Принцип предательства

Ольгерд Малей

Искушение быстро разбогатеть заставило Роберта Падлса предать друзей и быть причастным к их гибели в автокатастрофе на Суматре. Казалось, что преступление было совершено практически без изъяна, но иногда происходит то, о чём люди скажут «чудо» или «судьба»… История предательства, искушения и любви разворачивается во второй половине 2004 года в Ванкувере и в одной из провинций острова Суматры.

_{Глава 3}

Леммон очнулся от дикой боли. Он попытался пошевелиться, но у него плохо получилось.

— Очнулся, голубчик. Вот и хорошо. Зовут тебя как?

— Денни.

Мужчина азиатской внешности в очках, белом халате и шапочке явно был чем-то доволен. На вид ему было не больше пятидесяти лет. Леммон хотел что-то сказать, но доктор его опередил:

— Не торопитесь, теперь я точно могу сказать, что вы ещё успеете наговориться. Вам повезло, вы остались на этом свете, хотя нам изрядно пришлось потрудиться. Всё лето.

— Лето?

Леммон не сразу понял смысл этой фразы. Голова дико болела, мысли путались, хотелось пить. Попытки вспомнить происходящее создавали острую боль, которую голова не могла терпеть. Организм сам знал, когда и что необходимо вспоминать. Доктор что-то крикнул в коридор, вбежала маленькая юркая медсестра и принесла ампулы и шприц. Он улыбнулся и со словами «всё будет хорошо» отправил Леммона в глубокий сон.

Организм штука тонкая, но, видимо, есть высшие силы, которые всё знают и могут. Иначе чем объяснить, что он остался жив, что его вообще нашли. Нашли случайно, через сутки после аварии и практически вернули с того света, борясь за его жизнь в течение нескольких месяцев. И это не в самой развитой стране мира, а здесь, на Суматре, в провинции Ачех, где врач до сих пор считается волшебником, от умения которого зависит судьба целых поселений…

Каждый день приходили люди в белых халатах, но все они говорили только на своём языке и улыбались любому слову Денни, абсолютно не понимая его. Окном в мир был только доктор со странным именем Тамин. Он всегда готов был обсудить здоровье и погоду, но на волнующие Леммона вопросы ответов не давал. Улыбается, а глаза строгие, внимательные, как у пограничника, который обязан всё видеть. И не скажешь, что злые, но иногда, если задержать взгляд, холодок бежал по спине. Это было странно, ведь Денни выжил благодаря этому человеку, а ощущение тревоги не проходило. Да разве могло пройти? Если ты без документов, в палате с решётками на окнах, непонятно где надеешься, что как минимум там же, где и обрывается память о произошедших событиях. С тобой готовы все разговаривать, но понимает только один доктор, да и тот не даёт ответов на такие простые вопросы: «Где я? Где документы? Где коллеги? Кто оплачивает лечение?» А ответ на просьбу позвонить просто шокировал — оказывается, связи здесь нет.

Через некоторое время в голове Леммона восстановилась картина трагедии, которая разыгралась с ним, Робертом и Джеком. Принимающая сторона встретила их в аэропорту Медана и к вечеру привезла в небольшой город Кутасане, являющийся главным городом кабупатена Тенгара, по-нашему района, провинции Ачех, граничащей с провинцией Северная Суматра. Вечером за ужином определили план поездки на место предполагаемых работ на месторождениях, которые находились на границе с другим кабупатеном где-то часах в трёх езды. Утром за ними должны были приехать джипы.

Кабупатен неспокойный, пограничный между районами, контролируемыми правительственными войсками и непримиримыми боевиками. Это минус для работ, но как сказал один из заказчиков: «Эти проблемы не касаются горного дела, и мы умеем их решать». Сказал уверенно, даже красиво. Леммон успокоился, и они неплохо провели вечер с Джеком в его номере. Роберт ушёл спать. Он прилетел с небольшой температурой. Денни пытался его убедить, что они справятся вдвоём с Джеком и без него, но Роберт был непреклонен. Конечно, без него было бы трудно. Падлс крепкий специалист, а при оценке сложных ситуаций лучше иметь несколько светлых голов, которым можно доверять в профессиональной сфере. И в личной. Всё-таки друзья с юности. Правда, после университета Леммон три года отработал за границей, а потом вернулся в Ванкувер. Его пригласила компания, где уже трудились Роберт и Фиона.

