Ты Меня Найдёшь

Мон Амур, 2023

Испытывать муки страсти от одного взгляда на портрет. Сгорать от желания, представляя, как касаешься губ незнакомца. Видеть близость в снах так ярко, будто проживаешь явь. Всё это обрушилось на простую «ботанку», даже не целовавшуюся ни разу в жизни. А когда вдруг видит оживший портрет этого незнакомца, как ей сдержаться, чтобы не броситься в его объятия? Что это: счастье или проклятье, нашедшее её через столетия? Сколько встреч ещё их ждёт и сколько жизней разделяет их воссоединение? Кто подскажет, как изменить пророчество?

Дисклеймер:

Эта книга полностью является плодом воображения автора. Все встречающиеся в ней имена, персонажи, места и происшествия вымышлены. Любое сходство с реальными событиями, местностями, организациями либо личностями, как живыми, так и умершими, является абсолютно случайным. Автор не имеет цели кого-либо оскорбить и с уважением относится ко всем людям, независимо от расы, цвета кожи, пола или вероисповедания

1

Глава 1. В глушь, в деревню.

Сладкая дрёма приятной тяжестью ложится на веки, не давая открыть глаза. Истома ползёт по телу, успокаивая и будоража одновременно. Чья-то знакомая рука легла на плечо, поползла вниз и нырнула декольте, нежно прошлась по груди и, добравшись до соска, сжала его. Она улыбается сквозь сон.

— Андре, шалун, а вдруг войдёт муж? — по привычке она говорит еле слышным шёпотом.

— Не войдёт, — он отвечает ей также тихо, наклонившись почти к самому ушку, — Во-первых, я запер дверь на ключ, во-вторых, он сейчас пытается отыграться. А всех дам собрал вокруг себя мой кузен. Он решил прослыть магом и показывает им что-то необыкновенное. Дамы в нетерпеливом восторге. Так что мы одни. Натали, давай условимся, когда ты сможешь прийти? А то я за себя не ручаюсь.

Рука его не останавливалась и женщина чувствовала, что ещё немного, и она сама на него набросится, но из-за двери вдруг раздался робкий голос горничной.

— Барыня, может доктора позвать?

— Вон отсюда! Только задремала!

Горничная быстро ретировалась. Хозяйке под горячую руку лучше не попадаться. Парочка взглянула друг на друга, и женщина покачала головой.

— Не будем сейчас рисковать. Завтра, в обычное время.

Андре кивнул и, сорвав поцелуй на прощанье, от которого у неё всё внутри сжалось и немедленно захотелось продолжения, скользнул к двери. Умело повернул ключ в двери так, что его практически не было слышно, осторожно выглянул и, увидев, что путь свободен, быстро вышел, бесшумно притворив дверь.

***

Наташа открыла глаза и огляделась. Опять это видение. Не сон, а довольно отчётливое видение, в котором она была Натали, наставлявшая рога своему мужу. Именно её ласкал этот самый Андре. Мужчина неимоверно притягателен. Когда он склоняется к ней, нежно проводя по ключице, то она каждый раз готова выпрыгнуть из платья. Боже, о чём она думает. Знал бы кто-нибудь, что она, такая сдержанная, превращается в нимфоманку, как только на неё находит это безобразие. Безобразие, которого она ждёт.

Всё началось после того, как она купила веер. Гуляла себе спокойно в выходной, радуясь хорошей погоде, и увидела лавку антиквара, в которой уже бывала. Она заглядывала иногда в такие лавки, будто в музей. На покупки особо денег не было. Лишь пару раз до этого купила маленькую пудреницу и театральный бинокль. В этот раз на витрине красовался веер. Удивительный, слоновая кость и шёлк с росписью. А какие милые сценки были на нём изображены. Ну просто пастораль пасторалью.

Стоил он наверняка столько… При всём желании она не смогла бы себе позволить такую вещь. Однако так хотелось зайти и посмотреть поближе. Можно же просто полюбоваться и уйти. Веера её привлекали всегда. Так хотелось раскрыть это чудо лёгким, небрежным взмахом и, прикрыв им улыбку, бросить лукавый взгляд на… Кого? Кого ей так хотелось сразить? Да никого. Во всяком случае, в её окружении не было того, кому она могла бы послать такой взгляд.

Рука сама толкнула дверь. Раздался знакомый звук колокольчика, и она окунулась в манящий сумрак лавки. Витрина с веерами стояла в глубине, и Наташа уже направилась к ней, но тут её остановил голос владельца лавки. Мужчина средних лет, интеллигентного вида, запомнился ей с прошлого раза. Он прекрасно видел, что бюджет не позволяет посетительнице потратиться даже на средний чек, не говоря уже о дорогих покупках, но всё равно был любезен, охотно отвечал на вопросы и даже полез в закрома, чтобы выудить тот самый театральный бинокль, который она в итоге и купила. Он был значительно дешевле того, что стоял на витрине, потому что в одном месте, перламутр был слегка отколот. Это было практически незаметно, но ей скинули больше чем полцены, и она ушла воодушевлённая с покупкой.

— Ну вот и наша счастливица!

Наташа в удивлении оглянулась. Она была одна в магазинчике. Вместо ответа девушка просто указала пальцем себе на грудь и вопросительно подняла брови.

— Да, да. Именно вы! Сегодня мы дарим веер, тот самый, что лежит на витрине. Вернее, продаём за символическую цену. У вас же найдётся двадцать рублей?

— В смысле двадцать тысяч?

— Нет, нет. Именно двадцать рублей. Но покупка с условием. Мы сделаем ваше фото с этим веером. Реклама, сами понимаете. Мы поставим щит около магазина с вашим изображением. Вы же первая, кто получила такой шанс. Такие розыгрыши будут происходить случайным образом, и мы надеемся, что это привлечёт к нам больше посетителей.

Конечно, она согласилась. Тем более что сфотографировали её именно так, как хотелось. Лукавый взгляд поверх веера. Через несколько дней реклама уже красовалась на щите около магазинчика. Озорная красавица в бальном платье и локонами, спадающими на декольте. Наташа даже замерла. Вот это да! Сразу захотелось стать именно такой. Это, наверное, дизайнер из агентства, где заказывали плакат, постарался.

Вот после этого и начались видения.

***

— Наталья Викторовна, ну почему-у-у-у? Зачем вам ехать в эту глушь?

— Бабушка сильно болеет. Как я её брошу? Да и не глушь это. Кто вам сказал? Это маленький, но городок.

— А нельзя, чтобы вы лето там пожили, а потом снова к нам вернулись?

— И как это будет, Маришка? Скажу бабушке, что дальше пусть сама как может, так и перебивается, оставлю её и уеду?

— А как же мы?

— А с вами мы будем в соцсетях общаться. Группа наша никуда не денется. Правда ведь?

Наташе самой было непередаваемо грустно расставаться со своими детьми. Она помнит, с каким страхом в первый раз входила в класс. Выпускница исторического факультета, она всегда хотела работать археологом, но не судьба. У неё обнаружилась аллергия на первых же раскопках. И это была не просто аллергия на пыль. Она появлялась только во время каждой следующей экспедиции. Походы по врачам ничего не дали, сколько ни делали проб, а выяснить на что именно аллергия, так и не удалось. Девушка в итоге махнула рукой на свою мечту.

В школу идти было страшно. Девушка она была очень даже симпатичная, но, как однажды услышала за спиной, «чистая ботанка». Как её примут, и как она справится? Первый урок был в шестом классе. Программа ей была знакома и темы любимые. Завуч, которая всегда опекала молодых специалистов, представила её классу и прошла на заднюю парту. У неё была привычка присутствовать на первом уроке нового учителя. Как она объясняла: «Как начнётся, так и поведётся. Поэтому не будем давать шансов плохому началу». Надо отдать должное, методика работала.

Наташа, вернее, Наталья Викторовна сделала перекличку и сказала, что сегодня будет сначала новая тема, а по домашнему заданию она проведёт письменный тест в другой день. Написала на доске «Возникновение рыцарства» и начала рассказ. Класс сидел тихо, попробуй пошуми с завучем за спиной, и Наталья незаметно для себя погрузилась в любимую историю. Звонок вернул её в реальность, и она поняла, что сорок минут говорила не останавливаясь, а класс, включая завуча, тихо сидел, не спуская с неё глаз. Отпустив школьников, она села за стол, но те не спешили уходить. Мальчишки толпились вокруг стола, оттискивая девочек.

— Наталья Викторовна, а правда, что доспехи у рыцарей были такие тяжёлые, что он сам не мог двигаться?

— Неправда, иначе как бы он сражался. Доспехи весили до 25 килограмм, а шлем до четырёх килограмм. Но современная амуниция солдата весит даже побольше. К тому же вес доспехов распределён по телу.

— Наталья Викторовна, Наталья Викторовна…

Завуч, которая хотела что-то сказать новой учительнице. Только рукой махнула. Потом.

Слух об уроке разлетелся быстро, и Наташе было уже намного легче познакомиться с остальными классами. Классное руководство ей не досталось. Но она организовала исторический кружок, создала чат, где они постоянно обсуждали что-то интересное. И вот приходится уезжать. После летнего отпуска она уже не увидит ставшие такими родными лица.

Заболела бабушка. Бабушка, которая её вырастила, отдала все силы на её обучение в столице, была её мамой, папой, другом, носовым платком, а порой и волшебным пенделем. Рассказала ей об этом её подруга. Сама бы бабуля не стала её беспокоить. Городок, где она жила, был маленьким, непримечательным районным центром. Но там было красивейшее старинное поместье, превращённое в музей. Бабушка долгое время там работала, до тех самых пор, пока не поняла, что нет уже сил, ходить каждый день на работу.

Городок совсем не изменился за последний год. Прошлым летом Наташа гостила у бабушки почти два месяца, поэтому исходила его вдоль и поперёк. Бабушка встретила её радостно, стараясь не показывать свои болячки, чтобы не беспокоить свою любимицу. Да ведь как не заметить, что ей трудно вставать по утрам, а днём она быстро устаёт и всё старается сесть посидеть, чтобы дать ногам передышку.

