толстая веревка вместо дужки сильно режет руку.
Эмме не давали пока работать много, её еще немного пошатывало и заносило на ходу. Она нашла себе занятие — сняла грубую кору с дубовых поленьев, наскребла в горшочек тонкий слой нарастающей изнутри коры, запарила его на печке. Долго толкла в каменной ступке березовые угли, пересыпала порошок в фарфоровые чашки, которые вразнобой остатками от сервизов копятся в кухонных шкафах. Я сбегала к реке, принесла множество молодых ивовых тонких прутиков, Эмма их колотила пестиком, расщепила. Так у нас появился ополаскиватель, зубной порошок и щетки. Наши зубные щетки превратились в деревянные с грубой свиной щетиной, которая вылезла при первом же применении, пользоваться невозможно, зубная паста нашлась в плошках, свою — корейскую узнала по запаху. Но запасов не было. Зубы надо беречь. Стоматологов точно нет. Есть ли вообще тут кто — то кроме нас, вдруг мы одни в этом мире? Хорошо бы это было или плохо?
Утром мы не торопились, оттягивали момент выхода. Все уже умылись, оделись, позавтракали, взяли с собой чистые холщовые мешки. Сильно подозреваю, что ранее это был рулон пластиковых мешков для мусора, объёмом шестьдесят литров.
— Присядем на дорожку.
— Далеко собрался Север? Что за деревенские ритуалы? Не может Андреас без подколок, это злит спокойного, серьёзного Северина.
— В прошлый раз тоже недалеко собирались… сели, говорю!
О, у нас тут борьба за лидерство в мужском составе началась! Логично, первым заявку на альфу делает Север, он самый крупный…самец. Но молодой слишком. Идут тысячелетия, а законы природы не меняются. Налет цивилизованности человечества столь же тонок, как и слой серого вещества мозга. Пошли тем же порядком, как вчера.
Окрестности ничем не примечательные, есть грунтовая дорога. Сначала обошли строение кругом: простое вытянутое прямоугольное здание, с правого края было пристроено к невысокой более старой башне. Слева была такая же башня, этажа в три, но новее. Фундамент выполнен из плоских больших камней, стены из обтёсанных камней, высокая черепичная крыша с дымоходами. Стрельчатые окна башен больше напоминали бойницы. Чёрный ход закрывался только изнутри на засов, вчера нами он был открыт. Центральный вход с высоким квадратным каменным крыльцом. Без козырька. Дубовая дверь была высокой, двухстворчатой, навесные замки наверху и внизу двери были углублены в нишу косяка, этакий переходный вариант к врезному замку. Изнутри эта же дверь была заперта огромным брусом, протянутым сквозь скобы.
Здание замка, в которое мы зашли позавчера и так странно остались, прирастало столетиями, постепенно. Первым строением была башня типа донжон, круглая, высотой три этажа. Затем пристроили длинную перемычку в два этажа, позже к ней с торца вторую башню. Хозяйственные постройки образовывали закрытый двор. Внутри всё было обжитым, такое впечатление, что дом недавно покинули. Планировка оказалась простейшей: главный вход вёл в центральный холл, он же трапезная и приёмный зал. От холла в две стороны шли коридоры с комнатами, правая сторона и примыкающая башня были жилыми. Окна здесь были выполнены из кусочков слюды в свинцовом переплёте, снаружи закрыты ставнями. По левую сторону находились хозяйственные помещения: кухня с двумя кладовыми, мыльня, прачечная, бельевая, склад вещей, комната с пятью набитыми сеном тюфяками, столом и лавками. Окна были без стекол, но с двойными ставнями: наружные закрыты изнутри на вкладной засов, внутренние ставни — закрыты на крючок, между ставнями находилась промасленная светлая ткань на подрамнике.
Обстановка добротная, без особой роскоши. Мебель простых форм была отшлифована, и отполирована с маслом. Пол из каменных разноугольных плит, устелен соломой, стены побелены густой грубой извёсткой. В трапезной прекрасной ручной работы гобелены на религиозные темы. Столы расположены буквой П, примерно на пятьдесят человек, с двух сторон прочные лавки, отполированные задницами. В огромном закопченном очаге с вертелом можно было зажарить кабана. Две свечные люстры и настенные канделябры были из бронзы, грубоватой работы.
В жилых комнатах числом десять, по пять на каждом этаже, больших кроватей размера кинг сайз было по одной. По паре сундуков, два стула, высокий канделябр, ковер на полу. В каждой комнате был отгорожен ширмой угол с умывальными принадлежностями. Горшки под кроватью, там же войлочные тапки-чуни. В стены были вбиты крюки, на них висела одежда, впрочем, её было мало. Лишь в одной комнате была очень большая кровать под балдахином из крашеной в зелёный цвет ткани. Стол, два кресла без спинки, небольшое серебряное зеркало на столе, сундуки, здесь была своя мыльня. Это была хозяйская спальня. Каждые две смежные комнаты отапливались одной общей печью, топка которой выходила в коридор, а бока печи в спальни.
В кухне была большая печь с множеством отделов: плита, очаг, под. В корзинах у отопительных печей лежал нарезанный сухой торф, сухой мох на растопку, а вот пищу готовили на дровах. Внутри жилой башни была деревянная лестница, на двух этажах располагались кабинет, оружейная, жилая комната с камином. По этой лестнице перешли на второй этаж перемычки между башнями, он по планировке копировал первый. Третий этаж башни был с открытыми бойницами на четыре стороны, с круглой крышей.
Особенно тщательно рассматривала вещи Ида, её интересовали фасоны одежды, ткани, обувь. Она отобрала несколько комплектов одежды для нас. Совместно с Виктором, который изучил оружие, кухонную утварь, подсвечники и другие изделия из металлов они определили примерную дату нашего попаданства: тринадцатый — четырнадцатый век. Точнее не получалось. Мода и технологии в Средневековье развивались медленно. Особой разницы в вещах не ощущалось. После изучения записей в документах мы сможем уточнить год.
Нужно было спуститься в подвал, проверить винтовую лестницу, вдруг снова появилась? По сути, эта лестница, ведущая вниз, наш единственный путь обратно, в свое время. Решили делать это каждый день, на рассвете и в полночь. Подвал успешно притворялся подвалом, никакого намека на портал. Мы потоптались по полу в его месте.
Корзины со сгнившими овощами просились на выход. В глиняных корчагах был мёд, топлёное сало, масло оливковое, масло коровье топлёное. Бочки с вином и пивом были подвергнуты особенно тщательной ревизии. Придём со своей посудой, проведём дегустацию.
