Морена-2. Золото партии

Александр Афанасьев, 2023

На этот раз Морене можно сказать, "крупно повело" – ей выпала чистая работа; без грязи и крови, тихая и спокойная банковская деятельность. Но она себе даже представить не могла, что ей придётся ворочать даже не миллионами, не миллиардами, а триллионами наворованных в ее стране денег. И их бывшие хозяева так просто с ними расставаться не собирались…

Всё началось не со зла,

Всё началось как игра

Но!

Лестницу в небо сожгла

Плата за стыд твой и страх

Ты и они…

Я порвал бы эту нить,

Слышишь Жанна!

Жанна…

Сводит с ума — улица Роз!

Спрячь свой обман — улица слёз

Я люблю и ненавижу тебя…

Грязь под ногами бродяг

Чище, чем фальшь сладких слов

Я подаю тебе знак

Бросить своё ремесло

Брось!

И уйди!

Пусть растает, словно дым

облик Жанны

Жанны…

Ария

Улица роз

Пролог

Март 2014 года. Поселок Еленовка, Донецкая область, Украина. УИН № 52 — колония максимального уровня защиты

Вряд ли найдется писатель, способный описать то время. Какой она была — весна 2014 года на Украине…

Кровь и пепел Майдана — смешались с кровью и пеплом сожженных автобусов с крымчанами, возвращавшимися домой и застигнутыми на дороге бандеровцами. Яростная надежда одних и страх других, гимн непокоры, звучащий на разных языках — как на украинском, так и на русском. Живое море огней на Майдане и живое море огней в Крыму — каждый праздновал свое. Пустота на месте звезд, огонь вокруг креста…

Кто-то проклял твой народ и это — неспроста…

И — ощущение стремительно убыстряющегося хода времени, раскручивающегося маховика, бездумно и безжалостно ломающего судьбы живых людей…

В ту весну многие поняли, что теперь все зависит от них…

В ту весну многие поняли, что можно убивать…

Две машины — банковский броневик и бытовка на шасси Камаз с завешенными шторками окнами — быстро шли по грязной областной дороге. Донецкая область, Донбасс. Место, про которое на Украине говорили кто с усмешкой, кто с нешуточной злобой, в Киеве выходцы из Донецка часто скрывали, откуда они — или наоборот бравировали этим. Край терриконов, больших денег, братков и приближающейся войны. Но большие деньги — это Донецк, в донецкой провинции — беспросветная нищета. Было чуть больше шести часов утра по местному времени, но села уже просыпались, то тут то там в предрассветной тьме — светились огоньки — кабанчиков покормить, коровку подоить, нехитрый крестьянский труд. Но к тем, кто находился в машинах — это не имело никакого отношения.

В свете фар мелькнул указатель «Оленiвка»

— Подъезжаем… — сказал человек, сидящий на переднем сидении банковского броневика на украинских номерах. Номера были нарисованы хоть и корректно, но достаточно неаккуратно. Вчера вечером рисовали, на скорую руку…

Водитель броневика щелкнул по микрофону на горле

— Внимание!

В свете фар мелькали дома… низенькие, каменные крестьянские дома, они ехали уверенно, не плутая. Знали свою цель.

— Вижу коробку — отрывисто сказал водитель

— Приготовились… — человек с переднего сидения вставил магазин, передернул затвор автомата и раскатал шерстяную шапочку в маску, подавая пример остальным.

— Приготовились!

В свете фар мелькнула дверь, необычная для колонии, дверь из профнастила. Банковский броневик, разгоняясь, шел точно на нее, все схватились, кто за что мог… удар! Одну из створок дверей сорвало с петель, другую отбросило — банковский броневик прорвался на территорию колонии максимального уровня защиты, следом — через сметенные таранным ударом ворота прорвался Камаз. С Камаза — прыгали, бежали рядом с ним люди в черной штурмовой униформе без знаков различия, с автоматами Калашникова…

Охранник — сунулся из будки… Он просто тут зарабатывал деньги и немалые, потому что пронесенная в периметр пачка чая стола три магазинные цены, телефон — пять. На эти деньги он уже построил двухэтажный кирпичный особняк, и дочку замуж выдал… в Донецке погуляли, всё как у людей…

— Вы шо?

Хлесткий удар приклада снес его на землю, штурмующие прорвались в дежурку. Судя по всему, они хорошо знали систему охраны колонии, потому что на всем постсоветском пространстве они одинаковы…

Банковский броневик подкатил к административному зданию, дверь тут была стальная, но ее снесли небольшим зарядом взрывчатки, заранее подготовленным. Бросили внутрь светошумовую, пошли на прорыв. Штурмующие хорошо знали расположение комнат — дежурка, оружейная…

Сирена взвыла и тут же смолкла. Обошлось без жертв, никто не применял до сих пор оружия, не прозвучало ни единого выстрела. Двое в масках вытащили и бросили к ногам старшего дежурного, упитанного кабанчика-майора — тот икал, глядя прямо в автоматный ствол.

— Понимаешь по-русски? — неизвестный говорил на русском, причем на настоящем, характерном для центральных областей России русском, не на том, что говорят здесь.

— Да, да…

— Пожизненники где сидят? Камеры знаешь?

— Да, да, знаю… — майор от усердия кивал так, что удивительно, как голова не оторвалась

— Ключи?

— Тама…

— Веди…

В сопровождении нескольких боевиков майор засеменил в другой корпус. Фонарь на автомате — светил под ноги, показывая дорогу…

— Знаешь, кто нам нужен?

— Да… да…

— Как он?

— Спортом занимается. Пищу принимает, не отказывается. Тихий…

— Ну…

У блока пожизненников была своя охрана, они заперлись, дежурный заколотил в дверь

— Открывайте! Приказываю открыть.

Старший у штурмующих показал знаком — готовьте средства подрыва. Лязгнул засов, тех, кто был внутри, моментально ослепили фонарём.

— К стене! Стреляем!

Пошли по коридору, открывая одну решетчатую дверь за другой, освещая себе путь фонарями и лазерами. Мрачное место… каким, впрочем, и должен быть блок для отбывающих пожизненное заключение

— Где…

— Вон эта…

— Открывай…

Дежурный по привычке глянул в глазок, отомкнул один замок, другой. Старший среди налетчиков — посветил фонарем внутрь, оценивая обстановку.

— Еще и дрыхнет, — прокомментировал он.

Человек на нарах зашевелился…

— Вставайте, граф, вас ждут великие дела. А ты, — он обратился к дежурному, — вали до дому рысью, пока углы тебя на кол не посадили. Зрозумило?

Майор истово закивал

— Бегом!