На заявление внучки, что теперь она останется тут жить, Лидия Егоровна заохала, мол, куда же молодой девушке жить в такой глухомани. Замуж-то надо, а здесь кого она найдёт? Но Наташа держалась, как стойкий оловянный солдатик. Всегда мол, мечтала пожить тут. В тишине и покое. Год точно хочет отдохнуть от городской суеты. Кстати, в школу можно заглянуть, нет ли места историка.

Свободных вакансий в школе не оказалось, зато в музее-усадьбе нашлось. Как раз два дня назад освободилось место. Девушку с радостью взяли, потому что молодые не сильно-то стремились работать в музее. В первый день её познакомили с действующей выставкой. Дали всю литературу, чтобы она могла отвечать на вопросы посетителей, а на второй день отвели в запасники. Там хранилось довольно большая часть картин и мебели, которыми потом частично заменяли экспонаты, обновляя залы. Отдельно была комната для тех предметов, о которых практически ничего не знали или знали очень мало. Была и комната для сотрудников, даже две. В ещё одном, отдельном кабинетике стоял компьютер с электронным каталогом музея, и хранилась вся переписка с разными специалистами и коллекционерами, к которым обращались за помощью в розыске информации. Кабинетик отдали ей в безраздельное пользование, как и компьютер.

Усадьба очень понравилась Наташе. Мечта, а не работа. Можно заниматься исследованиями, что ей всегда нравилось. Коллектив во главе с директором был в основном женским. Мужская половина состояла из садовника, электрика и сантехника в одном лице. Откликался мастер золотые руки на свойское «Михалыч» и был всегда готов помочь в меру своих умений. Каковых, кстати, было немало. Руки у него были и впрямь золотые. Как потом оказалось, в штате было ещё двое мужчин. Оба в возрасте и работали посменно сторожами.

2

Глава 2. Портрет

Будни усадьбы могли бы кому-то показаться однообразными, но только не Наташе. Она с радостью ходила по залам, сверяя экспонаты с каталогом. С удовольствием читала всё, что только могла раскопать о самой усадьбе и о выставленных предметах. Просмотрела всю переписку и отправила несколько писем-знакомств антикварам и специалистам. Через пару недель она полезла в запасники. Надо отдать должное, хранили всё на достойном уровне.

Тут было ещё интереснее, чем в выставочных залах. Особенно ей понравилась серия портретов. Неизвестный, но явно талантливый художник, создал такие живые картины, что казалось, вот отвернёшься, а за спиной раздастся шелест платья. После запасников она перешла уже к последней комнатке. Записей по ней было совсем мало. Инвентарный номер, краткое описание да история переписки, если таковая была.

Стояли все предметы аккуратно накрытые. Температура в комнатке, как и в запасниках, поддерживалась на уровне восемнадцати градусов, поэтому теплолюбивая Наташа проводила там примерно час, наслаждаясь изысканной работой старых мастеров, а потом шла или в свой кабинет, или в залы с экспозицией.

С последней комнаткой она не спешила, там предстояло много работы. Ей хотелось узнать о вещах как можно больше, чтобы в дальнейшем можно было их выставлять с более полным описанием. Картины она оставила напоследок. Девушка уже закончила с вазами, посудой, комодом с инкрустацией и ломберным столиком. Сегодня пришёл черёд полотен. Она в предвкушении сняла ткань с первой картины, и руки её невольно прижали к груди только что снятое покрывало. На неё смотрел… Андре. Тот самый Андре, прикосновения которого вызывали в ней недвусмысленный трепет. Вот и сейчас у неё сладко заныл низ живота, а в ногах появилась такая слабость, что ей пришлось присесть в кресло.

Девушка смотрела на разлёт тёмных бровей, нос с лёгкой горбинкой, глаза орехового цвета, гладкую, смугловатую кожу, гордую посадку головы и руки с длинными нервными пальцами. Взгляд мужчины был направлен прямо на неё, и перед ней вставало их свидание буквально вживую.

Она вбегает в дом и открывает дверь квартиры своим ключом. Скидывает шляпку с густой вуалью и широкий плащ с капюшоном, который обычно накидывает поверх. Он уже ждёт её. Он всегда её ждёт. На лице явное нетерпение, которое сменяется жаждой обладания, как только они видят друг друга. Руки, сплетаясь, тут же разъединяются, чтобы помочь друг другу избавиться от одежды. Крючки, ну как же они надоедают. Какое счастье, у неё от природы такая тонкая талия, что утягиваться нет нужды, и корсет — просто надоедливая деталь гардероба.

А как она любит, когда его ладони ложатся на эту талию, уверенно оглаживая её, поднимаясь вверх, к груди, или опускаясь ниже медленным, скользяще — ласкающим движением. Сердце в такие минуты колотится так, что, кажется, выпрыгнет из груди, а её руки двигаются сами по себе, наслаждаясь рельефностью мышц любовника и гладкостью его кожи. Как только рука касается его живота, Андре, глубоко вздохнув, обхватывает её бёдра и прижимает к себе. Она чувствует его нетерпение, но знает, что он сначала доведёт её буквально до неистовства и заставит умолять о близости. Это доставляет ему настоящее наслаждение. Она тоже ждёт этого, ждёт каждый раз, с трепетом и предвкушением. Ему придётся постараться, чтобы услышать от неё заветные слова.

Его руки подхватили её под попку, и он уже несёт её к их креслу. Вернее, к их трону. Она сразу закидывает ноги на мягкие подлокотники, позволяя ему устроиться как можно плотнее к ней, с удовольствием ощущая бархатистость и твёрдость его плоти. Андре начинает с поцелуев. Целуется он как бог. Бог любви и страсти. Губы его касаются нежно и трепетно, постепенно усиливая натиск и заставляя жаркие волны подниматься снизу, ударяя в голову как хорошее вино. Пристроив свой член так, чтобы при каждом движении он скользил по её клитору, Андре начинает потирать её соски, зажав их легонько между пальцами, продолжая со вкусом целовать её, то отрываясь, то снова припадая к губам.

Затем он слегка отстраняется и одна рука, оставив её грудь, опускается на её живот, слегка надавливая и поглаживая чуть ниже пупка. Эта ласка… У неё буквально темнеет в глазах от желания почувствовать его в себе. Но она сдерживается, и тогда он начинает лёгкими, медленными поцелуями касаться её шеи, постепенно опускаясь ниже. Он целует ложбинку между её упругими грудками, с торчащими острыми розовыми сосками, доходит до живота с шёлковой белоснежно-перламутровой кожей. Его горячий язык порой слегка касается этой самой кожи, заставляя Наташу вздрагивать и подаваться ему навстречу.

Рука его, как бы невзначай, ложится на тёмный треугольничек внизу живота, но тут же убегает, заставляя её буквально гореть. Дойдя поцелуями до этого треугольничка, Андре замирает, делая паузу, а она выгибается ему навстречу. Он также легко касается языком её клитора, затем повторяет и это заставляет её сдаться, потому что сладкая, тянущая боль буквально пронзает её снизу доверху. Сердце её колотится так, что, кажется будто эти удары слышны даже за дверью, в глазах мутится, а губы сами шепчут, то, что он так жаждет услышать.

— Андре, умоляю, я хочу тебя.

Однако мужчина выжидает, снова припав к её губам и лаская грудь. Тогда её рука находит член и скользит по его бархатистой коже, отчего стон врывается уже у него. Но Наташа не останавливается. Нежно проводит вокруг головки, опускаясь к основанию, поднимается обратно и затем плотно обхватывает рукой готовое к бою орудие. Сделав пару движений и почувствовав на своей ладони капельку, она ловко направляет член туда, где ей так хочется его ощутить.

Головка легко скользит внутрь, вызывая трепет. Женщина закидывает ноги на плечи любовника, давая ему возможность проникнуть как можно дальше. Темп его движений быстр и ритмичен, но как только Андре чувствует приближение пика, он замедляет скорость, стараясь растянуть наслаждение, затем снова усиливает ритм. Однако оба так возбуждены, что надолго их уже не хватает. Сначала вскрикивает Наташа, а через пару секунд к ней присоединяется Андре. Какое-то время после разрядки они не двигаются, а затем он переносит её на кровать, где они лежат, просто прижавшись друг другу в лёгкой дрёме.

Первой встряхивается Наташа. Легонько проведя пальчиком по горбинке носа, она целует его в шею и пытается встать, но мужчина вновь притягивает её к себе.

— Пытаешься сбежать?

— Время, милый, время. Нельзя, чтобы у мужа мелькнула даже тень подозрения. Он хоть и заядлый игрок, но в остальном умён и очень догадлив. Ты же знаешь.

— Знаю. Знаю. Из головы не выходит. Всё время перебираю способы, как нам избавиться от него.

— Андре, родной мой, любимый, ты же знаешь, я против убийства.

— Это не убийство, а дуэль.

— С тобой у него нет шансов. Это убийство.

— А мучить тебя — это не убийство? Он ведь практически купил тебя у твоей мамаши. Ты ещё ребёнком была. Хорошо, что сломать тебя не смог. Я вообще удивляюсь, как ты умудрилась выдержать, закалиться, да ещё весь дом, включая мужа, в кулачок свой забрать. Ты ведь совершенно не стерва.

— Зато хорошая актриса. Поэтому могу так сыграть стерву, что даже ты поверишь. Ну а когда подставила на воровстве и послала на порку первую наушницу своего муженька, так знаешь, как про меня в людской говорить стали…

— Ах ты, маленькая интриганка. Ну, согласись на дуэль. Прошу тебя.

— Нет. Грех это. Вечно не отмолим. Как жить после будем?

— Ты же знаешь, что развод невозможен.

— Мы что-нибудь придумаем. Я уверена.

Андре, такой властный, несгибаемый, смело смотрящий в лицо любой опасности, молча взял маленькую ручку Наташи и поцеловал ладонь.

— Скорее, мой свет. Придумай скорее. У меня на душе кошки скребут, когда я представляю, что он тобой владеет.

— Не переживай. Я же такая болезненная. То мигрень, то слабость, то женское недомогание. А тут, к счастью, новая горничная так перед ним хвостом крутила, что мраморная статуя и то бы соблазнилась. Так что сейчас, она у него в кабинете частенько пропадает. Потом бедолага, только дремать и может. Бойкая и неугомонная девица оказалась, на наше счастье.

— А ты что?

— Делаю вид, что злюсь и одно на неё ору по каждому подходящему поводу. Да и без повода тоже.

