Дежавю

Настя Бонс (2024)

Однажды она его нарисовала — того, кого могла бы полюбить. Свой идеал. Он существовал только в ее снах и на портрете. До тех пор, пока она не встретила его наяву. Что это? Случайность? Чья-то шутка? Или они всё же уже встречались раньше?

Глава 30. Утро, магия, вопросы

Ночь полупьяных искренних разговоров медленно рассеивалась, превращаясь в утро, которое изменит все.

Утро, которое щекотало нос настойчивым теплым солнечным зайчиком. Которое пахло росой, травой и полевыми цветами. Которое шуршало камышами, усыпляло шелестящим ветром, намекало на присутствие обыкновенной магии.

Сквозь уходящий сон Тимур почувствовал ее опьяняющий аромат.

Аромат с каплей солнечного мандарина и ненавязчивой пряностью дикой гвоздики. Тот, что с недавних пор стал для него мягким пагубным опиумом и сводил с ума, когда она слишком близко. Тот, что пропитал ее кожу и волосы… тот, что окрасил такой неброский мир тысячей вспышек разноцветных фейерверков.

Тимур открыл глаза, поняв, что уснул, откинувшись на спинку дивана. Тело затекло. Каждая косточка и мышца отзывались электрическими разрядами, пробегающими под кожей, но ему не хотелось шевелиться. Не хотелось заканчивать момент тишины, который Максимилиана наверняка бы нарушила барабанным грохотом и объявлением военных действий на чужой территории.

Такая колючая. Такая… беззащитная. Она неслышно посапывала, устроившись головой на его коленях и укутавшись в мягкий флисовый плед.

«Упрямая. Не оставишь все как есть. Будешь сопротивляться до последнего» — ухмыльнулся он своим мыслям. — «Долго бегать не получится, Максим. Не выйдет. Не надейся» — Тимур коснулся того места, где был заметен шрам за ее ухом.

Касание было невесомым, теплым, но неожиданным. Открыв глаза, Максимилиана резко повернулась к Тимуру, за долю секунды перебрав миллион вариантов, почему она уснула в таком положении. Когда ее не устроило ни одно из предложенных разумом оправданий, Максимилиана спряталась под одеяло, нырнув под него с головой.

— Максим, я видел тебя. Хватит притворяться, что ты спишь, — послышался голос Тимура где-то над ее ухом.

— Кто я? — послышалось из-под покрывала. — Где я? Забудьте обо мне… бросьте меня.

— Максим?! — настаивал Тимур.

— Где мы? Как я отсюда выберусь? — упрямая безумная художница не собиралась выныривать из-под своего укрытия.

— И почему я раньше об этом не подумал? — в голосе Тимура слышались нотки нескрываемой радости от его маленькой победы.

— О чем подумал? — поинтересовалась Максимилиана, пытаясь припомнить подробности вчерашнего вечера, но, не покидая своего укрытия.

Укрытия, что не совсем уверенно спасало ее от бездонно-синих глаз, перед волшебством которых Максимилиана уже чувствовала свое бессилие.

— Надо было раньше тебя украсть… — заговорщицки прошептал Вермут, потянув за край мягкой преграды, прячущей от него ее серые глаза.

— Тимур! — Максимилиана свернулась калачиком, закутавшись в покрывало, словно она не человек, а египетская мумия времен древних фараонов.

— Мне по душе завтрак вдвоем. На кухне… Это куда интимнее и романтичнее, чем те прятки, в которые мы с тобой играем последние минут десять, — Вермута веселила текущая обстановка этого легко удавшегося плена, в котором оказалось его «упрямое безумие». — Так что придумай, что хочешь на завтрак, а пока я схожу в магазин, приведешь себя в порядок, если хочется, и, возможно, успеешь проголодаться.

— Таблетку аспирина и спрятаться… от стыда… подальше… поглубже… и навсегда, — проворчала Максимилиана.

— Аспирин оставлю на столе. А спрятаться после сегодняшней ночи я тебе не позволю, — Тимур не предполагал, он ставил ее перед фактом.

— А что произошло ночью? — Максимилиана выставила кончик носа из-под покрывала.

— Случилось… то… — он склонился к ее макушке, выступающей из-под импровизированного укрытия. — То, что я заснул и проснулся вместе с тобой, Ласточка.

— В каком смысле?

— Я говорил тебе, что я не некрофил? Если нет, то как раз пора…

— Почему? — не унималась та, что играла в прятки с ласковым огнем.

— У нас сегодня четвертое НЕДОсвидание, — напомнил Тимур. — То есть, правильнее сказать — испытание, которое обязывает меня быть серьезным и честным…

— Тимур! — в голосе Максимилианы послышалась мольба.

— Устроим день честных ответов? Только «да» или «нет». Как думаешь, справишься, Максим? — предложил Вермут.

— М-м-м.

— Хочешь послать меня?

— М-м-м.

— Хочешь меня поцеловать?

— М-м-м-м-м, — послышалось более настойчивое НЕДОвозвражение.

— Хочешь побыть наедине?

Из-под одеяла вынырнул кулак, который медленно превратился в симпатичную «дулю с хвостиком».

— Я пытаюсь выяснить, какого цвета у тебя сегодня настроение, а одеяло, я тебе скажу, мне в этом не очень-то и помогает…

— Иди в магазин, Тимур.

— В душ пойдешь?

— Издеваешься?

— Нисколько, — возразил Тимур. — Шампунь, гель купить?

— Это не закончится?

— Что именно?

— То, как ты издеваешься надо мной?

— Максим… — Тимур на мгновение стал абсолютно серьезен. — Хочу сказать тебе одну вещь. Хочешь ты того или нет, но я теперь не горю желанием засыпать без тебя, так что настраивайся на серьезный разговор, сегодня ты от меня не сбежишь.

— Это угроза? — послышался неуверенный вопрос из-под одеяла.

— Это факт, Ласточка, — констатировал Тимур. — Не желаю и секунды скучать по этому чувству…

— Какому?

— А ты уверена, что хочешь знать, Максим?

— Не хочу.

— Готовься к сытному завтраку, — сказал Тимур, встав с дивана. — Возможно, нам будет не до ужина…