ИнтернатовскаЯ. Повесть

Ольга Брюс

Изгнанная из семьи собственной матерью, она смогла встать на ноги и доказать свою значимость и силу. Правда, ненадолго. Гордыня, зависть и самовлюблённость опустили её даже не на землю, а на дно самой глубокой ямы под названием «самопожертвование ради ребёнка». Бесконечные истязания хрупкой души привели женщину к отчаянному шагу – шанс остаться на улице. Кто поможет беззащитной женщине, и чем сердце успокоится?История основана на реальных событиях. Все имена изменены. Все совпадения случайны. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 13

Переделав всё по хозяйству, Ира закрыла сарай, отправила Катю процеживать молоко, а сама ушла в баню.

— Три месяца уже, — намыливала плечи женщина и рассуждала вслух о своей жизни. — Когда ж ты вернёшься, Митенька? Сил моих больше нет ждать и надеяться. Хоть бы о дочке подумал. Скучает ведь. Спрашивает, когда папка приедет? Всю душу ты мне измотал, Митя. Никто не нужен. Все думки только о тебе.

Вспоминая первое знакомство с будущим мужем, Ира улыбалась и проговаривала каждое слово, которое когда-то говорила Мите. Всё помнит, всё до мелочей. А какие носки вязал, рисунки сам придумывал. Игрушки из дерева выпиливал. Крышу латал. Всё сам, своими руками. Золотой мужик был. Слово плохого не скажет, поперёк не встанет. Ну, приехала сестра, выпили, вспомнили жизнь свою прошлую. Ну и что? Вот надо было закатить скандал и выгнать её. И надо было заварить всю эту кашу? Наслушалась бабских сплетен, приревновала к дочери. Глупая. Глупая и недальновидная женщина ты, Ирина.

— Хватит, — опрокинув на себя таз с водой, Ира направилась в предбанник. — Надо ехать в Первомайский. Авось там и найдётся.

Рано утром, прикинувшись больной, Ира взяла отгул на работе, прихватила с собой Валю, чтоб разжалобить мужа, и отправилась в посёлок. Валя была счастлива. Ни разу не катавшись на автобусе, девочка не находила себе места и задавала кучу вопросов, которые раздражали мать.

— А долго ещё? — рассматривая из окна транспорта местную природу, спросила Валя.

— Скоро уже, — Ирина жутко переживала о том, как встретит муж после долгой разлуки.

— Но я не хочу. Давай ещё покатаемся, — Валюшка дёргала мать за рукав вязаной кофты. — До самого вечера.

— Сиди смирно, — мама нервничала. — А то больше никуда не возьму.

— Мам, а ты знаешь, где край земли? Давай туда поедем и посмотрим.

— Не знаю.

— Я пить хочу.

— Потерпишь, — Ирина поглядывала сквозь мутное стекло, боясь пропустить остановку.

— Не могу терпеть, я сейчас хочу, — застонала девочка, раздражая тем самым мать. — Хочу! Хочу! Хочу!

— Если ты сейчас не замолчишь — выведу из автобуса и оставлю на дороге. Придут волки и утащат тебя, — грозным голосом предупредила Ира и отвернулась.

Вале стало страшно. Съёжившись, закрыла лицо руками и захныкала. Ира строго взглянула на дочь.

— Хватит слёзы из себя давить. Вставай, пора выходить, — взяла Валю за руку и повела к двери.

Выходя из автобуса, Ирина глотнула свежего воздуха и повела девочку в неизвестном направлении. Куда идти? У кого спросить? Проходя мимо небольшого дома, заприметила мужчину, копошащегося у забора. Ира поторопилась к нему, чтобы разузнать, где проживает Дмитрий Го́дин.

— Здравствуйте, — подошла сзади и смущённо спросила. — Не подскажете…

В эту самую минуту из дома вышла молодая женщина лет двадцати пяти. Она держала в руках огромную кружку, накрытую салфеткой, и широко улыбалась.

— Митюш, попей свеженького молочка. Устал, поди.

Мужчина выпрямил спину и повернулся.

— Митя-а, — Ирку будто ударили обухом по голове. — Бабу новую завёл…

Мужчина уставился на обомлевшую жену. Ни один мускул не дрогнул на его серьёзном лице. Улыбнуться и расцвести заставил счастливый крик дочери.

