ИнтернатовскаЯ. Повесть

Ольга Брюс

Изгнанная из семьи собственной матерью, она смогла встать на ноги и доказать свою значимость и силу. Правда, ненадолго. Гордыня, зависть и самовлюблённость опустили её даже не на землю, а на дно самой глубокой ямы под названием «самопожертвование ради ребёнка». Бесконечные истязания хрупкой души привели женщину к отчаянному шагу – шанс остаться на улице. Кто поможет беззащитной женщине, и чем сердце успокоится?История основана на реальных событиях. Все имена изменены. Все совпадения случайны. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 8

Пришло время расставаться. Мать так и не выписали к отъезду детей. Ирине был прописан постельный режим, дабы избежать последствий. Беременность протекала с осложнениями, но врачи давали благоприятный прогноз, если женщина будет строго соблюдать предписания лечащего врача.

— А как вы хотели, кумушка? — утренний обход начался раньше обычного. — Сколько вам? Тридцатничек? Молодая ещё, нарожаете.

— И долго я ещё буду спину отлёживать? — хмурилась Ира, лёжа на боку. — У меня в доме мал мала меньше.

— Муж имеется? — задал вопрос крупный дядька с глухим голосом.

— Имеется, — буркнула женщина, натянув косынку на глаза.

— Ну вот, есть кому позаботиться, а вы так переживаете. Покой и только покой. Никаких стрессов. Пейте витаминки и восстанавливайтесь.

Уходя, доктор пожелал будущим мамам крепкого здоровья и не забывать о режиме.

— Ух, мировой дядька, — воскликнула соседка по палате Тома. — Я здесь уже третий раз и всё налюбоваться им не могу.

— Говорят, у него своих двое и один приёмыш, — влезла в монолог Галя. — Видела я его жену из окна. Стройняшечка такая — загляденье.

— Слышала такое, — Тома свесила ноги. — Но тот, приёмный, вроде как и не приёмный вовсе. От первого брака…

— Да не был он женат, — открыв дверцу тумбочки, сорокалетняя Фрося достала яблоко. — Врут всё. Женился, да, лет в тридцать, а ребятишки — все не его.

— Как это? — у Томы округлились глаза.

— А вот так. Достались в наследство от старшего брата. Ой, там такая история, — откусив огромный кусок зелёного фрукта, Фрося уселась поудобнее и начала свой рассказ. — Брат погиб, а жена нашла другого. Дети неприглядные, голодные, никому не нужные. Сжалился Михалыч над выводком и забрал к себе. Жена против была, брыкалася, но наш врач из крутого теста — не дал в обиду племянников. Дали ему квартиру побольше в нашем районе и должность главного врача.

— Тю, — Тома скривила губы. — Хорош брехать. Не было такого.

— А вот и было, — Ефросинья кинула на поверхность тумбы огрызок и полезла ещё за одним яблоком. — Я здешняя, мне лучше знать.

— Неважно, свои или родные, главное — человеком вырастить, — Галина подошла к открытому окну. — У меня сестра взяла так одного, а лет через пять — второго. Мало того, разница между ними в два года, так старший вырос ворюгой, а малой — тружеником. А позже выяснилось, что они родные братья от одних отца и матери.

— Ой, — Фрося доела второе яблоко и прилегла. — Куда ходить, у меня их пятеро, и все разные.

— От разных отцов? — Ирина оживилась, слушая бабские беседы.

— Не. Ванька у меня один, — опешила от вопроса Фрося. — Я о характере говорю. Старший Никитка весь в отца. Любит с железяками возиться да молотком помахивать. Илюшенька больше со мной время проводит — обожает готовить. Недавно шить научился.

Ира слушала, положив голову на подушку, и понимала: а ведь женщины правы, какая разница, кто отец — главное, воспитать человеком.