Сердце серебристого оленя

Ксения Пашкова (2024)

Лука: С нашего последнего разговора прошло восемь лет. За это время я достиг невиданных высот и стал чемпионом, но все равно так и не испытал счастья, о котором грезил в свои семнадцать лет. А счастлива сейчас ты? Нравится ли тебе твоя тихая и спокойная жизнь, о которой ты мечтала в школьные годы?Полли: Я не нуждалась в жизни, наполненной крутыми виражами. Мне бы хватило простых, но наполненных улыбками и радостью дней, но у вселенной были другие планы. Она щедро одарила меня прекрасными людьми. Но чего я никак не могла понять, так это зачем она дала мне то, с чем все равно придется расстаться?

Воспоминания Полли. 2015 год

Лука уехал, но в наш город все равно пришло лето. Я убрала всю школьную одежду в наш старенький платяной шкаф и освободила стол от учебников и тетрадей. Мама, пытаясь скопить достаточную сумму для поездки в теплые края, взяла дополнительные ночные смены.

— Нельзя так много работать, — сказала я, наблюдая за ее очередными сборами на сутки.

— Зато в августе мы сможем поехать погреться на солнышке, — устало улыбнулась мама, — заодно отметим там твой день рождения. Представляешь, как здорово будет? Праздник на берегу моря.

— Не уверена, что это стоит твоих черных кругов под глазами.

— Не преувеличивай, нет у меня никаких кругов, — отмахнулась она, но ее руки тут же потянулись к лежащей в косметичке пудре. — Принести тебе что-нибудь с работы? Может, твое любимое кокосовое безе?

— Только если совсем немного.

— Хорошо, увидимся следующим утром. — Поцеловав меня в щеку, она вышла из квартиры.

У мамы поистине золотые руки. Проработав четырнадцать лет на кондитерско-макаронной фабрике, она несколько раз удостаивалась звания «Лучший сотрудник», но это никак не влияло на уровень ее дохода или занимаемую должность. Я часто слышала, как она плачет во время телефонного разговора с подругой, называя себя никчёмной и неудачницей, из-за того, что снова не получила повышение или прибавку к зарплате. Такие моменты выдавали в ней боль, которой она ни с кем не делилась. А еще они объясняли оказываемое на меня давление. Мама не считала себя достойной и никогда собой не гордилась. И пусть мне были понятны ее предубеждения и страхи, я не собиралась с ними соглашаться.

— Моя жизнь будет достойной вне зависимости от количества денег и должности на работе, — сказала я ей во время очередного спора.

— Это ты сейчас так говоришь, а потом станешь сокрушаться, что ни к чему не стремилась. Уж я-то кое-что в этом понимаю, Полли.

–Зачем ты постоянно себя ругаешь, мам? Ты заслуживаешь похвалы и уважения за свой многолетний труд.

— Ох, — вздохнула мама, тяжело опускаясь на стул. Недавно на ее длинных ногах появились первые набухшие вены, и она начала страдать от частых судорог. Ожидаемый результат стоячей работы. — Я просто думаю, что могла добиться чего-то большего.

— Еще не все потеряно, — пожала я плечами. — Может, попробуешь готовить торты на заказ?

— Я уже пробовала, только зря время и деньги потратила. Твой отец тогда был в бешенстве.

— Ну, его здесь больше нет.

— Не знаю, Полли, не знаю. Мне казалось, что все как-то само сложится: получу повышение, прибавку к зарплате. Но в итоге уже столько времени стою на месте.

Мы часто возвращались к этому разговору, хотя он ни к чему не приводил. Я понимала, что маме нужно выговориться, но все равно не оставляла попыток ее вразумить. Не знаю как, но она должна была взять себя в руки и решить, что делать дальше: принять жизнь, которую имеет, или кардинально все поменять.

Пока мама пропадала на работе, я проводила время с Макаром и Сережей. Иногда мы встречались случайно, когда шли прогуляться, а порой заранее договаривались о встрече. К нам часто присоединялась Вика, с первого класса влюбленная в Сережу, и совсем затосковавшая Крис.

— Мы могли все лето быть вместе, а он взял и уехал, — жаловалась она на Луку.

— Он тебе хотя бы звонит? — спросил у нее Макар. Когда она покачала головой, он повернулся ко мне. — А тебе?

— У него нет времени на дурацкие разговоры, — ответила я, стараясь скрыть обиду на друга, — он должен показать столичному тренеру, что достоин стать его учеником.

— Так уж прям нет времени? — ухмыльнулся Макар. — Ни одной минуточки?

— Ему нельзя отвлекаться, — спокойно парировала я.

— А может, он просто о тебе забыл?

Мы сидели на фудкорте в недавно открывшемся торговом центре и допивали остатки уже согревшейся колы. На красном подносе лежала горсть картошки фри, и я всерьез задумалась о том, чтобы бросить ее в Макара.

— Да забейте вы на этого оленьего сына! — воскликнул Сережа и тут же икнул, кажется, в миллионный раз за последние полчаса. — Нам же лучше, что он свалил. Может, зависнем у кого-нибудь дома?

— Можем пойти ко мне, — предложила я, не осознавая на что подписываюсь.

— Зря ты это сказала, — прошептал Макар, когда мы вставали из-за стола, но я предпочла пропустить это замечание мимо ушей.

Перед тем, как подняться в квартиру, Сережа отлучился к своему старшему брату, от которого вернулся с упаковкой из двенадцати банок пива.

