ИнтернатовскаЯ. Повесть

Ольга Брюс

Изгнанная из семьи собственной матерью, она смогла встать на ноги и доказать свою значимость и силу. Правда, ненадолго. Гордыня, зависть и самовлюблённость опустили её даже не на землю, а на дно самой глубокой ямы под названием «самопожертвование ради ребёнка». Бесконечные истязания хрупкой души привели женщину к отчаянному шагу – шанс остаться на улице. Кто поможет беззащитной женщине, и чем сердце успокоится?История основана на реальных событиях. Все имена изменены. Все совпадения случайны. Книга содержит нецензурную брань.

***

Зима.

Митя и Ира готовились стать родителями. Ирине не впервой, поэтому особо и не волновалась, а вот Митя не находил себе места.

— Надень шерстяные носки, — принёс жене носочки, связанные собственноручно. — Ноги простудишь.

— Какой ты заботливый, — Ирина сидела за столом, поглаживая огромный живот. — Жарко в них.

— Ничего, пусть жарко, зато в тепле, — наклонился, чтобы надеть носки Ирине. — Здоровье надо беречь.

Натянув носочки на ноги, Митя выпрямился.

— Скоро Новый год. Надо бы девчонок привезти на праздники.

— Ой, — Ирине не понравилась эта идея. — Зачем? Пусть в интернате празднуют. Там всё ж получше, чем у нас.

— Ну, ты скажешь тоже, — присев за стол, мужчина положил руку на столешницу. — Уверен, они соскучились и хотят провести этот день с семьёй.

— Ой, Митя, — схватившись за живот, Ира скривила лицо. — Что-то мне нехорошо. Пойду прилягу.

Поднявшись, тяжёлым шагом двинулась в комнату.

— Ты меня только расстраиваешь. Ну, сам подумай, девочки и питаются хорошо, и подарки получат, а здесь? Да и рожать мне скоро, надо комнату в порядок привести, кроватку поставить…

— Это да-а, — прошептал Митя. — Пора готовиться, — вспомнив о письме, добавил, — что-то не отвечают девчонки. Четыре письма уже послал, а ответа так и нет.

— Я же говорю, всё у них хорошо. Не хотят писать, и не надо, — крикнула Ира из комнаты. — Было бы плохо, давно б прислали хоть строчку.

Митя не знал, что девочки присылали письма. Жена, получив весточку от детей, бросала конверты в печь. Сёстры писали, как сильно скучают по дому, деревне, как им хочется увидеться с родными. Чтобы не бередить душу мужу, Ирина скрывала письма.

— Пусть своего ждёт и радуется, — бормотала себе под нос, открывая печную дверцу. — Нечего душу греть, а то привезёт девок в хату, и тогда что? Столько ртов не прокормить.

Но, как только в феврале родилась родная дочь Мити, Ирина заговорила по-другому.

— Ой, тяжко мне, Митенька, — качая на руках маленькую Валечку, шептала женщина. — На мальчишек положиться нельзя. Надо бы Катюшу забрать.

— Не дело это туда-сюда ребёнка перекидывать, — помешивая чай в кружке, ответил муж. — Она там привыкла, а ты её сюда хочешь притащить. Разве можно так издеваться над ребёнком?

— А надо мной можно? — Ирина задала вопрос жалостливым голосом. — Не было у меня таких беспокойных. Валя днём и ночью покоя не даёт. Всю спину ломит, руки уже не те…

— Я же помогаю, — Митя поднял глаза на жену. — Справляемся.

— Это тебе так только кажется. Не видишь, какие у меня круги под глазами? Я будто с перепою. Наши алкаши и то лучше выглядят.

— Ну, ты скажешь тоже, — усмехнулся муж, поднимаясь на ноги. — Смотри сама. Ты мать, и тебе решать. Но я б не стал дёргать ребёнка.

— Девочек нужно с детства приучать к заботе о детях, — смекнула Ира. — А то вырастет и не будет знать, с какой стороны подойти.

— И то верно, — согласился Митя. — Тут я с тобой солидарен.

В конце февраля Ирина появилась на пороге интерната. Узнав, что мама забирает Катю домой, Маша огорчилась, но ещё больше загрустила Катя.

— А Маша? Ты её тоже заберёшь? — поглядывая на сестру, Катюша собирала вещи. — Я не хочу без неё уезжать.

— Нет. Маша остаётся здесь, — Ирина расстегнула верхние пуговицы старенького пальто. — Ох, и душно у вас тут.

— Так нечестно! — топнула ногой девочка. — Почему она остаётся?

— А ну, цыть! По кочану и по капусте, — бросив короткий взгляд на соседок по комнате, Ира приструнила дочь. — Ты как с матерью разговариваешь? Этому тебя здесь научили? Тогда тем более едешь домой!

Сжав челюсти, Катя продолжила складывать одежду в сумку.

— Мам, — Маша, взяв за руку Иру, спросила негромко. — А вы письма получали? Мы с Катей писали каждый месяц…

— Не знаю, — одёрнула руку женщина. — Ничего не видела. Значит, так писали. Или адрес не тот указывали.

— Тот, — опустив глаза, Маша отошла в сторону.

Наблюдая в приоткрытую дверь за сёстрами и их матерью, Светлана почувствовала ненависть к тёте Ире.

— Ну и мамаша, — бурчала Света, сузив глаза. — Бедная Маша. Не любит она тебя. Совсем не любит.

Собравшись, Катя попрощалась с соседками и сестрой.

— Обидно, — хныкала девочка, обнимая Машу. — Мне здесь очень понравилось.

— Скоро лето. Я приеду, и будем вместе, — у Маши сжималось сердце. — Пиши мне только.