Маскарад тоскующих острот

Михаил Берман (2024)

Философско-психологический роман Михаил Бермана будет интересен всем, кто причисляет себя к людям, ищущим смысл жизни, истину… За нарочитой простотой языка, неторопливостью повествования таится глубокая духовная интрига. Не случайно действие романа происходит в сумасшедшем доме…

4. Курить можно и одним пальцем

И вот показалась она. Истина. Иногда ей, как и Ржевскому, не спалось по ночам. Как и поэт, она предпочитала страдать бессонницей, а не принимать снотворное. И без него она принимала достаточно лекарств.

Ржевский обрадовался, когда увидел Истину.

— Когда двоим не спится,

Не спится и троим.

— Да уж, — согласилась Истина. — Ненавижу такие ночи. Что делать в такие ночи? Что делать?

— А вера? А молитвы? Мне кажется, тишина способствует единению с Богом.

— Не только тебе, — сказала Истина. — Иногда в такие ночи мне полностью раскрывается картина мира. И становится жутко. Мир неисправим. Мир дефективен еще больше, чем самый тяжелый больной из отделения «Конверты».

— Да, — сказал Ржевский. — Там еще те больные. Один Мальчик-с-пальчиком чего стоит.

— А что с ним? — спросил Стар.

— Еще тот кадр. Ему кажется, что у него всего лишь один пальчик — мизинец на левой руке. И он постоянно хватает людей за руки, чтобы оторвать у них пальцы, а затем пересадить себе.

— Не знаю, — сказала Истина. — Я слышала, что он просто хочет, чтобы все были подобны ему. С одним пальцем. Ему кажется, что человеку достаточно одного пальца. А все остальные лишние. И, как и обычное лишнее, мешает жить. Да больше того — вредит. Люди курят двумя пальцами. А что такое курение? Сколько понаписано о вреде курения, а толку? А скажем, будет у людей только один палец, попробуй покурить?

— Чушь, — сказал Ржевский, — Курить можно и одним пальцем.

— Может быть, — продолжала Истина, — Дело не в этом. Я поняла его по-своему. Люди больше злые, чем добрые, и чем больше зло оснащено, тем оно опаснее.

— Истина, тебе так кажется. Ты еще и убедишь себя в том, что он мученик и тому подобное, — сказал Ржевский.

— Безумие — состояние, за которым следуют Небеса. В безумии сокрыт глубочайший смысл, разгадать который по силам лишь немногим, — сказал Стар. — Но можно и ошибиться.

— Возьмите оружие, возьмите всех этих гадких политиканов, гнусных убийц, садюг. Кто они без пальцев? А мерзостный журналюга? А ублюдочный литератор? — продолжала гнуть свое Истина.

— Писать можно и одним пальцем, — не сдавался Ржевский. — И при помощи зубов и ног.

— Да, но сложнее, значительно сложнее, — сказала Истина. — Да пойми, это может быть всего лишь промежуточный этап в борьбе со злом. Маневр. Он может быть и неудачным, и ничего не дающим. Просто попытка.

— Отделение «Конверты» вообще славится разного рода борцами, если исходить из твоей трактовки его безумия, — съязвил Ржевский.

— Скрытый смысл безумия? А даунизм? Нельзя объяснить его как своего рода трюк Дарующего Жизнь? — сказал Стар.

— В смысле? — спросила Истина

— То есть Дарующий Жизнь дает жизнь, но не дает новому человеку возможность понять, что мир, в котором он живет, нелеп, безобразен, жесток и тому подобное. Ведь Он милосерден к нам с момента нашего рождения и до нашей смерти. И каждый раз его милосердие выражено по-разному.

— Да, вряд ли он милосерден. Человек просто рождается больным, и все. Если бы Он был милосерден, то такие люди не рождались бы, — сказал Ржевский.

— Он может радоваться жизни не меньше, чем ты. Понимает он это, не понимает? Откуда мы знаем, что у него творится в голове? — сказала Истина.

— Он не как мы. Мы не как он. И все, — поддержал ее Стар. — Наш мир ему чужд, несмотря на то, что он похож на нас.

— Кто-то зовет меня дегенератом,

Кто-то странным акробатом,

А кто-то братом, —

сказал Ржевский.

— Кто-то дебилом

Кто-то гориллой,

А кто-то светилом,

— вторил ему Стар.

— Кто-то сладкоежкой,

Кто-то Белоснежкой,

А кто-то богиней,

— досказал за Истину Ржевский,

— Светлой, как иней.