Маскарад тоскующих острот

Михаил Берман (2024)

Философско-психологический роман Михаил Бермана будет интересен всем, кто причисляет себя к людям, ищущим смысл жизни, истину… За нарочитой простотой языка, неторопливостью повествования таится глубокая духовная интрига. Не случайно действие романа происходит в сумасшедшем доме…

15. Вечность — единственное мерило, которым и стоит пользоваться во всех без исключения случаях

Улицы старого Шизо. Древние никому не интересные постройки, нередко облюбованные нищими, кошками и мышками. Их нельзя было назвать трущобами, по ним ходили вполне приличные люди, но они не были теми уютными домами, которыми изобиловал новый Шизо.

— А мне больше нравится старый город, — сказала Истина.

— И мне, — сказал Ржевский. — Театр Времени — вот что видишь, глядя на грязные, заплеванные тротуары, старые сырые стены, облезлых людей, котов и собак, живущих здесь. Время с только ему одному свойственной откровенностью показывает нам все, ничего при этом не скрывая.

— Ты забываешь о вечности, милый. Верь, что время — выдумка людей, как метры-километры, граммы-килограммы. Приди к выводу, что вечность — единственное мерило, которым и стоит пользоваться во всех без исключения случаях.

— Может быть, ты и права. Пошли на улицу Девица. Если ты не брезгуешь обществом проститутки, то я тебя познакомлю с одной. Тебе она понравится. Ее имя Добросовестность. Она интересный человек. Я даже написал стихотворение в ее честь:

Дающая всем подряд,

Даю тебе автомат.

Не жалей никого

О-о-о, О-о-о.

— Ты ей его прочел?

— Конечно.

— Она не почувствовала себя униженной?

— Нет, ей все равно. Поблагодарила и забыла.

Улица Девица — самая скромная и темная улица старого Шизо. Возле подъезда с дорическо-ионическими колоннами стояла продажная женщина Добросовестность. Сложное, длинное и суровое имя. Женщина не была хороша собой, но было в ней нечто, что заставляло ее и хотеть, и уважать. Как сказал один из ее постоянных клиентов, профессор латыни Иванов, «Милая Государыня Женщина, вас совсем не коснулся процесс вульгаризации и ассенизации, которые практически невозможно избежать при вашей профессии». — «Я добра ко всем», — только и сказала Добросовестность.

— Привет! — сказал Ржевский и поцеловал ей руку.

— Привет. Меня зовут Истина, — сказала Истина.

— Очень приятно. Добросовестность, — представилась женщина.

— Как живете, Добросовестность, как ваш сын? — спросил Ржевский.

— Он уже немного читает на латыни. Спасибо профессору Иванову. Чудесный человек. Он предлагает мне отдать сына в школу Древних языков и профессий. Очень престижная школа. Но не знаю, конечно, многое зависит от школы, но судьба человеческая… как поймать свою синюю птицу? Я бы не хотела, чтобы моего сына так же сильно обидела жизнь, как когда-то меня, но ведь никто не застрахован.

— На все воля Всевышнего. Мы получаем лишь то, чего заслуживаем, — сказала Истина.

— Может быть, вы и правы, Истина, — сказала Добросовестность. — Но когда жизнь выкинула меня на улицу, мне казалось, что я не заслужила постигшей меня участи. Я была многообещающей пианисткой, образованной и приятной во всех отношениях женщиной.

— Что же с вами произошло? — спросила Истина.

— Мой друг совершил один гадкий поступок, а я за него заплатила. Я не хочу вам рассказывать, что он сделал, но я взяла вину на себя. «Любовь без жертвы — вовсе не любовь», как было когда-то написано. И исчезло все, что было даровано мне воспитанием и образованием, родителями и ангелами-хранителями.

— Опуститься — не значит упроститься, — сказал Ржевский. — Вы самый приятный человек города Шизо.

— То же самое считает и профессор Иванов. Иногда он говорит со мной на латыни. Я не понимаю, что он говорит, я только киваю головой, даже не понимая, о чем речь. Но профессору мое незнание не мешает насладиться болтовней на латыни. Ведь не всегда понимание главное. Главное не мешать! Многие мужчины любят, когда им не мешают, — сказала Добросовестность.

К проститутке подошел маленький мальчик, одетый в строгий черный костюмчике с оранжевым галстуком.

— Это Давид, мой сын, — сказала Добросовестность.

— Привет, молодой человек! — сказала Истина.

— Привет, привет! — сказал Ржевский.

— Здравствуйте, — сказал Давид. — Мама, можно я поучу латынь?

— Учи, сынок, учи, — сказала мама со слезами на глазах. — Спасибо профессору Иванову.

Истина и Ржевский тоже были тронуты.

— Людям с трудной судьбой Господь не может не помочь, — сказала Истина.

— Может, вы и правы, — сказала Добросовестность. — Но без добрых людей помощь Господа была бы невозможна.

— Так в том и заключается его помощь, что в твоей судьбе появляются те самые люди, — сказала Истина. — Те самые люди.