— Па-ап-ка-а! — Валюшка отпустила руку матери и подпрыгнула.

Митя подхватил дочь в воздухе, прижал к груди и зарылся лицом в её жиденькие волосёнки.

— Валечка, Валюшенька, — проговорил вслух, зажмурив глаза. — Я так скучал.

— Почему ты не приезжал так долго? — отклонилась девочка. Её светлые брови сошлись у переносицы, глаза сузились, лицо приобрело угрожающий облик.

— Занят был, — Митя поставил девочку на ноги. — Работы много.

— По чужим койкам прыгать, — съязвила Ирина, поставив одну руку на бок. — Вот, для чего ты вырвался из семейного гнезда.

— Добрый день, — к забору подошла хозяйка дома и протянула мужчине кружку. — Пока свежее.

— А ты кто? — Ирину выворачивало от мысли, что муж успел пристроиться к молодухе.

— Я Ира, — девушка улыбалась во все тридцать два зуба.

Ирина-жена уже успела оценить стройную фигуру и густые курчавые волосы соперницы. Набрав побольше воздуха, завопила:

— Вот, значит, как! Ещё одну Ирку пригрел! А я-то думаю, где он там! Как здоровье! Не зачах без семьи?!

— Извините, — потенциальная пассия перестала улыбаться. — О чём вы?

— Ты бы рот прикрыла! — разошлась Иринка. — Поди, не в курсе, что он женатый?!

Митя от злости нечаянно пролил молоко на траву. Повесив кружку на остриё доски, приказал жене замолчать.

— Что ты несёшь? Приехала тут, навела шороху. Послушай сначала, а потом и рот разевай.

— Посмотрите на него, люди добрые! — развела руками Ира, подняв крик на всю округу. — Сбежал и рад! У него семеро по лавкам, а он и ухом не ведёт! Валька отца заждалася, а ему хоть бы хны!

— Ира, — сквозь зубы произнёс мужчина. — Я работаю здесь, понимаешь?

— Знаю я, каким местом работаешь! — не умолкала женщина. — Известным местом! Как все кобели, чёрт бы вас побрал!

Митя подошёл к жене вплотную и строго сказал:

— Если не замолчишь, пойдём в сельсовет и разведёмся.

— Ага, сейчас! Чтобы с молодухой по сенцам скакать?! Не бывать этому!

— Извините, — молодая женщина, слушая склочную незнакомку, сделала шаг назад на всякий случай. А вдруг она кинется и вцепится в волосы? — Митя, завтра доделаешь. Иди домой.

— Я тебе пойду! Я так пойду! — Ирина схватила за руку мужа. — Под суд у меня все пойдёте, прошмандовки белобрысые! Ишь ты, чужого мужика привадила, ещё в дом тащит!

— Да какой дом?! — чаша терпения по имени Митя треснула. — Это не мой дом! Хватит посёлок будоражить! Я живу совсем на другой улице!

— А? — с хрипотцой в голосе заговорила жена. — Где?

Митя повернулся к хозяйке и извинился.

— Ты права, Ира, лучше завтра. Прости, Христа ради, — взяв дочь и жену за руки, повёл в свою хату. — Ну и дурная же ты баба, Ирка. Одни скандалы на уме. Испоганила мне халтуру. Эх, не успел доделать, уже б оплату получил.

— Оплату? За забор? — волоча ноги, Ира пыталась понять, кто та баба и куда муж её тащит.

— Забор поправить — и вся работа. Даже за такую мелочь платят, — бурчал муж, спотыкаясь о колдобины. — И надо было тебе сегодня приехать. Ещё и ребёнка притащила.

— Па-ап-ка-а-а, — захныкала Валя, пытаясь идти быстрее. — У меня ножки уста-али-и.

— Устали? Садись на коркушки, — ловко подхватил дочь и посадил себе на плечи.

— Как неудобно получилось, — наконец-то осознав, как глупо выглядела со стороны, Ира сникла.

И надо было такому случиться. Вот ведь натура — язык без костей. У-ф-ф, так опозориться перед посторонним человеком. Что люди скажут?