Андре закатывается смехом и, напоследок легонько сжав попку подруги, отпускает её.

На улице Наташу уже поджидает извозчик, которому было приказано подъехать к назначенному часу. Он довозит её до Пассажа с задней стороны и женщина, накинув капюшон, выскальзывает и тут же заходит в небольшую кофейню, где её поджидает кузина, приехавшая минут пять назад. Они заказывают пирожные и по чашке чая, но долго не сидят. Дамам ещё надо хоть что-нибудь купить, чтобы прийти домой не с пустыми руками.

Кузина так же, как и Наташа, использовала покупки как повод для свиданий. Лизу тоже рано выдали замуж. Муж, на тридцать лет старше, женой не интересовался совершенно. Приданое, вот была его настоящая любовь. А в постели и девки дворовые хороши. Ни мигреней тебе, ни болезней. Но как антураж, брал её везде. Эдакая воздушная фея. Изящная и красивая. Все завидовали. А ему на самом деле нравились погрудастее да поядрёней.

***

Наташа тряхнула головой, отгоняя живые картины. Такие детали не нафантазируешь. Как историк, она любила читать про быт, много ходила по музеям и сначала думала, что всё навеяно тем, что она когда-то видела. Но сегодняшнее видение было слишком детальным. И слишком эротичным. Её пальцы помнят, как она касалась любовника, её губы снова готовы припасть к его. Она никогда не забудет и не спутает этот поцелуй. Не было у неё такого опыта в жизни. А уж мужской член она вживую и не видела никогда. Ботанка же. К ней, даже если парни и клеились, то бежала она от них, как чёрт от ладана. Даже порно никогда в глаза не видела. А тут, так смело себя вести. Девушка посмотрела на свою ладонь и покраснела.

Потом, встряхнувшись, глянула за окно. Ого, как время летит. Надо выходить из этого наваждения. Хорошо бы узнать что-нибудь о портрете. Наташа достала телефон и сфотографировала портрет. Пусть пока хоть так будет. Затем накинула покрывало, стараясь не фиксировать взгляд, на таких манящих губах, и выбежала в коридор.

До конца дня старалась больше о портрете не думать, погрузившись в другие хлопоты. Но дома… Приняв душ и поужинав с бабулей, ушла к себе в комнату и тут, рука сама потянулась к телефону. Она легла на кровать и стала рассматривать портрет снова. Ну точно помнит это лицо вживую. Помнит, как проводит пальцем по его бровям. Помнит, как на солнце его глаза становятся глубоко искристыми. Помнит его ладони, уверенно ложащиеся на её талию. Ну откуда ей знать, как приятно прижаться к его груди? А она знает! Бред какой-то. Нет логики вообще. Может, так и начинается психическое расстройство?

Девушка прикрыла глаза. Ну вот. Снова. Она видит, как подъезжает в собственном экипаже к дому. Опять эта наглая Дашка. Какое счастье, что она выбрала себе роль стервозной хозяйки. Можно орать сколько хочешь, а то и затрещиной наградить. Муж только руками разведёт. Но отчего у неё такая наглость, даже не наглость, а торжество сквозит во взгляде? Кланяется вроде покорно, но как смотрит… Ох, не нравится это, не нравится. Надо быть ещё осторожней. Из Пассажа теперь будет заезжать ещё и к модистке. У той большая мастерская с магазином и два выхода на разные улицы. Там можно брать другого извозчика, а этот пусть дожидается.

Муж ведёт себя как обычно. Может, показалось? Нет. Осторожность всё равно не помешает. Обычно она после покупок разыгрывает хорошее настроение и хвастает обновами. Вот и сейчас муж в покорном восхищении целует ей кончики пальчиков и она говорит, что уходит к себе. Ишь, как у Дашки-то рожу перекосило. Ничего, переживёшь. Закрывая за собой двери, видит в щёлку, как горничная присела перед мужем в низком поклоне, стараясь продемонстрировать своё декольте повыгоднее, а тот запускает свою руку в это самое декольте. Реванш берёт с*ка.

Знает она, что дальше будет. Как-то случайно застала их в библиотеке. Вернее, они её. Натали стояла среди полок, и муж с Дашкой, буквально ввалившиеся туда, её не заметили. Муж стал хватать Дашку то за задницу, то за сиськи. Мял их как тесто, тяжело дыша. А потом развернул горничную к себе задом и, задрав ей юбку, отымел своим коротким, толстым членом. Девка стонала да охала, как де ей хорошо с барином. Слава богу, долго не валандались. Трахнулись и сразу ушли. А чего там. Ей только юбки опустить да поблагодарить за милость.

Дура дурой. Стоит оно того? Даже если случится что с ней, так муж быстро невесту с приданым найдёт. Кто ж на прислуге женится? Она своей задницей толстой совсем опасности не чует? Сейчас пока живётся ей припеваючи. Только чуток и достаётся для видимости, но можно ведь и усугубить. Что-то тревожно. Ой, как тревожно. Не к добру.

У себя в спальне Натали ещё раз прокрутила перед мысленным взором сегодняшний день. Не помнит ничего такого, чтобы взволновало или насторожило. Странно. Что же так сердце ноет? Надо будет сообщить Андре, что пока свидания придётся отложить. Даже он, с его скепсисом, доверял её интуиции.

3

Глава 3. Дашка

На следующее утро Наташа проснулась с головной болью. Всю ночь носилась перед глазами Дашкина ухмылка, её вихляющаяся походка и сиськи, которые она ухитрялась выставить так, что взгляд невольно на них натыкался. Сердце ныло, как в последнем видении. Может к врачу сходить? И что она расскажет? Про любовника, постылого мужа и Дашкину задницу? Да ей точно скажут, что надо завести себе мужика и воплощать эротические фантазии с ним. И будут правы.

Лидия Егоровна с беспокойством поглядывала на бледное личико внучки и суетилась вокруг.

— Натуля, кофеёчку? Смотри, я пончики сделала. Ты же всегда любила.

Бабушкины пончики она и впрямь обожала. Бабушка делала их по семейному рецепту. Внутри была нежнейшая творожная начинка, а хрустящая корочка припылена сахарной пудрой. Несколько штук бабушка уже положила в контейнер.

— На работе после обеда может чайку попьёшь, — похлопала бережно по руке девушку, — а то вон, исхудала что-то.

— Спасибо, бабулечка. С радостью попью.

Наташа обняла её, чмокнула в щёку и, откинув все беспокойные мысли, помчалась на любимую работу. Там сразу её позвали к директору. У неё в кабинете сидели два молодых человека, как оказалось, студенты с исторического факультета, которых направили к ним на практику. Аполлинария Альбертовна (имечко у директрисы, конечно, то ещё), спихнув студентов, облегчённо вздохнула. А Наташа, ой, простите, теперь Наталья Викторовна, повела студентов по музею. В запасники водить не стала. Потом как-нибудь покажет. Всё равно без неё туда они не могут пойти. Вот если понадобится ей там что, тогда и поведёт. Выставку же показала с подробнейшими разъяснениями. Не зря штудировал методички, да и сама часами копалась, разыскивая интересные факты.

Студенты в её кабинетике, конечно, не поместились, чему она была рада, поэтому их разместили в общей комнате, притащив туда ещё пару столов. Благо места было довольно. Вся эта суета заняла почти весь день, поэтому о своих страхах и видениях она подзабыла. В первый день студентов она отпустила пораньше. Оставшись одна, вдруг вспомнила про пончики. Сделала себе чай и непонятно как, оказалась с этим чаем и пончиками в заветной комнате. Покачав головой от удивления, когда сообразила, куда она пришла, села в кресло, придвинула маленькую табуреточку, пристроив на неё чай и пончики, и стянула покрывало с портрета. Практически сразу погрузилась в очередное видение.

***

Андре смотрел, как она наслаждается петишу, которые он захватил в её любимой кондитерской. Мужчина обожал баловать её. Поэтому частенько они после бурного секса пили чай, если же не оставалось времени, то пирожные она забирала с собой. Они не виделись целый месяц, поэтому набросились друг на друга, как жаждущие на воду. Сегодня у них было больше времени, потому что муж уехал на карточную игру. С подачи Андре, его пригласили в довольно узкий кружок. Играли там честно, поэтому особо Натали не волновалась. Да и какая разница? Он в любом случае находил где поиграть.

Натали сидела в лёгком полупрозрачном пеньюаре, а на Андре был лишь шёлковый халат. Они любили вот такие «домашние» застолья, когда можно было хоть на короткое время представить, что они действительно вместе. Тонкие пальчики взялись за следующее пирожное, а острые зубки вонзились в него, выдавив бешамель. Женщина облизнулась, и Андре, изменившись в лице и, выхватив пирожное из её рук, впился ей в губы. Натали стала сдирать с любовника халат и, не отрываясь друг от друга, они снова оказались в постели. В этот раз всё было так бурно, что уже минут через пятнадцать они снова сидели за столом и продолжали пить чай с довольными лицами.

— Радость моя, ты что-нибудь придумала? — снова начал Андре свою больную тему, — А то я не выдержу ещё месяц.

— Придумала, придумала. Детали только осталось подогнать. На следующем свидании уже и расскажу, наверное, — и, увидев нетерпение на лице любовника, остановила его, — Не допрашивай. Погоди. Мне, правда, надо ещё немного времени.

— Ладно, ладно, — миролюбиво улыбнулся тот, — Ещё недолго я, пожалуй, выдержу. Тем более что через неделю ещё раз игра и мне обещал Анатоль, что снова пригласит твоего мужа.

— О, чудесно! Но сейчас нам, пожалуй, пора, мой свет.

— Да, как ни жаль. Только мысль, что это всё может скоро закончиться, и даёт мне сил. Пойдём, я помогу тебе одеться.

— Э-э-э-э, нет мой милый. Знаю я твою помощь.

— Честно только помогу, — выражение его лица стало таким умилительно жалобным, — Ну, доставь мне эту радость.

— Хорошо, хорошо. Будем считать, что я тебе поверила.

Домой она приехала как раз вовремя. Мужа ещё нет. Видно, игра затянулась. Дашки тоже нет. Ей доложили, что она отпросилась со двора. Дескать тётка заболела. Ну и славно. Видеть её совсем не было желания, хотя если честно она была ей благодарна за то, что она так рьяно вцепилась в её мужа. У того даже поползновений теперь на жену не было. Не будь девка такая наглая, она бы ещё и подарками её задаривала. Но эта дурында своей наглостью всё испортила. Реноме хозяйки нельзя портить. Так что прости, Дашка, но приходится разыгрывать стерву.