Воспоминания о супруге проходили у него странным образом. Сначала ему становилось тепло, а возвращение в реальность было хуже американских горок. Его бросало в беспокойство, которое порождало боль, и требовались не только усилия воли, чтобы успокоить боли, но и помощь медсестры и лекарств.

Фиона — это любовь с первого взгляда. Это счастье, которое ему подарил Бог, а познакомил Роберт… Единственный тонкий момент в истории их дружбы. Падлс был влюблён и имел серьёзные намерения. На вечеринке в честь приезда Денни он представил Фиону своей невестой, но она корректно и ясно дала понять, что это далеко не так:

— Иногда даже очень хорошие и близкие друзья выдают желаемое за действительное, — она улыбнулась, с укоризненным взглядом коснулась руки Роберта и посмотрела прямо в глаза Денни. Это был магический взгляд, с которого всё и началось. Фиона выдержала паузу и сделала серьёзное лицо: — Вы, говорят, много путешествовали в последнее время?

— Пришлось, по работе.

— Очень интересно, расскажете?

Денни понимал, что Падлсу как организатору вечеринки и хозяину дома было не очень приятно, но он не поддержал друга. Он просто не смог и не хотел смотреть в сторону Роберта. Леммон, рассказывая свою историю, успокоился, а затем в разговор включились другие коллеги, вино, музыка… он уже и не помнил об эмоциональном конфузе, он влюбился, и длится это состояние почти семнадцать лет. Денни был благодарен, искренне благодарен Роберту за то, что он познакомил его с счастьем. Настоящий друг!

Падлс потом всегда давал понять, что несколько расстроен. Но раз Фиона сделала свой выбор — он его принимает и уважает, тем более что это выбор в пользу лучшего друга. После свадьбы они частенько приглашали его к себе в старый дом, а потом и в новый, из-за которого пришлось влезть в кредиты, часто выезжали вместе на природу. Роберт так и не нашёл себе свою половину и любил повторять, что женится, когда найдёт такую, как Фиона. Все смеялись…

Денни было очень приятно, что его жена является верхом совершенства и примером для других. С течением времени он стал думать, нет — ему было легче так думать, что Роберт всё сделал абсолютно правильно. Он как истинный друг помог найти его, Леммона, счастье. Друзья ведь для этого и случаются в жизни, чтобы давать тебе полноту ощущений, помогать в трудную минуту, чтобы тебе было хорошо и ты был счастливый…

Всё вроде правильно, но где-то внутри сидела заноза, что чего-то не хватает в этой формулировке, что-то не очень корректно, но думать об этом не хотелось, не хватало времени, да и не было смысла, ведь всё хорошо…

Леммон отвлёкся от размышлений, в коридоре зазвучали шаги доктора, он научился их распознавать. Доктор ходит быстро, по-хозяйски. Ему необходимо поддерживать порядок, поэтому он всегда старался всё осмотреть и перекинуться парой фраз с кем-то из сотрудников. Это делало звук его шагов прерывистым. Если кто-то шёл мимо, то он шёл с одинаковой скоростью, если останавливался поговорить, то на приличное время. Поэтому, если ритм шагов прерывался, то это Тамин шёл к нему в палату.

Денни попытался сесть. Ему давалось это уже гораздо легче. Тамин вошёл, поздоровался, спросил, как обычно, о самочувствии и присел на край кровати:

— Вам можно пообщаться на тему своих проблем, но не более десяти минут. Главное — не волноваться, а то всё лечение пойдёт насмарку. Пообещайте, что вы это поняли.

