Маскарад тоскующих острот

Михаил Берман (2024)

Философско-психологический роман Михаил Бермана будет интересен всем, кто причисляет себя к людям, ищущим смысл жизни, истину… За нарочитой простотой языка, неторопливостью повествования таится глубокая духовная интрига. Не случайно действие романа происходит в сумасшедшем доме…

20. То, что ты видишь во сне, есть реальность тебя спящего

Истина беседовала с новым больным Ником Кином.

— Мэри и была той самой единственной женщиной, которую я люблю до сих пор, — сказал Ник. — Вечная ли это любовь, не вечная — не знаю. Мне кажется, что дело в том, что называть любовью. Любовь к человеку может остаться и со смертью любимого, и с расставанием. И не обязательно она будет приносить вам грусть. Просто он будет жить в вашем сердце, душе, и вы будете лелеять и хранить воспоминания об этом человеке.

— Вы правы, — сказала Истина. — Настоящей любви не померкнуть в нашей душе.

— А что такое наша душа? — спросил подошедший к беседующим Ржевский.

— Понятия «наша душа» как такового не существует. Есть ваша душа, душа Истины, моя душа. Вот душа Мэри, например. Мэри Джэйн — девушка, которую я люблю, несмотря на то, что мы не вместе 17 лет. Ее образ живет во мне, потому что я понял ее душу, я разглядел в этой скромной, робкой и неприметной женщине удивительно чистую душу. И она нашла приют и в моей душе. Мне не обязательно видеть ее. Но я люблю представлять, о чем она сейчас думает, в чем одета, чем увлечена, какой фильм ее растрогал до слез, какой возмутил, какой разочаровал.

— Кажется, есть такая песня «Мысли Мэри Джэйн» [21], — сказал Ржевский. — Песня о женщине-мыслителе, что ли? Или нет, просто о внутреннем мире маленькой миленькой девочки.

— Я не знаю. Кажется, есть, — сказал Ник Кин. — Но то, что вы сказали, поражает. В душе Мэри и уживалась женщина-мыслитель и маленькая миленькая девочка. Открыть для себя душу Мэри было для меня то же самое, что открыть целый мир, чужой и прекрасный.

В отделение «Депрессия» вкатили огромный аквариум с золотыми рыбками и поставили недалеко от угла, облюбованного старухой Креветкой.

— Теперь старухе Креветке будет куда впериться взором-взглядом, — сказал Ржевский.

— Какие красивые рыбки, — сказала Истина, разглядывая аквариум. — Я бы хотела быть одной из них. Жизнь золотой рыбки так не похожа на нашу.

— А мне кажется, — сказал Ник Кин, — золотые рыбки — это души людей. Они красивы и безмолвны.

Больные окружили аквариум и наблюдали, как рыбки плавают туда-сюда, как поднимаются на поверхность, заглатывают воздух и уходят под воду, выпуская пузырики. А пузырики поднимаются на поверхность воды и прекращают быть пузыриками.

— Пузырики такие крохотные, такие приятненькие, — сказала Истина. — Обожаю рыбок, выпускающих пузырики. Так успокаивает.

— Мэри Джейн тоже обожала рыбок, — сказал Ник Кин. — У нее дома было два аквариума. Мы любили сидеть на диванчике напротив одного из них, смотреть на рыбок, и когда ее ладонь была в моей, я признавался ей в любви. А рыбки плавали и плавали и пускали пузырики.

— Все-таки вы болезненно переживаете разлуку с Джэйн, — сказала Истина.

— Нет. Я просто понимаю и принимаю, что всему приходит конец. И то, что воспоминания иногда не хуже реальности. Что лучше — серая реальность или яркие воспоминания?

— Конечно, воспоминания, — сказал Ржевский.

— Правильно. Тем более что, заполняя серую реальность яркими воспоминаниями, ты живешь воспоминаниями, напрочь забывая о реальности. Вспоминая, ты в упор не видишь реальность. Ее нет.

— Да, вы правы, — сказала старуха Креветка, выйдя из внутреннего монолога или диалога. — Когда ты спишь, ты живешь во сне, и персонажи сна так же живы и реальны, как обычные люди. То, что ты видишь во сне, есть реальность тебя спящего. И ни в коем случае не путайте со спящей реальностью! Просто это надо понять и ни о чем не беспокоиться. Люди ошибаются, когда считают, что сон — просто отдых, просто перерыв, кажущийся нам несколькими секундами забытья. Нет, сон — это другая реальность.

Конец ознакомительного фрагмента.