Пройдя в спальню, Наташа приказала горничной раздеть себя, а покупки отнести в гостиную, чтобы похвастаться перед мужем, когда он вернётся. Переодевшись в домашнее платье, приказала подать чаю. Не успела пригубить чашку, как вернулся муж. Оживлённый, радостный. Видно, выиграл. Приказал подать и себе чаю и, подойдя к жене, поцеловал её в плечико.

— Как ты, милая? Что купила?

— Чай допью и похвастаюсь. Такую прелесть сегодня раздобыла. Любо-дорого!

— Чудно, я рад, что ты не скучала.

Всё вроде бы хорошо. И хотя тонкая иголочка тревоги не растворилась окончательно, Натали старалась забыть о ней. План её и впрямь был хорош. Главное, всё сделать правильно. Завтра ещё съездит в монастырь, поговорит с сестрой Анной, да и можно приступать. Через неделю очередное свидание с Андре, там он всё и узнает.

***

Наташа вынырнула из видения. Ну что ты скажешь. Чай остыл. Однако она не пошла кипятить новый, а съела пончики, запивая их чуть тёплой жидкостью. Хорошо, что крепкий. Как бы там ни было, а вкус чая есть. А уж бабушкины пончики — это всегда праздник.

Что же ей делать? Жить вот так в двух мирах, конечно интересно, однако страшновато. Вдруг это всё-таки что-то не так с психикой. Но и записываться к врачу нет желания. Ладно, решила же, что пусть всё идёт как идёт. Может, Дюма своих мушкетёров вот также видел, а потом просто записывал. Кстати! Это идея! Надо будет попробовать записать все её видения. Вот только сцен эротических там будет столько… Но это ведь может быть отличным решением. Возможно, в ней просто проснулась писательская жилка? Ну или хотя бы талант сценариста.

Воодушевившись этой идеей, она решила относиться к своим видениям, как к дару и сразу успокоилась. Вспомнила фотографию портрета, которую сделала на телефон и пошла к своему компьютеру. Надо списаться со специалистами. Может, кто-нибудь узнает художника или ещё лучше самого героя портрета.

Домой вернулась весёлая, обняла бабулю, помогла ей навести порядок на кухне после ужина и пошла к себе в комнату. Открыла свой ноутбук, создала файл и назвала его «Мистический Портрет». Написала план на основе тех видений, которые у неё уже были, а затем открыла на телефоне фотографию, которую сделала с того самого портрета и улетела в очередное путешествие во времени.

***

Неделя пролетела на удивление быстро, и вот Натали снова едет в Пассаж. В этот раз она всё проверяет особенно тщательно. Выйдя из собственного экипажа, сначала ходит по Пассажу, рассматривая то одно, то другое, что-то покупает, часто останавливается перед зеркалами, пытаясь понять, не следит ли кто за ней. Затем спускается в кофейню. Оставляет там покупки. Просит приготовить ей с собой пирожные, а она якобы ещё походит по Пассажу. Сама же проходит через другой выход и там берёт извозчика. Едет до модистки, там оставив извозчика и наказав ему ждать, через её магазинчик снова выходит на параллельную улицу, берёт ещё одного извозчика и отправляется на свидание.

Так хочется скорее увидеть Андре и обсудить с ним план. Ему точно понравится. Всё будет как в весёлом водевиле. Вот и знакомая улица. Привратник спешит открыть перед ней кованую калитку, и она проскальзывает внутрь. В доме всего несколько дорогих квартир и все сдаются для таких же влюблённых парочек. Здесь не пялятся на посетителей, а наоборот стараются прошмыгнуть друг мимо друга как можно незаметнее. Привратник тоже выполняет свою работу тихо, но посторонний мимо него не просочится.

Натали вбегает в квартиру, сразу скидывает плащ и шляпу и, увидев Андре, радостно смеётся.

— Ну что? — лукавый взгляд хоть кого введёт в искушение, — Сначала мой план?

— Ну уж нет, — Андре ловко обхватывает её талию и, повернув к себе спиной, сначала целует её в шею, а потом начинает расстёгивать платье.

Натали, ловко вывернувшись, со смехом попыталась сбежать, но Андре был быстрее. Он настиг её около кушетки, на которую оба и упали смеясь. Одежда летела во все стороны. Когда на ней осталась только сорочка, она вдруг снова выскользнула и, сорвав её с себя, стала дразнить любовника, размахивая сорочкой как флагом. Мужчина снова кинулся за ней. Оба хохотали уже взахлёб. Между ними был круглый стол, вокруг которого они и устроили догонялки.

Натали хотела сделать ложное движение и задела стул, который с грохотом упал, а следом раздался снова грохот, но звучал он по-другому. Женщина в недоумении посмотрела на стул и вдруг почувствовала запах пороха, она подняла глаза и увидела, как Андре цепляется за стол, пытаясь удержать равновесие. На его рубашке, которую он ещё не успел снять, расплывалось красное пятно. Почувствовав сзади движение, оглянулась и увидела идущего к ней мужа с пистолетом в руках. В голове сидела только одна мысль: «Андре, его ещё можно спасти!». Она не боялась мужа. Ей было всё равно. Кинувшись к любимому, она подхватила его, пытаясь помочь, но он всей тяжестью заваливался набок, увлекая её за собой.

Краем глаза женщина увидела, что муж остановился и просто смотрит на неё, ничего не предпринимая. Она сидела на полу, обнимая Андре, и чувствовала, что жизнь его уходит. Он был уже почти без сознания. Не оставляя надежды, Натали наклонилась над ним и прижимая любимого к себе, пыталась уловить то, что шептали его губы. Сначала ей показалось, что он пытается произнести её имя, но, слонившись к его губам вплотную, она разобрала имя «Полин». Это усилие, по всей вероятности, забрало всего силы и он закрыл глаза. Натали пыталась уловить хоть лёгкое дыхание, но всё было тщетно, Андре уже не дышал. Муж было сделал шаг в её сторону, но она так взглянула на него, что он застыл на месте. Однако это было последнее, что она помнила, потому что уже в следующее мгновение Натали упала без чувств рядом с любовником.

***

Лепнина. Это же лепнина в её спальне. Как она тут оказалась? И главное, зачем? Зачем он оставил ей жизнь? Сейчас бы она была рядом с Андре. Всё равно где. В аду, там, где искупают грехи прелюбодеи? Ну и что. Зато рядом с ним. Она не дорожила теперь своей жизнью.

Дверь приоткрылась и в комнату воровато заглянула горничная. Дашка. Увидев, что Натали очнулась, вошла и тихо притворила дверь. Наглая ухмылка вновь пробежала по её губам. Подбоченясь, она оглядывала лежащую женщину.

— Ну что, барынька, — не зная, как побольнее задеть, решила, что так обидней будет, — кончилась твоя власть. Потешилась ты над нами. Теперь уж не покомандуешь. Барин тебя ни в жисть не простит. Сошлёт небось в монастырь, грехи замаливать. Бесстыжая. При живом-то муже с полюбовником среди бела дня на свиданки бегала, — Дашка, распалялась от своих слов, постепенно повышала голос и подходила всё ближе, — Хорошо, что я всё подмечаю. Что смотришь? Да, это я тебя на чистую воду вывела. Только вот барин добряком оказался. Как только он тебя вместе с твоим хахалем не прибил. Уж я бы не удержалась. Так бы и придушила тебя!

Лицо горничной покраснело от злости, и она брызгала слюной, когда говорила. Натали даже испугаться не успела, как вдруг дверь распахнулась и в спальню влетел муж с перекошенным от злости лицом.

Дашка обрадовалась.

— Ну вот сейчас ты и получишь своё, прошипела она с довольной рожей, — наш-то барин верность завсегда ценит. Знает он, кто его в самом деле любит.

Это были последние слова, которые она сказала, потому что получила такой удар, что отлетела почти к стене. Девка ошарашенно смотрела на побелевшего от гнева хозяина, не понимая, что происходит.

— С*ка. Тебе кто позволили сюда заходить? Я где тебе сказал сидеть?

— Дак, барин, я же вам помочь хотела!

— Ты уже помогла. За помощь и награда тебе будет, — он повернулся к двери, — Эй, кто там? Ну что, нашли?

В спальню робко вошла ещё одна горничная.

— Нашли, барин. У неё под матрацем запрятано было.

Она протянула кусок тряпицы, который видно до этого, был завязан в узелок. На тряпице лежало несколько колец, фермуар и серёжки. Все украшения дорогие, с драгоценными камнями.

— Вызывайте квартального, — скомандовал барин.

— Барин, не верьте! Навет это! — взвыла Дашка, — это наверняка по её наущению мне подкинули!

Однако тут же замолчала, увидев, как опять перекашивается лицо хозяина.

— Как посмела ты, тварь такая, полезть, куда не дозволено? Как посмела, не только воровать у барыни, но ещё и клеветать на неё? Знаешь ли, что тебя ждёт теперь? — затем приказал вбежавшему управляющему, — запереть пока её. Как появится квартальный, проводить ко мне, а сейчас все вон отсюда.

Когда спальня опустела, подбежал к кровати, где лежала Натали, безучастно глядя в потолок.

— Ангел мой, прости, что не уследил. Прости меня! Не хотел я убивать его, не хотел! Видит бог, мимо стрелял! Попугать вас хотел, да тебя вернуть. Как так вышло, не понимаю. Я всё тебе прощаю! Словом не попрекну! Будем жить, как прежде, в любви и согласии. Ну, посмотри на меня, свет мой! А Дашку эту ты более никогда не увидишь! Клянусь! Пойдёт она по этапу за клевету да воровство.

— Что же ты так помощницу-то награждаешь? — вдруг усмехнулась Натали, — Она же тебе вон как подсобила. Выследила меня небось она.

— Нет, мой свет. Она просто подкупила горничную твоей болтливой кузины. Та ей и рассказала, куда вы на самом деле ходите. Теперь эта дура вместе с Дашкой по этапу небось пойдёт. Та же всё расскажет, когда её допрашивать будут. Да мне всё равно, с кем ты была! Люблю я тебя! Я покажу, что всё неправда и ты верная жена. А с твоей кузиной пусть её муж разбирается. Мне всё равно.