Денни кивнул головой, настроение резко пошло вверх, он улыбнулся. Доктор нахмурился:

— Я спас человека, потому что обязан был сделать то, чему меня учили, и в этом смысл врачебного долга. Я даже не знаю, кто вы, но хочу верить, что вы разберётесь со всем и вернётесь к нормальной жизни.

Денни не понял истинный смысл этих слов, он поймёт позднее. Доктор открыл дверь и пригласил кого-то войти. В палату вошло три человека. Один был в форме офицера полиции. Второй — крепкий мужчина лет сорока с солнцезащитными очками, в серой рубахе навыпуск, темно-серых брюках и с массивной золотой цепью на шее — остался у двери в палату. Третий, постарше и интеллигентнее, в дорогом светлом костюме, прошёл в палату. «Видимо, босс», — промелькнуло у Леммона.

Босс переставил стул к окну, сел и стал внимательно рассматривать Леммона. Офицер справился о чём-то у доктора на своём языке. Тамин ответил и вышел из палаты. Полицейский достал бумагу с ручкой, сел на кровать, причмокнул губами и с сильным акцентом произнёс:

— Кто вы и как здесь оказались?

Тон был такой, что Леммон не только почувствовал некую угрозу, а даже возмущение:

— А вы кто?

Полицейский посмотрел на босса, который крутил в руках чётки. Он утвердительно кивнул головой.

— Я начальник полиции кабупатена Ачех Тенгара Наджил бин Халид, а это руководитель бупати, по-вашему администрации района, Фаиз мат Юсуф. И давайте договоримся, сначала вы рассказываете всю правду, а потом мы решим, что с вами делать, и, возможно, ответим на ваши вопросы. Мы и так довольно долго ждали, пока вы очухаетесь. Договорились?

Вопрос был поставлен жёстко и не оставлял никаких вариантов. Денни кивнул головой, и воспоминания стали рисовать картину в его голове. Тем утром, выпив чашку местного чая с какой-то лепёшкой и непонятной начинкой, они вышли на улицу, где их ждали два джипа. Сопровождающий перед выездом сказал, что будут проезжать через посты, что это пограничный район, и, чтобы всё было быстро, попросил отдать документы, телефоны и ценные вещи на тот случай, если будут обыскивать. Это было странно, но Роберт сказал, что в прошлый раз, когда он приезжал, было точно так же. Его уверенность вернула спокойствие. Выполнив просьбу, Леммон и Джек Тилиси сели на задние сидения в видавший виды серый джип. Падлс с сопровождающим сели в белый джип, поновее, который был во главе мини-кортежа.

Дорога была непростая, через какие-то ущелья, но Джек, знавший кучу анекдотов и историй, часа полтора развлекал их с водителем. Когда энергия этого заводного оптимиста поутихла, они какое-то время ехали молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами с водителем. Вдруг на очередном повороте водитель увидел идущего вдоль дороги человека с большой сумкой. По его поведению стало понятно, что они знакомы. Головной машины не было видно, дорога в этом месте сильно петляла. Джек всегда был добродушен и общителен, он понял, что водитель хотел бы подвезти этого человека, и спросил, не против ли Денни. Леммон, слегка утомлённый путём, махнул рукой. Спорить с Джеком и портить общее настроение не хотелось: «Роберт был бы недоволен, он долго предупреждал о правилах поведения и безопасности, но он впереди и ничего не видит». Через минуту прохожий сидел в машине с благодарным видом, а Тилиси, обрадовавшись новым обстоятельствам, стал беседовать с новым пассажиром, используя водителя как переводчика.