«Да что ж это я? — рассуждала про себя Ира, перешагивая через небольшую ямку с лужей. — Это ж не мой посёлок. Через день все уже забудут, а в своей деревне никто и не узнает. Плевать. Заберу Митьку и поминай как звали».

Обнадёжив себя светлыми мыслями, женщина взяла мужа за локоть и нежно улыбнулась.

— Поехали домой, Митенька. Я для тебя рубаху заказала. Уже пошили. Цветастая, с карманами, как ты любишь. А ещё сальце прикупим: с чесночком да с перцем…

Оголодавший по домашней кухне Митя шёл и глотал слюни. Ох, сейчас бы сала и солёных огурцов вприкуску. Да что там, можно и без них, только бы хлеба побольше. Вспомнив, что он живёт в доме не один, остановился.

— Вон мой дом, слева, — махнул рукой на противоположную сторону. — Со мной Нинка живёт, — сказал грустным голосом, — ей без меня никак. Взял я её под опеку, должен отвечать и заботиться.

— Что ещё за Нинка? — глаза Иры налились кровью. — Я сейчас ей все космы повыщипаю!

Не помня себя, Ирка рванула к покосившейся хате, где проживала ещё одна из этих… соперниц.

— Ну что ты будешь с ней делать, — Митя поставил дочь на ноги. — Не жена, а конвоир. Осталось руки связать и в погреб упрятать. Ревнивая — спасу нет.

Ирина, не дожидаясь, когда муж откроет навесной замок, рванула ручку на себя два раза. Хлипкая петля не выдержала и выпала из сухой древесины, уронив запор на крыльцо.

— Сейчас я тебе, — вбежала в хату и первым делом полезла на печь.

Убедившись, что там никого нет, ринулась в комнату. Ни на кровати, ни под кроватью — нигде не было видно женщины по имени Нина.

— Куда ж ты подевалась? — рвала и метала Ира, не зная, где ещё проверить.

В распахнутую дверь вошли Митя и Валя. Девочка встала в сторонке, глядя на разъярённую мать. Митя же подошёл к жене и с насмешкой сказал:

— В сарае не забудь проверить.

Недолго думая, женщина побежала в сарай.

— Только сильно не бей! Она у меня бодливая! — рассмеялся муж.

Услышав смех Мити, Ира остановилась у входа в хлев. Услышав блеянье козы, выпучила глаза.

— Коза, что ли? — просунув голову в открытую дверь, остолбенела. — Нинка — коза?

— Была б моя воля — отправил бы тебя к врачу показаться, — сзади подошёл муж и положил руки на плечи Ирины. — Да что ж ты у меня такая ревнивая?

— Митенька, — женщина резко обернулась.

Её глаза заблестели от слёз.

— Прости меня, — уткнувшись лбом в грудь мужа, Ира зарыдала от собственного бессилия перед ревностью и боязнью потерять любимого. — Я не могу без тебя. Не могу и не хочу. Так сильно прикипела к тебе, даже думать больше ни о чём не могу. Все думки о тебе. Истосковалась я, Митенька.

— Горе ты моё луковое, — слова жены грели душу. — Что ж мне с тобой делать?

— Что хочешь, но жизни без тебя нет, — всхлипывала Ира. — Спать ложусь, а сон не идёт. На работу иду, а ноги обратно в дом несут. Вдруг ты вернёшься, а меня нету…

— Ну, хватит. Хватит слёзы лить. Пойдём в дом, чаем напою.

— Поехали лучше в наш дом, Митенька, — Ира подняла глаза. — Будем жить, как раньше — одной семьёй. И Нинку бери с собой. Наша Белянка уже не такая молочная.

В этот день Митя вернулся в Починок. Счастью Ирины не было предела, пока муж не уточнил местонахождение Маши.

— Доехала. Что с ней станется? — Ира делала вид, будто владеет точной информацией. — Сам, поди, съездил и узнал.

— Никуда я не ездил. Она в последнее время как-то недобро на меня смотрела.

— То-то же, — сказала про себя Ира. — У меня глаз намётан. Всё вижу и понимаю. Если о Машке ничего не слышно — значит, жива-здорова. Было бы плохо, давно б прилетела.