— Что ты сделал с Андре?

— Клянусь, что умер он ещё при тебе! Я бы не бросил его. А так, отвезли туда, где его быстро обнаружили. Похоронят по-человечески. Умоляю тебя, давай будем жить как прежде! Привратнику деньгами рот заткнули. Молчать будет, будто и не видел. А иначе сам же пойдёт как соучастник.

Натали сидела задумавшись. Она была удивлена. Ей казалось, что муж, после такого явного доказательства измены будет рвать и метать, потребует её ссылки в монастырь или ещё чего хуже. Его поведения она не понимала. Не замечала она в нём такой любви. Что-то в её голове не сходилось. Это всё надо бы выяснить. И вообще, его просьба была более чем странная. Он-то понимать должен был, что ей и идти некуда. Не к матери же, которая продаст её с радостью ещё раз. Только теперь не замуж, а в содержанки. Боль от утраты Андре сидела глубокой занозой. Но эту боль она мужу не покажет. Много чести. Артистка она и впрямь хоть куда. Однако надо что-то выторговать, раз он так упрашивает не бросать его.

— У меня два условия.

— Всё что угодно, радость моя. Я на всё согласен!

— Ты не будешь рассказывать мужу кузины о её изменах. Это первое. Второе: я буду жить совершенно свободно, так как и жила. Не бойся. Любовника заводить не стану. Обещаю. А слово моё крепкое. Ты знаешь.

Муж, казалось, тихо перевёл дух от её слов. Схватил её руку и стал пылко целовать.

— Любовь моя, я так счастлив! Всё, что твоей душеньке угодно сделаю. Бог с ней, с твоей кузиной. Не моя забота. И ты живи, как тебе любо, мой ангел. Прошу об одном, прислуга должна считать нас любящей парой. Помни об этом.

— Хорошо, — коротко кивнула женщина, — а сейчас оставь меня. Я устала.

Муж послушно поднялся, оставив наконец в покое её руку, и вышел, аккуратно притворив дверь. Натали брезгливо вытерла руку влажным полотенцем, лежащим рядом в чашке. Женщина откинулсь на подушки. Наконец, можно было поплакать. Не хотела, чтобы её слёзы видела прислуга или муж. Упустила она, всё-таки упустила своё счастье. Дашке, дуре этой, сейчас воздастся. Мужу она придумает, как отомстить, но Андре-то уже не вернёшь.

4

Глава 4. Идеальная Пара

С той поры, как она держала на руках истекающего кровью Андре, ей было всё равно, что творится вокруг. Прошёл месяц. Да, она ела, пила, принимала ванну, ходила по магазинам, посещала великосветские собрания, обедала и даже спала с убийцей своего любимого, но это как будто проходило мимо её сознания. Нет, это была не апатия или депрессия. Она поставила перед собой цель, а всё остальное было неважно. Неважно, что ей надо было делать для достижения этой цели. Она сделает всё что нужно и даже больше.

С мужем, конечно, ей придётся повозиться. В его искренность и любовь она не верила абсолютно. Он прагматик, несмотря на всю его азартность и любовь к картам. В своё время он действительно купил её у матери. Платил только не деньгами. Деньги как раз ему самому нужны были. Вот её матери нужно было положение в обществе, и муж дал его ей.

Мать в своё время вышла замуж за деньги. Отец Натали хоть и был очень богат, но похвастать блестящей родословной никак не мог. Теперь её мать всеми правдами и неправдами старалась вновь наладить былые знакомства и связи. Влиятельный зять ох, как пригодился ей в этом. А приданое у Натали и так было, и немалое. Кстати. Может из-за него весь сыр-бор? Может, муж просто боялся потерять деньги? Нет. Нестыковка. Деньги не у неё. Скорее всего, их уже и нет давно. На ней записано только небольшое поместье, оставленное отцом лично ей, но доход от него мизерный. Она им не занимается. Все дела там ведёт поверенный. Даже если его продать, это наверняка не спасёт мужа от долгов, а так, какая-никакая, а польза. Денег особо не приносит, зато снабжает их дом запасами исправно. Ради этого поместья муж точно не стал бы клясться в любви.

Так зачем она ему? Сплетни и скандальные слухи давно его не волнуют. Самолюбие? Тоже не верится. Он как-то по пьянке практически напрямую сказал ей, что она может развлекаться как хочет и с кем хочет, и эти развлечения его не трогают, однако потерю репутации он ей не простит. Репутация… Нет. Тоже не подходит. Об их связи никто не знал. Они очень умело скрывали всё. Это именно Дашка дала ему наводку. И то, он расследовал всё лично и на их свидание поехал тоже сам. То есть сор из избы не вынесли. Что же это может быть? Узнать обязательно надо. Это его слабое место, за которое она и уцепится.

Она посмотрела на себя в зеркало. Миленькое утреннее платьице, лёгкая бледность, придающая ей томность, чуть заметная улыбка. Никогда и не скажешь, что в этой легкомысленной головке рождаются планы, идёт анализ, проводятся расчёты. Хорошо. Пусть все считают её расточительной и стервозной глупышкой. Отличный образ.

Женщина вышла из своей спальни и спустилась по лестнице. В столовой уже ждал накрытый к завтраку стол. Но тут она увидела, что в кабинет мужа шмыгнул его поверенный. Натали с рассеянным видом продолжала свой путь, сделав вид, что не заметила его, а сама пошла в комнату рядом, обычно пустовавшую. Там было что-то вроде малой гостиной, которой никто, кроме неё, не пользовался. Она частенько сидела там, потому что, у комнаты была своя терраса, выходящая в сад. Вернее, все думали, что это причина. На самом деле, оттуда можно было подслушать, что делается в кабинете мужа. Они с Андре организовали это давным-давно. Правда, до сих пор толку от этой малюсенькой дырочки за портретом не было. Однако сейчас чутьё подсказало ей, что поверенный прибыл неспроста.

Проверив, заперта ли дверь изнутри на ключ, она отодвинула портрет и вынула пробку, замаскированную кусочком обоев, чтобы не бросалась в глаза. Приникнув ухом, она прислушалась. Говорил её муж.

— Ты что не понимаешь? Я не могу пока всё переписать на себя! Об этом наверняка сразу узнают те, кому я должен. Сейчас они ждут, что либо тётка умрёт, либо я отыграюсь. Но если они выяснят, что у меня уже что-то есть, то прибегут сразу со своими векселями.

— Ну а ежели, Наталья Александровна проведает, что вы всё на неё записали?

— Как это она проведает? — подозрительность явственно сквозила в голосе мужа, — Ты расскажешь?

— Боже упаси! — голос поверенного зазвучал подобострастно, — Я знаю, кто меня кормит. Но случайности бывают всякие. Никто от них не застрахован. Мы знаем, чем это может грозить. Сейчас Наталья Александровна даже не читает, ежели я ей даю, что на подпись. Разве изредка глянет. Вот давеча только подмахнула, не глядя, бумагу, которую мы с вами составили, и внимания не обратила, что так поручила вам распоряжаться её доходами с поместий. А ну как узнает? Женщина молодая, красивая, здоровая да с таким состоянием. Она ведь духовную может по своему усмотрению составить и распоряжение отозвать, поди потом докажи, что душевно нездорова была.

— Не нуди. Не узнает. Я её подарками задарю, позволю делать что хочет, по балам да собраниям возить буду. А ты почаще всякую дребедень на подпись ей носи. Ежели и прочтёт случайно раз другой, так в третий поленится. Да выбирай время, когда она собирается куда, чтобы о нарядах думала и голову бумагами не забивала.

— Как прикажете, Михаил Димитриевич. Всё исполню. Вот отчётец примите.

— Что там у нас? Знатно. Доход хорош. Заметил, что как на Наташку всё переписал, так дела в гору пошли?

— Как не заметить. Видать, счастливая рука у неё.

— Ладно, ступай. Да помни, что я сказал.

Натали аккуратно, еле дыша поставила на место пробку, вернула на место портрет, тихо отперла дверь и вышла на террасу. Там уселась в плетёное кресло и, закрыв глаза, откинулась на спинку, уронив на колени открытую книгу, которая валялась до этого на столе. В дверь постучали. Натали крикнула, чтобы входили, и увидела горничную, а за ней и мужа.

— Дорогая моя, я тебя обыскался, а ты тут прячешься. Завтрак уж на столе давно ждёт.

— Замечталась я что-то. Солнышко, роман интересный. Вот думаю, у меня ведь и надеть нечего. Новое платье только одно. А как позовут в собрание? И на прогулку уже не в чем выйти. К модистке срочно надо.

— Конечно, милая! Вот давай позавтракаем и, если желаешь, я сам тебя отвезу.

— Отвези, это будет славно.

— С превеликой радостью, душа моя. Пойдём завтракать?

Натали встала с мечтательной улыбкой и подала мужу руку. Тот нежно поцеловал её и повёл в столовую. Позавтракав, они и впрямь отправились к модистке. Оставив там жену, Михаил Димитриевич сказал, что ему нужно отъехать, но он тотчас обернётся. Натали не возражала. Она уже погрузилась в модные фасоны, поэтому только рассеяно махнула рукой. После смерти любимого женщина здесь ещё не была. Однако, как только муж ушёл, она тут же приказала позвать Поли́н, произнося имя на французский манер, что и было незамедлительно исполнено. Девушка буквально прибежала на зов.

— Ах, сударыня, я вас так ждала, — она протянула затейливо сложенную и запечатанную записку, — Вот, это вам.

— Принеси быстренько образцы тканей. Времени в обрез. А я почитаю пока.

Девушка понятливо закивала и умчалась выполнять поручение. Натали вскрыла печать и принялась читать.

«Радость моя, ты всё исполнила, как я просил. Теперь я расскажу, что тебе делать дальше. Дождись приглашения на бал и званый ужин к нашей хорошей знакомой Д*. Лучше, если ты откажешься от предыдущего приглашения, чтобы у твоего мужа не было шанса отклонить это приглашение. Там ты увидишь горничную, у которой из кармашка будет выглядывать платок с вышитой фиалкой, попроси её проводить тебя в дамскую уборную. Дальше ты всё узнаешь уже у нашей милой Д*. Мы обязательно встретимся любовь моя, мы обязательно встретимся. Твой Андре.»

