ИнтернатовскаЯ. Повесть

Ольга Брюс

Изгнанная из семьи собственной матерью, она смогла встать на ноги и доказать свою значимость и силу. Правда, ненадолго. Гордыня, зависть и самовлюблённость опустили её даже не на землю, а на дно самой глубокой ямы под названием «самопожертвование ради ребёнка». Бесконечные истязания хрупкой души привели женщину к отчаянному шагу – шанс остаться на улице. Кто поможет беззащитной женщине, и чем сердце успокоится?История основана на реальных событиях. Все имена изменены. Все совпадения случайны. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 12

Маша благополучно добралась до города. Ей крупно повезло. Появилась у дороги в нужный час и поймала счастливый случай. В ту ночь ей удалось остановить попутку, в которой ехала семья: родители и дочь по имени Людмила.

— Куда путь держите? — Нина опустила окно.

— В Брянск, — Маша была взволнована.

— Садитесь, нам по пути, — предложила Нина. Повернув голову, попросила дочь подвинуться. — Люда, уступи девушке место и помоги с чемоданом.

Людмила послушно вышла из автомобиля, уложила вещи в багажник и предложила Маше сесть в машину.

— Спасибо вам большое, — на душе полегчало, и Маша расслабилась.

— Куда же вы в такой поздний час? — задалась вопросом Нина. — Днём автобусы не ходят?

— Сегодня отменили, — соврала Маша. — А мне срочно надо.

— Странно. Неужели в деревне не на чем уехать? О чём думали ваши родители, отпуская одну ночью?

Маша пожала плечами и уставилась в окно. Ей не хотелось говорить о своей деревне, а тем более о семье.

— Мам, не задавай лишних вопросов, — Люда поняла, у девушки что-то случилось, судя по её хмурому лицу. — Это неприлично.

— Всё, не буду, — по голосу Нины стало понятно — она улыбнулась.

Подъезжая к Брянску, водитель уточнил адрес, куда доставить пассажирку. Сквозь сон Маша прошептала: «К интернату». Услышав адрес, Нина ахнула:

— Сирота? Боже, как это печально…

Ничего не говоря, Маша взглянула на Людмилу и приподняла уголки губ. Стало неудобно от самого слова «интернат». Девушка почувствовала себя не в своей тарелке. У Люды полноценная семья, неравнодушная мама и очень воспитанный отец. Все улыбаются, вот и добраться помогли, а у неё всё по-иному.

— Вы остановитесь у автовокзала, а дальше я сама, — еле слышно произнесла Маша. Не хотелось доставлять лишние неудобства.

— Ни в коем случае, — Нина была категорична. — Доставим туда, куда нужно.

Автомобиль притормозил у закрытых ворот интерната, и Нина спросила:

— Закрыто? Как же вы туда попадёте?

— Есть калитка, — выходя наружу, девушка поправила платье. — Огромное спасибо за помощь.

— Не сто́ит, — миловидная белокурая женщина пожала руку Маше. — Удачи вам, Маша.

Людмила отдала чемодан и также попрощалась, пожелав всего хорошего. Девушка проводила взглядом добродушную семью и, тяжело вздохнув, открыла калитку.

— Такая прелестная девочка, — Нине было жаль Машу, — и совсем одна. Ох, как тяжело всё это.

Немного помолчав, добавила:

— Людочка, ты бы взяла над девушкой шефство. Думаю, в интернате бывают выходные. Пригласи её куда-нибудь. Хочется помочь…

— А я уже об этом подумала, — поддержала Люда маму.

Маша подошла к двери. Дёрнув за ручку, не смогла открыть.

— Приехала, называется, — упёрлась спиной в стену. — И что теперь делать?

Неожиданный шум за дверью обнадёжил девушку. Замки застучали, и дверь открылась.

— А я в окно смотрю, ты или не ты! — радостная Света накинулась на подругу. — Почему вернулась?

— Что ты здесь делаешь? — Маша никак не ожидала увидеть в интернате соседку по комнате. — Ты же с воспитателем на даче?!

— В больнице она, — отцепившись от Маши, произнесла Света. — С сердцем плохо стало. Утром увезли на скорой.

— О боже, — Маша приложила руку к груди. — Как она?

— Не знаю. Меня в карету взяли, а в палату не пустили. Не буду же я одна в посёлке куковать. Вот, решила сюда вернуться. А у тебя что стряслось?

— Ничего, — Маша вошла в здание, волоча за собой чемодан. — А где сторож?

— Спит, я у него ключи взяла, надо вернуть, — Света шла позади. — Поехали завтра вместе к Изольде. Только не знаю, что ей привезти.

— Апельсины, — вздохнула Маша и остановилась. Обернувшись, ещё раз вздохнула, но уже более выражено. — Денег нет, на что покупать…

— У меня есть немножко. Изольда на мороженое давала, а я откладывала. А ещё сдачу мне оставляла.

«Везёт», — подумала Маша и продолжила свой путь.

Ложась спать, подруги обсудили завтрашнюю поездку в больницу и помечтали о будущем.

— Я замуж не собираюсь, — в полудрёме шептала Света. — У меня одно желание — стать богатой, накупить кучу платьев и украшений. Поехать за границу, посмотреть мир. А замужем столько хлопот. Дети пойдут… Да ну. Не моё это.

«Как там Гриша? Скучает ли?» — у Маши слипались глаза. — «Плохо я с ним попрощалась…»

Осень.

Григория, как он и говорил, забрали в армию. Стараниями отца парня определили в Брянскую область, чтобы мать не волновалась и не переживала за единственного сына. Всё ж поближе к дому: и ездить недалеко, и навещать можно почаще. Следом за Гришей солдатские сапоги получил и Стёпка — соседский сын. Но ему не так повезло, как Грише. Отправили Стёпу в Оренбургскую глушь, где вокруг леса и ни одной живой души, кроме военных.

— Повезло так повезло, — бормотал Стёпа, заправляя кровать по уставу. — И почему мой батька не в председателях?

— Вот тебе и друзья, — причитала Стёпкина мать, злясь на тяжёлую долю. — А мог бы Гриша помочь другу, поговорить с отцом. Нет же… Сам здесь остался, а сына нашего к чёрту на кулички сослали.

— Не бухти, — отец чинил керосинку, сидя у печи. — Каждому своё. Не война, поди. Отслужит и вернётся. Только вот…

Анатолий закончил с работой. Встал и пересел за стол.

— Слыхал я, Стёпка наш с Катькой связался.

— Это как? — Надя месила тесто.

— Полюбовно, — Толик смотрел на руки жены и потирал подбородок. — Думаю, отслужит и за свадебку.

— Ну уж не-ет, — накрыв тесто полотенцем, Надя начала сгребать остатки муки. — Не нужны нам такие, как Титковы. Больно уж Ирка воспитывать не умеет. Сам знаешь, что посеешь, то и пожнёшь.

— Ты это к чему? — Анатолий поднял брови, не понимая, о чём речь.

— Ирка троих мужиков сменила. Ладно, Васька, а остальные? Митя — и тот удрал, как от огня. Хочешь, чтобы наш сын намаялся? Девки такими же будут, как и мать. А нашему Степану другая нужна. Понял?

— А-а, ты в этом смысле, — улыбнулся муж. — Тут я с тобою согласен. Правда, Митька неплохой мужик был. Довела его Иринка.