— Я не буду это пить, — поморщилась Крис. — Полли, у тебя дома нет шампанского?

— Есть, пара бутылок. Остались с Нового года.

— Ну и чего мы тогда стоим? Поднимаемся! — задорно крикнул Сережа, уже направившийся к моему подъезду.

— А я предупреждал, — улыбнулся Макар, неотрывно смотрящий мне в глаза.

Позже, когда весь черный пакет с пивом был опустошен, а икота Сережи достигла космических масштабов, Крис и Вика, выпив по одному бокалу шампанского, засобирались домой. Мы с Макаром проводили их до лифта, а, вернувшись в гостиную, обнаружили Сережу, блюющего на ковер.

— Ты что, не мог добежать до туалета?! — разозлилась я и отпихнула его в сторону.

— Я все убе…ИК…ру.

— Лучше иди и проспись, — велела я однокласснику.

Макар буквально поднял размякшее тело Сережи с пола и уложил его на диване.

— Надеюсь, из него вышло все, что он выпил, — сказала я, скривившись от запаха хмеля и рвоты. — Пойду за тряпкой.

— Я помогу убрать, — пообещал Макар и направился за мной в ванную.

В итоге он в одиночку очистил потрепанный коричневый ковер, так и не дав мне притронуться к содержимому желудка Сережи.

— Большое спасибо, — поблагодарила я его, когда он закончил уборку.

— В этом есть и моя вина, — признался Макар. — Я знал, что так будет. Ему вообще нельзя пить.

— Почему же не остановил его?

— Как будто это возможно.

— Тогда в чем твоя вина?

— В том, что позволил ему напиться в твоем доме.

— Ну, я сама вас пригласила, ты тут ни при чем.

— На самом деле я просто хотел побыть с тобой, — признался Макар, — а еще увидеть, как ты живешь.

— Ты уже был здесь, — напомнила я ему, намеренно проигнорировав первую часть предложения. — На моем десятом дне рождения.

— Да, но с тех пор семь лет прошло. Позовешь меня на свое семнадцатилетие?

— Нет.

— У тебя еще полтора месяца, чтобы передумать.

— Нет. Это у тебя есть полтора месяца, чтобы меня переубедить. — Я посмотрела на него с вызовом, уже понимая, к чему все идет.

Он взглянул на храпящего позади меня Сережу, ухмыльнулся и спросил:

— Покажешь свою комнату?

— Ты правда такой самонадеянный или притворяешься? — изумилась я его напору.

Ничего не говоря, он наклонился и коснулся моего лица губами. Я сидела, припечатанная к месту, пока он покрывал меня легкими, почти невесомыми поцелуями. Не выдержав, я поддалась разгоревшемуся внутри желанию и, быстро найдя его губы, устроилась у него на коленях.

— Не похоже, что это твой первый поцелуй, — прошептал Макар, оторвавшись от меня.

— А кто сказал, что первый? — ухмыльнулась я, притянув его обратно.

Подхватив меня на руки и уточнив в какую сторону идти, он отнес меня в мою комнату. Не разрывая поцелуй, мы завалились на кровать. Я не знала, в чем дело: в подростковой гормональной буре или стремлении быть с кем-то здесь и сейчас.

— Я думал, тут все по-другому, — сказал Макар, когда мы наконец остановились.

— Что именно?

— Твоя комната. Здесь так… пусто.

— Здесь есть все, что мне нужно.

— Да, наверно, — пробормотал он. Его взгляд был направлен на голую стену, покрытую обычной белой краской.

— Думал, тут все розовое и в плюшевых игрушках? — предположила я.

— Да нет, просто надеялся увидеть что-то такое, в чем можно увидеть тебя.

— Что это значит?

— Ну, знаешь, постер с музыкальной группой или полка с любимыми книгами.

— Уже не терпится увидеть твою комнату, умник, — фыркнула я.

— А ты правда придешь посмотреть?

— Конечно. Только как следует подготовься к моему приходу. Развесь все плакаты, что у тебя есть, чтобы я точно поняла, какой ты человек. Так же узнают людей? Не с помощью разговоров, а по картинкам на стенах?

— Ты что, обиделась? — встревожился он и приподнялся на локтях.

— Нет, но целоваться было куда веселее, чем разговаривать. Может, продолжим?

— Я не против. — Расплывшись в улыбке, он снова потянулся к моему лицу, но вдруг остановился. — Но сначала скажи, кто украл твой первый поцелуй?

— Ты реально не знаешь? — удивилась я.

— А должен?

— Думала, он тебе рассказал.

— Кто «он»?

— Боюсь, это человек, чью рвоту ты убирал с моего ковра.

— Сережа?! — ошарашенно воскликнул Макар. — Но… когда он успел?!

— Прошлым летом. Помнишь мы всем классом ходили в кино?

— Ну да.

— Он вызвался меня проводить, а по пути уломал на поцелуй.

— Уломал? — переспросил он. — Тебя?

— Ну а что? Мне тоже было интересно попробовать. Мы потом еще несколько раз практиковались, пока не начало нормально получаться.

— Я такого не ожидал. Странно, что Сережа мне ничего не сказал, учитывая, как он любит хвастаться.

— Ну, теперь ты знаешь, — сказала я.

— Но вы же… ничем больше не занимались? — шепотом уточнил Макар.

— Конечно нет.

— Хорошо, — заметно расслабился он.

— А что, ты на что-то претендуешь? — съехидничала я.

— Почему бы и нет?

— Почему бы и нет, — повторила я и потянулась к его лицу.