Прочитав записку, женщина спрятала её и снова взялась за журналы и подоспевшие образцы. Полин присела рядом и начала вместе с ней выбирать фасоны, предлагая то один, то другой. За этим занятием их и застал муж, вернувшийся довольно скоро. Заказав три платья, пару шляпок и костюм для прогулок, Натали засобиралась домой. Там, сказавшись больной, она ушла к себе и прилегла якобы отдохнуть. На самом деле ей нужно было проанализировать сегодняшний день.

Подозрения её оказались верными, и жива она только потому, что мужу так пока нужно. Это хорошо, что он считает её стервозной дурочкой. Лишь бы в наличии ума не заподозрил. Пока есть время, а судя потому что он не захотел слушать поверенного, оно есть, надо исполнить то, что задумано. Она вспомнила, как с полгода назад Андре взял с неё клятвенное заверение, что если с ним что-то случится, она через месяц после этого поедет к модистке и найдёт Полин. Натали тогда всё допытывалась, почему он решил, что с ним что-то случится, однако ничего вразумительного не услышала. Когда перед смертью Андре произнёс имя Полин, она сразу поняла, о чём он. Ей хотелось мчаться к этой Полин уже на следующий день, но она терпеливо выжидала всё это время, понимая, что спешкой может всё испортить. Как раз собиралась сегодня за завтраком раскапризничаться по поводу нарядов, а тут поверенный.

Видно, судьба ей благоволит, раз услышала их разговор. Она и впрямь лишь изредка пробегала глазами документы, которые ей давали подписывать. Всеми делами поместья занимался поверенный мужа, а так как там доход был всегда небольшой, а после свадьбы он только рос, то и сомневаться в его честности в голову не приходило. Даже если и воровал, то в меру. Что-то он продавал, что-то покупал и хотя она знала, что многое не требует отдельных купчих, но думала, что он специально это делает, чтобы потом перед ней отчёт держать. Уж теперь она будет смотреть в оба, что подписывает. Надо подумать, как узнать, владелицей чего она сейчас является.

Натали больше из спальни так и не вышла. Приказала лёгкий ужин ей прямо туда подать. Болеть, так болеть. Муж заглянул было, но увидел, что она дремлет и тихо притворил дверь.

На следующее утро, за завтраком, Натали, казалось, была в лучшем расположении духа и на болезнь уже не жаловалась. Тут лакей подал поднос с почтой. Отлично. Через неделю бал у К*. Вот от него она и откажется. К тому же муж её не любит и считает слишком легкомысленной и ветреной. Просто идеально. Небрежно уронив конверт обратно на поднос, она капризно скривила губы.

— Ми-и-лый, я не хочу идти к этой противной К*. Давай пропустим. Там наверняка будет скверный ужин, скверные музыканты, мамаши с перезрелыми дочками и обнищавшие аристократы в поисках выгодной партии. Говорить будут только о том, какая нынче наглая прислуга да как жизнь дорога стала. Я бы вообще пока на балы не ходила.

— Дорогая, ты же знаешь, что мы не можем не ходить. Этот ладно уж, пропусти, но на следующий пойти надо. Как раз и платья твои будут готовы. Хочешь, я тебе закажу новую оправу на рубиновое ожерелье? Как раз подойдёт к тому коралловому, что последним заказала.

— Тогда уже и браслет обновить надо. Они с ожерельем в гарнитуре.

— Как скажешь, родная, как скажешь.

Ещё через неделю принесли приглашение к Д*. Натали демонстративно надула губки, но муж напомнил ей, что они уже не могут пропустить бал. Ехать придётся. Сама Д*, не в пример другим, довольно милая особа, и ужины у неё проходят довольно интересно. До этого они как-то не были особо дружны, но может как раз с ней и стоит сблизиться. Вздохнув, Натали милостиво согласилась.

Платье было готово вовремя, и новая оправа получилась чудесная. Натали разглядывала себя в зеркало. Ей двадцать два года, а казалось, что жизнь ушла безвозвратно. Только то, что она ещё не отомстила за Андре, придавало ей силы и не позволяло скатиться в полную апатию. Что же она сегодня узнает? Записка Андре лежала перед ней. Прочитав её ещё раз, она открыла маленький переносной секретер и положила её в открытое отделение, где хранилась ещё её девичья переписка и более поздние поздравления с именинами и прочими датами. Записку она просто вложила в один из милых девичьих конвертиков под основное письмо.

В её секретере имелось и потайное отделение. Там лежали с десяток записок от Андре, разных сроков давности, переписка с кузиной, да кое-какие документы. Она прекрасно знала, что муж уже не раз там рыскал, но делала вид, что свято верит в сохранность её потайного места. Запрещала горничным даже пыль стирать с этого секретера. Пусть думает, что именно в потайном отделении она хранит свои секреты. Время от времени она что-нибудь туда добавляла, чтобы тайник выглядел живым.

Осмотрев себя в зеркало, она позвала горничную и приказала ей подправить золотые гребни в причёске. Девушка старательно и очень осторожно заново заколола гребни так, чтобы лишь пара локонов опускались на открытые плечи, затем подала накидку и ретикюль¹, в котором, кроме прочего, лежал веер, выбранный Натали из пары десятков других. Напоследок прикрепила карне́², выбрав тот, что в золотой оправе, чтобы он гармонировал с украшениями. После этого отойдя в сторону, невольно залюбовалась хозяйкой. Женщина и впрямь была прекрасна. Коралловый цвет шёл ей, оживляя перламутровую кожу и придавая слегка розоватый оттенок, так свойственный юным и невинным девушкам. Ожерелье подчёркивало изящную шейку, делая облик царственным и одновременно таким беззащитным. Сама же Натали даже не задумывалась над всем этим. Она замечала лишь то, что в обществе могут посчитать небрежностью или недостатком и только поэтому приказала заколоть заново гребни.

Муж ожидал внизу и галантно подал руку, на которую она не преминула опереться. Порой она сама себе удивлялась, как у неё хватает выдержки и артистизма, чтобы не показать мужу истинные чувства, обуревавшие её. Тот, похоже, даже помыслить не мог, что она думает на самом деле. По его мнению, она почти сразу забыла любовника и, возможно, задумывается о новом. Он ей, конечно, не даст такой возможности. Пока она является держательницей его капитала, ей придётся забыть об адюльтерах. Если честно, до того самого рокового дня Михаил Димитриевич не понимал, что в Натали нашёл Андре. Да, его жена была красива, но и только. Дворовые девки и то проявляют больше чувств. Хотя бы охают. А с ней как с мраморной статуей. Для него был просто шок, когда он увидел их вместе, веселящихся как дети.

Наведя пистолет, Михаил и в самом деле не планировал убивать Андре. Слишком много хлопот потом. Попугать — да. Заставить чувствовать вину — да. Прекратить эту связь и запереть жену, чтобы сохранить свой капитал — да. Но убийство совершенно изменило баланс. Теперь уже ему пришлось умолять Натали о прощении. С её сумасшедшим характером она могла и во всеуслышание объявить и о своей измене, и об убийстве. А уж раскопать, правда это или нет, довольно легко. Поди потом отмажься.

Сцену, когда она бегала совершенно голая и размахивала сорочкой, он запомнит на всю жизнь. И ту зависть, которую испытал к этому хлыщу, он тоже запомнит. Как Андре сумел из этой неприступной и отстранённой женщины вылепить живое воплощение соблазна, он не понимал. Почему с ним она другая? Ведь он её первый мужчина. Взял её ещё, считай, девчонкой. К нему она и должна питать чувства. Его любовницы никогда не жаловались. Михаил всегда слышал только, что они счастливы быть с ним, а вот его собственная жена от каждой попытки близости сразу «заболевает». Он, конечно, не будет сейчас настаивать. Капитал дороже. Но вот когда вернёт себе всё, тогда и посмотрим, а пока наслаждайся, моя радость, наслаждайся своим мнимым превосходством.

5

Глава 5. Сюрприз

На балу было всё, как обычно. Приветствие хозяев, обмен любезностями со знакомыми и танцы. Натали покорно вносила в карне всех желающих танцевать с нею, и вскоре все танцы были расписаны. Муж внимательно наблюдал за ней и удовлетворённо улыбнулся, убедившись, что она ни разу не повторила кавалера, и ни один танец не был пропущен. Во время танцев Натали отвечала на вопросы кавалеров односложно, опустив глаза и мило улыбаясь. После мазурки очередной кавалер отвёл её в боковую комнату к небольшому столику на ужин. Там женщина рассеянно попробовала пару блюд и, когда мимо проходила горничная, попросила проводить её в уборную комнату, мило при этом улыбнувшись спутнику и сообщив, что вскоре вернётся.

Вернулась она и впрямь довольно скоро, хотя слегка побледневшая. На вежливый вопрос кавалера беззаботно махнула рукой, дескать, просто душновато, вот выпьет воды и всё пройдёт. Бледность действительно скоро сошла, и к началу следующего танца Натали была, как прежде, ровно весела. На неё обращали внимание и её веер на этом балу постоянно «говорил». То он был свёрнут, и хотя на лице Натали цвела милая доброжелательная улыбка, собеседник понимал, что он ей безразличен. То заранее уловив намерения очередного ловеласа, она слегка разворачивала веер, давая понять, что уже замужем. А порой, приоткрывая лишь один лепесток, намекала, что собеседнику нужно удовольствоваться просто её дружбой. Что-что, а быстро поставить на место любого докучавшего Натали умела.

Когда до конца оставалось два танца, Натали подошла к мужу и сказала, что уже устала и хочет домой. Тот согласно кивнул, и они тихо покинули гремящий весельем зал. Дома каждый сразу ушёл к себе, и Натали поторопила горничную расколоть причёску, затем та помогла ей переодеться и подала таз с кувшином и полотенцем. Наконец, можно было отпустить её, что женщина и сделала с превеликой радостью. Ей просто необходимо было остаться одной.

Как только прислуга вышла, Натали сразу побежала в гардеробную, примыкавшую к спальне, и взяла ретикюль, с которым сегодня ходила на бал. В нём лежал совсем не тот веер, который она брала с собой. Этот был из расписанного шёлка со слоновой костью и чуть меньше. В этом же ретикюле лежало полученное сегодня ещё одно письмо от Андре. Как ей хотелось на этом балу бросить всё, снова убежать в уборную и прочесть то, что он хотел ей сказать. Но она сдержалась, зная, что муж не спускает с неё глаз.