Прислонив голову к стеклу, Леммон смотрел то вперёд на дорогу, то рассматривал природу вдоль обочины. Глазу зацепиться было за что, но это скорее был интерес приезжего человека, а не эстетическое удовольствие. Впереди справа по ходу движения он увидел человека, присевшего у дороги с какой-то трубой на плече. Картинка до боли напомнила сюжеты об Афганистане, где показывали, как даже местные мальчишки ловко справляются с гранатомётами. «Ну, здесь-то зачем? В Ачехе неспокойно в последние годы, но их заверили, что всё будет под контролем. Да и Роберт едет впереди с сопровождающим…»

Денни перевёл взгляд на головную машину, которая неожиданно для него оказалась на достаточно серьёзном удалении: «Они точно должны были увидеть этого человека!» Какая-то внутренняя сила заставила его потянуться к ручке на двери и крикнуть: «Стой!» Он успел выпрыгнуть из машины, и его ослепила яркая вспышка. Леммон плохо помнил своё падение, множественные кульбиты и удары. Последнее, что увидели помутневшие глаза, — это кувыркающуюся и объятую огнём машину, уносящую с собой жизни трёх людей, затем дикая боль отключила сознание. Далее он смутно помнил дождь и грязь, по которой пытался ползти вверх к дороге, потом лица старика и мальчика, повозку с быком, темнота, а следующая картинка — это доктор в палате.

— Это всё, что вы можете нам рассказать? — спросил начальник полиции.

— Да, — Денни был абсолютно спокоен, ведь он говорил правду.

— И вы уверены, что вас зовут Денни Леммон?

Тональность беседы, да и сама ситуация медленно наполняли комнату тревогой и неопределённостью.

— Что значит уверен? Вы думаете, я сумасшедший?

— Ну, что вы, конечно, нет. Мы хотели бы знать правду и пока просто просим нам её сказать.

— Наджил, — оборвал начальника полиции молчавший до этого Фаиз мат Юсуф, — человек в больнице, после серьёзных операций, был на грани жизни и смерти. Ему разговаривать разрешили минут десять, а ты сразу так грубо. Пусть он подумает ещё, может, он что-то забыл или перепутал, а мы придём позже, и ему уже будет что нам сказать, не так ли?

Фаиз мат Юсуф посмотрел на Денни:

— Здесь не страна развитой демократии, и раз вы здесь, то вас специально готовили. Следовательно, вам не надо объяснять, что к чему. Вы и так одной ногой на том свете, и спасли вас только потому, что мы очень хотели вас послушать. И услышать правду, всю правду. Такой подход даст вам шанс, других вариантов нет!

Денни сглотнул:

— Я не понимаю.

— Только «дурака включать» не надо, не вы первый, не вы последний. Игра окончена, и проигрывать надо уметь, мистер… не знаю, как вас там. У вас пять дней! Захотите поговорить раньше — скажете доктору, он передаст начальнику тюрьмы, и кто-то из нас вас навестит. А если не надумаете, то через пять дней мы к вам вернёмся. И от вас зависит, приедем мы поговорить или попрощаться. Согласитесь, не воспользоваться шансом выжить и быть зарытым в землю, как собака, даже без имени на могиле, без сообщения родственникам, как-то совсем глупо. Мне показалось, что вы должны уметь пользоваться своим серым веществом. Пять дней! Джеф!

Телохранитель открыл дверь и вышел в коридор, за ним последовали начальник полиции и глава администрации. За дверью зашумел засов.

Денни вспотевшими ладонями пытался массировать лоб, сердце отчаянно и очень громко стучало, в ушах звенела тишина и не хватало воздуха. Он не знал, что сказать даже самому себе. Кажется, что всегда мысли живут в голове. Вряд ли есть хотя бы минута, когда человек ни о чём не думает. А он даже не мог подумать. Он не понимал, о чём думать, как думать, что вообще происходит?

Леммон посмотрел в маленькое зеркало над тумбочкой. На него смотрело взъерошенное похудевшее лицо, принадлежавшее потерянному человеку, глаза отражали прострацию сознания и двигались по непонятной траектории, осматривая палату. Голова стала тяжёлая: «Надо полежать, сон — это здоровье. Надо полежать, и всё пройдёт, всё встанет на свои места, и этот кошмар исчезнет».

Он лёг и мгновенно отключился. Доктор был прав, нагрузки ему были противопоказаны, максимум минут на десять…