Она танцевала и улыбалась весь остаток бала, и каждый кавалер казался хуже и уродливее предыдущего, но самым мерзким был, конечно, муж. Ей пришлось делать вид, что духота мучает её даже в экипаже, потому она не убирает веер. Второй веер мог и не поместиться в ретикюль. Поэтому, войдя в спальню, после возвращения домой, она скинула накидку на руки горничной и упала в кресло, всем своим видом показывая, как она устала. Пока та аккуратно расправляла накидку, Натали ловко спрятала свой веер под подушечку на кресле, а бальную сумочку с письмом и веером от Андре приказала унести в гардеробную и тут же, не дав горничной даже мгновенья, потребовала снять гребни с причёски. Горничные привыкли к переменам настроения хозяйки, её нетерпеливости и капризам, поэтому просто старались всё выполнить побыстрее, чтобы хозяйка потом не жаловалась на их нерасторопность.

Наконец, она могла прочитать письмо. Ровные строки казалось говорили ей, что всё хорошо, он где-то в этом городе и как прежде ждёт свидания, но смысл письма был другой. Он был страшен и прекрасен одновременно.

«Душа моя, моя радость, моя любовь, не плачь, если ты читаешь строки. Не плачь, ибо мы теперь с тобой всегда будем вместе. Я сам выбрал этот путь. Прости, что я сделал этот выбор и за тебя. Но не мог я раскрыть тебе всё. Не мог.

Помнишь, как мы с тобой встретились? Я зашёл к ювелиру, чтобы купить табакерку в подарок своему другу Н*. Ты стояла спиной и подбирала браслет, а затем вдруг повернулась и потребовала этот «милый золотой цветок с жемчужной росой». Этот цветок решил нашу судьбу. Нет, на самом деле не цветок, а твой голос, твои глаза, твоя милая ручка, которая держала его, твой румянец. Я смотрел и понимал, что уже никогда не смогу забыть твой облик. С этого мгновенья у меня есть только один мир, и этот мир — ты.

Я знал заранее всё. Знал, что нас ждёт, но пошёл этой дорогой, потому что даже мгновенье с тобою, стоит целой жизни без тебя. Ещё пять лет назад, когда мы с приятелями кутили, нас занесло в табор, который стоял близ города. Цыгане пели нам и танцевали, а мы щедро платили. Ко мне подсела цыганка, молодая, красивая. Думал, что ей деньги нужны, а она руку мою взяла да стала гадать. Много чего напророчила и славу, и наследство. Да только жизнь пообещала короткую, если её не послушаю. Я смеялся, говорил, что не властны мы над судьбою, но она нахмурилась в ответ. Мол, властны, да только выбор надо сделать верный.

Рассказала, что встречу у ювелира женщину, которая попросит золотой цветок с жемчугами, вот эта женщина и станет моей погибелью. Если я уйду и не сведу знакомство, то останусь жив, и проживу жизнь долгую, женюсь, дети будут, умру в почёте. А ежели нет, то смерть будет скорая и бесславная, от рук обманутого мужа. Но наша любовь не закончится так скоро. В каждой следующей жизни мы будем встречаться с этой женщиной, и каждый раз нас будет тянуть друг к другу.

Смеясь, пообещал я цыганке, что не посмотрю даже на ту, которая встретится у ювелира, но не сдержал слова. А когда увидел глаза твои, нежный румянец, тень от ресниц, понял, что готов умереть за то, чтобы коснуться этих тонких пальчиков. Я ни на одно мгновенье не пожалел о своём выборе. Стыжусь лишь одного, что сделал тебя несчастною, оставив с негодяем мужем. Я не оправдываюсь, но обмануть судьбу я всё же попытался. Я предложил твоему мужу почти всё своё состояние в обмен на твою свободу. Не бойся. Я не глупец. Я сделал это через твою матушку. Она с радостью согласилась, потому что я привёл ей весомые аргументы в пользу этого решения. Однако твой муж наотрез отказался обсуждать это. Он сказал, что лишь смерть разлучит вас.

Богом прошу, Натали свет мой, не сердись на меня. Я украл у судьбы счастливейшие часы своей жизни, но платишь за них ты, мой ангел. Прости, моя родная, что определил не только свою судьбу, но и твою. Если ты в следующей жизни не захочешь видеть меня, быть со мной, любить меня, я пойму. Тогда отнеси веер обратно нашей Д*. Она знает, что делать далее. Если же ты хочешь увидеться со мной в другой раз, то оставь веер себе и храни до смерти. Он будет возвращаться к тебе всякий раз, перед тем, как буду появляться я.

Даже если жизнь моя будет коротка, ради встреч с тобой я готов пожертвовать чем угодно. Портрет мой пусть остаётся у Д*. Он вместе с веером тоже будет приходить в твою жизнь. Так, ты будешь вспоминать меня и точно узнаешь, как встретишь.

Душа она-то всё ведает, поэтому я знаю, что мы с тобой встретимся, мой ангел. Ты найдёшь меня. Ты обязательно найдёшь меня. Я постараюсь облегчить твою жизнь с этим подлецом. К тебе вскоре приедет стряпчий. Он привезёт бумаги. По этим бумагам, ты купила все мои имения незадолго до моей смерти. Твой муж (бог мой, как тяжело мне даже в последнем письме упоминать его) всё тебе простит за то, что ты теперь будешь богата. Этой малостью я не искуплю свою вину перед тобой, нет, моя любовь. Я знаю, что деньги для тебя никогда не имели значения. Но так я может смогу приглушить крик моей собственной совести.

До встречи, душа моя. Я надеюсь, что до встречи, а там, как господь решит. Ты вольна, мой свет.

Вечно твой, любящий Андре.»

Натали не вытирала слёзы. Они стекали по щекам и шее. Рубашка была уже мокрой у ворота. Письмо, то расплывалась, то снова становилось чётким, а она всё перечитывала его. Перечитывала и считала, сколько ещё она может прожить. Прожить без него. Принять бы яду. Да кто знает, встретятся ли они после этого. Нет. Нельзя. Ей придётся жить столько, сколько отмеряно. Но какое же счастье, что они встретятся вновь. Бог мой, какое счастье. Как хорошо, что он ничего ей не рассказывал. Сам нёс этот тяжёлый груз, но не позволил печали отравить их встречи. Малодушная. Нашла чему радоваться. Ну, ничего, любимый. За это малодушие будет заплачено. Какова будет расплата, не имеет значения. Важно лишь то, что теперь они встретятся.

Вдруг глаза наткнулись на строки про поместья. Тут она осознала весь комизм ситуации. Мало того что муж втихую переписал на неё всё, так теперь ещё и Андре отдал свои владения. Муж с ума сойдёт, когда узнает. Тем более что заниматься всем она точно поручит стряпчему Андре. То-то будет веселье. Конечно, он отказался от предложения матушки. И она теперь даже знает почему. А сейчас пора вытереть слёзы. Мало ли, вдруг горничная или муж заглянут. Письмо спрятать. Она не может с ним расстаться. Ну и ждём стряпчего. Посмотреть на лицо муженька.

***

Утро следующего дня принесло то, чего так жаждала Натали. Во время позднего завтрака доложили о приходе стряпчего. Довольно высокий мужчина с незапоминающимся лицом, строго одетый и наглухо застёгнутый, представился мужу как Николай Алексеевич. Был он сухо вежлив и деловит. Вёл себя так, будто был уже знаком с Натали, и она знает о сделке, а он лишь напоминает детали. Михаил Димитриевич сначала никак не мог взять в толк, о чём речь идёт, о каких таких поместьях. А когда сообразил, что жена его теперь владелица огромного состояния, аж в лице переменился. А тут и Натали добила его окончательно, любезно улыбнувшись стряпчему.

— Может, вы тогда займётесь и моим небольшим владением? А то сейчас им занимается поверенный мужа, он же и управляющий. Дел у него и так полным-полно. Михаил Димитриевич имеет не одно поместье, а тут ещё и я хлопот добавляю. А так у каждого из нас будет свой поверенный.

— Почту за честь Наталия Александровна. Почту за честь. Вот только у вас уже есть управляющий. Вы, наверное, запамятовали. Я стряпчий, который всегда к вашим услугам в любое время, а вашими новыми поместьями занимается Фёдор Степанович. Причём занимается весьма успешно. Доходец у вас знатный. Исключительно выгодную сделку вы провели и так вовремя. Сейчас бы всё ушло дальним родственникам по кусочкам. Пока Фёдор Степанович лично объезжает ваши владения, а как вернётся, сразу к вам и пожалует с докладом. Я передам ему ваше желание взять под его надзор и остальную вашу собственность.

Всё это время муж Натали пытался вставить своё слово, но стряпчий, будто не замечал этих попыток. Как только он замолчал, Михаил Димитриевич сразу взял жену за руку.

— Свет мой, ну зачем нам прибавлять столько хлопот и так занятому человеку. Семён Тихоныч вполне справляется. Он может и твои новые владения взять в управление.

— Нет, нет дорогой. Имения приносят приличный доход. Нет причин сомневаться в их благополучном управлении. Так зачем менять что-то и обижать знающего человека? А вот добавка моего именьица сильно не загрузит Фёдора Степановича. Зато мне будет удобней. Считай это женским капризом, милый.

Как только его жена поднимала брови и упрямо выдвигала подбородок, Михаил знал, что спорить бесполезно. Хоть расшибись, а будет делать по-своему. Он решил переждать пока, чтобы излишней настойчивостью не вызывать подозрений. То, что Натали теперь стала как минимум вдвое богаче, изрядно выбило его из колеи. Почему он не прислушался к своему поверенному? Однако же и перевести всё обратно на себя он пока ничего не может. Придётся изрядно поразмыслить, как теперь быть. Подлец Андре. Ясно же, что Натали ничего не покупала у него. Откуда он мог знать, что так всё обернётся? Что теперь гадать. Надо подумать, как выкрутиться, чтобы жена ничего не узнала.

Стряпчий откланялся, и Натали с улыбкой повернулась к мужу.

— Дорогой, ты рад моему сюрпризу? Богатая жена это ведь просто прелесть что такое, не правда ли?

— Конечно, душенька моя! Конечно! Я и впрямь удивлён, — вот тут голос его прозвучал вполне искренне, — Как ловко это у тебя получилось. Надо теперь поговорить с Семёном Тихонычем. Ежели тебе так хочется всё перевести к новому управляющему, то они вполне могут это сделать меж собой. Тебе надо будет просто бумаги подписать. Я прикажу всё подготовить.

— Ты так любезен, дорогой, — Натали вздохнула томно — озабоченно, — Пойду, пожалуй, оденусь. Пора с ответным визитом к Д*. Ты поедешь со мной?

— Ангел мой, дел у меня сегодня предостаточно, — он с показным сожалением развёл руками, — а ты поезжай развейся.

— Жаль, я не особо дружу с этой Д*. Не понимаю даже, с чего она приглашение на бал прислала. Хотя ты прав, у неё мило. Но сама она довольно скучна. Муж дети, вот и все разговоры, — затем, увидев нахмурившееся было лицо мужа, добавила, — Однако, раз тебе нравится это знакомство, я его поддержу.

— Чудесно, душа моя, тогда я тоже отправлюсь по делам.

Натали усмехнулась. Сейчас прикажет вызвать поверенного. Жаркие деньки ему предстоят. А уж какой будет сюрприз в конце, просто любо-дорого. Ну да ладно. Сейчас пора с визитом. Её удивляло, с какой радостью она собиралась к Д*. И дело тут было не только в портрете Андре. Ей хотелось увидеть её саму. Эта женщина была как глоток прохладной воды в жаркий полдень. Она заметила, как ласково и почтительно с ней разговаривает муж, а прислуга бросается выполнять её приказы тут же и это не из страха. Просто она была так мила, от неё веяло таким спокойствием и добротой, что хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Как Андре умудрился уговорить её помочь? Видно же, что она и впрямь примерная жена и мать.

Д* встретила её, как лучшую подругу. К счастью, две дамы, которые прибыли с таким же визитом, уже собирались уходить. Д*, которую, кстати, звали Элен, встретила Натали с искренней теплотой. Воспользовавшись тем, что пока они одни, она сама предложила пойти туда, где висел портрет Андре. Натали, которая поначалу была так обрадована, что видит любимого, хотя бы на портрете, бросила на Элен вопросительный взгляд, который та сразу поняла.

— Вы хотите знать, почему здесь висит портрет мужчины, а мой муж совершенно спокойно к этому относится?

— Если можно, удовлетворите моё любопытство.

— Всё просто. Это наш семейный ангел-хранитель. Да, я понимаю. Что Андре не выглядел, да и не был святым. Хотя, смотря что можно подразумевать под святостью. Добрых дел за ним числится удивительное множество. Но вы ещё об этом узнаете, когда вернётся Фёдор Степанович. Я была воспитанницей в его семье. Мои родители, очень дальние родственники родителей Андре, умерли, когда мне было всего пять лет. Были они людьми родовитыми, но обедневшими. С тех пор я росла в их семье. Андре, который на десять лет старше, стал моим заботливым братом. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я впервые встретила своего мужа. Он был другом Андре. Мы полюбили, но надежды на счастье не было никакой. Я бесприданница, а родители старались найти ему выгодную партию. И даже моё хорошее происхождение не могло нам помочь. К счастью, он пока вполне успешно избегал нежеланных предложений, каждый раз находя доводы против. Тут умерли родители Андре. Я горько оплакивала их, потому что они искренне меня любили. Стыдно сказать, но их смерть оказалась моей дорогой к счастью. Потому что Андре, ничуть не раздумывая, просто отдал мне одно из поместий в приданое. Этого оказалось вполне достаточно. Мой будущий муж вместе с Андре умудрились к этому сватовству подключить даже самого князя. Так мой брат устроил наше счастье. А его портрет заказал мой муж сразу после свадьбы и повесил здесь. Вы не слышали об этой истории?

Натали покачала головой. Они с Андре при каждой встрече бросались друг к другу как одержимые. До разговоров ли тут о благотворительности.

— Андре никогда не афишировал свои добрые дела. — понимающе улыбнулась Элен и продолжила, — Его знали как записного ловеласа, гуляку, игрока и кутилу. Но мало кто подозревал, что это была защитная маска, которую он носил. Кстати, думаете каким образом, ему вполне успешно удавалось избегать брачных уз? Мамаши при его имени просто желчью исходили. Они в красках представляли, как после замужества их дочери, голые и босые, идут из проигранного Андре дома. На самом же деле он успешно управлял своими поместьями, благополучно приумножая капитал. А проигрыши устраивал в виде представлений, для поддержания слухов.

Натали задумчиво улыбнулась, радуясь, что ей есть с кем поговорить об Андре. Однако ей всё-таки хотелось задать ещё один уже личный вопрос.

— Но вы же знаете, что я его любовница, а вы примерная жена и мать. Вас не коробит помощь мне?

— Милая Натали, я в своё время была готова стать для своего мужа кем угодно. Даже потерять честь, но лишь бы быть вместе с ним. Если бы план Андре не удался, то я бы согласилась стать и любовницей. Где же мне осуждать других. Неужели та малость, которую я делаю по просьбе своего брата, сможет отблагодарить его за мою нынешнюю счастливую и благополучную жизнь? Я буду рада, если мы с вами подружимся, и вы будете приходить к нам в гости.

— Непременно подружимся.

Женщина с искренней радостью пожала руки хозяйки дома. Они вернулись в гостиную, и через несколько минут доложили о следующих визитёрах.

С той поры Натали стала регулярно получать приглашения на вечера и балы от госпожи Д*. Это давало ей возможность довольно часто любоваться портретом Андре и предаваться воспоминаниям.

6

Глава 6. Искусствовед

Андрей вёл машину на автомате, а сам прокручивал в голове последний разговор с заказчиком. Тот настаивал, чтобы он поехал в эту усадьбу и там поговорил о продаже пары экспонатов из запасников. И экспонаты так себе. У него есть и более интересные экземпляры. Как ни крути, а его антикварный магазин славится среди коллекционеров. И почему ему нужен именно он в этой поездке? Конечно, он один из лучших искусствоведов, но, это же просто неразумно, покупать через него. Мог бы и сам поехать. Ему, дескать, нужна оценка. Он и так уже её дал. Ну не стоит это всё таких хлопот. Привлечение его, как специалиста и антиквара дороже выйдет, чем купить у него, из его готовой экспозиции.

Странно. Это странно. Но ему платят и платят хорошо. Усадьбу эту он знает. Как-то, будучи в соседнем городе, специально заглянул на несколько часов. Запасники не видел, но с основной выставкой познакомился. С директрисой тоже свёл знакомство. Так что не вопрос, любезнейший, поедем и всё сделаем. Вот только неразумное расходование средств его всегда смущало. Может, у мужиков тоже климакс случается, как утверждают некоторые? Ну, там перепады настроения, хочу вот это, хоть тресни, или как там это ещё бывает у бедняжек? Иначе как объяснить, что никакие логические доводы, на до сих пор разумного человека не подействовали.

С клиентом-то он разберётся, а вот что делать с самим собой? В тридцать пять лет сойти с ума от рекламы конкурента — это просто жесть. Шёл себе спокойно наслаждаясь лучами редкого солнышка и разглядывал витрины. Вдруг у дверей антикварного увидел мерцающую вывеску «Розыгрыш», а под ней рекламный билборд с натянутым баннером. С этого баннера на него смотрела лукавым взглядом поверх веера девушка. Остановившись как вкопанный, он смог только пробормотать: «Ах, эта девушка меня с ума свела, разбила сердце мне, покой взяла».

Он её знал. Он её точно знал, хотя не встречал ни разу в жизни, но это она порой мелькала в ночных видениях неуловимой тенью. Она мерещилась в проходящих стайках весело хохочущих студенток. Появлялась на мгновенье в танцующей толпе ночного клуба. Он никак не мог уловить её черты, а тут вдруг увидел ясно. Сердце затрепыхалось, готовое выскочить из груди, внутренний жар опалил лицо. Кто она, и как её найти? В памяти лишь эхом звучит имя: «Натали». Однако настоящее оно, или просто ему так захотелось её назвать, он не знал.

Зайти в магазин Андрей не мог. Слишком известен в этой среде. Неправильно поймут расспросы. К счастью, на баннере было название дизайн-студии. Студию эту он знал хорошо. Сам с ней иной раз сотрудничал. Позвонил, как только дошёл до ближайшей кофейни. Ему дали имя фотографа, который делал этот проект. Фотографа он встретил уже через час. Тот удивился, но клиента знал, поэтому хоть и против правил это, но продиктовал имя, адрес и телефон девушки. Вот на этом везение и закончилось. Девушка, которую действительно звали Наташа, там больше не жила, а телефон был недоступен. Всё. Приплыли. Модель не была профессионалкой, поэтому по другим студиям искать смысла не было. Она просто победила в розыгрыше. Опросил соседей, узнал место работы, сходил туда, но всё тщетно. Выписалась. Уехала. Адреса нет. Нового номера телефона тоже. Да что же ты будешь делать.

А потом стали приходить сны. Он вставал по утрам как шальной. У него не было проблем с девушками и сексом. Всегда находилась та, что готова была скрасить его вечера. Андрей очень ловко избегал серьёзных отношений, да и в душу никто не западал. Совсем. Был он щедр, всегда готов поддержать своих бывших пассий, но никого не пускал в свой дом. Для свиданий купил специально отдельную квартиру. Были попытки поймать его на беременности. Решал просто. Говорил, что если дама готова оставить ребёнка, то он не против, но сразу после родов проведёт тест на отцовство. Если положительный, то будет платить алименты. Уж что-что, а свою осторожность он знал, и считать чужого ребёнка своим не собирался. Алиментов не жаль, конечно. Детским домам он и так помогает постоянно, а вот обманывать себя не позволит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ретикюль (лат. reticulum) — бальная сумочка, в которой носили зеркальце, веер, нюхательную соль, платочек и подобную мелочь.

2

Блокнотик с бумажными листами или пластинами из слоновой кости, на которых записывали все танцы и кавалеров, которым эти танцы были обещаны. Блокнотик крепился на специальной цепочке вместе с карандашиком.